Дамир МУХЕТДИНОВ,

кандидат политических наук, доцент факультета международных отношений ННГУ им. Н. И. Лобачевского, ректор Нижегородского исламского института им. Х. Фаизханова, член Общественной палаты Нижегородской области

Кадеты гарантировали не только гражданское равноправие, но и религиозную автономию. Система частного образования и национальных культурных организаций также получала полную автономию. Обеспечивалось преподавание в государственной начальной школе на родном языке. Для мусульманских либералов такие гарантии являлись достаточными на этапе развития, требовавшем прежде всего религиозной и культурной автономии и создания целостной системы образования.

Садри Максуди выступил сторонником классического французского определения политической нации как общности граждан государства. «В каждом государстве есть, так сказать, политический титул – американец, француз и т. д., но в каждом государстве существует масса национальностей, которые во имя своих традиций, своих особенностей быта, которые у них существуют, отстаивают и будут отстаивать свои традиции, и в этом смысле я татарин и защищаю свой быт – но политически я русский гражданин».

В полемике с правыми депутатами Садри Максуди стремился объяснить им, что «до тех пор, пока вы не поймете, что Россия – это государство сложное, где проживает масса национальностей, а не сплошное славянское государство, до тех пор, пока вы не поймете, что существующие в России национальности имеют такое же право на самостоятельное существование, как вы, вы не в состоянии будете управлять государством». Максуди делает вывод: «Управлять государством может только такая партия, которая имеет представление о том, что существует в государстве».

С. Максуди

Г. Апанаев

Ш. Сыртланов

А. Ахтямов

Р. Фахретдин

Литература

 1. Хабутдинов, А. Ю. Общественное движение мусульман-татар: Итоги и перспективы / А. Ю. Хабутдинов, Д. В. Мухетдинов. – Нижний Новгород: Медина, 2005.

 2. Хабутдинов, А. Ю. Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг. / А. Ю. Хабутдинов, Д. В. Мухетдинов. – Нижний Новгород, 2005. 

3. Хабутдинов, А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков / А. Ю. Хабутдинов. – Казань: Идел-пресс, 2001.

Дамир Мухетдинов

Российские мусульмане начала XX века о правах человека

Вопрос о правах человека является тем основополагающим моментом, на котором проверяется справедливость и демократичность любых решений. Зачастую, особенно за рубежом, утверждается, что права человека считаются определяющими только для западноевропейской или евроатлантической христианской цивилизации. Однако такая точка зрения глубоко ошибочна. Ислам как религия единобожия утверждает равенство людей и выступает за создание представительного, коллегиального принципа правления.

Так, принцип аш-Шура (Совет) изложен в Коране. В Суре «Али Имран» (Семейство Имрана: 3: 153 (159)) говорится: «По милосердию от Аллаха ты смягчился отношению к ним; а если бы ты был грубым, с жестоким сердцем, то они непременно рассеялись от тебя. Извини же их, и попроси им прощения и советуйся с ними о деле. А когда ты решился, то положись на Аллаха, – поистине, Аллах любит полагающихся». Название «Аш-Шура» (Совет), носит и одна из сур Корана. Здесь говорится о божьей милости и указывается на основы жизни мусульман. В суре Аш-Шура (42, 36–38) указывается: «Все, что вам доставлено – удел жизни ближней. А то, что у Аллаха, – лучше и длительнее для тех, которые уверовали и Господа своего полагаются, – и тех, которые избегают всяких грехов и мерзостей, а когда гневаются, то прощают, – и тех, которые ответили своему Господу, и выстаивали молитву, а дело их – по совещанию между ними, и расходуют они из того, чем Мы их наделили».

В большинстве стран современного мусульманского мира существуют институты выборного президентства и парламенты. А первая Конституция и парламент Нового времени в мусульманском мире появились в Османской империи в 1876 г. Несмотря на их быструю ликвидацию султаном Абдул-Хамидом, сам факт создания Конституции, обеспечивающей равноправие и участие в управлении граждан, вдохновил членов уммы по всему миру.

В Российской империи относительно легальная возможность обсуждения реформы политического строя возникла только в годы российской революции 1905–1907 гг. Для российских мусульман ключевым вопросом было их уравнение в правах с христианами. Об этом они заявляли в своих петициях, наиболее важные из которых относятся к периоду созыва Уложенной комиссии 1767–1769 годов. Но равноправие российские граждане-мусульмане получат только по Декларации Временного правительства от 20 марта 1917 г. До этого они не могли быть чиновниками (кроме низшего разряда), коронными судьями, преподавателями высшей и средней государственной школы. Исключение, по понятным причинам и особенно в дни войн, делалось для офицеров, и поэтому ряд мусульман стали генералами.

Уже на I Всероссийском мусульманском съезде 15 августа 1905г. в Нижнем Новгороде (на Макарьевской ярмарке) мусульмане вновь потребовали гражданского равноправия. 10 ноября 1905 г. в Казани состоялось собрание, где после детального ознакомления с программами общероссийских политических партий рассматривался вопрос о присоединении татар к одной из них. Собрание, состоявшееся 17 ноября 1905 г., приняло решение о преобразовании программы, принятой «Исламским обществом» на Макарьевской ярмарке, в программу партии «Союз мусульман», объединяющей всех мусульман России. На думских выборах предлагалось выступить в союзе с конституционно-демократической партией, так как «она обращает большее внимание на религиозные свободы и показывает понимание угнетенных наций».

К этому моменту уже были приняты постановления съезда земских и городских деятелей и программа партии кадетов. 14 сентября 1905 г. земские лидеры одобрили постановления съезда земских и городских деятелей. В разделе «О правах национальностей и децентрализации» утверждалось, что «основной закон Российской империи должен гарантировать всем населяющим империю народностям – право свободного культурного самоопределения. Как то: полную свободу употребления различных языков и наречий в общественной жизни, свободу собраний и союзов, свободу основания и содержания частных учебных заведений и всякого рода учреждений, имеющих целью сохранение и развитие языка, литературы и культуры каждой народности и т. п.». Именно в данной редакции были изложены пункты 11 и 12 раздела «Основные права граждан» в программе конституционно-демократической партии. В пункте третьем программы указывалось, что «православная церковь и другие исповедания должны быть освобождены от государственной опеки». Деятели казанского бюро конституционно-демократической партии перевели на татарский язык и издали программу партии с примечаниями. Особая роль в этих примечаниях уделялась равноправию нерусских народов, свободе вероисповедания, религиозной автономии и особенностям национальной системы образования.

Таким образом, кадеты гарантировали не только гражданское равноправие, но и религиозную автономию. Система частного образования и национальных культурных организаций также получала полную автономию. Обеспечивалось преподавание в государственной начальной школе на родном языке. Для мусульманских либералов такие гарантии являлись достаточными на этапе развития, требовавшем прежде всего религиозной и культурной автономии и создания целостной системы образования.

II Всероссийский мусульманский съезд (нелегальный) проходил 13—23 января 1906 г. в Санкт-Петербурге. На съезде было официально заявлено о создании политической партии «Иттифак аль-муслимин», приняты ее Устав и программа. Программа предусматривала создание правового конституционного государства при равноправии всех религий и наций. Законодательные функции переходили к парламенту, избранному всенародным голосованием. Министры избирались парламентом и были ответственны перед ним, но утверждались царем. Провозглашалась независимость судебной власти. Вопросы никаха, талака и мираса оставались в сфере ведения шариатских судов. В рабочем и земельном вопросах тоже соблюдалась программа кадетов с той разницей, что земельный фонд переходил под контроль местных органов самоуправления, что было подтверждено в программе, принятой мусульманскими депутатами I Государственной думы.

В разделе о махалли мухтарият (местной автономии, самоуправлении) вся территория государства делилась на вилаяты (области), а также территориальные единицы более низкого уровня. Меджлисы (представительные органы вилаятов) имели право законодательства в пределах своих полномочий. Контроль за исполнением общегосударственных законов поручался назначенным из центра чиновникам. Язык большинства населения области признавался ее официальным языком, однако все другие народы могли свободно вести образовательную и печатную деятельность на своих языках. Таким образом, мусульмане выступили не за раскол страны, а за создание конституционного правового режима, где правительство несет ответственность перед парламентом. При этом нации имели права на религиозную и культурную автономию, а регионы – на широкое самоуправление.

Мусульманская фракция Госдумы 1-го созыва (27 апреля – 8 июля 1906 г.) была сформирована 21 июня в составе 25 депутатов (12 татар) из числа сторонников «Иттифака» (представители интеллигенции, помещиков и улемов). Важнейшим из законопроектов, рассмотренных Госдумой 1-го созыва, был законопроект «О гражданском равенстве», основное требование которого – отмена всех ограничений в гражданских правах, «обусловленных принадлежностью к той или другой национальности или вероисповеданию». В выступлениях по существу законопроекта члены фракции Абсугуд Ахтямов и Шах-Айдар Сыртланов перечислили ряд ограничений юридических прав мусульманского населения. Законопроект не был принят в связи с роспуском Думы.

18 мая 1906 г. в Казани выходит в свет первый номер газеты «Танг йолдызы» («Утренняя звезда»). По названию этой газеты группа и называется обычно «тангчылар». Так как ее лидеры не скрывали близости своей программы к программам российской социал-революционной партии (эсеров) и трудовой группы Государственной думы, то к «тангчылар» применимо обозначение аграрных социалистов. Целями революции называются передача всей земли народу, провозглашение всех гражданских и политических прав и введение 8-часового рабочего дня. Здесь же провозглашается программа религиозной и национально-культурной автономии, как и у либералов. Таким образом, даже мусульманские социалисты прекрасно понимали, что права единоверцев невозможно обеспечить без наличия религиозной и национально-культурной автономии.

Пиком мусульманского политического движения в 1905–1907 гг. является III Всероссийский мусульманский съезд, состоявшийся 16–21 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде. В съезде приняли участие более 900 человек, большинство которых составляли татары Волго-Уральского региона.

Принципиальный характер носила идея, выдвинутая Садри Максуди. Наряду с Думой он предлагал создать в России Государственный совет по примеру швейцарского Совета кантонов. При этом от каждой нации избиралось бы равное количество депутатов. В ведение этой палаты переходили бы национальные и религиозные вопросы. Тем самым была выдвинута идея будущего «Совета Национальностей», или «Второй Палаты». Идея встретила одобрение съезда.

Казанский имам и мударрис Габдулла Апанай возглавил образовательную комиссию. Здесь присутствовали мусульмане Центральной России, Волго-Уральского региона, Кавказа, Крыма, Казахстана и Туркестана, то есть всех мусульманских регионов России. Она приняла решение о введении всеобщего начального образования на родном языке. В средней школе языком преподавания становился тюрки. Автономная мусульманская система образования была приравнена в правах к государственной и финансировалась государством и земствами. Местные общины контролировали школы. Главным методическим и аналитическим центром, контролирующим программы и учебную литературу, становился Всероссийский союз учителей с его регулярными Всероссийскими съездами учителей. В крупных городах открывались мужские и женские учительские институты. Только медресе сохраняли статус духовных учебных заведения и переходили под контроль комиссии Духовного собрания. В условиях Нового времени доступ не только к религиозному, но и светскому начальному, среднему и профессиональному образованию являлся ключевым условием для обеспечения прав личности на конкурентоспособность в современном индустриальном обществе. Это прекрасно понимал еще Хусаин Фаизханов в 1860-е гг.

Высшее образование рассматривалось тогда как русскоязычное. Но уже в 1914 г., выступая по обсуждению сметы Министерства народного просвещения, член комиссии по народному образованию Государственной думы Гайса Еникеев развернул целостную программу реформы просвещения мусульман на всех уровнях. Порядок организации школ фактически соответствовал решениям общероссийского земского съезда по вопросам образования в 1911 г.: «Общеобразовательные начальные школы среди мусульман должны быть организованы в строгом соответствии с бытовыми, этнографическими и религиозными особенностями населения. Организация и программа этих школ должна разрабатываться местными общественными учреждениями в порядке, который имеет быть установлен законом». Седьмой пункт программы выводил национальное образование на качественно новый уровень – на уровень высшей школы. В нем указывалось: «Должны быть учреждены при высших учебных заведениях кафедры и местных языков, истории литературы этих языков для подготовки преподавателей и преподавательниц в инородческие учительские семинарии, учительские институты и педагогические классы». Таким образом, впервые ставился вопрос о том, что история, литература и язык народа должны не только стать предметом науки для немусульманских ученых, но и превратиться в дисциплины, преподаваемые в средней школе. Этот пункт фактически обозначал создание не только кадров для национальной средней школы, но и национальной профессуры, ученых и аспирантов, что также запрещалось российским законодательством. В целом программа Еникеева предусматривала создание целостной образовательной автономии от начальной до высшей школы.

Но реальность была намного суровее. Депутат Государственной думы учитель Калимулла Хасанов 4 мая 1907 г. выступил за отмену Правил Министерства народного просвещения от 31 марта 1906 г. «о печатании учебных книг и пособий в русской и национальной транскрипции». Он заявил: «Мы хотим, чтобы действительно преподавание велось на нашем родном мусульманском языке, чтобы все учебники печатались не по двойной транскрипции.... а чтобы печатались на своем родном алфавите; и если только действительно Министерство народного просвещения не откажется от своих правил 31 марта (1906 г. – Д. М.), то все школы в мусульманских деревнях будут закрыты. Следовательно, мы, двадцатимиллионное мусульманство... должны лишиться возможности народного образования (голоса справа: идите в Турцию). Да, по всей вероятности, вы заставите нас идти в Турцию. Вы знаете, из Крыма сколько народа переселяется в Турцию». В итоге Хасанов заявил: «Если вы предоставите нам право изучать свой родной язык, то мы скорее сблизимся и скорее будет любовь, а правилами этими вы всегда будете отталкивать». Этот эпизод получил известность благодаря стихотворению Г. Тукая «Китмибез» («Мы не уйдем»).

В 1907-м – начале 1917 г. Государственная Дума оставалась единственной легальной площадкой, где можно было открыто обсуждать насущные проблемы России, в том числе вопрос о правах человека. Депутат Государственной думы Садри Максуди при принятии законопроекта Министерства народного просвещения о высших начальных училищах заявлял: «Мусульманин первым условием ставит религию, и нет ничего, чем для нее он бы не пожертвовал, даже просвещением. Так что, прежде чем отдать в школу, мы спрашиваем: преподается ли родная религия в школе, и если нет, то детей не отдаем».

16 ноября 1909 г. при обсуждении правительственного законопроекта о неприкосновенности личности Садри Максуди сформулировал свое кредо общественного развития и отношение российских мусульман к российской государственности. Садри Максуди здесь выступил сторонником классического французского определения политической нации как общности граждан государства. Он утверждал, что «в каждом государстве есть, так сказать, политический титул – американец, француз и т. д., но в каждом государстве существует масса национальностей, которые во имя своих традиций, своих особенностей быта, которые у них существуют, отстаивают и будут отстаивать свои традиции, и в этом смысле я татарин и защищаю свой быт – но политически я русский гражданин». Максуди утверждал, что «для России, состоящей из массы народностей, государственные интересы могут заключаться, так сказать, в равнодействующей интересов всех народностей, т. е. в том, чтобы самые насущные интересы всех народностей были удовлетворены в такой мере, чтобы от этого государство не пострадало».

В полемике с правыми депутатами Садри Максуди стремился объяснить им, что «до тех пор, пока вы не поймете, что Россия – это государство сложное (голоса справа: поняли), где проживает масса национальностей, а не сплошное славянское государство, до тех пор, пока вы не поймете, что существующие в России национальности имеют такое же право на самостоятельное существование, как вы (голоса справа: нет), вы не в состоянии будете управлять государством». Максуди делает вывод: «Управлять государством может только такая партия, которая имеет представление о том, что существует в государстве».

В ответ на обвинения ряда правых депутатов об ориентации мусульман России на иностранные государства 25 декабря 1909 г. Садри Максуди прямо заявил: «Каково же отношение самого мусульманского населения к русскому народу, к русской государственности? Мы жаждем свободной, просвещенной, богатой. блестящей будущности России».

Такое будущее России могло быть достигнуто, по мнению Садри Максуди, только при гарантиях неприкосновенности личности. При обсуждении соответствующего законопроекта Садри Максуди от имени мусульманской фракции заявил, что наряду с принятием этого закона необходимо принять закон об исключительном (чрезвычайном) положении. Он утверждал, что неприкосновенность личности превращается в фикцию в условиях, когда почти вся Россия может находиться на исключительном положении. Именно в гарантии прав личности Садри Максуди видел единственную гарантию процветания и благополучия государства: «Русские граждане добьются настоящих прав человека и гражданина, потому что этого требует исторический закон, закон социологии». Садри Максуди сделал исторический экскурс при анализе данной проблемы. Он указывал на древний мир, где все права человека отрицались государством, и на мир средневековый, где элита приобрела автономные от государства права. Позднее Декларация прав человека и гражданина утвердила неотъемлемые права каждой личности. Таким образом, Садри Максуди считал, что Россия превратится со временем в конституционное правовое государство, где будут обеспечены права человека и как гражданина, и как представителя конкретной религии и нации.

В Государственной думе обсуждались и другие вопросы, касающиеся прав мусульман. Правительственные законопроекты по урегулированию отношений православного государства с его подданными другой конфессии обсуждались в думской комиссии по вероисповедным вопросам, в которую вошел имам и мударрис из Стерлибаша Мухаммад-Шакир Тукаев. Одним из них был проект закона «Об изменении законоположений, касающихся перехода из одного исповедания в другое». Среди татар была довольно значительная группа лиц, подвергнутых насильственному крещению и числившихся официально православными, а на самом деле исповедовавших ислам. Однако этот законопроект, принятый Думой, был отвергнут верхней палатой – Государственным советом.

В выступлениях членов мусульманской фракции отмечалось, что исполнение мусульманами ряда статей российского законодательства вынуждало их нарушать нормы шариата. В частности, при обсуждении законопроекта «Об обеспечении нормального отдыха служащих в торговых заведениях, складах и конторах» фракция с думской трибуны не раз обращалась с просьбой предоставить право торговым служащим из мусульман отдыхать и праздновать в дни, определенные Исламом. Поправки мусульманской фракции не были приняты Думой.

Обсуждение прав человека у мусульман всегда имело и религиозное измерение. Основным теологом, занимавшимся вопросами богословского обоснования национальных реформ, стал улем Риза Фахретдин. В 1912 г. Риза Фахретдин в биографии улема и суфия Ибн Араби писал, что Ислам должен давать ответы на все реалии современности и проблемы этого и загробного миров. Образцом для подражания должны служить не только правители и улемы, но и создатели школ, лица, финансирующие образование и воспитание детей, основатели приютов и больниц.

В 1914 г. Р. Фахретдин выпустил книгу «Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр» («Религиозные и общественные вопросы»), анализирующую позицию мусульман по отношению к реформам. Само название работы говорит о необходимости синтеза религиозных и светских основ для развития исламской нации. В реформе права «основные правила» зиждились на суннитской доктрине, заключающейся в том, что «Коран и Сунна напрямую должны быть потребностью и доказательством для мусульманских правителей». Основным источником реформы права становилась «иджма», которая «выражается в согласованном вынесении решений по реформам своего времени». При этом наряду с мнениями улемов она учитывает позиции «глав благотворительных обществ, воинских командиров и глав других организаций, адвокатов и докторов, инженеров и торговцев, редакторов и писателей, рабочих». Шура-Совет, принимающий правовые решения, превращается в орган мусульманской общины Нового времени. Шура должна действовать в соответствии с реалиями экономики и культуры и представлять собой союз всех классов и обществ. Риза Фахретдин утверждал, что «в парламенте и Государственном совете... нужно выполнять решения, согласные с Кораном и Сунной». Он считал, что главная реформа предстоит в сфере права. В итоге должна быть создана Конституция как «очень полезная вещь для исламского мира». Ислам должен сохранять значение как система мировоззренческих и моральных устоев: «Ислам, будучи универсальной религией, пригоден для всех времен, всех мест и государств, всех народов и наций». Мусульмане должны вернуться к путям чистой религии (саф дингэ юллары) времен асхабов.

Итак, в начале прошлого века лидеры российских мусульман были сторонниками создания конституционного правового режима, обеспечивающего равенство всех граждан, независимо от религии, нации, расы и пола. При этом каждая нация имела право сохранять свои религиозные и образовательные учреждения. Для повышения конкурентоспособности члены нации имели бы право получать светское государственное образование на всех уровнях на родном языке. При этом как лояльные граждане России они стремились добиться обеспечения этих прав в рамках единого общего государства. Как мы видим, данные положения отражает последующие положения таких ключевых документов, как Всеобщая декларация прав человека, Европейская конвенция по защите национальных меньшинств, Европейская хартия региональных языков и языков национальных меньшинств. Таким образом, российские мусульмане начала XX века имели целостную и непротиворечивую концепцию защиты прав человека, которая может послужить нам и современных условиях.