Н. В. Бенсгиер,
исполнительный директор НП
«Межнациональный информационный центр»,
член Общественно-консультативного совета
при УФМС по Свердловской области

Что стоит за словами «интеграция и адаптация»
трудовых мигрантов? Взгляд общественника

Свердловская область известна как регион с толерантным населением, но события ушедшего лета не позволяют считать ситуацию безоблачной. Представители национальных меньшинств все чаще становятся либо жертвами правонарушений, либо правонарушителями. Это пугает и настораживает местное население, создавая почву для разного рода экстремистских и националистических лозунгов и роста ксенофобских настроений в обществе, что, в конечном счете, негативно сказывается на инвестиционной привлекательности нашего региона.

Средствам массовой информации Сверд­ловской области и ее столицы Екатеринбурга практически не свойственен «язык вражды». Но, несмотря на это, образ мигранта, представляемого региональными СМИ, не является достоверным и адекватным. Свердловская область — динамично развивающийся регион, рост экономики обусловливает большой приток мигрантов в Свердловскую область. Иностранные работники, прибывая в регион, сталкиваются с массой проблем. В обществе удерживается стойкое негативное отношение к мигрантам, часто подкрепленное опять же средствами массовой информации, которые не только не борются с распространенными сейчас стереотипами, но обычно даже не предоставляют аудитории сбалансированной информации по теме миграции, демонстрируя односторонний, негативный подход в освещении этого вопроса. Существующее информационное поле нередко формирует лояльное отношение к непорядочным работодателям — тем, кто обманывает и угнетает мигрантов. Эти явления прямо и косвенно влияют на напряженность в межнациональном общении разных групп в нашем обществе. Конфликты, вспыхивающие в разных уголках нашей страны между местными и приезжими, это подтверждают.

Нельзя недооценивать роль средств массовой информации в формировании образа иностранного работника. Мониторинг местных СМИ, проведенный Межнациональным информационным центром в период с февраля по август текущего года, показал, что сообщения по теме миграции носят чаще негативный характер ^[1] .

Конечно, миграция экономически обусловлена, и хорошо, что Россия по-прежнему остается привлекательной страной для граждан ныне иностранных государств СНГ. Эксперты предрекают, что в будущем России придется вырабатывать конкурентные преимущества в борьбе за рабочие руки, но это в перспективе, а сейчас в обществе все чаще звучат призывы о закрытии границ и высылке всех «инородцев» на родину.

Раздражение наших сограждан вызывает и поведение чужаков, а террор и этнический криминал порождают страх и предубеждение. Это все объяснимо и понятно. Но непонятно, что же делать? Действительно, закрывать границы (ввести визовый режим), отказываться от внешней миграции, или еще что-то?

Как бы ни были привлекательны популистские лозунги о закрытии границ, эта радикальная мера имеет больше минусов, чем плюсов. Да, отсутствие неконтролируемых потоков безвизовых граждан должно будет стимулировать развитие внутренней миграции; возможно, снизит уровень преступности (хотя по статистике доля преступлений, совершаемой иностранными гражданами стабильна и в Свердловской области составляет около 3 % от общего числа преступлений), но в целом весь процесс является абсолютной регрессией, противоречащей интересам России в глобальном смысле. Да и потом, проблемы внутренней миграции все равно придется решать, почему же не сейчас?

Конечно, внутренняя и внешняя миграция — не одно и то же. Но и в том, и в другом случае присутствует ряд факторов, которые позволят оптимизировать процессы миграции, как для самих мигрантов, так и для местного населения. Упорядочение миграционных процессов предполагает не только осуществление действенного контроля над мигрантами, но работу по их адаптации и интеграции в местное сообщество.

Внутренние мигранты в более выгодном положении, так как изначально находятся в одном правовом статусе с местным населением и не могут быть стигматизированы по принципу гражданства. Это не значит, что они не нуждаются в адаптации, но единое правовое и административное поле позволяет согласованно решать вопросы по их приему, трудоустройству, защите их прав. Предполагается, что россияне владеют русским языком, а это наиважнейший фактор адаптации и интеграции. Безусловно, есть ряд культурных (поведенческих) особенностей, проявление которых представителями республик российского Кавказа, кстати сказать, и вызывает раздражение жителей Центральной России, но после известных событий работа в этом направлении уже ведется как государством, так и национальными сообществами. И поскольку отличия во внутренней и внешней миграции все-таки присутствуют, хотелось бы подробнее рассмотреть вопросы адаптации именно иностранных граждан.

До недавнего времени о необходимости адаптации говорили только «общественники». Вопросы интеграции решали правозащитные, диаспоральные, религиозные и другие общественные организации. Такая работа силами НКО ведется давно, но надо понимать, что она не системна, не согласована всеми участниками миграционных процессов. Деятельность эта ведется чаще в рамках различных грантовых проектов, иногда за счет скромных ресурсов самих НКО. Это отнюдь не означает, что она неэффективна и не нужна. Наоборот, именно у них накоплен колоссальный опыт, разработаны механизмы работы с мигрантами, проводится исследовательская работа, и существуют практики. Более того, зачастую именно представители общественных организаций являются тем коммуникативным звеном, которое стимулирует различные государственные органы согласованно решать возникающие в миграционных процессах вопросы.

Сегодня же радует то, что государство признало необходимость адаптации и интеграции иностранных граждан. Доказательство тому — создание соответствующих профильных подразделений в структуре ФМС России. Как говорит начальник управления содействия интеграции Федеральной миграционной службы Татьяна Бажан в одном из интервью ^[2] , отделы нового управления будут заниматься вопросами, связанными с выработкой стратегии интеграции, взаимодействием с общественными и национальными организациями, сотрудничеством с общественностью и средствами массовой информации. Иными словами, очевидно, что непосредственно работой с мигрантами в плане их обучения ФМС заниматься не будет, оставляя за собой функцию регулятора процесса. Практическая работа, как и прежде, остается прерогативой профильных НКО. Главное же, что мировая практика, когда вопросы интеграции готова взять на себя страна приема трудовых мигрантов, приживается и в России. Страна, принимающая мигрантов, должна позаботиться о том, чтобы они имели возможность приспособиться, т. е. адаптироваться к нашему укладу жизни.

Но что же стоит за словами «интеграция и адаптация» трудовых мигрантов? Какие практики работают сейчас?

Здесь встает следующий вопрос — нужно ли различать потоки мигрантов? Ведь одни из них ориентированы на сезонную работу, другие, наоборот, мечтают в перспективе получить гражданство России. Одни приехали в первый раз, другие приезжают на заработки ежегодно. Уже говорилось о том, что знание русского языка является базовым фактором интеграции и адаптации, а также фактором правовой защищенности. По результатам исследования, которое наша организация проводила в рамках проекта «Общество и мигранты: от адекватной информации к разумному сосуществованию» ^[3] , только 37 % граждан Таджикистана, въезжающих на территорию РФ, владеют русским языком в той степени, что могут самостоятельно заполнить документы, необходимые для получения разрешения на работу. Остальные вынуждены обращаться к разного рода посредникам и часто становятся жертвами мошенников. Незнание языка потенциально способствует тому, что мигрант становится не только правонарушителем, едва въехав на территорию нашей страны (и, как вариант, получив от посредника фальшивые документы), но и жертвой правонарушений в отношении себя. На сегодняшний день множество вузов разработало курсы русского языка как иностранного, как раз ориентированные на трудовых мигрантов, но работает только один класс в Свердловской области (в г. Заречный), где мигрант может посещать такие курсы. Это не значит, что данный курс не востребован. Проблема, как всегда, одна — отсутствие финансирования. Именно этот фактор является самым труднопреодолимым для НКО и сдерживает их работу.

Помимо русского языка, необходимо также знание основ миграционного законодательства. Здесь есть проблема информирования мигрантов об их обязанностях и правах, но нашими НКО она решается достаточно эффективно. Еще в 2007 г. Межнациональный информационный центр разработал совместно с УФМС по Свердловской области и издал Памятку иностранного гражданина, которая неоднократно переиздавалась тысячными тиражами, в том числе и на родных для мигрантов языках в странах исхода. Памятка не только просвещала мигрантов, но и способствовала тому, что они реже становились объектом противоправных действий со стороны недобросовестных сотрудников правоохранительных органов, которые, увидев Памятку в руках мигранта, отпускали его «с миром» и без поборов (случай из практики работы Межнационального информационного центра). В настоящее время НП МИЦ разработана новая редакция Памятки, которая будет издана на четырех языках (русском, таджикском, узбекском и киргизском) и предполагается к распространению на территории Свердловской области.

Конечно, Памятка — это хорошо, но курсы по основам российского законодательства и его правоприменения не были бы лишними, так как предполагают обратную связь и способны рассматривать те специализированные вопросы, которые не освещены в Памятке (устройство ребенка в школу, возможности медицинского обслуживания и т. д.). Более того, именно курсы могли бы стимулировать мигранта не только к защите своих прав, но и к уважению законов Российской Федерации в целом. Возможно, такие курсы были бы востребованы как раз теми иностранцами, которые желали бы стать в будущем нашими согражданами. Но сейчас таких курсов на территории Свердловской области не проводится, и говорить о них мы можем только в сослагательном наклонении.

То же касается и курсов по социокультурной адаптации. Казалось бы, информация, которую в рамках такого курса можно было бы предоставить мигранту, является важной и необходимой, поскольку позволит мигранту менее конфликтно вписаться в местный культурный контекст, расскажет о культурных традициях и нормах поведения, принятых в российском обществе, а значит, будет способствовать оптимизации межнациональных отношений между местными и приезжими. Курсов нет, но большую работу в этом направлении играют именно диаспоральные и религиозные организации. При этом необходимо помнить, что качество их работы в огромной степени зависит от лидера такой НКО и, если хотите, от уровня его просвещенности и порядочности. Не часто, но бывает, что «национальный» лидер либо сам мало правообразован, либо же ориентирован на то, чтобы информировать соотечественников неполноценно и недостоверно: для некоторых каждое обращение земляков — способ заработать. Именно такие факты заставляют ряд не национальных НКО, работающих в сфере миграции, дистанцироваться от своих коллег-националов.

Вот этот небольшой, на наш взгляд, комплекс интеграционных практик позволил бы иностранному гражданину находиться в рамках правового поля, а значит, получить полноценную защиту своих прав и законных интересов. Кроме того, по словам вышеупомянутой Татьяны Бажан ^[4] , «само общество заинтересовано в том, чтобы находящиеся на его территории иностранные граждане знали язык, законы и принятые правила поведения. Ведь именно адаптированность личности выступает своего рода социально-психологической основой ее законопослушного и социально приемлемого поведения». Вероятно, что потоки мигрантов, приехавших на сезонные заработки, и тех, кто желал бы стать гражданином РФ, разделятся по интересам без вмешательства внешних сторон. Но это будет очевидным только тогда, когда все эти механизмы и практики заработают.

В заключение хотелось бы сказать, что проблема интеграции огромного количества людей может быть решена только при тесном взаимодействии государственных структур с институтами гражданского общества. У общественных организаций, как уже говорилось, есть опыт и практики, у государства — полномочия. Именно такое сотрудничество позволило бы наладить эффективную работу, способствующую профилактике экстремизма, оптимизации межнациональных отношений и выравниванию демографической ситуации в России.