Умар-хазрат Идрисов

Духовное управление мусульман в России как прообраз государственности

О ПОВИНОВЕНИИ ПРАВИТЕЛЮ

Всевышний Аллах сказал: «О те, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь (Его) Посланнику и обладающим властью среди вас»[1]. Пророк Мухаммад (мир ему и благословение Всевышнего)  многократно обращает внимание своих последователей на необходимость подчинения Аллаху, Его пророкам и посланникам, а также правителю: «Кто повиновался мне, тот повиновался Аллаху, а кто ослушался меня — ослушался Аллаха. Кто повинуется правителю, тот повинуется мне, а кто ослушается правителя, тот ослушается меня»[2]. Посланник Аллаха (мир ему и благословение Всевышнего)  сказал также: «Слушайтесь и повинуйтесь, даже если вами будет править эфиопский раб, голова которого подобна изюмине»[3].

Любой ли правитель заслуживает повиновения мусульман? Естественно, только такой, дела которого не противоречат исламу, как это следует из хадиса Пророка (мир ему и благословение Всевышнего) : «Лучшие имамы из вас те, которых вы любите и которые любят вас, которые молятся за вас и за которых молитесь вы; худшие имамы из вас те, которых вы ненавидите и которые ненавидят вас, которых вы проклинаете и которые проклинают вас». Пророка спросили: «О Посланник Аллаха! Враждовать ли нам с ними?» Он ответил: «Нет — до тех пор, пока они совершают с вами молитву. Если вам что-то не нравится в ваших правителях, то порицайте только их дела и продолжайте повиноваться им»[4].

Пророк (мир ему и благословение Всевышнего)  сказал также: «Повиноваться и послушаться (правителю) — обязанность каждого мусульманина в том, что ему нравится или не нравится, если это не противоречит исламу»[5]. Аль-Бухари и Муслим приводят еще и такой хадис: «Нет повиновения в греховных делах; поистине, повиновение только в том, что не противоречит религии».

КОГО СЧИТАТЬ ПРАВИТЕЛЕМ В НЕМУСУЛЬМАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ?

Из истории российских мусульман хорошо видно, что они многократно выступали против тех правителей, которых считали несправедливыми и жестокими, как это было во времена падения Казани и Астрахани, восстаний С.Разина и Е.Пугачева, Кавказской войны или борьбы в Средней Азии. С другой стороны, сумевшие наладить мирный диалог и добрососедские отношения с мусульманами правители остались в народной памяти как честные и благородные, что наиболее наглядно видно на примере Екатерины II. И все же, с точки зрения классического шариата, даже самый справедливый правитель-немусульманин не может являться тем имамом, о подчинении которому говорилось в вышеприведенных хадисах. Но может ли вообще существовать такой имам-правитель в немусульманском обществе?

Тщательное изучение традиций, существующих в среде мусульман России на протяжении многих веков, показывает, что в любой мало-мальски мусульманской общине (а общинное существование есть один из отличительных признаков ислама) есть фигура, символически принимающая на себя роль местного, общинного правителя, и таковым всегда являлся религиозный деятель, называемый у разных народов как мулла, шейх, эфенди, абыз (абзый), ишан. Именно вокруг таких фигур концентрировалась и религиозная, и светская жизнь, и именно эти люди рассматривались в качестве реальных местных лидеров не только мусульманами, но и российскими властными кругами.

Особое значение общины и ее мусульманского лидера проявляется в среде российских последователей ислама еще и потому, что в течение длительного времени эти народы жили в условиях отсутствия государственности (как правило, ликвидированной в пользу Российской империи добровольно или насильно). В связи с этим имам — религиозный лидер мусульманской общины — автоматически становился и правителем светским, хотя в исламе вообще невозможно разделение мирской и религиозной жизни. Таким образом, становится очевидным, что правитель, которого подразумевают хадисы Пророка (мир ему и благословение Всевышнего) , в условиях немусульманского общества — это имам, религиозный лидер общины, потому что только его действия можно оценивать как соответствующие или противоречащие нормам шариата; к православному же царю или президенту эти нормы отнести совершенно невозможно.

Реально действующим религиозным институтом в России долгое время — более 250 лет — являются Духовные управления мусульман. В последнее время многие мусульманские активисты подвергают критике не только отдельные ошибки в работе ДУМ, но и сам факт их существования, противоречащий, по их мнению, исламским нормам. Но прежде чем вести дискуссию на эту тему, следует тщательнее взвесить все «за» и «против».

ИСТОРИЯ ДУМ

Институт Духовных управлений мусульман был введен в царской России при императрице Екатерине II. Современные противники Духовных управлений считают, что создание этого органа (до революции именовавшегося Магометанским духовным собранием) было выгодно центральному правительству для контроля над мусульманскими лидерами и общинами и для воплощения в жизнь решений, нужных властям. Очевидно, что в таком подходе имеется значительная доля правды, поскольку вся история подконтрольных правительству ДУМ свидетельствует именно о такой схеме взаимоотношений власти и мусульманских общин. По большому счету к такой же схеме можно свести и всю историю взаимоотношений Российского (Советского) государства, с одной стороны, и мусульманской уммы России (Империи — СССР — РФ) — с другой: государство полностью контролировало и держало в «ежовых рукавицах» мусульман посредством ДУМ и, конкретно, председателей ДУМ — муфтиев. Итак, сторонники этого суждения делают вывод: российские власти сами, добровольно, создали структуру, выгодную им тогда и послужившую им и в дальнейшем — вплоть до сего дня.

Историческая правда в отношении ДУМ состоит в том, что данный институт был создан Российским государством не добровольно! Впервые эту мысль высказал знаменитый Шихабутдин Марджани, являвшийся не только великим богословом, но и историком. Он, пользовавшийся не дошедшими до нас источниками, считал, что создание Оренбургского магометанского духовного собрания в 1788 г. было инициировано Османским халифатом, и было обусловлено Кючук-Кайнарджийским мирным договором между Россией и Портой[6].

На всем протяжении существования мусульманской уммы в составе Российского государства она подвергалась нескольким волнам физического уничтожения, насильственного крещения, социального, политического и экономического подавления и ассимиляции. Создание Духовного собрания стало не «подарком» государства умме, не жестом доброй воли, а результатом кровопролитных действий между Россией и Халифатом, проявлением заботы о российских мусульманах слабеющего и не имеющего иной возможности их спасти Османского султаната. Россия была вынуждена пойти на этот, крайне опасный для нее, шаг, создав фактически прообраз мусульманского правительства, «эмбрион» автономной структуры.

Впоследствии, естественно, государство постаралось всячески «выправить» этот шаг, ставя на места муфтиев и имамов лишенных каких-либо национально-религиозных целей подконтрольных людей. Сама схема такого контроля показалась властям приемлемой, так что применялась и впоследствии, например, после завоевания Крыма, когда было создано Таврическое магометанское духовное собрание.

Несмотря на всю призрачность самостоятельности, Духовные управления могли играть роль независимых структур — в моменты слабости государства. Так было, скажем, в 1918 г., когда ОМДС, переименованное в ЦДУМ, дало толчок созданию национально-территориальных образований мусульман; или же совсем недавно — в начале 1990-х гг. Тогда, путем «отпочкования» от подконтрольных властям ДУМЕС (Европейской части СССР и Сибири, располагалось в Уфе) и ДУМСК (Северного Кавказа, располагалось в Буйнакске), на территории России были созданы многочисленные региональные ДУМы, которые в конечном счете и занялись реальными процессами религиозного возрождения в своих областях и республиках. Чтобы ни говорили противники ДУМ, эти шаги — пускай небольшие, не очень заметные поначалу, но единственно возможные в нашей российской антимусульманской действительности — эти шаги давали возможность умме поступательно двигаться вперед.

Только в последнее время путем беспристрастного анализа удалось выяснить, что даже существованием татарского литературного письменного языка мы обязаны именно Духовному управлению мусульман, единственной структуре на территории России, использовавшей в качестве официального языка поволжский тюрки.

Итак, российские мусульмане, и прежде всего их основная масса в лице татаро-башкирского сообщества, должны гордиться историей образования института ДУМ и уметь отличать зерна от плевел — научиться находить в нашей истории такие моменты, в которых истинное предназначение ДУМ (водительство уммы) раскрывалось бы в полной (насколько это вообще возможно в нашей стране) мере.

ИМАМ КАК ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УММЫ В ОТНОШЕНИЯХ С НЕМУСУЛЬМАНСКОЙ ВЛАСТЬЮ

Необходимость мудрого отстаивания интересов мусульман перед лицом немусульманского общества, включая и правительственные круги, являвшееся насущной задачей всех руководителей ДУМ и в царское, и в советское время, как никогда актуально и сегодня. Как совершенно справедливо и объективно отмечает д.и.н., проф. А.Ю.Хабутдинов, несмотря на многочисленные и в целом справедливые претензии со стороны великих алимов Ш.Марджани и Р.Фахретдина к т.н. светским муфтиям (1862–1917 гг.), руководителям Оренбургского магометанского духовного собрания приходилось быть дипломатами в условиях противостояния России с Османским халифатом. У них была возможность напрямую выходить на императора, что в некоторой степени способствовало снятию антимусульманских настроений у российской властной элиты; они, хотя и не очень активно, но все же поддерживали развитие реформ в традиционной системе религиозного образования; при них видные джадиды (сторонники реформ в образовании) становились казыями в тяжелых условиях подъема антиисламской пропаганды со стороны православных миссионеров; и пр. Важно и еще одно обстоятельство: руководители ДУМ играли роль проводника государственных идей, выступая в качестве представителя российской стороны во взаимоотношениях с мусульманскими правителями Казахстана, Средней Азии, Кавказа. А вот когда муфтии не смогли выступить в качестве посредников между мусульманами и властями Российской империи, когда создался своеобразный вакуум духовной власти в татарском обществе в силу падения авторитета муфтиев — не имевших богословского образования — начался новый этап развития общественного движения, выдвинувший на первое место национальную буржуазию, с одной стороны, и суфиев — с другой[7]. Плохо это или хорошо — другой вопрос; применительно же к сегодняшнему дню мы можем сделать следующие аналогии.

В условиях падения престижа Духовного управления мусульман в Уфе в 1990–х гг., спровоцированного как руководством самого ДУМ, так и противостоящими ему «молодыми» имамами, на первое место в мусульманских общинах выдвинулись не самые грамотные в исламе и отнюдь не патриотические лица. Мы не станем сейчас искать виновных в сложившейся ситуации, но многочисленность радикальных элементов, провоцирующих молодежь на криминальные действия, наличие двух-трех «параллельных» муфтиятов в большинстве регионов России, отход активных людей от деятельности Духовных управлений и безынициативность последних — все вместе нанесло колоссальный ущерб интересам ислама в нашей стране и в долгосрочной перспективе надолго отодвинуло возможность влияния мусульман на властные круги. А последний пункт является решающим в поликонфессиональной стране, каковой является Россия[8], что признается даже такими критиками Духовных управлений мусульман, как Г. Джемаль. Ни политическая партия, ни общественное движение, ни тем более национально-культурная автономия в нашей стране не могли и не смогут играть роль представителей интересов мусульман перед власть предержащими. Причин такого положения дел несколько; мы же назовем только одну, и самую вескую с точки зрения верующего человека — несоответствие перечисленных институтов пророческому требованию: правитель автоматически является имамом и наоборот. После смерти внука Пророка (мир ему и благословение Всевышнего)  аль-Хасана (да будет доволен им Аллах) его родной брат, предводитель мучеников в Раю (сайид аш-шухада) аль-Хусейн ибн Али (да будет доволен им Аллах) выдвинул вперед во время заупокойной молитвы (салят аль-джиназа) в качестве имама наместника Медины Саида ибн аль-Аса, и сказал: «Я бы не выдвинул тебя, если бы это не соответствовало Сунне»[9].

В наших условиях ни политик, возглавляющий партию, ни общественный деятель, стоящий во главе общественной (неполитической и нерелигиозной) организации, ни — тем более — председатель национальной (т.е. ставящей во главу угла национальные, а не религиозные, вопросы) автономии, если они не являются одновременно богословами, не могут быть имамам мусульман. И наоборот: имам мусульман должен возглавить и национальную автономию (национально-культурная компонента идет в качестве дополнения к религиозно-культурной!), и общественную инициативу (про политическую партию в условиях нынешнего законодательства рассуждать в таком контексте невозможно) — в этом случае покровительство Всевышнего Аллаха будет на его стороне, даже если этот имам изначально не проявляет должного усердия. Такого имама следует наставлять, как сказал имам ан-Навави (да помилует его Аллах): «Наставление для имамов — это помощь в выполнении дозволенного и повиновение в нем, напоминание о проявлении милосердия и великодушия, а также информирование о том, чего они могли не знать»[10]. Имам аль-Фадыль ибн Ияд (да помилует его Аллах) сказал: «Если бы я молился, то только для правителей, ведь нам было велено молиться за них, чтобы помочь им быть праведными. Не было нам велено проклинать их, даже если они чинят насилие, так как этим они причиняют вред только себе, а праведностью помогают и себе, и мусульманам».

Что же говорить о случае, если имам будет богобоязнен, искренен, справедлив и добродетелен? Пророк Мухаммад (мир ему и благословение Всевышнего)  сказал: «Аллах обязательно сделает Рай запретным для любого правителя, который будет править мусульманами и умрет, обманывая их»[11]. Если мусульмане доверят такому имаму — своему религиозному лидеру — дела и общественные, и национально-культурные, он сможет, по воле Аллаха и с Его помощью, и улаживать разногласия внутри общины, и способствовать отстаиванию интересов всей уммы перед немусульманскими властными институтами. В единстве уммы — ее сила, как это следует и из известных айатов Корана, и хадисов Пророка (мир ему и благословение Всевышнего), и из народной мудрости. Шейх уль-ислам Ибн Таймия (да будет милостив к нему Аллах) сказал: «Людей, которые враждуют с имамами — меньшинство, если хорошие дела имамов доминируют над плохими»[12].

СИТУАЦИЯ В РЕГИОНАХ

Как мы уже многократно подчеркивали в своих докладах и обращениях, татарская нация сегодня переживает кризисное время. С одной стороны, эта ситуация равным образом касается и остальных народов России — в том числе и русского, так что татары не должны выделяться в качестве особого элемента в этом процессе «выживания сильнейшего». С другой стороны, мы все же чрезвычайно сильно зависим от целого ряда особых, характерных только для нашего народа, обстоятельств. Скажем, вымирание села касается одинаково и русских, и татар, во всех регионах России. Однако если русское сельское население, переезжая в город, все равно остается русским по своей национальной принадлежности, то татары, выезжая на проживание в Москву и другие крупные города, активно ассимилируются уже в первом поколении (раньше этот процесс был более плавным, более продолжительным во времени и потому менее болезненным). Речь идет и о межнациональных браках, приводящих к потере этнической идентичности детей, рожденных в этих браках, и об инонациональной среде на работе и дома. Несмотря на то, что, судя по высказываниям некоторых общественных деятелей в России, большое число немусульман принимают ислам, гораздо большее число мусульман ассимилируется русскими. Фактически, сказывается предсказание Пророка (мир ему и благословение Всевышнего)  о том, что ислам — только в общине: «Рука Аллаха с общиной; кто отступил — отступил в огонь»[13]. Нижегородских татар ждет судьба татар касимовских (в лучшем случае) — некогда аристократической прослойки татарской нации, переселившейся в Москву и подвергшейся здесь полному размыванию, а на своей родине составившей подавляющее меньшинство. Есть и худший вариант, малоизвестный в нашем народе — полностью исчезнувшие тюркские группы Сибири, подвергшиеся крещению и превратившиеся в русских. Одно можно сказать точно уже сегодня — Дюртюли и почти вымершая Кадомка в Нижегородской области — не последние исчезнувшие татарские села России, ибо их судьбу в ближайшее время разделят многие населенные пункты нашей Родины.

Мусульманская община в немусульманской среде может сложиться вокруг мечети, национальной школы или объекта культуры, но основную задачу по организации национально-культурно-религиозной жизни должно взять на себя Духовное управление мусульман.

В нашем регионе ДУМ является единственной силой, способной на равных отстаивать интересы мусульман перед властями. К сожалению, некоторые национальные организации, привыкшие к некой театрально-постановочной деятельности, совершенно не представляют себе важности этой задачи, являясь по сути антинационально мыслящими элементами. Они не могут заниматься аналитикой в масштабах региона и страны и видят задачу национально-культурной автономии настолько узко, что в наше время это вызывает безграничное удивление. Разве проведение татарского концерта или издание наполненной информационной бессмысленной кашей газеты, пусть даже и на татарском языке, способно сохранить нашу культуру? Разве язык, обычаи и обряды татар не связаны неразрывно с исламом, и можно ли безболезненно разделить эти сферы? Так называемая татарская интеллигенция, к сожалению, зачастую выступает против любых действий и мероприятий, проводимых под эгидой ДУМ, боясь «остаться не у дел». Безусловно, эти опасения совершенно беспочвенны, т.к. в реализации дел по спасению нашей культуры хватит всем с лихвой, однако докричаться до самовлюбленных «нарциссов» сложно. Тем не менее, мы не должны отказываться от диалога ни с одним из существующих национально-культурных объединений и предлагаем объединить усилия порой враждующих организаций ради высокой задачи — сохранения и преумножения татарско-мусульманского общества.

Несмотря на то, что татары исторически являются цементирующей и численно доминирующей нацией российских мусульман, никто никогда не сводил все богатство ислама к одной лишь нации и тем более никто не занимался пропагандой национализма, отвергаемого Пророком (мир ему и благословение Всевышнего) . Напротив, только в единстве мусульман кроется их сила, как учит нас Всевышний Аллах: «Держитесь за вервь Аллаха все и не разделяйтесь» (3:103). Увы, «местечковый» менталитет мусульман выходцев из нетатарских регионов России и из-за рубежа способствует созданию каких-то сектантских джамаатов по национальному признаку. Некоторые из них критикуют наши обычаи или устои ханафитского мазхаба, не имея должного уровня знаний в шариате, в то время как великие имамы всех мазхабов однозначно учили нас единству и сплочению вокруг мечети. Диаспоры собирают закят и садака аль-фитр и отсылают их в свои регионы, хотя это противоречит шариату[14]. Никто из наших критиков не пожелал прибегнуть к Сунне Пророка (мир ему и благословение Всевышнего) , которая учит нас решать спорные вопросы методом шура (совет); никто из «сектантов» не захотел поработать на общественных началах в религиозной организации — например, войдя в состав ДУМ в качестве представителя шафиитов или ханбалитов. Не хватает знаний? — это не проблема, объединенными усилиями ее можно было бы преодолеть… Нет времени или возможности? — но на «свои» собрания находится и то, и другое… Или же не признается легитимность Духовного управления в принципе? Тогда почему же в моменты кризиса эти люди обращаются за посредничеством перед властями именно к ДУМ?

ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ: «КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ»...
ИЛИ ЗАКОН ШАРИАТА: «КТО ОСЛУШАЛСЯ И ВЫШЕЛ ИЗ ОБЩИНЫ И ЗАТЕМ УМЕР - ТОТ УМЕР ЗАБЛУДШИМ»?[15]?

События последнего времени четко показывают: по одиночке никто не сможет отстоять свои интересы, тем более в условиях отсутствия того самого правителя-имама: не секрет, что некоторые мусульманские деятели и бизнесмены на деле не желают признавать духовное руководство ДУМ, хотя на словах никто из них не осмелится усомниться в легитимности этого института. Многие бизнесмены думают о сохранении своего дела, но не желают оглядываться вокруг и не понимают, что они представляют собой лакомый кусочек для тех, кто хочет (и может!!!) поживиться за их счет.

Отсутствие координационного центра, способного отстаивать позиции мусульманских предпринимателей и активистов перед властями, делает их заведомо неконкурентоспособными по сравнению с аналогичными структурами у православных и иудеев. Но речь надо вести даже не об отсутствии такой организации, а именно о противодействии в признании роли духовного центра ДУМ, и это противодействие, к сожалению, идет не извне, а изнутри общины.

Узколобые и политически (и экономически) близорукие бизнесмены и деятели культуры не понимают, что тенденция общественного развития заметно изменилась в последнее время. Понятие «наезд» уже не относится исключительно лишь к мафиозным группировкам, а исходит из совершенно других, внешне благопристойных, сфер. Только объединенные силы способны противостоять тому, что журналисты называют «Каток», который равным образом может прокатиться и по крупному предпринимателю, и по известному ученому или писателю. Однако церковь и синагога способны не просто отстоять свои интересы, но и многократно их приумножить; почему же мы не хотим принять в качестве такого же культурно-экономического и религиозного центра свое, родное — мечеть? Когда политический расклад приводит к тому, что бизнесмены-мусульмане вынуждены совсем не добровольно отдавать «пожертвования» в пользу строящихся православных храмов, они вспоминают о своем религиозном происхождении, но когда угроза проходит, большинство из них не способны оценить позиции ДУМ и выгоды объединения мусульман.

Объединив усилия мусульманских предпринимателей и ДУМ, умма может и должна решать вопросы финансирования религиозной деятельности, ибо ни для кого не является секретом, что мечети и медресе существуют на подаяния. Формы этого решения могут быть разнообразными: лоббирование государственного финансирования для ДУМ, или же отчисление на эти нужды средств мусульманских бизнес-структур, имевших бы налоговые послабления. Безусловно, желание (или, наоборот, нежелание) государства определить взаимоотношения с уммой стало бы для нас определенным индикатором наших действий.

Сегодня настал решительный момент, когда тянуть с дальнейшим объединением мусульман России более нельзя. Момент истины произойдет, когда все другие председатели Духовных управлений мусульман откажутся от сомнительного самоименования «муфтий», поскольку, как мы уже не раз писали и заявляли, в нашей стране размылось само это понятие. Каждый председатель (то есть административное лицо!) новообразованного Духовного управления автоматически заявляет о себе как о муфтии (то есть богослове, имеющем право толкования Корана и Сунны), но очевидно, что истинных муфтиев в России не может быть много. Такой смелый и самокритичный шаг, безусловно, и будет возвратом к Сунне нашего Пророка (мир ему и благословение Всевышнего) , который предостерегал даже своих сподвижников от того, чтобы выносить фетвы (что и является отличительной чертой муфтия), не имея должного представления о законах шариата.

ГОСУДАРСТВО И ДУХОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ МУСУЛЬМАН: ВМЕСТЕ ИЛИ ПОРОЗНЬ?

Как уже неоднократно говорилось выше, ДУМ на протяжении всей своей истории являлось посредником между государством и уммой, сглаживая острые углы и дипломатично разрешая наболевшие вопросы. Сегодня повышение статуса ДУМ, его полное признание со стороны властных структур в первую очередь выгодно самому государству. Это связано с многочисленными вызовами российской цивилизации, происходящими в силу объективных причин исторического развития, а вовсе не из-за мифического «исламско-христианского конфликта». Татары на протяжении всей своей истории были буфером между русским и восточными народами, и в наше время, когда демографический взрыв в Средней Азии и на Кавказе вкупе с социальной деградацией ближнего зарубежья способствует изменению этнической картины в средних областях России, именно эта их роль должна быть максимально востребована государством.

Конечно, у нас в стране действует железное правило: «хотели как лучше, получилось как всегда». А будь власть чуть дальновиднее, она непременно бы использовала тот огромный потенциал, который накоплен самой историей существования ДУМ для решения подобных непростых вопросов.

Российские мусульмане, а в средней полосе России именно татары, со времен Средневековья брали на себя нелегкую задачу поддержания имиджа нашего государства как Евразийской державы, способствуя расширению сферы влияния нашей общей Родины и сближая ее с Востоком — арабским миром, Ираном, Турцией и даже Индией. Все это подвергается активному забвению доморощенными идеологами «православной державности», перебежавшими в церковный лагерь сразу после того, как при последнем президенте рухнул «курс в цивилизованную Европу». Наш народ, национальные лидеры, имамы, правители должны принести миру ислама и Российскому государству новые идеи, новые формы нашей миролюбивой религии, подобно тому, как мы впервые предложили печатать Коран, участвовали в даавате в Японии и Китае, основывали первые мечети в США и Финляндии. Единение общины вокруг имамов-правителей должно стать нашим ответом на разрушительные вызовы времени, ибо на весах лежит вопрос самосохранения российской уммы.

Примечания: