2.8. Михаил Якушев. Крестовые походы, джихад и глобализация

В последнее время мир все чаще сталкивается с таким понятием, как глобализация, которое не имеет четкого определения и может трактоваться по-разному. Для одних это попытка навязать свою идеологию, свой образ жизни и мыслей, свои «ценности». Для других – поиск новых путей ответа на эти вызовы с целью сохранения своей самобытности, быта, религии, древней культуры и своей цивилизации от внешнего разрушения. Одним из средств глобализации служит политическая корректность, которая призвана закамуфлировать реальные намерения словами, возможно, более приятными на слух, но не передающими точного смысла того, что хочет сказать собеседник.

Элементы глобализации и политической корректности не новы. Их можно найти в истории крестовых походов, которые, как мы увидим ниже, для некоторых современных стран и регионов еще не завершились. Во всяком случае характерные черты этих походов (агрессивность, жестокость и массовая идеологическая обработка общественного мнения) можно распознать в военных операциях новейшего времени. В 1095 году, после «Великой схизмы» 1054 года (раскола единой христианской церкви на Западную, латинскую и Восточную, православную), для решения своих социально-экономических, политических и религиозных проблем, папа Урбан II в Клермоне нашел вполне политкорректный «раннеглобалистский» лозунг, подходящий всей Западной Европе: «спасти Гроб Господень от сарацинов», то есть местных арабов-мусульман.

Призыв был услышан, и сотни тысячи безземельных, но титулованных дворян, благословленных «первым среди равных», со словами «того хочет Бог!» надели на себя рыцарские доспехи с крестовыми мантиями и отправились в Святую Палестину. Еще в Европе крестоносцы стали «задирать» местных жителей и устраивать еврейские погромы.

Византийскому императору Алексию I Комнину было непросто заставить крестоносцев уйти из гостеприимной и богатой столицы Восточной Римской империи, Константинополя, чтобы продолжить путь к поставленной цели дальше через Босфор в Азию, в Святую землю. Тяжелые испытания и потери выпали на долю франков (араб. аль-ифранг), или «чужестранцев», как их называли местные «сарацины», считавшие непрошеных гостей захватчиками и оккупантами.

Дойдя до конечной цели своего похода, Иерусалима, франки штурмом взяли город, где к тому времени оставалось лишь мусульманское и иудейское население. Согласно дошедших до нас источников, написанных по воспоминаниям участников штурма, ворвавшиеся в город солдаты предали огню укрывшихся в синагоге иудеев, а оставшихся в живых мусульман, в основном женщин, стариков и детей, живьем сбрасывали со стен комплекса мечетей аль-Акса (аль-Харам аш-Шариф), третьей мусульманской святыни. Остался в живых лишь египетский эмир – комендант города, выкупивший у крестоносцев для себя и своей охраны право безопасно покинуть Иерусалим. Не успели остыть тела убитых, а крестоносцы уже творили молитвы в главной христианской святыне – храме Гроба Господня. Вернувшихся в «освобожденный» Иерусалим «восточно-православных схизматиков», или местных православных арабов, ждал первый неприятный сюрприз: их духовный глава – патриарх Иерусалимский и всея Палестины – был изгнан со своей патриаршей кафедры (основанной в 451 г.) и после этого жил в изгнании то на Кипре, то в Константинополе. Его канонические владения стали собственностью рыцарей-крестоносцев, которые поставили во главе Иерусалимской церкви своего монсеньора – Латинского патриарха Иерусалимского. Мечеть аль-Акса была переоборудована крестоносцами в католический костел.

Потребовалось 88 лет, чтобы египетский правитель, султан Салах ад-Дин, собрав в единый кулак мусульман под знаменем исламского джихада, разбил крестоносцев и их «Латинское королевство» и восстановил статус-кво Иерусалима до 1099 года. Вместо законной мести за жесткое обращение с жителями аль-Кудса (Иерусалима) Салах ад-Дин предоставил плененным франкам право выкупить себя и своих ближних из рабства. Султан запретил латинскому духовенству оставаться в Святой земле. В Иерусалим из Константинополя вернулся православный патриарх Иерусалимский и всея Палестины, а иудеям вновь было позволено проживать в Иерусалиме. Невероятно, но факт: во второй раз подряд – сначала в 638 году, а затем в 1187 году – мусульманский правитель не только восстановил статус-кво Иерусалима, но и вернул в христиано-мусульманский Иерусалим иудеев.

Все восемь крестовых походов (арабы называли их «крестовыми войнами» – аль-хуруб ас-салибийа) потерпели фиаско, поскольку они всегда носили несправедливый и захватнический характер. Чего стоит хотя бы четвертый поход 1204 года., когда вместо похода в Святую землю крестоносцы предпочли, не утруждая себя длительным переходом за Босфор в Малую Азию, взять штурмом столицу Византии, Константинополь, перебив его православное население. Многие христианские святыни, императорские сокровища были разграблены и вывезены на Запад, где пребывают в качестве «трофеев» до сих пор. Этот поход стал предвестником падения великой Восточной Римской империи в 1453 году. Уход крестоносцев из Святой земли Сирии и Палестины превратил восточных христиан в объект отмщения за деяния франков.

Ответ на вторжение крестоносцев был найден не сразу: «сарацины» долго не могли понять, кто же эти голодные и оборванные чужестранцы с крестами на одеждах и чего они добиваются. Для эффективной борьбы с франками был задействован институт джихада. В переводе с арабского глагол «джахада» означает «он мучительно добивался (чего-либо) с помощью неимоверных усилий». В христианстве, кстати, существует аналогичный джихаду институт обета, когда верующий приносит публичную или тайную клятву Богу. В классическом понимании джихад подразделялся на три категории: борьба с видимым врагом, с дьяволом и против ан-нафс (низменных порывов души).

Всякое последующее нашествие иноземцев-христиан на исламскую территорию (дар аль-ислам) превращало территорию, на которой они находились, в дар аль-харб (территорию войны), а их вторжения воспринималось как «крестовые походы». Так, например, был воспринят османскими и местными мусульманскими властями поход Наполеона в Египет, Палестину и Сирию в 1799 году. Правда, в комбинации крестового похода появился один нюанс: на стороне «сарацин» во главе с аккским губернатором Джаззар-пашой выступил английский флот, не позволивший наполеоновским неофранкам взять Акру с суши.

Понятно, что вторжение Наполеона в Россию 1812 года нередко представлялось в религиозных и общественных кругах Российской империи как очередной поход «франков».

В 1853 году началась Крымская, или Восточная, война, известная на Арабском Востоке также как «война за Святые места Палестины». Она проходила на территории Российской империи и считалась очередным «крестовым походом», объявленным «восточным схизматикам» Парижским архиепископом монсеньором Огюстом Сибуром, который также квалифицировал войну как религиозную. Ее особенность заключалась в том, что против России, вступившуюся за Иерусалимскую православную церковь и сохранение ее преимущественных прав в Вифлееме и Иерусалиме, выступил «европейский концерт» «неофранков» с «неосарацинами», в который вошли Франция, Великобритания, Османская империя и примкнувшая к ним Сардиния. Россия проиграла войну, однако благодаря ее вмешательству в греко-латинский спор против нового передела собственности у Святых мест Палестины, преимущественные права Иерусалимской православной церкви были сохранены в их нынешнем виде в рамках закрепленного порядка, известного под названием статус-кво (status quo ante).

Как очередной «крестовый поход» был воспринят некоторыми местными арабами приход британских войск в Палестину и Иерусалим в декабре 1917 года. Весь мусульманский мир усмотрел в вводе советских войск в Афганистан в 1979 году еще один «неокрестовый поход». В 1999 году «политкорректность» смогла ввести в заблуждение международное общественное мнение, поменяв знаки полярности между сербами и албанцами в Косове. Как и в Крымской войне, совместный концерт «антитеррористической операции» НАТО предстал в виде крусейда «неокрестоносцев», «скрещенного» с «джихадом» албанских «неосарацин». Жертвами этого похода стали все те же «неверные» «восточные схизматики», не пожелавшие отдавать на поругание свои религиозные, национальные и исторические христианские святыни, которые подвергались и подвергаются разрушениям ежедневно. Однако, как видно, это не очень беспокоило мировую общественность, которая до этого пролила реки слез по случаю уничтожения гигантских статуй Будды талибанами в Афганистане.

События 11 сентября 2001 года потрясли не только Соединенные Штаты. Казалось, весь мир испытал шок. И это понятно: теперь всем стало очевидно, что в условиях глобализации терроризм стал понятием транснациональным, для него не стало невыполнимых миссий и препятствий в виде государственных границ. Об этом, правда, еще за несколько лет до трагедии в Нью-Йорке во весь голос заявляла Россия, столкнувшись с этим явлением у себя в Чечне, но к ее голосу тогда никто не прислушался. В этот тревожный момент из уст президента США вырвалась вполне политкорректная для американцев фраза, которая заставила насторожиться весь мусульманский мир. Дж. Буш-младший призвал Америку к глобальному «крестовому походу против терроризма», исправленную тут же политкорректорами на «глобальную войну с террором». При этом вполне очевидно, что президентская оговорка не содержала никакой религиозной, а тем более исторической коннотации. Просто в американском варианте английского языка словосочетание «крестовый поход» передается одним словом – a crusade – означая просто борьбу. Например, anti-tobacco crusade соответствует банальному русскому выражению борьба с курением. Ведь крестовые походы были начаты в Европе в средние века еще до раскола Латинской церкви на католиков и гугенотов (протестантов), за несколько веков до появления на карте мира американских штатов. Тем не менее, полузабытое, но очень неполиткорректное понятие линчевания, учиненного сразу после 11 сентября потомками крестоносцев против потомков «сарацин», составлявших теперь одну нацию, восстановило историческую память мусульман, напомнив о реальном значении слов «джихад» и «крусейд». Широко разрекламированная мировыми СМИ встреча Дж. Буша-младшего с американскими мусульманскими авторитетами, причем «без галстуков» и с Кораном на столе, видимо, стала попыткой снять недобрые предчувствия в душах мусульман всего мира, которые поняли смысл слов президента Буша буквально. И вот уже в ответ на объявленный Бен Ладеном джихад против «неверных» американцы включили его в свой «черный список» в качестве нового «сарацина-террориста», да еще обладающего оружием массового уничтожения. «Дорожная карта» новой администрации перенаправила вектор ближневосточной политики экс-президента Клинтона с Иерусалима на Багдад. Несложно догадаться, как «мусульманская нация» (аль-умма аль-исламийа), сунниты и шииты, на самом деле расценили «антитеррористическую операцию» в Ираке и действия США на территории древнего Вавилонского царства в Междуречье. На смену показным ликованиям перед западными камерами после вторжения оккупационного контингента пришла практика вылазок против «неокрестоносцев» и захват западных заложников с вполне конкретными политическими требованиями. Примечательно, что «индульгенцией» для многих зарубежных журналистов и репортеров (с Украины, из Польши и др. стран) является крупная надпись на спине по-арабски «Русия», то есть Россия, которая, видимо, в нынешних обстоятельствах гораздо безопаснее бронежилета.

От этой «войны с террором» недавно был вынужден «откреститься» генеральный секретарь ООН К. Аннан, публично назвавший ее «незаконной». А ведь еще год назад мало кто осмеливался усомниться в достоверности разведданных США и Великобритании и обоснованности интервенции в Ирак. Теперь же это открыто признают сами лидеры этих стран, которые раньше и слушать не хотели никаких советов «постороннего» и на современный лад твердили заклинание римского сенатора: «Вавилон должен быть разрушен!». В результате «конфликта цивилизаций» избежать не удалось. «Крусейд» получил вполне политкорректную задачу поиска ОМУ и распространения западной демократии и западных ценностей в этом ближневосточном районе, который имеет много разных названий: от центра древнейшей мировой цивилизации и колыбели юриспруденции («Законы Хаммурапи»), мультилингвистического «диалога цивилизаций» («Вавилонская башня») до «сердца арабской нации».

Тот, кто жил на Арабском Востоке, хорошо знает, что для арабов-мусульман и арабов-христиан крестовые походы всегда представляли и представляют событие «дня вчерашнего, связанного с днем сегодняшним и устремленного в будущее». На различных российско-арабских встречах и форумах можно услышать ремарку далеких от исторической науки арабских собеседников, что, мол, у них помнят «по преданиям», что Россия никогда не участвовала в крестовых походах на Святой землю. На что приходится отвечать, что Россия сама становилась объектом крестовых походов, как, например, в 1242 году, когда выбитые сарацинами из Палестины рыцари пришли «крестить» православную Русь, чтобы быть разбитыми дружинами новгородского князя Александра Ярославича Невского. Монументальным символом этой исторической «встречи на Чудском озере» как бы в назидание потомкам стало мирное соседство в Иерусалиме у храма Гроба Господня православного русского храма во имя св. Александра Невского и лютеранской церкви.

Слава Богу, что о незнаменитых «крестовых походах» хорошо помнят в Святом престоле, предстоятели которого поневоле стали зачинателями «многонациональных сил быстрого реагирования». Совершивший летом 2002 года свое знаменитое паломничество в Святую землю и Грецию папа Иоанн Павел II от имени католиков публично попросил прощения у греков за разграбление крестоносцами Константинополя в 1204 году и принес извинения сирийским мусульманам и христианам за беды и страдания, которые им принесли крестовые походы.

Попытка взглянуть на суть приведенных выше терминов глазами восточных людей, то есть без политкорректости, позволяет по-новому осознать привычные для западных людей исторические и религиозные понятия. Более того, попавший на Восток человек с Запада, если он не смотрит на всех и вся сверху вниз, поневоле очаровывается тамошней культурой, искусством, языком, музыкой, пытаясь понять, перенять, заимствовать многое из увиденного и услышанного. Наиболее одаренным людям, полюбившим Восток, удалось даже привести элементы восточной цивилизации в свою родную культуру. Вспомним, сколько прекрасных произведений было создано европейскими поэтами, писателями и художниками, воспевавшими далекий Восток. Так развивался длительный процесс диалога между цивилизациями Европы и Азии, Запада и Востока, начатый еще Александром Македонским.

Не следует забывать, что возвращавшихся из крестовых походов средневековых рыцарей поджидало немало проблем: от чисто психологических и социально-экономических до семейных. Достаточно вспомнить мучительное и долгое возвращение Ричарда Львиное Сердце со Святой Земли. Парадоксально, но даже у себя дома рыцари могли слышать в свой адрес грубые упреки и прозвища типа «сарацины проклятые» за попытки ввести обычаи и традиции Востока. Тем не менее, привнесенные издалека «диковинки» и нововведения – стремена для всадников, передовая медицина Абу Синны (Авиценны), модная одежда, стекло, утварь, знаменитая восточная кухня, экзотические фрукты и овощи (арбузы, дыни) и многое другое – прочно вошли в сознание, быт и уклад жизни европейцев, значительно обогатив их цивилизацию и культуру.

Понятно, что нынешнее поколение сербов, афганцев и иракцев, ставшее в условиях глобализации жертвой «антитеррористических крусейдов», вряд ли дождется публичных извинений за эти нынешние походы. Однако не вызывает сомнения, что через сотни лет, а может быть и раньше, кто-то из потомков нынешних «крестоносцев» тоже будет вынужден публично извиняться за нынешние деяния своих «крестных» предков.