РАЗВИТИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ИНСТИТУТОВ -
ЗАЛОГ СОХРАНЕНИЯ УММЫ

Айдар Хабутдинов

Российские вакфы: традиции и пути развития

Вопрос о вакфах вновь стал предметом оживленных дискуссий в последнее время. Это обусловливается рядом причин, важнейшей из которых является необходимость создания стабильных источников доходов для мусульманской инфраструктуры, прежде всего в лице профессиональных учебных заведений. В последние годы требования к техническому оснащению и стандартам преподавания учебных заведений постоянно увеличиваются, а исламские вузы и медресе не обладают стабильным финансированием. К тому же в последние годы российские мусульмане получили весьма исчерпывающую информацию о состоянии вакфов в мусульманских странах (особенно Кувейте и Турции), истории вакфов в России в досоветский период. В советский период эта проблематика почти не изучалась, так как считалось, что это не имеет практического применения. Первое целостное определение вакфа дано в одноименной статье видного исламоведа О. Б. Большакова[1]. В энциклопедическом словаре «Ислам на европейском Востоке» вакфам посвящена статья Р.А. Набиева, А.Ю. Хабутдинова «Вакуф»[2]. Вакфам округа Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС, 1788–1917) был посвящен целый ряд работ. Монографический характер носит книга Д.Д. Азаматова. «Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX — начале XX века»[3]. Вакфам посвящен ряд работ Р.Р. Салихова, в том числе «Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления»[4] и «Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX — начале XX вв.»[5]. В последнем сборнике вышла статья И.К. Загидуллина «Вакуфы в имперском правовом пространстве», раскрывающая статус и деятельность вакфов на территории Российской империи[6].

Вакуф, вакф, вакыф (ар. — «удержание») — неотчуждаемое имущество, предназначенное для определенных целей… Завещанное на религиозные и благотворительные цели неотчуждаемое и необлагаемое налогом. По мнению некоторых мусульманских факихов-правоведов, такое имущество сразу же перестает быть собственностью дарителя, но не становится собственностью того, кому подарено, т.к. это не акт купли-продажи и не передача по наследству. Вакф может быть передан как отдельному дееспособному лицу, так и группе точно определенных лиц, а также предназначен на определенные благотворительные цели: последняя форма (вакф хайри) обычно и подразумевается под вакфом. Вакиф (учредитель) может указать размер различных статей расходования вакфов в абсолютных единицах или долях дохода и назначить распорядителя (мутавалли). Необходимость распоряжаться разнородным, часто очень дробным имуществом требовала единого управления и фактически превращала вакф одного учреждения в юридическое лицо (хотя эта категория не известна мусульманскому праву), представляемое мутавалли данного вакфа[7]. В мусульманских государствах миллеты (конфессиональные общины) обладали недвижимым имуществом, включающим в себя здания мест богослужения и поклонения, образовательные и благотворительные учреждения. За немусульманскими общинами признавался такой вид недвижимой собственности, как вакфы, то есть собственность, доходы с которой направлялись на религиозные и благотворительные цели[8]. В оттоманских городах абсолютное большинство земель принадлежало различным вакфам: «Институты, ответственные за обеспечение гражданских служб, такие, как медресе, публичные бани, караван-сараи, дар уш-шифа (госпитали), тимархане (психиатрические больницы), табхане (помещения для выздоравливающих) и другие, занимавшиеся обеспечением таких служб инфраструктуры, как водоснабжение и канализация, финансировались имаретами (тип организации) и другими религиозными учреждениями. В немусульманских районах такие службы обеспечивались собственными религиозными организациями»[9].

При этом целостное исследование данной проблематики во многом еще начинается, особенно в контексте взаимоотношений российского государства и уммы в этой сфере, о чем справедливо писал московский этнолог С.Н. Абашин. При этом вакфы во многом регулировались на основе норм устного и обычного (урф ва адат), что являлось причиной конфликтов[10]. Особенно эта ситуация усугубилась после вмешательства русской администрации, которая руководствовалась своим представлением о формах собственности. К тому же она была прямо заинтересована в непризнании вакфов, так как тогда эти земли переходили в руки государства. Вдобавок в условиях развития рыночной экономики обрабатываемые вакуфные земли и производимые на них сельхозпродукты являлись важным резервом для увеличения масштабов производства. Ситуация усугублялась и стратегическим значением региона. Конфискация вакфов резко сокращала властный потенциал духовенства. Так были конфискованы практически все вакфы в Самаркандском уезде, где интенсивно развивался русский капитал, земель было мало, духовенство многочисленно, а район был пограничным с Бухарским эмиратом. Наоборот, в более благополучном в этих отношениях Ташкентском уезде было конфисковано только 9% вакфов[11]. По статье 286 Положения об Управлении Туркестанским краем указывалось, что государственному поземельному налогу не подлежат: вакуфные ненаселенные земли, весь доход от которых назначен вакуфным документом (вакф-наме) в пользу мечетей или школ или для надобностей общественного призрения»[12]. Даже в случае сохранения вакуфного имущества государство усиливало за ним контроль. По «Положению о Таврическом магометанском духовном правлении» от 23 декабря 1831 г. вакфы не являлись собственностью государства, и доходы от них распределялись через мутаваллиев при контроле со стороны Духовного правлении. Это положение вошло в Свод Законов Российской империи, где указывалось: «главнейшие средства для содержания мечетей, училищ и определенного для мечетей духовенства суть недвижимые имущества, именуемые вакуфами, и денежные капиталы. Духовное Правление заведует вакфами по правилам, при сем приложенным». Однако по Положению Комитета министров от 25 октября 1885 г. управление вакфами было передано в руки вакуфной комиссии, контролируемой губернским Управлением государственных имуществ[13]. Таким образом, фактически контроль над вакфами перешел в руки государства. Этот процесс оказался во многом схож с секуляризацией церковных владений Православной церкви в XVIII в.

Ситуация с вакфами в округе ОМДС коренным образом отличалась от общемусульманской и даже российской туркестанской или крымской моделей. Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована уже сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730-е гг.). Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов начинается во второй половине XIX века, но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. Российским имперским законодательством вакфы для внутренних губерний не признавались. Поэтому имевшиеся попечительства (мутаваллиаты) зачастую действовали бесконтрольно, большая часть их была даже не зарегистрирована, они не обладали льготами. Духовенство округа ОМДС зачастую не имело стабильных доходов. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах[14]. По утверждению О. Б. Большакова, «превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX в. в Османской империи примерно 1/3 всех земель относилась к категории вакфов»[15]. В Бухарском эмирате до 1920 г. вакфы составляли 24,6% орошаемых земель.

 До революции в Казани почти все 17 мечетей города, являясь по сути бездоходными вакфами, в то же время обладали доходным вакуфным имуществом. Это были дома, торговые лавки, магазины, земельные участки, денежные средства, вложенные в ряд банков, проценты и доход с которых осуществляли бесперебойное финансирование нужд приходов. Первый официально зарегистрированный доходный вакф в Казани был оговорен в 1830 г. в завещании первой гильдии купца Губайдуллы б. Мухаммад-Рахима Юнусова, который передал в пользу Первой соборной мечети («аль-Марджани») две каменные лавки на Сенной площади. Однако затем в условиях законодательной бесконтрольности над действиями попечителей сыновья Г.-М. Юнусова стали присваивать себе доходы от вакфа[16].

Во второй половине XIX в., в связи с начавшимися масштабными преобразованиями в жизни российских мусульман, развернулась борьба за перевод вакфов из-под контроля отдельных богатых жертвователей и их семей в совместное ведение всех членов общины. Это позволило сконцентрировать и направить капитал приходов на удовлетворение потребностей мусульман, реформу конфессионального образования. Зачинателем этого процесса стал имам-хатиб Первой соборной мечети г.Казани Ш.Марджани, который в 1870 г. создал попечительство (мутваллиат). По инициативе Ш.Марджани, через решение вопроса о собственнике вакфа, в лице махалли происходило строительство коллективной системы самоуправления в приходе [17]. Марджани впервые удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. Он получил согласие ряда баев финансировать медресе, вопреки сопротивлению традиционных хозяев первой махалли Юнусовых, в лице купца-миллионера Ибрагима Юнусова. Отметим, что создание такого новометодного медресе как «Хусаиния» также происходило под откровенным диктатом Ахмед-Гани бая Хусаинова в вопросах метода преподавания. Марджани действительно создал новый тип взаимоотношений между мударрисом и главою прихода и между учителем и учениками. Модель Марджани представляла собой прежде всего модель научную и образовательную. Он создал на базе медресе мутаваллият (попечительский совет) и получил санкцию на его существование в ОМДС, то есть вывел медресе из-под подчинения конкретному баю. Это был первый случай такого рода в округе ОМДС[18].

 В конце XIX — начале XX вв. ОМДС, учитывая уже сложившуюся практику, сформулировало в соответствии с шариатом и российским законодательством, основные правила по управлению и контролю над вакфами. Учреждение новых вакфов увязывалось с обязательным представлением в ОМДС учредительного акта, который затем поступал на утверждение в МВД. Такое же утверждение требовалось и устным вакфам. Все пожертвования мутаваллий и мулла были обязаны вносить в шнуровые вакуфные книги, лично подписанные и утвержденные в присутственных местах и сообщить об этом в течение 3 дней в ОМДС. Количество, состав, порядок избрания мутаваллиев строго не оговаривался. Обычно в каждой махалле из числа наиболее уважаемых людей избиралось попечительство (мутаваллият) во главе с попечителем, как правило, авторитетным и преуспевающим предпринимателем. Выборы попечителя имели гласный характер и осуществлялись путем оформления приговора всех жителей махалли на общем собрании. Причем приговор этот подлежал обязательному утверждению сначала у нотариуса, а затем в Духовном собрании. Согласно этому документу, лицо, избираемое попечителем, наделялось всеми правами по ведению имущественно-хозяйственной, финансовой деятельности мечети и медресе с обязательной ежегодной «подробной отчетностью со всеми оправдательными документами».

Кроме того, мусульмане часто создавали мутаввалияты по управлению приходскими учебными заведениями без опоры на определенную вакуфную собственность. Реформа мусульманской благотворительности у татар преследовала своей целью стабильное финансирование джадидских преобразований в конфессиональной школе. Выборный мутаваллиат Пятой махалли г.Казани, где размещалось медресе «Мухаммадия» благодаря вакуфным пожертвованиям купцов М.И. Галеева, Х. Шарафутдинова, А.Г. Хусаинова, Г.И. Утямышева, имама Г.М. Галеева (Г. Баруди) сделал общину собственником недвижимого имущества общей стоимостью в 150.000 рублей[19].

В начале XX века в завещаниях о создании вакфов усиливается социальный характер этого института. В завещании Ахмеда Хусаинова на нужды национального образования ассигновано почти полмиллиона рублей, заключенных в вакуфном имуществе. В его завещании фактически сформулирована долгосрочная программа по финансированию и развитию татарского просвещения, включая получение образования в светских и религиозных вузах за рубежом[20]. Основные средства были выделены в распоряжение попечительского совета (из 12 человек) вакфа медресе «Хусаиния» в соответствии с законодательством. В досоветский период медресе в него входили представители педколлектива (ректор Габдулгалим Давлетшин и др.), общественные деятели, включая депутатов Гос. думы (Мухаммад-Закира Рамиева (Дэрдменда), Гайсу Еникеева, ахуна Хайруллу Усманова), баев Хусаиновых[21].

Итак, вакфы в царской России были собственностью, доходы от которой направлялись на религиозные, образовательные и благотворительные задачи. Наличие вакфов у медресе, зачастую даже не в городах их нахождения, обеспечивало их благополучное финансов существование и возможность проводить преимущественно бесплатное обучение, не завися от государства и иностранных организаций. В дореволюционной России вакфы принадлежали конкретным приходам, мектебам или медресе, но никогда не ОМДС и возглавлялись попечительскими советами (мутаваллиатами) из наиболее уважаемых членов общины. Эти попечительские советы обладали правами юридических лиц. ОМДС контролировало юридическую сторону проблемы, прежде всего, фиксировало акты дарения, направленные на вакуфные цели, не получая от этого доходов[22].

В соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда 1906 г. Духовным собраниям передавались все религиозные дела мусульман, включая контроль над вакфами[23]. Однако здесь речь шла о пяти органах религиозной автономии, объединенных в единую религиозную автономию, чей глава — Раис аль-улама — имел бы ранг имперского министра. Программы на местах ориентировались на использование конкретных вакфов для обеспечения финансирования образования. В 1906 г. в медресе «Буби» было создано общество шакирдов «Иттихад» В его программе, принятой 2 мая 1907 г., предусматривалось обеспечение школ за счет государства, земств и вакфов[24].

На практике именно буржуазия финансировала создание вакфов. В 1917 г. нужды медресе стали обеспечиваться на общенациональном уровне после создания национальных фондов, то есть финансовых институтов автономии. 24 марта 1917 г. в Казани в доме бая Валиуллы Ибрагимова проходит собрание наиболее уважаемых членов-старейшин общины под председательством имама Галимджана Баруди всех классов. Буржуазия приняла решение официально создать «Милли сермая» (Национальная казна), составившую 825.223 рубля на 27 марта. «Милли Сермая» возглавило бюро из двенадцати человек, включавшее только одного имама Габдуллу Апаная и 11 представителей буржуазии. Имам, мударрис и будущий муфтий Галимджан Баруди пожертвовал 1.000 рублей[25].

Новый импульс финансирования религиозных нужд на общенациональном уровне был достигнут после создания правительства национально-культурной автономии — Милли Идарэ. Оно состояло из трех назаратов (министерств): Диния (религиозного во главе с муфтием Г. Баруди), Малия (финансов) и Магариф (просвещения). 10–13 октября 1917 г. в Уфе прошло совещание при Малия назараты, на котором обсуждался вопрос создания «национальной казны тюрко-татар Внутренней России и Сибири». Милли хэзинэ (Национальная казна) должна была обеспечить финансирование нужд органов автономии, образовательных учреждений, больниц, приютов и ремесленных школ. Было принято решение отчислять минимум 1 % имущества на национальные нужды. Предусматривались такие способы сбора финансов, как налог, так и непосредственное обращение к имущим и подписка. В результате совещания была создана центральная комиссия Милли хэзинэ (Национальной казны) в составе шести членов коллегии Малия назараты, председателя Милли Идарэ Садри Максуди, муфтия Галимджана Баруди, представителя Магариф назараты Губайдуллы Буби и казанского бая Сулеймана Аитова[26].

По конституции автономии общенациональные, финансовые, просветительские, политические вопросы изымаются из рук Диния назараты. Вакфы были переданы Малия Назараты (Минфину). Диния назараты сохраняет контроль лишь в сфере назначения духовенства, строительства мечетей, создания духовных учебных заведений и их программы, вопросах брака, регистрации, раздела имущества. Даже Низам-Намэ (Распорядок, Устав) Духовного собрания принимается всем Миллет Межлисе (Национально собрание)[27]. Малия назараты создало Милли хэзинэ, в которой находилось более миллиона рублей. Расходы Милли идарэ между октябрем 1917 г. и 23 апреля 1918 г. распределялись следующим образом. Медресе «Галия» и «Усмания» в Уфе получили 25.000 рублей, Казанское отделение Диния назараты и журнал «Мухтарият» — 122.604 рубля. Таким образом, медресе финансировались Малия назараты [28].

После недолгого периода признания отдельных норм шариатского права в отдельных мусульманских регионах советский режим окончательно запретил вакфы в 1929 г. Они были конфискованы в Крыму, Центральной Азии, Кавказе и Закавказье, где они действовали в годы царского режима. Институциональное возрождение вакфов в Поволжье связано с созданием на Объединительном съезде мусульман Республики Татарстан в 1998 г. должности «председателя вакуфов» в ранге первого заместителя муфтия (с 1998 г. — В. Якубов) и отдела вакфов при ДУМ РТ. На территории бывшей Татарской Слободы Казани в качестве вакфов были переданы ряд зданий, где, в частности, размещаются религиозные учебные заведения[29]. По данным В.О. Бобровникова, в Дагестане «в десятках горных и предгорных колхозов сельские администрации (на всегда гласно) вернули мечетям большую часть приписанных к ним до коллективизации частных пашен и садов (вакфов)… Вопреки российским и республиканским законам дореволюционные списки вакфов… получили юридическую силу… Общественное мнение населения следит за тем, чтобы новые владельцы мечетных земель вносили в мечетную кассу положенную часть урожая»[30]. Таким образом, вакфы уже существуют де-факто, и имеется актуальная потребность привести законодательство в соответствии с реальностью.

Однако законодательно ни на республиканским, ни на федеральном уровнях не было дано определение понятиям «вакф» и «вакуфная собственность», в отличие от собственности монастырской. На современном этапе восстановление вакфов должно прежде всего произойти через возвращение вакуфного имущества, конфискованного советским режимом. Наиболее актуально здесь возвращение недвижимости в городах, но возможна и передача капиталов и земельных обрабатываемых массивов. Приоритетным получателем доходов вакфов должны выступить здесь профессиональные образовательные учреждения. Вакфы должны получить права юридического лица как религиозной организации и при них необходимо создание попечительских советов (мутаваллиатов), контролирующих доходы и расходы и регулярно публикующих отчетность. Проблема «черной кассы» существует в сегодняшней России, и люди зачастую не делятся своим имуществом, так как они не уверены в том, что оно будет направлено на определенные ими цели. В советы могли бы войти: представитель соответствующего ДУМ, представитель учебного заведения, представитель дарителя. С развитием института махалли сюда могли бы войти ее представители. Вакуф должен иметь статус религиозной организации, наподобие монастырей, и обладать соответствующими правами и льготами. В мусульманских странах, включая тюркские ханства на территории России, монастыри по сути и обладали правами вакфов или тарханов и не облагались никакими налогами или повинностями.

В случае того, если вакуфное имущество является памятником истории и культуры, то здесь обеспечивается финансовая, материальня и иная помощь государства в реставрации, содержании и охране зданий и объектов (Ст. 4 Закона Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях). В соответствии со ст. 21 П.1 (Право собственности Закона Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях») в собственности вакфов тогда «могут находиться здания, земельные участки, объекты производственного, социального, благотворительного, культурно-просветительского и иного назначения, предметы религиозного назначения, денежные средства и иное имущество, необходимое для обеспечения их деятельности, в том числе отнесенное к памятникам истории и культуры». В соответствии с П.2 вакфы «обладают правом собственности на имущество, приобретенное или созданное ими за счет собственных средств, пожертвованное гражданами, организациями или переданное религиозным организациям в собственность государством либо приобретенное иными способами, не противоречащими законодательству Российской Федерации». В соответствии с П.3 «передача в собственность религиозным организациям для использования в функциональных целях культовых зданий и сооружений с относящимися к ним земельными участками и иного имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности, осуществляется безвозмездно».

Таким образом, следуя традициям российской внутренней политики от Екатерины II до Николая II, система мусульманской собственности приводится в соответствие с российским законодательством и системой собственности православных организаций. Вновь стоит вернуться к положению николаевского Свода Законов Российской Империи: «главнейшие средства для содержания мечетей, училищ и определенного для мечетей духовенства суть недвижимые имущества, именуемые вакуфами, и денежные капиталы». Современное законодательство дает возможность для безвозмездной передачи земельной собственности религиозным организациям. Просто нужно вернуть в этот перечень вакфы.

В условиях децентрализации Духовных управлений мусульман в России и продолжающихся попыток воздействия иностранных организаций на российских мусульман целесообразно иметь отдельные вакфы, чья деятельность была бы прозрачной. Механизмы создания и деятельности вакфов в конечном итоге должны быть определены федеральным законодательством. Ключевой сферой деятельности вакфов должно стать мусульманское образование на всех уровнях. Здесь возможно их участие в издательской деятельности, строительстве инфраструктуры для образовательных комплексов и религиозных центров. В условиях демографического кризиса, недостатка квалифицированной рабочей силы и растущего расслоения населения вакфы могли бы взять на себя вопросы адаптации мигрантов и помощи необеспеченным слоям населения, особенно учащимся. Такая постановка вопроса облегчается фактом вхождения Российской Федерации в Организацию Исламская конференция в качестве наблюдателя. С точки зрения мусульманского права, деятельность вакфов может быть определена на общероссийском уроне планируемым Советом улемов. Современная Россия возрождает традиции своей уммы и перенимает лучшие наработки современного мусульманского мира. Создание и деятельность вакфов должны стать здесь весомой составляющей…

Статья публиковалась (в сокращенном варианте) в газете «Медина аль-Ислам», № 21, 2006 г.

Примечания:

[1] Большаков О.Б. Вакф // Ислам: Энциклопедический словарь. М., 1991. С. 45.

[2] Набиев Р.А., Хабутдинов А.Ю. Вакуф // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 47–50.

[3] Азаматов Д. Д. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX — начале XX века. Уфа, 2000.

[4] Салихов Р.Р. Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления // Ислам в Среднем Поволжье: История и современность: Очерки.  Казань, 2001. С. 284–292.

[5] Салихов Р.Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX — начале XX вв. // Ислам и благотворительность — Казань, 2006. С. 26–43.

[6] И.К. Загидуллин. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность Казань, 2006. С. 44–102.

[7] О. Б. Большаков. Указ. соч. С. 45.

[8] Мец А. Мусульманский ренессанс. М., 1996. С. 54.

[9] Tekeli I. The development of the Istanbul Metropolitan area: Urban administration and planning. Istanbul, 1994. 12–13 P.

[10] Абашин С.Н. Ислам в бюрократической практике царской администрации Туркестана (Вакуфное дело дахбитского медресе, 1892–1900) // Сборник русского исторического общества. — Том 7 (155). — Россия и мусульманский мир. М., 2003. С. 162–163.

[11] Там же. С. 183, Загидуллин И.К. Указ. соч. С. 54.

[12] Цит. По: Абашин С.Н. Указ. соч. С. 189.

[13] Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. М., 2001. С. 200.

[14] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII — начале XX веков. Казань, 2001. С. 43, 57.

[15] О. Б. Большаков. Указ. соч. С. 45.

[16] Салихов Р.Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX — начале XX вв. // Ислам и благотворительность. Казань, 2006. С. 27–31.

[17] Там же. С. 31–32

[18] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII — начале XX веков. Казань, 2001. С. 128.

[19] Салихов Р.Р. Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления // Ислам в Среднем Поволжье: История и современность: Очерки. Казань, 2001. С. 284–292.

[20] Салихов Р.Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX — начале XX вв. // Ислам и благотворительность. Казань, 2006. С. 35.

[21] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII — начале XX веков. Казань, 2001. С. 128.

[22] Загидуллин И.К. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность. Казань, 2006. С. 61–94.

[23] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII — начале XX веков. Казань, 2001. С. 213.

[24] Там же. С. 230.

[25] Хабутдинов А. Органы национальной автономии тюрко-татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. — Вологда, 2001. С. 9–10.

[26] Там же. С. 22.

[27] Там же. С. 25.

[28] Там же. с.39.

[29] Набиев Р.А, Хабутдинов А.Ю Вакуф // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 50.

[30] Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: Обычай, право, насилие. М., 2002. С. 275.