Мнения

 

Дамир Мухетдинов,
кандидат политических наук, ректор Нижегородского исламского института им. Х. Фаизханова (Нижний Новгород, Россия)

 

Ненужное знание

Абу-Ханифу спросили о битве при Сиффине, когда на поле брани сошлись друг против друга сподвижники Пророка613. «Пред Богом, – ответил он, – мне боязно задаваться вопросом, о котором был спрошен. Ибо если спрашивающий умолчал бы о нем, то я сам не спросил бы об этом, но лишь о том, что предписано мне. Этим в первую очередь и надлежит заниматься». Ученикам же Имам говорил: «Если через знание вы стремитесь к благому, то воздерживайтесь от суждений [по поводу разногласий сподвижников Пророка]». Также он любил повторять: «Я удивляюсь людям, которые говорят разные домыслы и действуют в соответствии с ними. Бог же говорит Своему Пророку: “И не следуй за тем, о чем у тебя нет знания”» (17:36).

Шумные студенты

Как-то раз видный ученый Суфьян ибн Уяйна, проходивший мимо мечети, где находился Абу-Ханифа со своими учениками, услышал громкие голоса и сказал:

– Абу-Ханифа, это мечеть, и здесь не следует повышать свой голос.

– Оставь их, ибо иначе им фикх не постичь.

их к этому!”».

Я не факих

Однажды на рынок Куфы пришел некий человек и спросил:

– Где находится лавка факиха Абу-Ханифы?

– Он не факих, – ответил сам Имам. – Он один из тех, кто выносит правовые решения согласно своим обязанностям.

Мы ищем убежища

Когда хариджиты вторглись в Куфу615, Абу-Ханифа вел в мечети свои занятия. «Не расходитесь!» – сказал он своим ученикам. Пришли хариджиты, встали над ними и спросили:

– Кто вы?

– Мы, – ответил Абу-Ханифа, – те, кто ищет убежища у Всемогущего и Великого Бога, который говорит: «А если кто-нибудь из многобожников попросит у тебя убежища, то приюти его, дабы он слышал Божьи слова. А затем отведи его в безопасное для него место» (9:6).

– Не трогайте их! – сказали хариджиты. – Читайте им Коран и отведите их в безопасное для них место.

Абу-Ханифа спасает куфийцев

Захватив Куфу, ад-Даххак, предводитель хариджитов, велел предать смерти всех мужчин.

– Почему ты велишь казнить людей? – спросил Абу-Ханифа ад-Даххака.

– Потому, что они – вероотступники, – ответил он.

– У них была та же религия, которую они исповедуют сейчас, или какая-то иная? – спросил Имам.

– Та же, – ответил ад-Даххак, поняв свою ошибку.

И мечи тут же были сложены в ножны – жители Куфы спаслись от смерти.

Истинный угодник Божий

Однажды кто-то спросил у Абу-Ханифы:

– Что Вы скажете о человеке, который сказал: «Я не надеюсь на Рай и не боюсь Ада, вкушаю мертвечину, свидетельствую о том, чего не видел, не боюсь Бога, молюсь без поясных и земных поклонов, ненавижу истину и люблю смуту»?

– Ты спрашиваешь меня о том, что знаешь сам! – едва сдерживая гнев, ответил ученый.

– Нет, – возразил человек, – но я не нашел ничего постыднее этого и потому спросил Вас об этом.

– Что вы скажете о таком человеке? – обратился Абу-Ханифа к ученикам.

– Обвиняемый дурной человек, ибо таковы качества неверного, – ответили они.

– Он, клянусь Богом, из числа истинных угодников Божиих, – с улыбкой сказал Абу-Ханифа. А затем, обращаясь к тому человеку, продолжил: – Я отвечу тебе, что он из числа истинных угодников Божиих! Ты же впредь удерживай свой язык от дурного и не стремись к бесполезным знаниям!

– Хорошо.

– Что касается его слов о том, что он не надеется на Рай и не боится Ада, так это потому, что он надеется на Господа Рая и боится Господа Ада. Что касается слов, что он «не страшится Бога», так это потому, что он не страшится того, что Бог будет в отношении него несправедлив и вероломен. И сказал Бог: «Господь твой не притесняет [Своих] рабов» (41:46). Его слова о том, что он вкушает мертвечину, означают, что он употребляет рыбу. Его слова о том, что он молится без поясных и земных поклонов, означают, что он много молится за Пророка и часто участвует в похоронных молитвах. Его слова о том, что он свидетельствует о том, чего не видит, означают, что он свидетельствует истину, подтверждая, что нет божества, кроме Бога, и что Мухаммад – Его раб и посланник. Его слова о том, что он ненавидит истину, означают, что он любит вечность, дабы непрерывно поклоняться Богу, а потому ненавидит смерть, которая – не что иное, как истина, ибо сказано Всевышним Богом: «И придет опьянение смерти в истине» (50:19). А правдивейший Абу-Бакр читал этот аят так: «И придет опьянение истины в смерти». Что же касается смуты, то сердца людей по природе созданы для любви к имуществу и детям, а это и есть величайшая смута в сердцах верующих.

Лжепророк

Во времена Абу-Ханифы один человек объявил себя пророком. «Дайте время, – говорил он, – и я явлю чудо». «Кто ждет от него чуда, – сказал Имам, – тот впадает в неверие. Ибо подобным ожиданием он отвергает слова Пророка: “Нет пророка после меня”».

Запрещенный правовед

Куфийский ученый и последователь Абу-Ханифы Ибн-аль--Мубарак побывал в Сирии. В Бейруте он встретил видного сирийского факиха аль--Аузаи.

– Эй, хорасанец! Что за еретик по кунье Абу-Ханифа, который объявился в Куфе? – спросил его прославленный ученый.

Ибн-аль--Мубарак ничего не ответил. Вместо этого он отправился к себе и из книг Абу-Ханифы за три дня сделал выдержки наиболее сложных и интересных вопросов. Получившуюся брошюру он вручил аль--Аузаи. Последний был настолько увлечен чтением этой работы, что с трудом прервался на молитву. Дочитав книгу до конца, аль--Аузаи спросил:

– Хорасанец! Кто этот ан-Нуман ибн Сабит?

– Шейх, которого я встречал в Ираке.

– Это благороднейший из шейхов! Ступай и приумножай у него [свои знания]!

– Так это ж Абу-Ханифа, которого Вы воспретили!

Аль-Аузаи выразил большое сожаление по поводу столь нелепого недоразумения и решил встретиться с Абу-Ханифой, когда тот приедет в Мекку для совершения (очередного) хаджа.

Змеиный укус

Однажды факихи Суфьян ас-Саури, Ибн-Абу-Ляйла, Шарик ибн Абдаллах и Абу-Ханифа присутствовали на ученом собрании. Один из присутствующих поставил на обсуждение такой вопрос: «Несколько человек сидели вместе, когда появилась змея и начала ползти по одному из них. Он торопливо стряхнул ее так, что она попала на другого. Второй человек стряхнул ее со своего тела на третьего. Так продолжалось до тех пор, пока змея, упав на последнего человека, не укусила его, и он от этого укуса умер. Кто из этих людей должен платить денежную компенсацию (дийа) за смерть умершего человека?»

Ученые мужи стали высказывать различные мнения. «Компенсацию должны платить все», – считали одни. «Только предпоследний», – полагали другие. Было много споров, но единого мнения так и не нашлось. Все это время Абу-Ханифа сидел тихо и улыбался. В конце концов кто-то повернулся к нему и попросил выразить свое мнение. Имам дал такой ответ: «Когда первый человек бросил змею на второго и последний избежал укуса, предыдущий был освобожден от ответственности. То же самое можно сказать и о других людях, кроме последнего, сбросившего змею. Что касается оного, то есть два возможных варианта: если змея укусила следующего человека, как только попала на него, тогда последний человек, бросивший змею, должен выплатить компенсацию; если же был некий промежуток времени между этими двумя событиями, тогда укушенный человек был сам виновен из-за своей небрежности, так как не сбросил змею достаточно быстро, чтобы спасти себя».

Такое толкование было принято всеми присутствующими учеными.

Так кто же ткач?

Наместник Мекки поручил факихам Ибн-Шубруме и Ибн-Абу-Ляйле написать некое юридическое положение. Стоило одному сочинить что-либо, другой опровергал его. Так продолжалось, пока эмир не вызвал Абу-Ханифу.

– Нам необходимо такое-то положение, – сказал он ему при встрече.

– Скажи своему писцу, пусть пишет, – тотчас ответил Абу-Ханифа и сразу же стал диктовать текст документа.

Когда пришли Ибн-Шубрума и Ибн-Абу-Ляйля, им зачитали этот текст, и они ничего не смогли сказать против него.

– Ты посмотри, этот ткач за час все написал! – воскликнул один из ученых после аудиенции.

– Не говори «ткач»! – ответил второй. – По-моему, ткач – это тот, кто не способен на такое и кто получает удовольствие, пороча ученых!

Развод –не пятно на одежде

Один человек засомневался, действителен ли его развод. За консультациями он обратился к разным правоведам. «Отпусти ее, а затем верни», – предложил Шарик ибн Абдаллах выход из ситуации. «Скажи так: “Если я развелся с ней, – определил Суфьян ас-Саури, – то возвращаю ее”». «Она твоя жена до тех пор, – ответил Зуфар ибн аль-Хузайл, – пока ты сам уверен в этом».

Абу-Ханифа прокомментировал каждое из вынесенных решений. «Ас--Саури явил тебе богобоязненность, – сказал он этому человеку, – Зуфар явил самую суть фикха. А Шарик ибн Абдаллах подобен человеку, которому ты сказал: “Я не знаю, попала ли моча на мою одежду или нет”, а он тебе отвечает: “Помочись на свое одеяние, а затем простирни его”».

 

ТЕМА НОМЕРА


Дамир Мухетдинов

Ханафитский мазхаб – история и проблемы развития

С самого начала исламского призыва мусульмане проявляли глубочайший интерес к общественным дискуссиям для выяснения того, как следует поступать в отношении неизвестных и сложных вопросов (гражданских, уголовных, финансовых, политических и др.), постоянно возникавших на новых территориях, с учетом соответствия этих действий принципам Ислама. Это привело к созданию целой системы религиозных законов, основанных на Коране и Сунне, называемой по-арабски шариат («прямой путь»), и комплекса юридических норм, извлекаемых из законов шариата (араб. фикх – «глубокое понимание веры»). Исходя из заключения, что Коран (как предвечная Небесная Скрижаль, Откровение Всевышнего и Всезнающего Бога) и Сунна Пророка Мухаммада (мир ему) (как совокупность высказываний и поступков этого необыкновенного человека, избранника Божьего, лидера нации, Пророка и руководителя государства) в принципе содержат ответы на любые вопросы, задачей факихов – знатоков религиозных законов – стало «извлечение» этих предписаний. Для этого они использовали согласованное мнение авторитетов (иджма), в том числе сподвижников Пророка (мир ему); суждение по аналогии с Кораном и Сунной (кияс); отказ от решения по аналогии или его корректировка в случае, если оно нецелесообразно (истихсан, введен в обиход Абу-Ханифой); выведение решения на основе его полезности для общества (истислах, разработан и применен имамом Маликом); вспомогательным источником в ханафитской школе является местное право (урф, или адаты). Хотя изначально богословы разделялись на категории асхаб аль-хадис («традиционалисты», следующие буквалистскому пониманию хадисов) и асхаб ар-рай («люди свободного суждения», опирающиеся на логическое понимание хадисов), постепенно это деление стало условным, не в последнюю очередь благодаря заслугам Абу-Ханифы и его учеников. В то же время и сегодня среди знатоков религиозных законов встречаются убежденные приверженцы крайне пуританского подхода к различным проблемам. Элемент общего согласия, являющийся обязательным условием шариата, придал этой системе гибкость и восприимчивость, позволив ей работать и развиваться на протяжении столетий вплоть до сегодняшнего дня на огромной территории. Религиозно-законодательная система по своему предназначению охватывала все стороны жизни мусульманина.

Первоначально изучение религиозных законов получило распространение в Медине, когда она являлась столицей Арабского халифата и все незнакомые проблемы, с которыми сталкивались мусульмане на новых территориях, решались здесь. Постепенно ведущее место в этой области перешло к городам Ирака: Куфе, Басре, затем Багдаду, который стал крупнейшим центром просвещения в различных направлениях науки и религии. Именно здесь исламское правоведение превратилось в самостоятельную систематическую и серьезную дисциплину.

Необходимость обращаться к юридическому обоснованию тех или иных норм в Исламе привела к появлению четырех школ юриспруденции (мазхаб – «путь»), основанных крупнейшими богословами и названных впоследствии их именами (первоначально существовали и другие мазхабы, вытесненные четырьмя общепризнанными). Все они возникли в первое столетие правления Аббасидов и признаются в качестве авторитетных и канонических вплоть до сего дня. Вышеупомянутые положения разработки религиозно-правовых норм являются общими для всех четырех школ, хотя в каждой из них существуют свои особенности; присущие данной школе акценты и интерпретации в каких-то вопросах делают их самостоятельными. Одним из крупнейших по числу последователей и по территориальной распространенности и первым в списке этих мазхабов является ханафитский.

Абу-Ханифа и его школа

Основателями ханафитского мазхаба явились имам Абу-Ханифа и его ученики – Абу-Юсуф и Мухаммад аш-Шайбани. Эта школа наиболее умозрительная и толерантная, изначально следовавшая путем логических и рациональных рассуждений (асхаб ар-рай). В IX–X вв. ее опорными пунктами становятся Хорасан и Средняя Азия; ее придерживались ханы Золотой Орды и Великие Моголы; в Османском султанате этот мазхаб был провозглашен государственным. На сегодняшний день его последователи составляют примерно половину мусульманского населения Земли. Данный мазхаб распространен в Турции, Афганистане, Пакистане, Индии, Китае, Сирии, на Балканах, частично в Индонезии. Большинство мусульман России и стран СНГ – в Средней Азии и Казахстане, в Поволжье, на Урале, в Сибири, Крыму, на Северном Кавказе (за исключением чеченцев, ингушей и некоторых народов Дагестана), частично в Азербайджане – также придерживаются этого мазхаба.

Великий интеллектуал и богослов Нуман ибн Сабит по прозванию Абу-Ханифа родился в 699 г. в Куфе в семье богатого торговца шелком (из иранских мавали), получил блестящее общее и богословское образование. К наставникам Абу-Ханифы исследователи относят представителей рода Пророка (мир ему), с которыми он виделся и общался: Мухаммада аль-Бакира (пятого шиитского имама), со слов которого Абу-Ханифа передает хадис; его брата Зайда ибн Али, с которым Абу-Ханифа состоял в близких отношениях; Джафара ас-Садика (шестого шиитского имама).

К 40 годам Абу-Ханифа становится самым авторитетным факихом Ирака. Халиф аль-Мансур предложил ему занять в новой столице, Багдаде, место кадия (религиозного судьи), но Абу-Ханифа решительно отказался. В отместку халиф приказал заточить его в тюрьму и высечь, несмотря на его возраст и высочайший авторитет, вскоре после чего Имам Азам («Величайший имам»), как его прозвали, скончался в 767 г.

Абу-Ханифа оставил после себя небольшой сборник хадисов («Муснад»); ему приписывают сочинение по исламской догматике «аль-Фикх аль-Акбар», хотя в основном его наследие дошло до нас в виде цитат и ссылок в трудах его ближайших учеников Абу-Юсуфа (731–798) и аш-Шайбани (749 – ок. 804).

Абу-Ханифа – крупнейшая фигура в истории средневекового Ислама, чье религиозно-правовое наследие самым действенным образом актуально для мусульман и сегодня. Он испытал на себе влияние метода Ибн Масуда (одного из сподвижников Пророка и религиозного судьи Ирака в период халифата Умара ибн аль-Хаттаба) и куфийской школы в целом, характеризующихся малым использованием хадисов, анализом правовых казусов и комментированием нормативных положений. Мусульманская религиозно-научная традиция тех времен была представлена двумя основными школами: Ирака и Хиджаза. В Хиджазе преобладала установка на традиционализм, последователи которого стремились не выходить за рамки буквального понимания Корана и Сунны. В Ираке же религиозная традиция подвергалась рациональному осмыслению, благодаря которому вопросы решались с помощью умозрительных методов.

Степень познаний Абу-Ханифы была такова, что он мог свободно диспутировать практически по любому вопросу и находить выход из самой запутанной ситуации. В соответствии с традициями куфийской школы в вопросах фикха Абу-Ханифа был сторонником рациональных методов при решении вопросов, прямо не отраженных ни в Коране, ни в Сунне, используя метод суждения по аналогии – кияс. Для проведения подобной аналогии от факиха требовалось выявить основу того или иного нормативного положения, по причине которой оно было установлено, и в свете этого решать аналогичные проблемы. Так, хотя в первоисточниках Ислама благотворительная милостыня в священный месяц поста рамадан («садака аль-фитр») прописана лишь в виде натурального продукта, это не всегда уместно, поэтому, исходя из внутреннего посыла Корана и Сунны, Абу-Ханифа допускал заменять натуральные выплаты денежным эквивалентом.

Отличительной чертой любого факиха должны являться не просто его знания, но и рационалистическое мышление – человек, не способный к сложным аналитическим размышлениям, вряд ли сумеет достичь успехов в этой сложной науке. Так, первыми факихами были и сам Пророк (мир ему), и его сподвижники. Поэтому неудивительно, что в период, когда новые обстоятельства потребовали развития науки правоведения, появились такие имамы и ученые, как Абу-Ханифа, Мухаммад аш-Шафии и многие другие. Они развили фикх до очень высоких степеней, так что их ученикам оставалось лишь следовать их методам и способам принятия решений.

Однако современные факихи также должны быть людьми образованными и рациональными, так как в условиях постоянного потока новых изобретений и технологий мусульмане столкнулись со множеством новых вопросов и проблем – ведь предмет фикха охватывает обширные области взаимоотношения не только человека и Аллаха, но и человека и общества. В этой связи данную отрасль знания можно разделить на два раздела: ибадат охватывает обязанности и проблемы человека по отношению к Аллаху, муамалат изучает проблемы взаимоотношений человека с обществом, а именно такие важнейшие общественные проблемы, как мораль, этика, семья, личность, ответственность за преступления и нарушения закона, межнациональные и межрелигиозные отношения.

Абу-Ханифа впервые применил глубокое логическое обоснование правовых источников, к которым приравнивались согласованное мнение религиозных авторитетов по какому-либо вопросу и суждение по аналогии с Кораном и Сунной. По формуле Абу-Ханифы, смысл фикха заключается в «познании веры в Бога, божественных законов, традиций (Сунны), Божьих пределов [то есть пределов запретного и разрешенного], различий и единства во взглядах мусульманских ученых». Внутренняя же суть фикха обозначена им следующим образом: «никого из людей киблы [то есть мусульман] не обвинять в неверии из-за греха; ни в ком не отрицать веру; призывать к доброму и удерживать от дурного; знать, что постигшее тебя не должно было пройти мимо, а прошедшее мимо не должно было тебя постигнуть [то есть верить в предопределение]; не отрекаться ни от одного из сподвижников Пророка, а дело Усмана и Али [то есть разногласия, приведшие к первой гражданской войне в Халифате и вызвавшие появление шиизма] оставить «на суд» Бога».

Методы обновления фикха

В этой связи следует сказать о таком понятии, как иджтихад (араб. «усердствование, большое старание»), под которым понимается деятельность авторитетного богослова в изучении и решении тех вопросов шариата, на которые не имеется прямых указаний в Коране и Сунне; а также система принципов, методов и приемов, используемых им при этом исследовании. Главной целью иджтихада является обнаружение и решение вопросов, в первую очередь новых или не решенных ранее, таким образом, чтобы эти решения одновременно опирались на источники Ислама и соответствовали им. Для владения иджтихадом необходимы знание арабского языка в совершенстве, знание Корана и умение его толковать, знание Сунны и комментариев к ней, знание обстоятельств сложения согласного мнения (иджма) и расхождения (ихтиляф) богословов по главным вопросам фикха, владение методикой интерпретации правовых материалов, ясное понимание целей и задач иджтихада, здравая оценка выводов, убежденность в вере и преданность ей. Однако после периода усиленного развития иджтихада с конца VII в. по XI в., когда и образовались мазхабы, разработка крупных вопросов и проблем в дальнейшем прекратилась («двери иджтихада закрылись»). В настоящее время вопрос о возрождении принципа иджтихада является одним из ключевых на пути восстановления позиций исламского мира.

Абу-Ханифа настаивал как раз на том, что исламское право должно быть в целом выстроено с помощью иджтихада ― самостоятельного решения вопросов авторитетными богословами. Таким образом, он и его ученики смогли применить исламское учение ко многим новым, незнакомым до тех пор проблемам и спорным вопросам, опираясь не только на буквальное прочтение Корана и Сунны, но и на глубокое понимание религиозных предписаний.

Каков механизм обновления фикха? Элемент нововведения называется по-арабски бидаат («новшество в религии») и часто рассматривается в значении «ересь». Этот термин обозначает некие новшества, которые вошли в религию после ухода из жизни Пророка Мухаммада (мир ему). Значительная часть мусульман не совсем верно представляют себе сущность этого термина, полагая что бидаат бывает лишь отрицательным. В действительности же в шариате отвергаемые и порицаемые бидааты отличаются от бидаатов приемлемых и хороших (бидаа хасана); такая градация основана на одном из хадисов Пророка.

Первые нововведения вошли в религиозную жизнь мусульман еще при халифе Умаре, что было связано с различными обстоятельствами, в первую очередь с резким расширением сферы влияния исламской цивилизации. Например, чтение намаза таравих (дополнительные молитвы в месяц рамадан) стало совместным именно благодаря указу второго праведного халифа, так же как и количество молитвенных циклов в нем. Некоторые хорошие новшества пришли к мусульманам не только во времена праведных халифов: так, полумесяц как символ Ислама стал использоваться лишь спустя несколько веков после начала пророческой миссии. Очевидно, что эти, а также некоторые другие новшества (использование бумаги или современных технических средств) являются примерами бидаа хасана, поскольку приносят пользу Исламу и, следовательно, угодны Всевышнему.

Абу-Ханифа не боялся выдавать такие спорные и смелые решения по вопросам богословия, которые однозначно рассматриваются ригористами в качестве бидаата. Таково, скажем, его решение о чтении азана – призыва на молитву, текст которого считается в Исламе вдохновленным Аллахом и который должен произноситься только на арабском языке, поскольку он по своему статусу приравнивается к тексту Корана. Однако Абу-Ханифа допускал, что в той неарабской общине, где нет грамотных мусульман, которые знали бы этот арабский текст, возможно чтение азана на родном (конкретно – персидском) языке до тех пор, пока в этой общине не появится человек, который смог бы читать азан на арабском.

Сегодня российские мусульмане крайне нуждаются в богословском обосновании ряда проблемных вопросов, готовых ответов на которые не существует. Для этого им важно поднять уровень богословского дискурса да такой степени, чтобы сама постановка этих вопросов являлась естественной реакций общества, а не рассматривалась бы в качестве некой новой реформы по неведомым лекалам (типа «евроислама», разработанного атеистическими кругами Татарстана). В качестве примера нерешенных проблем укажем на вопрос о посте (пост в течение лунного месяца Рамадан является одним из пяти столпов Ислама) в длинные дни, который приобретает особое значение в среде российских мусульман в силу географических и климатических условий. Один из выдающихся, хотя и небесспорный татарский ученый-богослов начала ХХ в. М. Бигиев на основании ряда положений Корана приходит к выводу, что перенесение поста с длинных дней на короткие разрешен для широких категорий верующих, вплоть до тех, которые могут нанести урон своему здоровью (один из важнейших исламских принципов гласит, что человеческая жизнь важнее постулатов и правил), постясь в длинные летние дни.

Для помощи мусульманам в сложных вопросах приходит метод кияса ― суждение по аналогии, то есть разрешение новых казусов по аналогии с имеющимися в Коране и Сунне прецедентами. Как уже было отмечено выше, в соответствии с традициями куфийской школы в вопросах фикха Абу-Ханифа был сторонником рациональных методов при решении вопросов, прямо не отраженных ни в Коране, ни в Сунне. Для того чтобы находить выход из подобных ситуаций, и использовался кияс. «Точная аналогия, – говорил имам, – приводит страждущего знания к цели. Аналогия ― словно справедливый свидетель в пользу той истины, на которую претендует страждущий истины».

Для проведения подобной аналогии от факиха требовалось выявить основу того или иного нормативного положения, по причине которой оно было установлено, и в свете этого решать аналогичные проблемы. По Абу-Ханифе, кияс имел ограниченную сферу применения в вопросах богослужебного и уголовного права. В первом случае не всегда можно установить мотив религиозного императива. Во втором – возникает опасность расширительного толкования. Но бывают и такие ситуации, когда кияс формально допустим, однако его применение приносит очевидный вред или приводит к абсурдным выводам. В таких случаях Абу-Ханифа призывал юристов исходить из общих принципов благоразумия и справедливости – «предпочитать лучшее» (истихсан). Широкое применение метода кияса и умозрительных приемов инкриминировалось традиционалистами в укор Абу-Ханифе. Следует отметить, что под киясом понимался не только технический юридический термин, обозначающий определенный правовой метод, но и рационализм в широком смысле этого слова, элементарная человеческая логика.

Об особенностях акиды Абу-Ханифы и его последователей

Акида – вероубеждение, один из важнейших элементов мусульманского мировоззрения, образовавший особое научное направление в исламском богословии. Основу суннитской акиды составляют шесть формул вероисповедания, изложенные в Коране (в частности, в аяте 177 суры «аль-Бакара»/«Корова») и хадисах Пророка (мир ему): «верую в Аллаха, Его ангелов, Его Писания, Его Посланников, в Судный день, в предопределение: и добро, и зло – от Аллаха»; ханафиты добавляют к ним седьмое положение веры: «в воскрешение после смерти». В более развернутом виде акида представляет собой изложение позиции той или иной правовой школы или автора в основных вопросах религиозной догматики. Наиболее известные сочинения по суннитской акиде принадлежат перу Абу-Ханифы, ат-Тахави, аль-Ашари, аль-Матуриди, Ахмада ибн Ханбала, аль-Газали, Ибн Таймии и др. Каждый из этих авторов излагал свое видение принципиальных вопросов вероубеждения мусульман, в том числе опираясь на труды своих идейных предшественников, но в первую очередь полемизируя с идейными оппонентами.

К примеру, хариджиты утверждали, что всякий мусульманин, кто совершил прегрешение, суть неверующий (кафир); следовательно, его жизнь и имущество не охраняются законом и не гарантированы обществом. Их идейный оппонент Абу-Ханифа, напротив, говорит в своем основном труде по акиде «аль-Фикх аль-Акбар»: «Вера – это [произнесение] свидетельства [шахады – “нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его Пророк”] и убежденность [в этом]. Вера… не увеличивается и не уменьшается, она увеличивается и уменьшается [лишь] с точки зрения уверенности и убежденности. Верующие равны в вере и единобожии, превосходя друг друга в деяниях своих… С точки зрения языка есть разница между “верой” (иманом) и Исламом. Но [в действительности] не бывает веры без Ислама и не существует Ислама без веры... Все верующие равны в богопознании, уверенности, уповании [на Бога]... богобоязненности, надежде [на Божье помилование] и вере, различаясь во всем этом вне веры».

Среди ханафитов наибольшее распространение получила матуридитская акида, названная так по имени ее создателя Абу-Мансура аль-Матуриди (870–944), который стремился максимально сохранить и заново осмыслить учение Абу-Ханифы. Стремясь к принципиальной гармонии по вопросам акиды, этот автор утверждает о наличии свободного выбора человека (ихтияр): человек наделен от природы телом и разумом, что дает ему возможность к действиям, но во время самого действия он способен к двум противоположным поступкам – к послушанию и греху, однако именно в этом (в возможности выбора, дарованной ему Богом в момент совершения действия) и заключается его зависимость от Создателя. В связи с этим Бог не должен ни к чему обязывать людей до тех пор, пока Он не дал им способности к этому. На примере джихада (который многими рассматривается как дополнительный столп Ислама) ученый говорит, что не имеет никакого смысла подобным образом затруднять верующих, если они принципиально не в состоянии выполнять эти обязанности, ибо для этого нужна долговременная естественная способность индивидуумов и общества к его выполнению.

Матуридитская акида окончательно сформировалась к XI в. как противостоящая не только акиде мутазилитов и хариджитов, но и по многим вопросам акиде суннитов ― ашаритов и ханбалитов. Более того: разногласия (ихтиляф) затронули основополагающие идеологические вопросы вероучения. Так, по мнению Абу-Ханифы, одна лишь шахада (свидетельство о вере) не является верой, ибо если она была бы таковой, то все лицемеры считались бы верующими. Однако равным образом и одно лишь богопознание не является верой, ибо, если оно было бы таковым, то все люди Писания считались бы правоверными (муминун). Верующий есть истинно верующий, а неверующий есть истинно неверующий. Даже богоослушники из общины (уммы) Мухаммада (мир ему) являются истинно верующими, а не неверными, – данный тезис ханафитов коренным образом противоречит тактике такфира (объявление другого неверующим), которая активно используется экстремистами в Исламе, служа оправданием для актов терроризма.

Актуальные проблемы развития ханафитской школы в Российской Федерации

Любую радикальную идеологию невозможно уничтожить физически, как это пытаются осуществить силовые ведомства на Северном Кавказе, а в последние два-три года – и в Поволжье. В частности, «на вооружение силовиков взяты методы и технологии борьбы с терроризмом израильских спецслужб, где не ставится задача интеграции палестинского населения в общественную и государственную жизнь страны. Напротив, там стараются обеспечить постоянный фронт отчуждения и борьбы и формирования израильского общества на ненависти к окружающему арабскому миру. В Израиле практикуется установка презумпции виновности, действует принцип коллективной ответственности, когда по подозрению в соучастии в террористическом акте арестовывают всех родственников и не отпускают их до тех пор, пока не выловят якобы террориста, узаконены пытки и признательные показания, добытые под пытками» (цитаты из статьи «За рамками нормальной жизни» политолога, эксперта Государственной думы РФ Д. Халитова).

Задача российского общества гораздо сложнее – создать такие условия жизни, при которых радикальная идеология изжила бы сама себя, не будучи востребованной людьми. Именно этому и способствует видение Ислама традиционными юридическими школами, в частности ханафитским мазхабом. В своей последней монографии «Исламская альтернатива и исламистский проект» один из ведущих исламоведов России д.и.н. А.В. Малашенко указывает на то, что «ханафитский мазхаб является фактором сдерживания радикализма». Так, он замечает, что последователи движения «Хизб ут-тахрир» идеологически противостоят ханафитскому учению. Действительно, как анализируют эксперты, приверженцы «“Хизб ут-тахрир” не относят себя к суннитам: у них иная методология взгляда на хадисы, они отрицают некоторые положения суннитской акиды и т. д.» (Ф. А. Ежова, «“Хизб ут-тахрир”: детская болезнь халифатизма в исламской политике»).

Акида – это важнейшее направление богословия, которая затрагивает вопросы вероучения и идеологии общества. Разногласия в Исламе вызваны не столько разницей в мазхабах, сколько разногласиями именно в акиде. И если взгляды и биография Ибн Абд аль-Ваххаба хорошо известны русскоязычному читателю из многотиражной литературы, активно издаваемой на деньги спонсоров из арабских стран, то методика и взгляды Абу-Ханифы малоизвестны, хотя в истории мусульман СНГ наибольшее распространение получил именно ханафитский мазхаб. Эта школа является и признается в кругах специалистов самой толерантной и умеренной в Исламе. Однако на сегодняшний день книжные рынки наших стран переполнены литературой, пропагандирующей другие направления, которые призывают к агрессии и насильственным действиям против немусульман. Отсюда рождается непонимание исламской религии, ассоциируемой с эксклюзивизмом и экстремистским агрессивным настроем, в то время как в действительности значительная часть этих настроений снимается при грамотном богословском подходе, объясняющем конкретные ситуации в шариате в позитивном смысле.

Истоки терроризма в Исламе традиционно связывают с двумя средневековыми сектами крайних убеждений. Первые – хариджиты – откололись от большинства мусульман уже в 657 г., объявив обоих претендентов на руководство Халифата – Али и Муавию – вероотступниками. Хотя халиф Али завещал не вести с ними войн, сам он разгромил большую часть хариджитов в битве при Нахраване. Однако идеи хариджитов оказались популярными в некоторых частях Халифата среди наиболее отсталых слоев бедуинского населения. Хариджиты стремились провести в жизнь идеи «Царства Божьего» и полагали, что все прочие, кроме них, обречены на вечные муки. Крайние хариджиты проповедовали идеи обобществления имущества и социальной уравниловки, считали кяфирами (неверными) всех, кто не согласен с ними; территорию своих противников рассматривали как «дар аль-куфр» (земля неверных), так что ее население подлежало безусловному истреблению. Их воззрения отличались крайней нетерпимостью, а действия – предельной жестокостью. Не только мужчин из числа своих оппонентов они считали «великими грешниками» (то есть, согласно их доктрине, неверными), подлежащими убийству, но и жен и детей под предлогом того, что им определены вечные муки в аду. После совершения террористической атаки на мирные поселения хариджиты скрывались в недоступных местах. В конечном счете все эти действия и идеи вызвали абсолютную ненависть к ним со стороны большинства населения Халифата, что и предопределило их военное поражение (в то время как в начале их деятельности люди массами шли к ним в надежде найти здесь идеальное обществе во главе со справедливым правителем и абсолютным равенством всех членов движения). Но перед тем хариджитам удалось нанести ряд серьезных ударов по единству Халифата и социальному развитию исламского общества; так, именно от рук хариджитов во время теракта в мечети пал четвертый праведный халиф и зять Пророка Али. Из хариджитов выжили только наиболее умеренные – ибадиты, которые отказались от терроризма.

Второй сектой в Исламе, использующей терроризм, стали исмаилиты. Будучи эксклюзивистами во взглядах на религию и используя запрещенные шариатом методы – наркотическое опьянение, – они наводили страх и ужас на верхи и низы мусульманского общества в XII–XIII вв., убивая всех несогласных с ними и легко идя на самоубийство во время совершения теракта (под воздействием наркотиков). Исмаилитов зомбировали в высокогорной крепости Аламут в Иране, внушая им под воздействием наркотиков, в частности гашиша, о том, что такое же наслаждение, как от наркотического опьянения, они получат в Раю, идя на верную гибель. Многие наивные исмаилиты были принесены в качестве бессмысленных жертв их лидерами. Сначала население Халифата было лояльно к ним: ведь они атаковали сельджуков, убивая их военачальников и наместников, особенно тех, кто был известен своей коррумпированностью и был нелюбим народом. Однако позже весь мусульманский мир стал решительно настроен против их тактики террора и относился к ним как к вероотступникам. Центр деятельности исмаилитов-ассасинов был уничтожен во время нашествия монголов, после чего движение исмаилитов мигрировало в Индию и позже трансформировалось в нынешнее либеральное течение.

Терроризм в России имеет старинные корни и также связан с деятельностью группировок, враждующих с властью по идеологическим или социально-политическим причинам. В дореволюционной России терроризм активно использовался левыми и левацкими движениями (народники, эсеры, социал-демократы и др.); в советское время к нему прибегали националисты-леваки (армянские дашнаки, устроившие несколько терактов в Москве аж в 1970-е гг.). На Северном Кавказе в наше время идейно мотивированный терроризм появился далеко не сразу – до возникновения чеченского конфликта провокации с захватами самолетов и вертолетов носили безыдейный характер бандитских вылазок. Однако данный вид бандитизма, наложенный на свежие впечатления чрезвычайно жестокой войны в Абхазии (с футболом из отрезанных голов в Сухуми), вошел в соприкосновение с идеологией экстремистов из арабских стран, которые приехали в Чечню не столько ради финансовой выгоды, сколько для участия в «джихаде против неверных». Они-то и помогли с идейной мотивацией терроризма.

Отныне все воюющие против сепаратистов объявлялись неверными; все сочувствующие неверным, включая чеченцев-мусульман, также становились неверными, а имущество и кровь неверных, по логике буквалистов, разрешены шариатом. Дальше – больше: неверными постепенно объявлялись или становились все, кто не поддерживал движение сепаратистов. Как обычно в истории, носителями терроризма становились люди самые неграмотные и с низкими социальными запросами, к тому же жившие изолированно или представлявшие собой отдельный клан. В отличие от многих боевиков террористы должны были пройти особую психологическую подготовку, в ходе которой использовались методы внушения идей «избранности» террориста перед Богом, его особой миссии; обещание Рая и вечного наслаждения в нем. Эти и другие идеи наряду с желанием мести являлись ключевой движущей силой террористов и террористок из Чечни в современности и практически ничем не отличались от идей средневековых хариджитов или исмаилитов.

Разгром терроризма должен включать в себя несколько стадий и соответствующих им действий.

1) Если на первой стадии без вооруженного физического подавления очагов терроризма не обойтись, то на последующих одно лишь физическое преследование не способно ликвидировать идеологию эксклюзивизма в религии, на которую опираются все экстремистские круги. Недаром халиф Али завещал преемникам не применять к террористам своего времени методы насильственного преследования и уничтожения: истребить можно носителей идеологии, но не саму идеологию, которая, слово заразная болезнь, находит для себя все новых и новых носителей.

2) Именно поэтому важно создавать особую атмосферу неприятия не только методов террористов, но и их религиозных воззрений (эксклюзивизм, такфиризм, якобы наличие справедливого правителя). Следует помнить, что в истории Ислама терроризм обрекал сам себя на гибель тогда, когда общественное мнение разочаровывалось в нем и оборачивалось против них.

3) Но еще более важным следует признать третью и самую главную стадию борьбы с терроризмом в Исламе – стадию религиозного обоснования ошибочности, преступности террористов и неизбежности Божественного проклятия в их адрес. Только тогда, когда Абу-Ханифа обосновал богословско-правовые нормы, приравнивающие хариджитов к гибельной перед Богом ереси, это движение трансформировалось в умеренное, навсегда сняв радикальную риторику с повестки дня.

О том, что противодействие радикальному настрою следует оказывать прежде всего с позиций богословия, наглядно свидетельствуют работы специалистов, исследующих феномен терроризма. Л.В. Перепелкин в статье «Современный терроризм и его религиозные обоснования» указывает на то, что «группа авторитетных турецких ученых в 2004 г. опубликовала книгу “Ислам о терроре и акциях террористов-смертников”. Основной вывод авторов заключается в том, что убийство и самоубийство в Исламе запрещены, а следовательно, те группы, которые это практикуют, отошли от Ислама. По мнению другого, не менее авторитетного автора Мухаммада Хасана, терроризм на исламской основе присущ такому направлению салафизма, как такфиризм».

Общеизвестно, что в целях распространения в общинах верующих мусульман на территории России экстремистских идей и радикальных настроений активно используется перевод, издание и широкое распространение соответствующей литературы, подготавливающей читателя к неадекватному восприятию общероссийских социальных и национальных ценностей. Для противодействия этим тенденциям одних лишь правоохранительных мер явно недостаточно, ибо государственные органы надзора не в состоянии отследить радикальную литературу и отфильтровать ее от общепризнанных в Исламе трудов по богословию. При этом важно осознавать, что работы по Исламу в нашей стране широко представлены только в исполнении светских ученых-востоковедов; как правило, читатели-мусульмане предпочитают иные трактовки этим трудам, относясь к ним с подозрением и недоверием. На сегодняшний день и система мусульманского образования, и книжные полки при мечетях, и библиотеки российских мусульман нуждаются в комплексных и базовых учебниках по Исламу, которые охватывали бы широкий круг богословских дисциплин и приводили к унификации многочисленных и порой конфликтующих идеологических школ, к профилактике экстремизма и радикализма в обществе.

Литература

Батров Р. Г. Абу-Ханифа: жизнь и наследие. – Нижний Новгород – Ярославль: ИД «Медина», 2007.

Бигиев М. Пост в длинные дни // Медина ал-Ислам. – 2006. – № 9 (22) . – С. 5.

Ислам. Энциклопедический словарь. – М., 1991.

Рахман Х. Хронология исламской истории: 570–1000 гг. от Р. Х. – Нижний Новгород, 2000.

Рудольф У. Ал-Матуриди и суннитская теология в Самарканде. – Алматы, 1999.

Фрэйджер Р. Мудрость Ислама. Знакомство с жизненным опытом исламской веры. – М., 2005.