Оренбургское Магометанское духовное собрание (ОМДС) и суфии

Екатерина II, взошедшая на престол в 1762 г., стремилась упрочить стабильность российского общества, сократить размах народных выступлений, поставить под контроль все группы, обладающие реальным влиянием. Ее реформы в 1764—1789 гг. были нацелены на подчинение татарского общества государству. Свод требований она получает во время пребывания в Казани в 1767 г., а также из наказов татар и выступлений их депутатов в Уложенной комиссии. Готовность мусульманской элиты России к взаимным уступкам послужила основой для последующего расширения прав мусульман и признания официального статуса ислама. До восстания Пугачева в 1773—1775 гг. Екатерина II уничтожает Контору новокрещенских дел (1764 г.), разрешает вновь строительство ограниченного числа мечетей (1767 г.), в том числе двух каменных мечетей в Казани. Восстание Пугачева встречается Указом Святейшего Синода «о веротерпимости» (1773 г.). Во время пугачевщины Екатерина II была неприятно поражена позицией православного духовенства, которое вплоть до епископов признавало Пугачева императором Петром III. Даже митрополит Казанский Вениамин был обвинен в сотрудничестве с Пугачевым и провел в тюрьме несколько месяцев. Впрочем, Екатерина II после подавления бунта предпочла отказаться от каких-либо обвинений, и фактически передала ему Ново-Иерусалимский монастырь под загородную резиденцию. Сана были лишены два архимандрита: Саранский Александр и Нижегородский Исаакий. Только в Тамбовском и Пензенском краях были лишены сана и монашества 129 человек¹.

Екатерина II, убедившись в лояльности в дни пугачевщины татарской элиты, идет на прямые уступки. Мурзы даруг (областей) Башкирии уравниваются в правах с русским дворянством (1784). Духовенство получает признанный государством статус указных мулл и сословный орган—ОМДС (1788). Мусульманская элита добивается функционирования сети религиозных и образовательных учреждений, права торговли, создания ОМДС – Махкама-и-Шаргыя с татароязычным делопроизводством.

Ключевым звеном духовенства продолжали быть ахуны. До 1788 г. они являлись главами духовенства даруг и городских общин и именно через них власти взаимодействовали с имамами. Три первых муфтия ОМДС также ранее были ахунами. Должность ахунов зачастую была связана с конкретным родом и/или регионом. Так, 1-й приход Уфы и должность ахуна города были традиционно связаны с выходцами из Нижегородчины. Основателем рода ахунов Сулеймановых был Сулейман б. Суглюк б. Габдельхалик ал-Джабали ал-Ырбишче — ахун в деревне Оры (Верхняя Ура) в Заказанье и ахун Курмышского уезда Симбирской губернии. Его сын Габдулвахид Сулейманов стал ахуном Санкт-Петербурга, а с 1840 г. – муфтием ОМДС. В 1843 г. его сын Шарафетдин Сулейманов (1843-1888) стал имамом 1-й Уфимской соборной мечети, с 1857 г.—ахуном Уфы ². Его сменил Хайрулла б. Усман б. Тимербулат ал-Уфави (Усманов, 1848—1907) — казый, имам и мударрис. Он родился в деревне Ибрай Стерлитамакского уезда Уфимской губернии в семье муллы — выходца из Нижегородской губернии, поселившегося в губернии после обучения в Бухаре. В 1877 г. Усманов был избран имамом одной из мечетей г. Стерлитамака. В 1888 г. он занял должность имама Первой соборной мечети г. Уфы, через год получил звание ахуна, открыл медресе, которое впоследствии было названо в его честь «Усмания». ³ Усманова сменил Джихангир Абзгильдин (1873—1938) — ахун, имам и мударрис. Он родился в семье имама в деревне Ново-Янбеково Белебеевского уезда Уфимской губернии, тоже выходца с Нижегородчины. С 1907 г. он стал имам-хатыбом 1-ой Уфимской соборной мечети, ректором и мударрисом медресе «Усмания», с 1912 г. — ахуном Уфы. С 1923 г. Абзгильдин стал секретарем Голямалар Шурасы (Совета улемов). В 1928—1932 гг. он был в ссылке в Нарыме, арестован по делу ЦДУМ в 1936 г. и приговорен к раcстрелу⁴.

Купечество получает право торговли по всей Империи (1776) и орган самоуправления — Казанскую татарскую ратушу (1782). В эти годы купцы сотнями восстанавливали и строили новые мечети. Однако буржуазии удалось подчинить своему полному контролю лишь городские общины и часть Заказанья.

Ведущую роль в руководстве общественной жизнью татар всех больших городов играли суфии. Если в Заказанье и Оренбургской зоне торговавшая с Бухарой крупная буржуазия (Бухара юртучеляр) отличалась высоким уровнем подготовки в медресе, то этого нельзя было сказать о мелкой мусульманской буржуазии в Приуралье и между Волгой и Окой (тау ягы). Основу общественного движения здесь составили шейхи Накшбандийа – суфийский тарикат (орден), получивший название по имени Бахааддина Накшбандийа (1318-1389), сложившийся среди ханафитов Средней Азии, распространенный от китайской провинции Ганьсу до Казани, от юга Индии — до Стамбула и Хиджаза⁵.

На рубеже Средневековья и Нового времени у татар он разделился на две основные ветви – муджаддидийа и халидийа. Его основным мотивом была идея раскрепощения личности, участия в общественной жизни, занятия ремеслом, земледелием, торговлей. В Поволжье накшбандийское учение ветви муджаддидийа проникает из Бухары через шейха Фаизхана б. Хозырхана ал-Кабули (ум.1802), деяниями которого восхищался Ш. Марджани. Его мюрид шейх Хабибулла б. Хусаин ал-Ури (Оруви) (1762-1816) по праву считается ключевой фигурой в становлении суфизма среди мишар в этом регионе. Пример отдаленных от городов и властей мишарских деревнях, где муллы сами контролировали свои приходы, вдохновил Хабибуллу б. Хусаина. Ему не удалось создать признанного властями Духовного собрания, объединяющего мусульман между Волгой и Окой. Но он сам, как суфийский шейх, создал наиболее адекватную форму организации и упрочения Ислама в условиях мишарского населения, жившего чересполосно с нетатарами. Таким образом, в это время ишанизм, то есть ориентация на своего шейха (по-персидски ишана) стал практически единственной формой самосохранения изолированного от своего основного ядра татарского населения. Уже в 1910-е гг. выдающийся историк и общественный деятель Хади Атласи констатировал, что ишанизм является основной формой самоорганизации мишарского населения. В Нижегородчине распространение суфизма ордена Накшбандийа связано и с именем шейхов Садека-абзы, имама и мударриса в Овечьем Овраге и Хабибуллы Альмухаметова, имама и мударриса в Сафаджае. Именно они во многом создали систему профессионального мусульманского образования в крае. С именем последнего связано и начало жизненного пути Хусаина Фаизханова. Одним из крупнейших центров мюридов Фаизхана б. Хозырхана у татар был нефтяной регион.

Появление другой ветви накшбандийа-муджаддидийа в регионе связано с именем бухарского шейха Нийаз-кули ат-Туркмани (ум. в 1820 или 1821). Его мюриды были сильны в Казани и Заказанье, части нефтяного региона, в Приуралье – род Тукаевых в Стерлибаше.

Не менее распространенным в Новое время среди татар было накшбандийское учение ветви халидийа, популярное в XIX в. в Турции. В Поволжье оно получило известность благодаря шейху Зайнулле Расули из Троицка – одному из лидеров джадидизма среди татар. Его мюридом был ректор Казанского медресе «Мухаммадия», муфтий ЦДУМ в 1917-1921 гг. Г. Баруди. Мюридом же Баруди был имам Ярмарочной мечети Нижнего Новгорода, в 1917 г. — основатель губернского Милли Шуро Г. Сулеймани⁶.

В результате политики кооптации мусульманской элиты к концу XVIII века мусульмане бывшего Казанского ханства были глубоко интегрированы в социальном плане в сословную структуру России. В 1788 г. был определен юридический статус ислама в России, и мусульмане получили ограниченную религиозную автономию в лице ОМДС. Вначале под его юрисдикцию подпадали все мусульмане России, кроме мусульман бывшего Крымского ханства, однако к середине XIX в. его полномочия были ограничены Европейской Россией и Сибирью. Российские мусульмане, объединенные верой и целым рядом ограничений по российскому законодательству, все более осознавали себя единым целым, которое стремилось создать общественное движение с целью достижения религиозной автономии и равноправия с христианами⁷.

Примечания: