Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Материалы форумов и конференций
Фаизхановские чтения №8 (2011)
15.01.2013


 

А. Макаров

Некоторые аспекты реисламизации крещеных татар

В отечественной истории есть немало «белых пятен» и табуированных в прошлом тем. К одной из них относится оставившее глубокий след в исторической памяти татарского народа крещение части татар и образование особой этноконфессиональной общности «крещеных татар», или крященов. Несмотря на то что этот процесс упоминается многими авторами, как российскими, так и западноевропейскими (П. Гольбах, например), в советской историографии он почти не был описан. Активно муссироваться начала тема крященов в 1990–2000‑е гг. с целью популяризации тезисов, что «не все татары — мусульмане» и что ислам якобы не является этноконсолидирующим фактором для татарского народа. В ответ на это усилились исследования крященской тематики самими татарскими историками. Причем в поле зрения исследователей попала не только политика христианизации татар, но и широкое движение среди крященов, направленное, по мнению Р. Исхакова, «на возвращение в ислам крещеных татар» в начале XIX века [1] . Эти процессы происходили в разных точках татарской Ойкумены, в том числе и на территории современной Нижегородчины.

Основным источником наших сведений по реисламизации крещеных татар, называемой в православных источниках «отпадом», являются по большей степени материалы местных подразделений Министерства внутренних дел. Это объясняется тем, что официальный переход из одной конфессии в другую фиксировался органами именно этого министерства.

Каким же образом возникла этноконфессиональная группа крещеных татар? После завоевания Казанского ханства войсками Ивана Грозного, проходившего под флагом распространения христианства, началась кампания по насиль­ственному крещению коренных народов Поволжья и Приуралья: татар, башкир, чувашей, мордвы, удмуртов, марийцев. Впоследствии, немного поутихнув, эта кампания возобновилась при Федоре Алексеевиче и с еще большей силой при Петре Первом, который своим указом подтвердил запрет дворянам-мусульманам держать крепостных-христиан, подкрепив это требованием либо отдать своих крепостных, либо самим креститься. Период с 1738 по 1755 год считается, по оценке Александра Беннигсена, «самым трагическим периодом за все время их [российских мусульман] существования» [2] . Именно тогда наиболее сильно распространилось христианство среди мордвы, чувашей и удмуртов. И тогда же немало крещеных появилось среди татар. Собственно, основная тяжесть удара насильственной христианизации пришлась по татарам как по народу, в недавнем прошлом доминировавшему в Волго-Уральском регионе, да и вообще в Восточной Европе, и лишь недавно (менее двухсот лет назад) утратившему свою государственность. В перечислении Петра Первого патриарху Адриану: «… зловерцы-татары, мордва, черемисы и другие» [3] . Кроме того, надо отметить, что в плане идеологии язычество не шло ни в какое сравнение с исламом.

Среди татар главной мишенью была феодальная аристократия, наравне с абызами и ишанами являвшаяся элитой этого народа. Именно мурзы руководили организованным сопротивлением насильственному крещению, причем не только татар, но и черемисов (марийцев), остяков (хантов) и других народов. У татарских мурз, самоотверженно отстаивавших интересы российского государства на полях сражений, за отказ принимать чуждую веру отбирали крепостных и земли, которыми мурзы владели по праву своих отцов и дедов, включая собственные усадьбы. Доля татарских феодалов и служилых татар среди народа была очень высока — в некоторых регионах страны из них состояло практически все мусульманское население (ярославские, романовские, кадомские, шацкие служилые татары). Весьма красноречивой иллюстрацией попыток принудительного крещения татарских мурз было указание всем мурзам Курмышского уезда креститься в срок до 25 февраля 1682 года, в противном случае их лишали имущества и переводили в податное сословие. Миссионеры использовали метод «кнута и пряника»: в ход пошли денежные выплаты и всевозможные льготы новокрещеным, заключение под стражу за нежелание креститься, освобождение от рекрутской повинности новокрещеных с переложением ее на «упорствующих», их выселение со своих земель, уплата налогов за новокрещеных теми, кто остался в своей прежней вере. В результате одни принимали христианство под страхом смерти, другие — чтобы сохранить поместья и крепостных.

Необходимо отметить, что если в результате компании, предпринятой в первой половине XVIII века по массовому крещению «инородцев», окрестилась практически вся мордва, подавляющая часть чувашей и удмуртов (примечательно, что официально оставшиеся в язычестве чувашские и удмуртские села находятся в полностью татарском или башкирском окружении), немалая часть марийцев (все горные и большая часть луговых), то среди мусульман — татар и башкир — доля окрестившихся осталась сравнительно невысока (12 тысяч из 400 тысяч крещеных «инородцев» за время существования Новокрещенской конторы). И хотя позже, при Екатерине Второй (после подавления восстания Юлаева), и появились некоторые послабления для мусульман, но возвращаться в ислам потомкам этих крещеных татар было уже запрещено. Подобный переход карался смертной казнью, а после некоторой либерализации законодательст­ва — вечной ссылкой с конфискацией имущества и детей. Созванная при Екатерине Второй комиссия по обсуждению законодательства нашла, что «отступников из христиан в магометанство… как опаснейших гонителей христианства, более опасных, чем сами природные магометане».

Среди крещеных татар выделяются две группы: старокрещеные (главным образом, с XVI — начала XVII в.) и новокрещеные (XVIII в.). Причем движения по «отпаду» происходили преимущественно в среде новокрещеных, которые, по свидетельству православных миссионеров, в том числе занимавшихся этнографическими исследованиями внутри этой группы М. А. Машанова и Е. Малова, были больше связаны с исламом, нежели с православием.

Волн массового возвращения в ислам, а вернее сказать, подачи прошений об официальном возврате в ислам крещеных татар, было несколько. Первые из них, датируемые 1773–1774 и 1778 гг., носили формы стихийного протеста. Начиная же с 1802–1803 гг. они приобретают более организованный характер. Следующая попытка, такая же неудачная, как и предыдущая, последовала в 1826–1827 гг. Первая же удачная волна официального перевода в мусульмане состоялась лишь в 1866–1869 гг., а вторая — после царского манифеста о свободе совести 1905 года (в церковных документах этот процесс называется «отпадом»). В это время потомки ранее крещеных татар целыми деревнями подавали прошения о переводе их в ислам. Профессор Казанской духовной академии Машанов в своем докладе на миссионерском съезде называет цифру в 50 тысяч «отпавших» в течение XIX века.

Особый интерес вызывает тот факт, что волна реисламизации крященов 1802–1803 гг. началась в Нижегородской губернии (современный Спасский район Нижегородской области), где «наиболее крупные выступления были зафиксированы в д. Маклакове, Базлове, Ишееве, Андреевке Васильского уезда» [4] .

Одной из самых ярких историй перехода крященов в ислам является хроника семьи дворян Стулкиных из деревни Петряксы Курмышского уезда Симбирской губернии (ныне деревня Петряксы Пильненского района Нижегород­ской области) — того самого уезда, мурзам которого было предписано креститься в течение недели в 1682 году. В прилагаемом к прошению списке перечислены все 46 членов этого рода, включая жен и детей. Со времени подачи первого прошения Стулкиных (15 сентября 1905 года) до удовлетворения их просьбы прошло 3 (!) года, несмотря на то, что согласно их уверениям, ни они сами, ни их предки никогда православными не были, а с рождения были мусульманами. В качестве первой реакции на просьбу узаконить их пребывание в качестве мусульман появляется резолюция:

«Произвести надлежащее расследование в том: действительно ли принадлежат к числу отпавших из православия и только числятся православными, а на самом деле исповедуют магометанскую религию, составить на просителей подробную ведомость».

В ответе полицейского исправника говорилось:

«Полицейское Управление доносит Губернскому Правлению, что все просители с их семьями со дня своего рождения исповедуют магометан­скую религию и что обрядов православной веры они никогда не исполняли».

Но даже несмотря на столь явный факт, получивший к тому же официальное подтверждение, в ответ на прошение Стулкиных, направленное на имя симбирского губернатора, их отправляли то в полицейское управление, то в духовную канцелярию, один ответ даже подписан ветеринарным инспектором. Их дело просто «клали под сукно», по-видимому, надеясь, что просители сами откажутся от своих требований. И, наконец, 21 сентября 1908 года, спустя три долгих года, законная прось­ба дворян Стулкиных была удовлетворена.

Вот с такими препятствиями сталкивались наши предки, когда им нужно было официально объявить себя мусульманами.

Прилагаемое прошение не первое и не последнее в длинной череде документов по делу дворян Стулкиных. Сохранена авторская орфография (между прочим, видно хорошее владение русским языком). Пропуски при неясной записи.

Прошение

Умершие предки наши, по принуждению ли или просто по своим разсчетам, были новокрещеными в православие из татар мусульманского исповедания, как и мы, просители, но православной веры не исполняли, тяготея всегда к магометан­ской мусульманской религии, как и мы лично теперь, исповедуя ее в действительности исчисляясь новокрещеными или православными просто лишь только по записи и по имени может быть, а не более.

Желая быть действительно и формально причисленными к мусульманской религии мы, на основании изложенного и в силу Высочайше Утвержденного 25 … сего 1905 года Положения Комитета Министров, а также циркуляра Министерства Внутренних дел от 18 августа сего года за № 4628, предложения Департамента духовных дел иностранных исповеданий от 25 того же Августа за № 4801… Оренбургского Магометанского духовного собрания, по своему духовенст­ву, от 12 сентября 1905 года за № 5071 имеем честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать распоряжение, по возможности непродолжительным временем, о причислении нас с детьми нашими и семьями к мусульманской религии, которую только мы в действительно­сти исповедуем и впредь всегда желаем исповедовать и исполнять ее, а также об исключении нас из православных метрических списков, если мы в них значимся, в последующем поставить объявить по месту нашего жительства, с вручением особого объявления о том на руки.

При этом считаем нужным… что по поводу сего нами было уже возбуждено ходатайство пред… ным собранием в… сего года, которое, как объявило нам собрание, передано им на распоряжение Господина Министра Внутренних дел, что было  сего года, на что последовало… нам неизвестно и не объявлялось.

подпись

проживающие в деревне Петряксах Петряксинской волости Курмышского уезда Симбир­ской губернии неслужащие дворяне: Саляхетдин Айнетдинов, Низяметдин Аляутдинов, Аймалетдин Аляутдинов, Сейфетдин Якупов, Нежеметдина Якупов и Мухаммадьяр Аляутдинов Стулкины

Представляет интерес и другой образец обширной переписки по делу Стулкиных. На этом документе стоит подпись ветеринарного инспектора. Следует обратить особое внимание на даты прошений и ответов на них — разница не менее 2–3 месяцев, кроме того, даже губернского чиновника возмутил факт игнорирования аналогичной со Стулкиными просьбы крестьян соседней деревни Рыбушкино, и он просит даже не ускорить их дело, а просто начать его. Из документа явно следует неединичность просьбы об официальном возврате в ислам, и это только в соседних волостях одного уезда. Примечательно, что у людей, подающих просьбу о переводе в ислам, имена и фамилии — мусульманские (Хусаин, Закир, Хамидуллин, Абзанов, видимо, искаженное Афзалов). Причем это имена официальные, зафиксированные в документах, что говорит о том, что и они сами, и их родители (фамилии — по именам отцов) на самом деле являлись мусульманами!

Резолюция первого стола

Входящие № 610 и 480

Настоящее отношение Симбирской Духовной Консистории за № 2342 и приложенну при нем переписку об исключении об исключении при нем переписку об исключении из числа православных неслужащих дворян Стулкиных препроводив в Курмышское полицеское управление, предписать оному, с возвращением приложений, доставить Правлению требуемые Духовной Консисторией сведения о Стулкиных, а равно немедленно исполнить предписание Правления, от 3‑го Октября 1905 года за № 2505 о производстве дознания по прошению крестьян дер. Большой Рыбушкиной, Чембилеевской волости Курмышского уезда, Хусаина Хамидуллина и Закира Абзанова о нестенении их исповедывать магометанскую веру, ибо хотя Полицейское Управление, рапортом от 31 минувшаго Января за № 3699, и донесло Правлению, что дознание о них представлено в Губернское Правление Декабря 1906 года за № 3699, но при означенном рапорте поступила переписка лишь о дворянах Стулкиных.

Февраля 27 дня 1907 года.

За Советника Губернский

Ветеринарный инспектор

(подпись неразборчива)

Вице-Губернатор

(подпись неразборчива)

Приведенные документы еще раз подтверждают тезис о том, что, будучи формально крещеными в православие, часть татар продолжала соблюдать исламскую религиозную обрядность. На этот же факт указывают материалы М. А. Машанова и Е. Малова, которые, несмотря на их тенденциозность, очень ценны ввиду того, что опираются на многолетние полевые наблюдения.

В общей сложности в период 1905–1907 гг. в Нижегородской губернии количество «отпавших», причисленных к мусульманским общинам, составило 404 человека. Следует учитывать и тот факт, что часть современных татарских аулов Нижегородской области входили в Симбирскую губернию, где за тот же период перешло в ислам (скорее, официально оформило свой статус мусульман) 4346 человек.

Еще одной фазой реисламизации крещеных татар считается период 1917 года, когда в условиях революционного времени даже те формально православные, кто не смог ранее пройти через процедуру законного оформления своего статуса мусульманина, добились желаемого результата. К настоящему времени крещеных татар — потомков выкрестов XVI–XVII или XVIII века в Нижегородской области не наблюдается. Практически все их потомки или воссоединились с татарским народом, или же ассимилировались среди русских. Аналогичная ситуация наблюдается во многих других регионах — Пензенской области, Мордовии, других областях Поволжья, за исключением Татарстана, Башкортостана (бакалинские крящены), Самарской, Челябинской и отчасти Оренбургской области, что лишний раз доказывает крайнюю степень неустойчивости и во многом искусственный характер этой этноконфессиональной группы.


[1] Исхаков Р. Р. Миссионерство и мусульмане Волго-Камья. — Казань: ТКИ, 2011. — С. 41.

[2] Беннигсен А. Ислам в СССР. — Казань, 2005.

[3] Ислаев Ф. Г. Ислам и православие в Поволжье XVIII столетия: от конфронтации к терпимости. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2001.

[4] Исхаков Р. Р. Миссионерство и мусульмане Волго-Камья. — Казань, ТКИ, 2011. — С. 41



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.