Ислам и духовная культура татар Беларуси (xiv – xxi вв.)

Зорина Канапацкая,
кандидат исторических наук,
доцент Белорусского государственного университета

Статья посвящена белорусским татарам, которые поселились на землях Великого Княжества Литовского в XIV–XVI вв. после распада Золотой Орды. Между Золотой Ордой и ВКЛ всегда существовали тесные связи. Татары, будучи хорошими воинами, были приглашены великим князем Витовтом (1350–1430) на военную службу в ВКЛ. С целью расширения татарского осадничества, Витовт разрешил татарам брать в жены христианок; дети от таких браков оставались в религии отца. Смешанные браки между мусульманами и христианками привели к утрате татарами знания родного языка. В середине XVI в., согласно источникам, большинство татар не понимали тюркского и пользовались белорусским или польским языками в повседневной жизни. Единственной сферой, где татары сохранили свою идентичность, была религиозная жизнь. Вера (ислам) была для татар консолидирующим фактором, который сохранил их общность в условиях языковой ассимиляции. В статье рассматриваются основные религиозные принципы и веками сложившиеся традиции по их поддержанию.

Три мировые религии — ислам, иудаизм и христианства — имеют глубокие корни, во многом общие, восходящие к традиционным верованиям. Эти религии объединяет: вера в одного и единственного Бога; в воскрешение людей; в создание человека Богом; в конец света; в жизнь после смерти; существование рая и ада; в пророков; в ангелов — помощников Бога; эти религии были объявлены пророками (Моисеем, Иисусом, Мухаммедом); все три религии имеют объявленные книги: Талмуд, Евангелие, Коран. Сходство этих религий бесспорно.

Последнюю по времени во зникновения из трех мировых религий — ислам — традиционно исповедуют 27 народов Беларуси ^[1] . Около половины белорусских мусульман составляют татары — белорусские, а также волго-уральские, сибирские и крымские ^[2] . Предки современных татар — булгары — в 922 г. приняли от арабов мусульманскую веру. Эти мусульмане стали составной часть татарского народа.

Татары, кроме небольшой этнической группы — крещеных татар, являются мусульманами-суннитами. За тысячелетнюю историю мусульманства среди татар, ислам сыграл огромную роль в формировании основных направлений их духовной культуры, определил главные особенности этой культуры.

Рассматривая роль ислама в жизни татарского общества, необходимо обратить внимание на то, что, несмотря на преобладающее чувство духовного единства, мусульмане сохранили и интегрировали много разнообразных национальных и региональных элементов. Однако, говоря о всевозможных «вариантах» ислама, в первую очередь, следует исходить из его универсального характера, отсутствия национальной замкнутости или жесткой привязанности к определенному периоду времени. Как отметил известный исламовед Г. Э. фон Грюнебаум, «не физическое господство, а культурная мощь нового учения, не возникновение его в определенном географическом и интеллектуальном регионе, но имманентный ему универсализм были решающими факторами его развития» ^[3] .Этот универсализм обусловлен относительной терпимостью ислама, допускающего разные точки зрения, и интеграцией многих разнообразных национальных и региональных элементов. Ислам формировался как «система застывшего плюрализма, ограниченного широкими рамками признания Корана, общих элементов обрядности и права» ^[4] , сохраняющая свое единство, не пренебрегая определенными различиями.

Исламская цивилизация в процессе расширения своих границ вышла за пределы и горизонты арабоязычного мира. До проникновения в Поволжье ислам вбирал в себя достижения ирано-индийских, тюркских (в Средней Азии) культурных ареалов, и мусульмане уже жили как бы в условиях общей культуры. Поэтому распространение ислама в тюркском мире можно рассматривать как проявление дальнейшей культурной и духовной экспансии. Ислам канонизировал некоторые традиции, но при этом на таком огромном пространстве не могло быть и речи о всеобъемлющей унификации жизни мусульман. Мусульманская община вынуждена была признать немало местных доисламских обычаев и обрядов. Так, проникновение ислама в Волжскую Булгарию сопровождалось противостоянием местного язычества и новой религии. Как считают историки Г. Давлетшин и Ф. Хузин, «борьба язычества и ислама, как и во всех средневековых государствах, была ожесточенной. Ислам с первых же дней проникновения начал активно бороться против языческих культов…» ^[5] . Борьба с язычеством и его последствиями продолжалась не одно столетие. По словам философа Р. Амирханова, «в начале XIII века в Булгарии была актуальна задача борьбы с язычеством, которое, возможно, и играло роль идеологической оппозиции исламу, как отражение социальных и межплеменных противоречий разнородного по этническому составу, культурно-экономическому развитию населения этой страны» ^[6] . При этом нужно отметить, что универсализм ислама позволил ему впитать в себя многие местные традиции, тем более что булгары Поволжья уже к IX в. подошли к монотеизму, идеологические основы булгарского общества уже не были традиционно языческими ^[7] .

Начало распространения ислама в Волжской Булгарии связывают с периодом правления халифа Мамуна (813–833) ^[8] . Однако некоторые историки называют более ранние периоды его распространения ^[9] . Не исключено, что часть булгар, пришедших на Среднюю Волгу в конце IX — начале X в. в результате волны переселений, была уже в значительной степени мусульманизирована ^[10] .

Ислам в Волжскую Булгарию проник через Среднюю Азию. Это отмечают многие исследователи. Известный востоковед В. А. Гордлевский считает, что «среднеазиатские купцы завозили на Волгу сперва ислам, а потом, конечно, и учения, распространенные в Средней Азии» ^[11] . А. П. Ковалевский также отмечает, что «ислам, несомненно, проник в эту страну (Волжскую Булгарию) уже давно (до 922 г.), именно из Средней Азии, благодаря торговым связям» ^[12] .

Конец IX — X в. для Волжской Булгарии явились периодом становления не только государственности, но и религиозно-правовой системы. Что касается ситуации в Золотой Орде, то в религиозно-правовой сфере она своей политизированностью и формально-структурной незавершенностью в какой-то степени была схожей с таковой в булгарский период. Канонизация выводов основных школ мусульманского права, которая в мусульманском мире практически завершилась в IX в., в Золотой Орде еще не произошла. Одно из важнейших следствий этого — относительная терпимость ислама к существованию внутри себя разных точек зрения. Она проявлялась как в отношении внутримусульманских различий, так и в отношении ислама к другим религиям ^[13] . Монголы Золотой Орды не пытались навязывать покоренным народам свои верования и практиковавшийся у них шаманизм. Чингисхан и его ближайшие потомки, несмотря на свои личные симпатии и антипатии, как бы уравнивали представителей различных вероисповеданий, тем самым, держа их на одинаковом от себя расстоянии ^[14] . Скорее всего, здесь определяющую роль сыграл политический фактор, а не религиозный. М. У. Усманов, опираясь на авторитетное мнение В. В. Бартольда, справедливо обратил внимание на то, что это своеобразие «религиозной тактики» ранних Чингизидов было проявлением целеустремленной политики, призванной искать союзников в лице иерархов различных церквей и вероучений ^[15] . Лишь при хане Узбеке (1312–1342) удалось осуществить исламизацию страны. Однако при этом не было полностью изжито влияние старых верований, причем не только среди народных масс, но и среди высшей аристократии, в том числе и самих Джучидов ^[16] .

Укрепление позиций ислама и мусульманского духовенства, начавшееся в середине XIV в., завершилось с образованием самостоятельных татарских ханств — Астраханского, Казанского, Крымского и др. Ислам становится государственной религией и в других татарских государствах — Сибирском ханстве и Ногайской орде.

Таким образом, ислам, будучи в период X — первой половины XVI в. практически государственной религией и официальной идеологией различных государственных образований татар, развивался не столько в контексте мусульманских доктрин, сколько в рамках тех социально-экономических и политических условий, которые складывались в этих государствах.

Во время монголо-татарского нашествия территория современной Беларуси была охвачена пожаром войны. Завоеватели не были людьми единой веры. Среди них были язычники (шаманисты), христиане (ариане), а в войске хана Батыя — и мусульмане. Войско хана Батыя на территории Беларуси никогда не пыталось распространять свою веру среди христиан. В конце XIV в. все татары (кроме алтайских. — З. К. ) приняли ислам ^[17] .

В ВКЛ белорусские татары называли себя мусульманами: мусюльмане, мусюльманки (от персид. mäsälmän , в турецко-османском произношении müslüman, müsülman , что от араб. muslim –покорный или послушный воле Бога). Прежде татары называли свое вероисповедание верой бисурманской , а себя — бисурманами (от слова mäsälmän — чередование «м» и «б» довольно часто встречается в тюркских наречиях) ^[18] .В актах и документах белорусских татар XVII в. неоднократно встречается подобное определение, например, «по нашему бесюрмянскому обряду», «у вере бесурмянской татарской будучи» и т. п. ^[19] . «Однако, — как отмечает польский историк С. Кричинский, — «впоследствии они перестали употреблять это название, с тех пор как после войн с турками слово “бисурман” (басурман) приобрело в устах христиан оттенок пренебрежительного прозвища, и сегодня татары никогда так друг друга не зовут» ^[20] .

Белорусские татары исповедуют ислам суннитского толка (по-арабски суна — обычай, синоним термина хадис — предание о Мухаммеде) ^[21] . Подтверждение тому находим в письме султана Мурада III к Сигизмунду III, написанном в 1591 г. ^[22] . Сунниты считают законными сподвижниками Мухаммеда четырех первых халифов — Абу-Бакра, Омара, Усмана и Али, признают действительность шести сводов хадисов (аль-Бухари, Муслима, ат-Термизи, Абу Давуда, ан-Насаи, ибн Маджи). Учение суннитов имеет четыре школы ( мазхаба ) — маликитская, ханафитская, ханбалитская, шафиитская. Татары придерживаются ханафитского мазхаба — школы имама Абу Ханифы (умер в 767 г.) ^[23] .

В течение многих столетий белорусские татары жили в полной удаленности от своих религиозных центров на Востоке. Как отмечают польские исследователи П. Боравский и А. Дубинский: «Татары принесли с собой ислам суннитского направления, который вобрал в себя остатки древних верований тюркских кочевых племен» ^[24] . С. Кричинский также отмечает, что «в связи с отсутствием собственных теологических школ, незнанием арабского литургического языка и большой отдаленностью от центров мусульманской культуры литовские татары лишь поверхностно знали основы своего вероисповедания». Но при этом, польский исследователь замечает, что в общих чертах их религиозные принципы не отличались от веры всех остальных мусульман-суннитов, «но сохранялись элементы, чуждые духу чистого ислама, заимствованные либо из шаманских верований, присущих в прошлом туркам-кочевникам, либо из верований местных жителей-христиан. Они придавали религии литовских татар своеобразный местный колорит, который, впрочем, не затрагивал основ Корана» ^[25] .

Белорусские татары, проживая на землях Ве ликого Княжества Литовского, активно воспринимали элементы религиозного культа местного населения. Согласно исследователям М. Ленсу и М. Мамаразакову, «на религиозное сознание в условиях татарской диаспоры оказало значительное влияние христианство, главным образом его бытовые традиции и обряды, пережитки в нем элементов язычества» ^[26] . В качестве примера они приводят книгу П. Боравского и А. Дубинского, в которой сообщается, что в некоторых общинах литовских татар придерживались старого культового обычая — молитвы о дожде, «как это практиковалось у христиан». «Но здесь, — отмечают польские исследователи, — включался национально-религиозный элемент: в жертву приносился черный баран. Это действие осуществлялось обычно на берегу реки совместно с христианами, но сама молитва у татар совершалась отдельно» ^[27] . Действительно, соседство с христианами не могло не оказать влияния на религиозные обряды татары, но все же каноническое право (шариат), державшееся на пяти основных «столпах» ( рукн ) ислама, оставалось нерушимым.

Согласно заповедям священной книги мусульман — Корана, каждый мусульманин обязан выполнять эти обязательные предписания ислама, составляющие основы мусульманского образа жизни: веры, молитвы, милосердия к беднякам ( закят ), поста и, если есть возможность, паломничества в Мекку.

Основополагающая догма мусульманской религии заключается в формуле: «Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед его посланник» (так называемая Шахада — «La ilaha illa-I‑Lahu wa Muhammad rasul-l‑Lahi»). Господь Бог сотворил небо и землю, и все, что существует. Он всемогущ и ясновидящ, ничто не укроется перед его оком. Невозможно избежать его справедливого суда: «Пан Бог не теля — бачить крутеля» ^[28] . Господь Бог ниспослал Пророку Мухаммеду через ангела Гавриила святую книгу Коран (у литовских татар звучит Куран ^[29] ), который провозгласил истинную религию. Коран является главным источником знаний веры и жизни любого мусульманина. С. Кричинский пишет: «Литовские татары глубоко почитают Коран как святую книгу. Даже ребенок никогда не держит его ниже пояса, целует его обложку и т. д. Рукописные Кораны и хамаилы носили тщательно завернутыми в холщовые полотенца» ^[30] .

Исследователи письменного наследия белорусских татар отмечают, что основное место в письменных источниках занимает «кораническая доктрина ислама», которой подчинено все повествование и которая является связующим звеном всех историй, наставлений и поучений ^[31] . Так, на страницах самых ранних из известных науке славяноязычных арабскоалфавитных рукописей, датируемых серединой XVII в., — Казанского китаба (сигнатура 1446), Лейпцигского хамаила (сигнатура 280) и полукитаба (сигнатура 893 ^[32] ) находим утверждение единобожия, с которого начинаются повествования во всех этих рукописях: «першайа пана бога визнавати одиним богом иншого бога нит» (китаб 1446, 58 а1,2); «пана бога йединого визновати и пророке и посла божего» (китаб 1446, 62 б12, 13); «а то пак аного светние господар бог миластивий и над осподарами осподар адин» (полукитаб 893, 8 а11,12) ^[33] .

Убеждение единобожия лежит в основе веры: в ангелов (особенно Джабраила, ангела откровения), в книги откровения (Коран и священные книги иудейско-христианского откровения, описанные в Коране), в пророков и в Судный день. Согласно мусульманской религии душа человека бессмертна. После смерти умерший должен быть готов дать ответ на вопросы о вере и поступках, которые зададут ему ангелы. Поэтому татарин старательно учил наизусть так называемые шарты (арабск.) — записи, сделанные преимущественно по-белорусски, но в арабско-турецкой транскрипции; они касались загробной жизни и содержали ответы на вопросы, которые будут заданы умершим на том свете, религиозные пословицы и т. д. ^[34] . Правоверный мусульманин после смерти попадает в рай ( фирдеус — от перс.), а грешника в загробной жизни ожидают адские муки. Небеса состоят из семи кругов, столько же кругов и в аду. Спасти душу можно молитвой и добрыми деяниями. Накануне конца света, «когда турок проспит свой утренний намаз (молитву)», среди людей появится Даджал — существо, соответствующее христианскому Антихристу ^[35] . Всему должен наступить конец. В день Страшного Суда на глас трубы архангела Израфила умершие восстанут, и окончательно произойдет «отделение людей рая от людей ада» ^[36] .

Вторым столпом мусульманской веры белорусских татар является ежедневный молитвенный цикл ( ас-Салят ) из пяти обязательных молитв, которые читаются ранним утром, в полдень, во второй половине дня, после захода солнца и с наступлением ночи. Во время молитвы читаются молитвенные формулы и несколько аятов (стихов из Корана) или целых сур (разделов Корана). Все молитвенные формулы должны звучать на арабском языке, языке Корана. Поэтому необходимым условием мусульманской религии является умение читать Коран. «Религиозное воспитание в татарской семье, — отмечает С. Кричинский, — начиналось с обучения чтению Корана». «Однако, — замечает польский исследователь, — учителя ограничивались только обучением детей правильному произношению и пению арабских стихов святой книги. Самого арабского языка литовские татары не понимали, он был непонятен даже их священникам (муллам, имамам) и учителям. Оригинальный текст Корана литовские татары понимали с помощью переводов на доступные языки (белорусский, польский или русский), имеющихся в их литургических книгах. Они знали наизусть много сур Корана, которые пели во время богослужения или омовения» ^[37] .

Белорусские татары молились обычно дома, в мечети, иногда на мизаре (мусульманское кладбище. — З. К. ) после предварительных ритуальных омовений. Большое омовение называлось гусель (от арабск. gusl ), малое — абдесь (от перс. abdest ). С омовениями были связаны определенные поверья. Так, после исполнения абдеся нельзя было смотреть в зеркало, иначе омовение утратит свое действие (распространено в Сорок-Татарах, Клецке. — З. К. ) ^[38] .

В исламе нет иерархии среди священнослужителей. Молебен обычно проводит хорошо эрудированный человек, который глубоко знает Коран. Он выбирается верующими. Рекомендуется читать молитву коллективно в мечети. Совместная молитва согласно хадису (высказыванию) пророка Мухаммеда — в 27 раз лучше, чем индивидуальная ^[39] .

У белорусских татар «все общие богослужения, — как отмечает С. Кричинский, — обычно происходили в мечети и только в исключительных случаях и во время некоторых поминальных торжеств — на кладбище. На богослужение всех созывал помощник священника-имама (муллы) — так называемый мезим (муэдзин) — пением молитвы ( азана ) с минарета. При входе в мечеть верующие снимают обувь. Во время молитвы — где бы ее ни читали — головы мужчин были покрыты шапками, реже фесками. Женщины молились в мечети отдельно, в специально для них предназначенном помещении. Головы женщин, как замужних, так и девушек, также должны быть покрыты. Женщина, переступающая порог мечети, должна быть чисто и скромно одета. В первую пятницу каждого лунного месяца в мечети происходили богослужения, которые состояли из чтения Корана всеми присутствующими под руководством муллы (имама). Во время богослужения татары хором поют красивую молитву под названием зикр (дословно от арабск. — воспоминание, честь, хвала, приветствие. — З. К. ). В этой молитве татары возносят хвалу наиболее почитаемым пророкам Ветхого Завета, пророку Иисусу и пророку Мухаммеду. В некоторых околицах татары знали наизусть несколько зикров, так как существуют различные варианты этой молитвы, и в зависимости от обстоятельств читают тот или иной зикр. Более пристального внимания заслуживают мелодии этой молитвы, которые пришли из Кипчакского ханства, прародины современных литовских татар» ^[40] . Как отмечает исследователь истории и культуры белорусских татар А. Воронович, «мелодии эти мягкие, в них будто бы отражается бренность и ничтожность человека перед Богом, они так воздействуют на слушателей и поющих, что во время пения зикра можно услышать всхлипывания женщин и увидеть слезы мужчин. Это пение напоминает молитвы дервишей» ^[41] . Богослужения по пятницам длились довольно долго, иногда до двух часов.

Белорусские татары согласно с Кораном считают одной из главных обязанностей мусульманина выплату закята . Слово закят означает «очищение», «духовный рост». Белорусские татары верят, что все принадлежит Богу, и что он даровал людям свои богатства. Имущество людей очищается, когда они раздают часть его тем, кто нуждается, и богатство людей также растет, как растут деревья, когда их подрежут ^[42] . В Коране сказано: «И раздавайте на пути Аллаха…» (сура 2, аят 195). «Те, кто раздают свое имущество на пути Аллаха, подобны зернышку, с которого выросло сем колосьев, а в каждом колосе сто зерен» (сура 2, аят 261). На страницах рукописей белорусских татар середины XVII в. встречаются предписания о необходимости подавать милостыню для бедных: «серотем седоку дай» (китаб 1446, 46 б6); «прето седеку дай бо малий даток велку шкоду отдалайет» (китаб 1446, 48 б3,4); «йежли ш виймеца седагу дай» (хамаил 280, 55 а3,4) ^[43] .

Каждый мусульманин и мусульманка определяют размер своего закята индивидуально. Обычно он составляет ежегодно 2,5 % от всего дохода.

Набожный человек может раздать, сколько захочет милостыни в качестве садоги . Рекомендуется делать это тайно. Хотя слово садога часто переводится как «добровольное пожертвование» (милостыня, милосердие. — З. К. ), оно имеет более широкое значение и может объясняться как «доброе дело» ^[44] . Белорусские татары зачастую жертвовали на религиозные цели — отдавали в пользу своей общины значительные денежные средства, а также земли или огороды. Отдавали участки для строительства мечетей и молитвенных домов, участвовали в их возведении или ремонте, внося деньги или строительные материалы, строя за свой счет ограды на мизарах (кладбищах) и т. д.

Со временем, как отмечают исследователи, милостыня ( ялмужна ) у белорусских татар приобрела несколько иное значение — подавалась в качестве садоги во время религиозных обрядов. Выпечку, фрукты и другие сладости перед раздачей благословлялись молитвой, прочтенной имамом ^[45] .

Пост в течение месяца рамадана (девятого месяца мусульманского лунного календаря. — З. К. ) определен в Коране (2:183–185) как четвертый столп веры. Воздержание начинается на рассвете и заканчивается с закатом солнца, во время дня еда, питье запрещены. В Коране (2:185) утверждается, что он был открыт пророку в месяце рамадан. Другой стих Корана (97:1) говорит, что он был открыт в ночь предопределения, которую мусульмане обычно отмечают в ночь с 26 на 27 рамадана. Для того, кто болен или путешествует, пост может быть отложен до «другого равного количества дней» ^[46] . Слово «пост» в Коране по-арабски звучит «саум», что значит «воздерживаться». Воздержание от всех мирских удовольствий, даже на короткий срок, заставляет мусульман, держащих пост, сочувствовать тем, кто голодает, помогает расти духовно. Пост ведет к набожности, к исполнению добрых дел. Если в душе того, кто постится, не возникает чувства богобоязненности, стремления к совершению добрых дел, если он не воздерживается от плохих поступков, то пост ему не будет засчитан ^[47] .

Пятым столпом веры белорусских татар являлось паломничество (хадж) к святым местам в Мекку и Медину. Хадж входил в обязанность каждого мусульманина в том случае, если у него на это было достаточно средств ^[48] . Возможность выполнения этой обязанности почиталась у белорусских татар за большое счастье. Согласно высказыванию Пророка Мухаммеда «за набожный хадж нет иного вознаграждения, кроме рая» ^[49] . В китабе 1446 написано: «хто би тийе теспихи у ден сто раз а в ноци сто разх пел, пан бог тому чловеку так велико спасенйо даст, йакоби сто раз на гезийстве бил, и йако би сто раз в хаджу бил» (60 а8,9) ^[50] .

В XVII веке паломничество в Мекку совершали чаще, чем в последующие времена. Помогали в этом татарам турецкие султаны ^[51] . Сохранилось, например, описание паломничества, которое совершили в 965 году Хиджры (1557–1558 гг. по христианскому летоисчислению. — З. К. ) трое татар из ВКЛ, в трактате «Risale-i‑Tatar-i‑Lech», автором которого является один из этих паломников. На паломничество их вдохновили рассказы соотечественников, ранее посетивших Святые места. В путешествии с ними происходили разные происшествия, особенно на Черном море. Когда они дошли до Стамбула через Румелию (бывшую Византию. — З. К. ), турки оказали им теплый прием. Паломников представили Султану Сулейману, который щедро одарил их и велел ждать караван, который ежегодно отправлялся в Медину. Они пробыли в Стамбуле несколько месяцев, осматривая мечети и святые места. Описание это заканчивается выражением надежды на быстрое прибытие к могиле Пророка, куда они отправляются «под охраной святого эскорта, идущего с паломниками и подарками султана в Шам (Дамаск)». В трактате также содержатся сведения о простых татарах из городов ВКЛ, которые совершают паломничество из Мекки в Медину ^[52] .

Мусульманин, совершивший паломничество к Святым местам, носил титул хаджа (т. е. паломник). Паломничества совершались не только в Мекку и Медину. С. Кричинский в своем исследовании сообщает: «Набожные татары, не имеющие возможности отправиться в далекую Аравию, совершали паломничество в ближайшие святые места: в Ловчицы, к могиле святого пастушка Кунтуся, который каждый день чудом переносился на молитву к могиле Пророка, и в Сенявку, где согласно верованиям литовских татар своими чудесами славилось маленькое татарское кладбище»^[53] .

Следуя учению Корана, белорусские татары не были привержены аскетическому образу жизни. Однако они с почтением относились к людям, которые умели отречься от мирских радостей и посвятить себя только молитве. Верили, что, проявляя особое рвение к молитве и ведя богобоязненную жизнь, человек может стать «святым» ( евлия, аулия — арабск.). Таким святым был, например, пастушок Контусь, могила которого на кладбище в Ловчицах (около Новогрудка) по сей день притягивает паломников из всех татарских поселений Беларуси, Литвы и Польши. В Богониках (Белостокский район) среди татар существовало предание о богобоязненном отшельнике — мусульманине Щорце, жившем посреди бора на горе. Этот отшельник день и ночь молился в построенной им же мечети, а его набожность и мудрость послужили причиной того, что татары считали его пророком. После смерти аскета гору, на которой была его обитель, назвали Щорцовой горой, и это название сохранилось до наших дней ^[54] . Однако С. Кричинский считает, что в этом случае богоникские татары позаимствовали легенду о каком-то христианском отшельнике, на что указывает его нетатарское имя ^[55] .

Белорусские татары, как и все мусульмане, верили, что жизнь на этом свете не что иное, как испытание, подготовка к будущей жизни. Вера в Судный день, воскресение, рай и ад является одной из основ ислама. Пророка Мухаммед сказал: «Есть три вещи, которые помогают человеку после его смерти: милостыня, которую он давал; знания, которые он передавал другим; молитвы, которые читают за душу умершего набожные дети».