§ 2. СПЕЦИФИКА ДИАЛОГА КУЛЬТУР В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
В современную эпоху суть социально-политической и культурной жизни народов мира определяют интеграционные процессы. «Судя по многим признакам, — справедливо отмечает видный российский философ и политолог Александр Панарин, — человечество подошло к необходимости планетарной реформации, затрагивающей основные принципы жизнестроения, ценности, приоритеты, основания социальных практик, норм массового поведения. Похоже мы находимся в преддверии нового «осевого времени» (Ясперс), прежние, столь долго служившие нам ориентиры ведут в тупик, закрывают горизонты человечества. Современная культура испытывает кризис сразу в трех измерениях.
Во-первых, это касается жизнеутверждающих функций культуры — принципов устроения, связанных с установками «прометеева человека», — покорителя природы и истории, насаждающего инструментальное (технологическое) отношение к миру...
Во-вторых, кризис охватывает ценностно-мотивационную сторону культуры, что проявляется в снижении общего жизненного тонуса цивилизации, мотивационного уровня, утраты «пассионарности»...
В-третьих, кризис захватил нормативную сферу. Философия постмодернизма утверждает, что в современной культуре утрачены надежные процедуры разграничения порока и добродетели, прекрасного и безобразного, реальности и мифа. Постмодернисты, разумеется, преувеличивают. Но главное не в этом, а в оценке надвигающегося кризиса норм, ценностного релятивизма. Одно дело видеть здесь проблему культуры, разрешимую в обозримой перспективе, другое — приветствовать нормативный кризис, усматривая в нем высшую стадию эменапторского процесса, инициированного Новым временем. Один из основателей модерна — Ф. Ницше — провозгласил смерть Бога в культуре как гарантию высвобождения безудержной «воли к власти»[1].
Универсальный (системный) ценностный кризис, развивающийся в глобальном масштабе, настоятельно требует адекватного ответа обновляющейся России тем вполне конкретным действиям индустриально развитых государств во главе с США, которые упорно осуществляют на практике диктат силы во всех измерениях: экономическом, политическом, идеологическом, культурном и пр.
Сэмюэль Хантигтон, рассуждая о предстоящем столкновении цивилизаций и культур, не случайно говорит о противостоянии «Запад против всего остального мира» как об императиве современной мировой политики.
«Запад, — отмечает он, — находится сейчас в чрезвычайном пике власти по сравнению с другими цивилизациями. Его сверхдержавный оппонент исчез с поверхности карты мира. Военный конфликт среди западных стран немыслим, и западная военная власть несокрушима. Если не считать Японию, то Запад не имеет никакого экономического вызова. Он доминирует в международных политических и охранительных организациях, а совместно с Японией контролирует и международные экономические учреждения. Глобальные политические проблемы и вопросы безопасности эффективно разрешаются Западом под управлением США, Великобритании и Франции, а экономические задачи — под управлением США, Германии и Японии» [2].
Совершенно очевидно, что на планете уже произошел передел сфер влияния «цивилизованных наций». Начерчена новая, чрезвычайно выгодная прежде всего транснациональным корпорациям, трестам, банкам, политическая карта мира с намеренной неточностью и расплывчатостью границ многих территорий, являющихся объектом массированного воздействия США и их западноевропейских союзников. При этом национальное государство объявлено выходящим из моды и неуместным вообще.
Осмысление триады «национальная психология — национальное самосознание — национальный характер» применительно к народонаселению стран, удаленных от «просвещенного центра» и не входящих в число «цивилизованных», то есть благоприятно адаптирующих западные культурные ценности, конечно же, не предусматривается. Тем не менее «новый мировой порядок» обусловливает максимальную концентрацию духовных и материальных сил каждого отдельного промышленноразвитого государства, составляющего совместно с другими определенный силовой форпост постиндустриального общества, будь то США, страны Западной Европы или Япония. Расчет делается на преимущественное развитие новых информационных технологий, науки, высшего образования с тем, чтобы основные когнитивные компоненты общества стали монопольным достижением Запада в целом, тогда как непросвещенная периферия должна быть обречена на деградацию.
Что же остается России на современном этапе и в обозримом будущем? Ничего хорошего, если не будет оперативно решена задача мобилизации позитивных устремлений всего ее населения и обеспечены новые условия для взаимопроникновения лучших достижений различных культур, религий и национальностей в общероссийском пространстве [3].
Следует подчеркнуть, что проблемы национальной политики межнациональных международных отношений современной России продолжают затрагивать судьбу человечества, так как невозможно достичь всеобъемлющего без правильного обустройства государственных и общественных дел на громадной территории бывшего СССР, составлявшей 1/6 часть земной поверхности. Они относятся, прежде всего, к народу русскому, который прозападной политикой нынешней властвующей элиты России обречен на нищету, деградацию и вымирание.
«Русский вопрос к концу XX века, — справедливо отмечает А. И. Солженицын, — стоит очень недвусмысленно: быть нашему народу или не быть? Да, по всему земному шару катится волна плоской, пошлой нивелировки культур, традиций, национальностей, характеров. Однако сколькие выстаивают против нее без пошата и даже гордо! Но не мы... И если дело пойдет так и дальше, то еще через век слово «русский» как бы не пришлось вычеркивать из словарей. Из нынешнего утюженного, потерянного состояния мы обязаны выйти: если уж не для себя, то в память предков и ради наших детей и внуков. Сегодня мы слышим только об одной лишь экономике, и наша загнанная экономика и вправду душит нас. Однако экономика сгодится и для безличного этнического материала, а нам надо спасти и наш характер, наши народные традиции, нашу национальную культуру, наш исторический путь» [4].
При осуществлении сбалансированной национальной политики в условиях российских реформ всем людям, а государственным деятелям в особенности, необходимо твердо усвоить, что такое народность, то есть «совокупность свойства и быта, отличающих один народ от другого», тем более, что данная формула применительно к народу русскому имеет особый смысл, ибо он один из европейцев обладает непосредственным отношением к душе своего ближнего и переживает мир, исходя не из «я», а из «мы» [5].
Новое качество восприятия мира всегда достигается образованием с акцентом на рачительное отношение к прошлому. Поэтому сейчас правительству России нелишне осознать громадную роль православия для государства Российского, ибо оно всецело отвечает думам и чаяниям основного народа великой державы, остро нуждаясь в поддержке власть предержащих перед лицом растущей опасности этнического и религиозного экстремизма в любом проявлении последних. Если она этого не сделает, то велика опасность потери многих миллионов законопослушных граждан, способных мыслить категориями служения Отечеству и подчинить свои личные интересы общему делу.
Православие развивает в русских людях такую черту характера как супранационализм, требующий не подавления, а развития многих национальных особенностей, предполагая соборное единение различных народов и возможность взаимопроникновения национальных культур.
Для многонациональной государственной структуры громадного масштаба это крайне необходимо, но Запад в целом не считается с данной тенденцией и упорно демонстрирует взаимную непроницаемость различных культур, часто до предела озлобляя людей.
Его манеру обращения с многонациональным и многоконфессиональным населением, к сожалению, усвоили федеральные, региональные и местные власти обновляющейся России, часто игнорирующие не только православие, но и другие религии.
Об этом свидетельствуют многие «штемпелеванные» радио и телепередачи, репортажи официальных газет и журналов, часто нагнетающие страх на всех народов нашей страны в связи со всевозможными конфессиональными «угрозами».
Примечательно, что на уровне геополитическом обычно констатируется только наличие исламской дуги нестабильности. Идеологические компоненты положительного восприятия ислама в пропаганде и контрпропаганде отсутствует вообще. Богатое историческое наследие мусульман подается российскими СМИ, авторами учебных пособий, аналитических разработок в явно недостаточном объеме. В результате, у российской общественности вырабатываются преимущественно негативные или, в лучшем случае, нейтральные стереотипы восприятия ислама как религии, культуры и идеологии. Таким образом, исламский фактор государственной национальной политики и международных отношений обновляющейся России находится примерно в том же положении, что и русский вопрос.
В связи с этим почва для диалога культур становится весьма зыбкой. Подвижническими и новаторскими усилиями ученых, общественных деятелей дело не исправишь. Нужна серьезнейшая коррекция оценок (идеологических, психологических, культурных и пр.) при выработке правящими кругами России долгосрочной концепции национальной политики с учетом богатейшего духовного наследия православия, ислама и других религий. Для современной России крайне важно привнесение позитивного поликонфессионального потенциала ислама к решению многих народнохозяйственных задач (правовых, политических, культурных).
Будущие тенденции межкультурного сотрудничества всеми гражданами России должны быть поняты правильно и оценены с надеждой установления добрососедства многих народов. Эта данность должна адекватно восприниматься и государственными мужами и простыми людьми. Многое могут решить целевые программы повышения грамотности населения России в сложных межконфессиональных проблемах. В международных делах России необходимо осознать, что, кроме Запада, есть еще и Восток, который без религии и философии понять невозможно. Отсюда возникает острая необходимость смены парадигмы до внешней политике России в обозримом будущем для того, чтобы она, как великая держава, смогла осуществить свою миссию сдерживания всевозможных геополитических амбиций «сильных мира сего» на глобальном и региональном уровнях. Применительно к ней вполне уместно выражение: «Молитвы для Бога, Россия для всех». Это означает, что государство Российское, должно быть домом и для православных, и для мусульман. и для представителей всех других религий. Таким образом она окажется способной вернуть людям всей планеты спокойствие, согласие, самобытность.