Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Ислам в современном мире №7 (2007)
24.04.2008
ИНСТИТУТЫ И ТЕХНОЛОГИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ МУСУЛЬМАНСКОЙ УММЫ РОССИИ

З.М. Абдулагатов
зав. отделом социологии Института ИАЭ ДНЦ РАН (Махачкала)

Молодежь и религиозный терроризм в Дагестане

Проблема терроризма все еще остается актуальной в Республике Дагестан (РД). В данной статье проведен анализ сложившейся в республике ситуации, которая связана с террористическими актами, на конец 2005 г.

По официальным данным, полученным в Управлении по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом (УБЭ и УТ) Республики Дагестан, мы имеем следующую картину террористических акций и результатов противодействий им.

За 8 месяцев 2005 года в республике было совершено 86 террористических актов в отношении сотрудников правоохранительных органов, в том числе 41 с применением взрывных устройств. Погибли 38 милиционеров, 14 военнослужащих, два сотрудника ФСБ, 12 гражданских лиц. В числе погибших в результате террористических актов за этот период министр по национальной политике, информации и внешним связям З.С. Арухов, заместитель министра внутренних дел РД генерал М. Омаров. Со стороны террористов в ходе спецопераций, по данным министра внутренних дел РД А. Магомедтагирова, за тот же период, уничтожены 37 человек.

Диаграмма 1

Возрастная структура убитых в ходе антитеррористических операций в РД (январь — сентябрь 2005 г.)

Если отнести к группе молодежи возраст от 15 до 30 лет, то среди всех убитых террористов из их числа окажутся 76%. 

Диаграмма 2

Возрастная структура активных организаторов террористических актов в РД, находящихся в розыске (январь — сентябрь 2005 г.). 

Число находящихся в розыске активных организаторов террористических актов доходит до 30 человек. Среди 18 наиболее опасных террористов, фотографии которых опубликованы в СМИ, молодежный возраст представлен наиболее сильно — 66,7% от общего числа.

Диаграмма 3

Возрастная структура задержанных за террористическую деятельность в РД (январь — сентябрь 2005 г.). 

Общее число задержанных за террористическую деятельность за 8 месяц 2005 г. — 119 человек. Среди задержанных лиц молодежного возраста оказалось 62,8%.

Таким образом, можно сделать вывод, что религиозный экстремизм в Дагестане — это прежде всего молодежный экстремизм. Если быть более точным, то нужно признать, что молодежь — это главным образом исполнители террористических актов. Те, кто определяет стратегические цели религиозного экстремизма на Северном Кавказе, вряд ли попали хотя бы в одну из приведенных выше диаграмм.

Оценки ситуации

В МВД республики считают, что в Дагестане продолжают действовать «последние остатки банд». По заявлению министра внутренних дел республики А. Магомедтагирова, «пополнение не идет, в Махачкале их осталось человек десять, а в Буйнакске — пять-семь… Финансирования никакого нет. Они голодают…». В то же время МВД РД считает, что «обстановка сложная». Во-первых, как оказалось, помощь террористам оказывают «предатели в собственных рядах», во-вторых, «есть информация о перемещении членов незаконных вооруженных формирований из Чечни в Дагестан»[1]. Противоречивость оценок ситуации одним из главных фигурантов в силовом противодействии терроризму очевидна. То, что с терроризмом в скором времени покончено не будет ясно и по тому, что, по данным Прокуратуры РД, за восемь месяцев 2005 г. преступлений террористической направленности в республике совершено в 2,4 раза больше, чем за аналогичный период 2004 года[2].

Еще хуже обстоит проблема преодоления терроризма с точки зрения сторонников «Северного альянса». «Северный альянс» объединяет сторонников мэра города Хасавюрт Сайгидпаши Умаханова. Хасавюрт третий по величине город Дагестана, приграничный с Чечней. «Северный альянс» — это наиболее серьезная политическая оппозиция правительству РД. Город Хасавюрт, так же как и Хасавюртовский район, — территория активной деятельности религиозных террористов.

Соответственно в этом регионе активно проводятся антитеррористические операции федеральных войск. Но действия правоохранительных органов часто не учитывают вопросы безопасности мирного населения. По заявлению руководителя общественной организации «Гражданская альтернатива» Р. Исмаилова, операции федеральных войск «носят карательный характер… Люди не могут терпеть бесконечно. В ходе таких операций исчезают мирные люди, погибают дети[3]. Резонанс получил в республике случай с похищением жителей села Новосаситли Хасавюртовского района. Новосаситлинцы утверждают, что силовики похитили их односельчан, пытали, а затем провели имитацию боя и расстреляли как «боевиков»[4]. В этих условиях происходит наслоение двух проблем: религиозного экстремизма и социального протеста населения. И, как оказалось, они способны к активному синтезу. Не случайно в августе 2005 года в г. Хасавюрт было проведено специальное заседание «городского актива» — депутатов городского собрания, руководства муниципального образования «город Хасавюрт», имамов мечетей, директоров общеобразовательных школ и других. Заседание было посвящено злободневной теме: проблеме ухода молодежи Хасавюрта в «леса и горы». На заседании было отмечено, что в «леса и горы» уходят не самые худшие представители молодежи, в основном спортсмены и студенты. Уходят даже те, кто в 1999 году в составе городского ополчения с оружием в руках защищал целостность и суверенитет России и Дагестана. Но ситуация сейчас намного сложнее, чем в 1999 г., когда в Дагестан вторглись бандформирвания Ш. Басаева. Тогда, по утверждению мэра С. Умаханова, «мы по крайней мере знали, где враг»[5]. По утверждению того же С. Умаханова, «сегодня мы имеем достаточно серьезную проблему — очень много людей, в основном молодые ребята, уходят к неформалам в леса, горы. Если по 100—200 человек в месяц будут уходить, то возвратятся ли они?.. Это стопроцентная информация, которую поселковые имамы приносят нам. У некоторых имамов есть даже списки фамилий»[6].

Таким образом, можно говорить о том, что экстремизм в Дагестане имеет не только молодежный характер, но о том, что он имеет тенденцию к росту. Причем это связано главным образом с актуализацией собственного протестного потенциала. Это вопреки оценкам ситуации МВД республики.

Еще одной особенностью сегодняшней ситуации в Дагестане является не только резкая активация боевых исламских группировок (джамаатов) и даже не то, что главными исполнителями терактов является молодые люди, а то, что они направлены главным образом против работников МВД. Для успешного противодействия религиозному экстремизму надо ответить и на вопрос о том, почему это так.

Причины роста религиозного экстремизма в РД

1. Состояние экономики республики

Республика Дагестан — финансово зависимый, дотационный субъект РФ. Дотации и субвенции из федерального бюджета в доходах консолидированного бюджета Дагестана составляли в 2000 г. 84%, в 2001 г. — 83%, в 2002 г. — 78%, в 2003 г. — 79%, в 2004 г. — 83%[7]. При средней зарплате в РФ в 6 тысяч рублей в Дагестане этот показатель ниже более чем в два раза: 2900 рублей. По официальной статистике более 50% населения РД живут за чертой бедности, то есть их доходы на душу ниже уровня прожиточного минимума. Номинальная начисленная среднемесячная заработная плата в январе — ноябре 2004 г. в Дагестане была наиболее низкая среди субъектов ЮФО[8]. По производству валового регионального продукта на душу населения в 2002 г. Дагестан отставал от среднего по России в 4,6 раза, от средних показателей ЮФО по тому же показателю в 2000 г. в 2,3 раза, в 2001 г. — 1,9 раза[9]. Нельзя забывать, что это средние показатели: в предгорной, особенно в горной зонах республики материальное положение, социальные условия жизни весьма тяжелые. Неравномерность социально-экономических условий жизни наблюдается и по городам. Так, в том же г. Хасавюрте в 2002 г. в расчете на душу населения производилось промышленной продукции всего на 384 рубля, то есть около $13, а в г. Кизляре — на 15 900 рублей (около $520). Это говорит о том, что в отдельных городах, в данном случае г. Хасавюрт, подавляющее большинство не занято производительным трудом.

Особо тяжелая ситуация создается в связи с безработицей. В телевстрече с гражданами РФ 5 октября 2005 г. президент В.В. Путин сказал, что безработица в Дагестане по своим масштабам занимает второе место в России после Чеченской Республики. В то же время нужно заметить, что проблема безработицы в Дагестане — это прежде всего проблема молодежной безработицы. В структуре безработных в РД на начало 1997 года на долю молодежи приходилось 56,9%. Более того, в горных районах Дагестана, где нет городов, этот показатель составлял 61,3% против 36,1% в сельской местности по стране. А в отдельных горных районах Дагестана — в Цунтинском, Шамильском, Цумадинском, Тляратинском и некоторых других — он был еще выше и колебался в пределах 75—82%[10]. Средний показатель молодежной безработицы в 2001 г. в РД все еще составлял 37,4%. В горной зоне, где главным образом зарождались, крепли, актуализировались религиозно-экстремистские идеи, и этот показатель молодежной безработицы был выше среднего.

В одном из интернет-сайтов Дагестана приводилось высказывание молодого человека: «…коррупция везде и во всем. Никто из умных ребят не хочет оставаться в Дагестане, потому что все приличные места заняты дебилами из богатых семей».

В связи с приведенными данными нельзя забывать, что около 60% преступлений в РД приходится на молодежь (в 1998 г. — 56,7%).

Другой немаловажный факт из судебной статистики: каждое второе преступление в стране совершается безработным. Вечно нуждающегося, голодного человека можно легко привлечь, за небольшие деньги к террористической акции. В республиканских СМИ приводился случай, когда милиционера убили за 50 долларов.

2. Успешная идеологическая деятельность салафитов («ваххабитов»)

Салафизм имеет мощную мобилизующую идеологию, привлекательную для части молодежи. По мнению отдельных экспертов — и с ними надо согласиться, — основное достижение джамаатов в том, что они смогли найти поддержку у протестной исламской молодежи в республике[11]. Нужно также учесть, что по опросам, проведенным автором данного текста в Дагестане, 24,4% населения не считают ваххабизм экстремистским течением. В некоторых районах, в частности в горном Ботлихском, по некоторым своим позициям ваххабиты находили поддержку у 40% опрошенных. Во встрече с религиозными деятелями России (29 сентября 2004 г.), президент В.В. Путин напомнил, что «борьба с террором — это борьба за умы людей, а может быть, прежде всего за умы людей». Это борьба со стороны государства пока проводится плохо.

3. Характер силового противодействия экстремизму

Силовое противодействие религиозному экстремизму является одной из недостаточно продуманных мер в противодействии террору.

Во-первых, оно обусловлено тем, что главными причинами религиозного терроризма властные структуры до сих пор считали внешние причины, внешнее влияние. Это прежде всего внешнее финансирование, благодаря которому вербуются исполнители терактов. Верно, против терроризма нужно применять силовые методы. Но если исходить из определения терроризма как политического акта и политически мотивированного насилия[12], чрезмерное усердие в применении силовых методов в республике больше напоминает борьбу с бандитизмом. Терроризм религиозный предполагает применение и иных — политических, конфессиональных, социально-экономических и других гуманитарных — проектов. Преувеличение роли внешнего фактора предполагает применение преимущественно силовых методов в ущерб решению трудных гуманитарных проектов, в частности улучшению материальных условий жизни. Оно же снимает ответственность власти за промахи внутригосударственной политики.

В террористическом характере многих совершаемых убийств людей, взрывов газонефтепроводов, поездов в Дагестане нет сомнений: группировки «Джаннет» и «Шариат», после террористических акций неоднократно брали на себя ответственность за совершенное. В частности, это было сделано после взрыва подъезда жилого дома, в результате которого 20 мая 2005 года погиб министр по национальной политике, информации и внешним связям З.С. Арухов[13]. После убийства предыдущего министра по национальной политике, М.М. Гусаева, Ш. Басаевым также было сделано соответствующее заявление. Как правило, после спецопераций в домах террористов находили специальную литературу экстремистского толка[14]. Основная политическая цель, которую преследует так называемый исламский джамаат Дагестана «Шариат», выражена так: «Исламский джамаат Дагестана ведет джихад с одной-единственной целью — свержение русской оккупационной власти и их дагестанских приспешников — кафиров и вероотступников и установление в Дагестане законов шариата. Исходя из этого, мы сражаемся с врагами Аллаха в лице чиновников госструктур, сотрудников всех МВД, ФСБ, прокуратуры, судебной системы, которые стоят на страже российской власти — власти куфра и оккупации»[15].

Во-вторых, в республике, безусловно, идут кланово-мафиозные столкновения, в которых погибают много людей. Часто без оснований эти убийства приписывают религиозным экстремистам. Тем самым масштабы религиозного терроризма преувеличиваются. Преувеличивается роль внешнего фактора, тогда как это связано во многом с внутренними факторами. Нужно согласиться с мнением заместителя министра внутренних дел РФ А. Никонова, который связывает участившие теракты в Дагестане с его внутренними проблемами. «Подобное в республику извне не привносится. А насчет финансирования здесь однозначно говорить нельзя»[16].

В-третьих, в Дагестане, да и в России нет четкого разграничения полномочий субъектов осуществления антитеррористической деятельности. Это более всего проявляется в отношении силовых структур. 16 сентября 2004 г. в пос. Домбай (Карачаево-Черкесия), на заседании Экспертного совета по противодействию религиозному экстремизму в РФ по информации представителей ФСБ выяснилось, что Министерство обороны РФ, МВД, ФСБ совершенно не координируют свои действия по борьбе с терроризмом[17]. Об этом говорят и представители силовых структур Дагестана[18].

В-четвертых, коррупция в рядах силовых, правоохранительных структур — это не только предатели в рядах МВД, о которых говорит министр А. Магомедтагиров, но и «предатели» в судебных органах. По заявлению заместителя прокурора РД М. Абдулхаликова, абсолютное большинство осужденных в конце 90-х годов после событий в кадарской зоне освобождены, «я лично подписывал протест на 54 человека»[19]. Верховный суд России не поддержал этот протест.

В-пятых, спецоперации в населенных пунктах проводятся без должного учета вопросов безопасности и прав мирного населения: погибают мирные люди, они теряют свое имущество, близких. Восстановление имущества в полном объеме часто становится невозможным, так как доказать, в каком объеме и количестве оно было после спецопераций с применением бронетранспортеров, бывает трудно. В ходе таких спецопераций нередки случаи мародерства. Возможно, и по этой причине, несмотря на то что правительство республики в лице уже бывшего председателя Госсовета РД М.М. Магомедова, министра внутренних дел А. Магомедтагирова, министра по национальной политике Б. Бекмурзаева неоднократно обращалось с просьбой сотрудничать с силовыми ведомствами в борьбе с терроризмом, оно не нашло должного отклика у населения. Отсутствие поддержки у населения — одна из главных причин неудач в борьбе с терроризмом.

В-шестых, «эффект бумеранга».

Действия силовых структур вызывают обратное воздействие в связи с их методами проведения следственных работ. Пытки, связанные с тем, что задержанным вгоняли бутылки, точили зубы или вырывали ногти, в Дагестане у всех на слуху[20]. Факты пыток многократно изложены в республиканских СМИ, особенно в судебных репортажах газеты «Новое дело». В марте 2004 года из рук в руки в Дагестане передавались два обращения «амира дагестанских моджахедов» Раппани Халилова. В одной из них он писал: «Работники прокуратуры подвергают страшным пыткам (верующих. — А.З.), унижают их человеческое достоинство, издеваются над их религиозными принципами».

4. Законодательная (нормативная) база

а) Долгое время так называемый «антиваххабитский» закон, принятый в Дагестане (16 сентября 1999 г.), был единственным среди регионов России. В России долгое время, вплоть до 14 февраля 2003 г., не было ни одной запрещенной религиозно-экстремистской организации. С одной стороны, войска МВД и Министерства обороны вели военные действия против конкретных религиозно-экстремистских организаций (например, «Джамаат Дагестана»), с другой же — не было соответствующей нормативной базы, формирующей правовое противодействие против подобных религиозных групп, которые себя достаточно обозначили, заявляя о своей ответственности за совершенные теракты.

«Антиваххабитский» закон сыграл свою роль в противодействии религиозному экстремизму. Но он же в определенной степени спровоцировал формирование религиозно-экстремистских настроений, особенно у молодежи. Дагестанский «антиваххабитский» закон, так же как и подобные законы, принятые в соседних республиках, не учел одного маленького обстоятельства: многообразия форм проявления исламского фундаментализма. В законе РД «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности оказались смешанными два различных явления: а) склонность к насилию под религиозными и квазирелигиозными лозунгами; б) твердая приверженность убеждениям и индивидуальному образу жизни, которые человек считает правильными. Индивидуальные, не объединенные в какие-либо секты, неинституционализированные, неэкстремистские формы проявления исламского фундаментализма («сельский фундаментализм») — экстремистскими они могут стать при определенных политических, социально-экономических условиях — довольно распространенное явление в Дагестане. Особенно в горной и предгорной географических зонах. «Антиваххабитский» закон при последовательном его применении неизбежно противопоставляет себя этим устоявшимся нормам, затрагивая конфессиональные интересы больших групп населения. Это обстоятельство провоцирует процессы перехода неэкстремистских форм фундаментализма в экстремистские. Вполне вероятно, что увеличение числа религиозно-экстремистских группировок после принятия «антиваххабитского» закона связано и с данным обстоятельствам.

5. Конфессиональный фактор

В России нет ни одного мусульманского духовного лидера, который признал бы за религиозными экстремистами на Северном Кавказе право называть себя мусульманами. В то же время отдельные из них, например, председатель Совета муфтиев России. Р. Гайнутдин, директор известного в России нижегородского исламского медресе «Махи-Чнур» Дамир Мухетдинов, считают необходимым разъединить два различных понятия: экстремизм и ваххабизм. По мнению Р. Гайнутдина, «ошибочно сегодня громогласно заявлять: "Идет борьба с исламистами, с исламским экстремизмом". Тем самым наши СМИ, наши политики косвенно и напрямую обвиняют исламскую религию в экстремизме»[21]. По мнению Д. Мухетдинова, движение последователей Мухаммада Абдель-Ваххаба не секта, «его последователи никак не могут ассоциироваться с боевиками или какими-либо современными политическими движениями.

Представляется неточным делать в данном случае какие-либо обобщающие выводы. Известный автор одного из популярных переводов Корана М.-Н.О. Османов полагает, что есть ваххабизм, но есть и ваххабизм экстремистский, против которого и следует бороться. Но их идеология основана на Коране, Точнее, на своеобразном его понимании и истолковании. Мусульмане ли они? Как можно не называть ваххабитов мусульманами, если они выполняют все обязанности мусульманина (фарз)? Исламская «закваска» идеологии экстремизма на Северном Кавказе очевидна и по религиозной литературе, которая забрасывается многотысячными тиражами в населенные пункты. Кроме того, как говорят эксперты (бывший муфтий ЧР А.Д. Шамаев, министр внутренних дел РД А. Магомедтагиров и др.), вербовка в ваххабиты идет в основном в мечетях. Эта работа введется главным образом с молодежью.

Особенность конфессионального фактора как причины порождения религиозного экстремизма в Дагестане заключается и в том, что так называемый традиционный, суфийский ислам республики имеет достаточно сильный фундаменталистский характер. Как показало время, освобождаемая ваххабитами политическая ниша постепенно начала заниматься официальным исламом. Причем во многом он ставит, по сути, те же задачи, что и ваххабизм: борьба с коррупций, безнравственностью, внедрение элементов шариата в общественную жизнь, влияние на решения, принимаемые государственными органами и др. Наблюдатели замечают, что «официальное духовенство Дагестана превратилось в субъект внутриполитической борьбы и один из центров силы, причем в последние годы достаточно оппозиционной правительству республики»[22]. Как ни странно, деятельность ваххабитов облегчила достижение тех целей, которые ставит сегодня ДУМД. Данное обстоятельство подтверждает исламский характер религиозно-экстремистской деятельности тех, кого называют ваххабитами в РД.

6. Исламское образование

Мощным источником воспроизводства исламского фундаментализма является характер исламского образования. Прежде всего это касается получения исламского образования молодыми дагестанцами в восточных арабских странах: в Саудовской Аравии, Сирии, Иордании, Алжире, Египте, Пакистане из Дагестана в зарубежных странах в общей сложности в настоящее время учатся около 1000 человек. Это в десятки раз больше числа обучающихся за рубежом молодых людей из Республики Татарстан. В 1999 г. за пределами Республики Дагестан исламское образование получали 1230 человек. В тот же период из Республики Татарстан за рубежом обучались 60 человек[23]. ДУМД старается контролировать этот процесс: учеба за рубежом сейчас разрешается только по его рекомендации. Но многие молодые люди уезжают за границу, не заявляя о своих истинных намерениях, и там включаются в систему исламского образования. Как правило, именно эта молодежь по возращении на родину противопоставляет себя представителям традиционного ислама.

Другой мощный источник формирования фундаменталистского сознания исламской молодежи — это система исламского образования в самом Дагестане. Учебная программа одного из исламских университетов Дагестана оказалась состоящей из следующих дисциплин: 1. Правила чтения Корана. 2. Морфология. 3. Синтаксис. 4. Язык. 5. Про единство Бога (антиатеизм). 6. Этика (Корана). 7. Обучения ораторским способностям. 8. Разъяснение Корана. 9. Слово Пророка. 10. Юриспруденция: а) богослужение; б) закят и математика (расчет правильного математического деления имущества по завещанию); в) вынесение приговора суда (по шариату); г) функциональные обязанности. 11. История ислама. Такие программы — норма не только для исламских вузов республики, но и для начальных и средних звеньев исламского образования. Это вызывает серьезную тревогу не только у правительства РД[24], но и у граждан республики, озабоченных процессом фундаментализации религиозного сознания у дагестанцев.

Как писал известный профессор медицины И.А. Шамов, в этих программах нет «ни истории, ни географии, ни математики, ни литературы, ни русского или иностранного языков, ни биологии, ни компьютерной грамоты, ни, разумеется, начал философии и еще десяток "ни". Ничего из того, что делает члена общества образованным, а само общество — развитым»[25]. К сказанному надо добавить, что в ЮФО официально функционируют шесть исламских вузов, из которых 13 — в РД. Но ни один из них, по данным Комитета по делам религий при правительстве РД, не аттестован и не аккредитован. Представляется верным предположение, что так обстоят дела во всех северокавказских республиках. Это связано и с тем, что в России еще не принят государственный стандарт по исламскому образованию. Тем не менее, хотя эта правовая сторона очень важна, вряд ли исламские учебные заведения готовы сегодня поставить свою работу в соответствие с требованиями такого стандарта: реализация его требований потребует подготовки соответствующих кадров, финансирования, организационной работы, а главное, желания «разбавить» чисто религиозное содержание сегодняшних программ светскими составляющими, игнорирование которых является одной из существенных характеристик официального ислама в Дагестане. Не будет ничего неожиданного, если, воюя с исламским экстремизмом (с «ваххабизмом»), привнесенным извне, одновременно традиционный ислам Дагестана подготовит армию экстремистов на собственной почве. Институциализированные возможности для этого огромные. На сегодняшний день во всех уровнях исламского образования обучаются 14 тысяч человек. В некоторые годы, по данным Комитета по делам религий при правительстве РД, это число доходило до 17 тысяч[26].

7. Интернет

Не секрет, что именно молодые люди, даже из тех, кто мало интересовался школьными и вузовскими программами обучения, сильно вовлечены в компьютерные технологии. Автора данного текста сильно удивило, что молодые люди, которые и книг-то особенно не читают, часто слово в слово повторяют основные конфессиональные позиции салафитов. Оказалось, что они, имея достаточно много свободного времени, увлекаясь «модой» на религию, находили и читали интернет-сайты с фундаменталистско-экстремистским содержанием. Особенность этого вида воспроизводства экстремизма заключается не только в том, что это канал влияния преимущественно на молодежь, но и то, что тут ни одно духовное управление, никакой экспертный совет не могут установить свои «фильтры», отделяющие «дозволенное» от «недозволенного». В связи с этим лишний раз становится очевидным, что запретительные и силовые методы, которыми так увлеклось государство в отношении дагестанских салафитов, не способны до конца решить проблему.

8. Состояние исламского молодежного сознания

То, что «ваххабитские» миссионеры ведут свою деятельность в основном в мечетях и среди молодежи, не случайно. Изучение состояния религиозного сознания населения РД показывает, что оно имеет составляющие, характерные для исламского фундаментализма. Эта его черта среди возрастных групп наиболее присуща молодежи (от 15 до 30 лет). К элементам фундаменталистского исламского сознания относятся: отрицание нововведений, «портящих чистоту и красоту ислама», признание законов государства второстепенными по сравнению с законами, ниспосланными Аллахом, стремление внедрить в общественную жизнь законов шариата и др.

Опрос, проведенный в 2005 году во всех трех географических зонах Дагестана, показал, что отрицание нововведений (бид’а) — характерная черта исламского сознания дагестанцев.

Вариант ответа на заданный вопрос, который давал бы возможность идентификации респондента с носителем идей исламского либерализма (рационализма, модернизма), — «Исламская религия со временем должна меняться, так как меняется жизнь», — была поддержана в общей выборке 27,1%, что намного меньше числа носителей фундаменталистского сознания.

Другая фундаменталистская позиция, сильно выраженная в Дагестане, — это отношение к законам государства. Как правило, оно выражается в том, что законы государства оцениваются как «второсортные», придуманные людьми, меняющиеся со временем. У ваххабитов эта позиция находит крайнюю форму своего проявления: а) мусульманину нельзя «судить или прибегать к суду шайтанских (сатанинских) законов помимо законов, ниспосланных Аллахом, — шариата»; б) мусульманин не может представлять «право законотворчества кому-либо, кроме Аллаха (издает законы только Аллах)[27].

В ходе социологического опроса респондентам был задан вопрос: должен ли верующий человек соблюдать все законы государства? Были предложены также два ответа:

да, если законы не противоречат вере;

да, в любом случае, так как всякая вера от Аллаха.

Первый из ответов («фундаменталистский») в общей выборке отметили 56,1% респондентов. Молодежь от 20 до 29 лет — 66,4%, это максимум среди возрастных групп. Второй из ответов («светский») отметили 23,9% всех опрошенных. Молодежь от 20 до 29 лет — 13,0%, самый низкий показатель среди возрастных групп. В некоторых горных и предгорных районах эти показатели «фундаментализма» выше.

«Фундаментализм» религиозного сознания дагестанцев наблюдается в ответах и на другие вопросы. Но было бы ошибочно считать это явление изначально опасно для общества, и с ним надо бороться активно, особенно силовыми методами. Последовательный верующий, основывающий свое религиозное самосознание на букве Корана и Сунны, всегда будет таковым. Опасность для общества с его стороны начинается с момента проявления иных факторов — социально-экономического, политического и другого характера, — которые провоцируют процессы перехода «атомизированных», не экстремистских фундаменталистских исламских сознаний к объединению в религиозные группы с целью организации действенных форм социального протеста. Этот протест со временем приобретает свои институциональные формы: появляются лидеры, программы, системы образования, финансирование, обучение диверсионным методам и др. В то же время надо признать, что «индивидуальный», не объединенный в группы, секты, организации «фундаменталист» все же имеет потенциальную предрасположенность к эволюции его религиозного сознания в направлении экстремизма.

Что делать?

В связи со сложившейся ситуацией прежде всего не следует надеяться на решение проблем главным образом силовыми методами. Среди ряда мер, принимаемых государством против религиозного экстремизма, в настоящее время преобладают именно силовые методы. Более того, они усиливаются. Если в 2000 году из 1000 находящихся на учете ваххабитов (РД) были привлечены к уголовной ответственности 63, а в 2002 г. из 958 находящихся на учете — 53, то в 2005 г., когда проблемы терроризма обострились, 2 из 1070, состоящих на учете. То есть идет отстрел «ваххабитов», который одновременно порождает еще больший протест среди определенного круга людей: родственников погибших и части верующих.

Наиболее трудной задачей в противодействии религиозному экстремизму является решение социально-экономических проблем. В то же время это наиболее важная среди всех других мер. Этот вывод подтверждается результатами экспертного опроса по республике: не силовые методы отдельно, не усиление роли светской идеологии, не укрепление роли традиционного ислама, а улучшение тяжелых материальных условий жизни людей признается (наряду с международным сотрудничеством) наиболее эффективным из методов решения проблемы. К сожалению, в этом направлении делается очень мало: рост производства все еще оставляет желать лучшего. Коррупция в государственных органах растет. Россия к ноябрю 2005 г. в рейтинге коррумпированных пошла вверх (129-е место в мире, хуже нас вопросы коррумпированности обстоят лишь у нескольких десятков государств). Россия, по оценкам международных организаций, уже перешла из разряда развитых государств к разряду среднеразвитых. Естественно, что эти проблемы решить кавалерийским наскоком невозможно.

Важно и другое. На Северный Кавказ стали переноситься, без достаточных интеллектуальных усилий западные, либерально-демократические ценности. Нет ценностей вообще. Они всегда конкретно обусловлены, экзистенциальны. Нельзя просто объявлять демократию, ее надо строить, строить постепенно. Иначе того столкновения культурных ценностей, которое сложилось на Северном Кавказе, избежать будет трудно.

Выбор респондентов "фундаменталистского" варианта ответа на вопрос о возможности нововведений в ислам

Место опроса
Возрастные группы
Ответы

РД

Горная зона Равнина
Ботлихский район Казбековскихй район Каякентский район Ногайский район
до 20 лет от 20 до
29 лет
общее до 20 лет от 20 до
29 лет
общее до 20 лет от 20 до
29 лет
общее до 20 лет от 20 до
29 лет
общее до 20 лет от 20 до
29 лет
общее
Исламская религия
должна быть такой,
какой она была при
Пророке Мухаммаде
53,9 50,4 47,7 100 86,7 78,4 75,0 71,4 72,5 42,9 33,3 34,2 42,9 46,2 40,5

[1] Крайнова Н., Салахбеков Р. «Задерживать не будем…» // «Новое дело», № 36, 16 сентября 2005 г.

[2] Магомедов А. Действовать на опережение. Интервью с прокурором РД И.М. Яралиевым // «Дагестанская правда», 25 сентябрь 2005 г.

[3] Салахбеков Р. В Хасавюртовском районе снова неспокойно // «Новое дело», № 16, 29 апреля 2005 г.

[4] Откуда берутся боевики // «Новое дело», № 16, 29 апреля 2005 г.

[5] Хайбулаев Р. Хасавюрт уходит в «горы» // «Черновик», № 33, 26 августа 2005 г.

[6] Хайбулаев Р. О непрстой ситуации. Интервью с Сайгидпашой Умахановым // «Черновик» № 35, 9 сентября 2005 г.

[7] Ахмедуев А.Ш., Абдулаева З.З. Узловые проблемы и концептуальные основы социально-экономического развития Республика Дагестан // Вестник Дагестанского научного центра. № 18, 2004 г.

[8] Социально-экономическое положение Республика Дагестан. Махачкала, 2004 г. С. 209.

[9] Ахмедуев А.Ш., Абдулаева З.З. Узловые проблемы… С. 101.

[10] Расулов М.А. Занятость и рынок труда в Дагестане (1991—2001 гг.). Махачкала, 2005. С. 152.

[11] Курбанов Р. Журнал «Эсперт», № 27, 18—24 июля 2005 г.

[12] См.: Маркедонов С. Чеченский «терроризм»: подходы к определению и объяснению феномена // «Центральная Азия и Кавказ», № 5, 2004 г. С. 73.

[13] http://www.Kavkazcenter.com/russ/content/2005/05/21.

[14] Магомедов М., Мустафаев Т. «Моя борьба». Финал…// «Черновик», № 26, 8 июля 2005 г.

[16] Высокий гость // «Черновик», № 26, 8 июля 2005 г.

[17] Автор был участником данного заседания.

[18] СМ.: Абдулатипов А.М. О мерах по активизации борьбы с религиозно-политическим экстремизмом в Дагестане // «Вестник Дагестанского научного центра». № 18, 2004 г. С. 132.

[19] Магомедова Л. Невидимый террор // «Новое дело», № 40, 8 октября 2004 г.

[20] См.: Мехтиханов А. Когда стыдно шайтану… // «Молодежь Дагестана», № 15, 22 апреля 2005 г.

[21] В Дагестане началась братоубийственная война // Дагестанская панорама. 1—7 октября 1999 г.

[22] Поляков К. Вызов религиозного экстремизма в Дагестане. // «НГ-Р», 14 января 2001 г.

[23] Набиев Р.А. Ислам и государство. Казань, 2002. С. 218.

[24] Комиссия по противодействию политическому и религиозному экстремизму при Госсовете РД посвятила данному вопросу одно из своих заседаний, где было принято решение «О состоянии религиозного образования и оборота религиозной литературы в Республике Дагестан» (5 октября 2001 г.).

[25] Шамов И.А. Религия или светское просвещение // «Дагестанская правда», 8 июня 2001 г.

[26] Магомедов А.М. Мусульманские организации в Дагестане // «Государство и религия в Дагестане». Информационно-аналитический бюллетень № 2, 2002. С. 42.

[27] Из записей ученика ваххабитского медресе. См.: Ярлыкапов А.А. Проблема ваххабизма на Северном Кавказе. М., 2000. С. 7.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.