КНИГИ О ПРОРОКЕ МУХАММАДЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

 

СОНЕТЫ О ПРОРОКЕ МУХАММАДЕ

Джаннат Сергей Маркус

Как я дерзнул написать о Пророке Ислама в форме сонета? Ведь художественная форма сама по себе содержательна: она несет хоть и скрытую, но мощно действующую информацию. А сонет в русскую культуру пришел из романских литератур Западной Европы, в нем всегда слышны звонкость и чеканная логика латыни. Кажется, что сонет – квинтэссенция западного духа – никак несоединим с образностью мусульманства и тем более с ритмами и духом Хиджаза, где родился и жил араб Мухаммад.

...Москва, 1428 год по Хиджре. Я по заказу Дамира Мухетдинова, главы издательского дома «Медина», собираю альманах «Мавлид ан-Набий», буквально живу в мыслях и снах среди асхабов и ансаров VII века нашей эры. Среди написанного по теме вдруг – венок сонетов «Кааба» Юрия Линника, выдающегося ученого и поэта из Петрозаводска. Оказывается, о Каабе можно так смело писать, и в такой форме, и сравнивать ее с «Черным квадратом» Малевича! Я поражен.

А Линник, когда я стал высказывать мои восторги (мы проходили по Новокузнецкой улице мимо древлеправославного храма), удивляется мне: «Как, неужели вы сами были в Мекке, в Медине! И все видели своими глазами? Ну, как там?»

Он ведь написал стихи, мысленно побывав пред Каабой, умозрительно... а я-то жил в долине Мина до и после хаджа... Одним словом, пример Линника раскрепостил меня и вдохновил. И я вспомнил первую грозу близ Джамарата – совершенно чудовищную, с грохотом и вспышками, каких быть не может в России.

И понял – только жесткий, чеканный сонет способен что-то передать... А позднее сделал для себя еще одно открытие. Когда-то я написал сонет об изобретателе сонетной формы Джакомо да Лентино и не обратил внимания на существенную деталь. Все знают, что этот итальянский поэт так называемой «сицилианской школы» жил между 1180 и 1190 – ок. 1250 годов при дворе императора Фридриха Второго в Палермо. Он не раз упомянут Данте в «Чистилище» и трактате «О народной речи», его чтят все историки литературы. Но что такое был двор Фридриха Второго, культура Сицилии того времени? Удивительный, редчайший, вскоре угасший и не повторенный в Европе синтез латинства, византийства и арабо-мусульманского начал! Так вот где зародился сонет, а я и не осознавал. И сейчас еще не понимаю: какова была та «поэтическая химическая реакция», которая дала миру итальянский сонет?

Но так или иначе, главное объяснилось, вернулось на круги своя. Рожденный на Сицилии сонет – и в русском обличье – сохраняет подспудно энергию Счастливой Аравии, где людям был ниспослан сверхпоэтический супертекст – превосходящий все возможности человека Священный Коран.

 

Грозы Хиджаза

 

Слышал ты – страшное? Грозы в Хиджазе!

Треснувший неба ограненный ропот:

Рокот от камней, грохочущих в счастье,

Грохот горы, оборвавшийся в хохот?

 

Здесь – или сгинуть, иль сбыться пророку.

Третьего нет, не дано – Мухаммаду,

Голову спрятав, оглохнуть до срока,

Вмиг онемев – слушать Книгу в награду!

 

Глас Джабраила сквозь громы приносит –

Тише ручья и прохладнее тени –

В память впечатается поколений

 

Слово, сжигающее молниеносно

Саблей и сурой, стозвонным каламом –

Грозную ясность и милость Корана!

 

 

Хорал Джамарата

 

Брось свои камни скорее в шайтана!

Грохот из градин – хорал Джамарата.

Слабость твоя как свистящая рана.

Целься и бей беспощадно – стократно.

 

Этого боя, как ливня в пустыне,

Ангелы ждут от тебя – как от брата.

Джабраил тем же росчерком крыльев

Уносил в тишину Мухаммада.

 

Там над скалами Свет надвершинный,

Превращаясь в поющее Слово,

Ясным вихрем сметает препоны –

 

Возжигая цветенье в пустынях,

Боль и злобу сжигая во прах,

И Творца утверждая в сердцах!

 

 

Ближе, чем артерия

 

Где бы исчезнуть – в расщелинах тесно! –

Где бы укрыться от вещего зова?

Нет на земле столь утайного места,

Ни для змей, ни для ящериц крова...

Всюду Он – достигает и... душит

Джабраилом, и смертью, и Книгой.

Раскрывается лишь послушным

И безмерно щедрит, кто тихий.

 

Не исчезнуть, но стать подобным –

Прорастет же чрез камни колос! –

Мухаммаду, что слушал голос

 

И томился зерном безводным

Без Корана, сходящего властно

Ливнем, градом, слезами счастья!

 

 

Хиджра. Колокольчик верблюжий

 

Все отрадно для слуха, но лучше всего,

Колокольчик верблюжий, твое волшебство!

Хакани

Смотри, смотри в морозное окно:

Там сквозь узоры тайны расцветают,

И дышится пустынно и легко...

Верблюды гордо путникам кивают.

 

Аравия, твои пески поют

О странниках, поэтах, о Пророке –

Он мальчиком узнал торговый труд

И караванный ветер одинокий.

 

И слушал он бубенчик – легкий звон

Его ласкал и в скорби, и в печали,

Из Мекки смертником его прогнали,

 

Чтоб никогда не возвратился он.

Как зол наш мир! В пески гоним иль в снег

Вслед колокольцам – чистый человек!

 

 

Простор Корана

 

Кто в пустыне не жил, тот не знает простора

И своей глубины, широты своих глаз.

Мухаммаду открылось – и слуху, и взору –

То, что Бог утаил, чтоб порадовать нас.

 

Страх и благость отныне сияют в Коране:

Так, познавший резец, ограненный алмаз

Помнит муку свою – он в огне испытаний

Поборол даже смерть, просиявши сто раз!

 

Как и вы, так и я – в полусне, в полумраке

Растерял свои силы и ум омрачил,

Ниже ящериц прячась пугливо – не жил...

Где же огненный лазер Аллаха,

Что подкинет неживших – лететь выше гор?

Кто Кораном не жил, тот не знает простор.

 

 

Бадр. Черный плащ из верблюжьей шерсти

 

И спал он в песках и в горах.

И был он то сокол, то ящер в пещере.

Когда волком ночами страх

Грыз во тьме – молился о вере.

 

Его черный плащ – словно флаг –

Взлетал Аравийской саванной.

И любили его, но боялся враг

Сражаться с речью Корана.

 

Хотели умом да числом побеждать,

Усилием мощным и страстным –

Охваченных Словом властно.

 

Не знали они, что позорно бежать

Станут из Бадра. А место это навек

Запомнится – верой силен человек!

 

 

Куфи – почерк первый

 

Куфический почерк квадратен,

Каабе квадратной сродни,

Без нервов, без пятен, опрятен –

На пальмовых листьях огни.

 

На мутных пергаменах твердых,

На жарких Хиджаза песках,

На скалах близ Мекки, как в горне,

Тобой надписали – «Аллах!».

 

С тех пор с этих надписей строгих

Впечатал калам-каллиграф

Небесных узоров устав.

 

Запомни, художник, не «боги»

Зажгли свет луны в облаках:

Художник один есть – Аллах!

 

 

Арафат. Последнее на земле

 

Никто не забудет: гора Арафат,

Прощанье с людьми перед Встречей.

Не лик нам оставил, но огненный взгляд,

Аятом и знаком – навечно.

 

Лишь Слово весомо, запомни его!

Не лик, но Коран между нами –

Зерном, прорастающим в небо-окно,

И глазом, следящим за нами.

 

Слова Мухаммада нас ночью зажгут

Как звезды – не чтеньем, а пеньем.

Вникать в его тайны с волненьем

 

И птицы, и джинны, и люди придут.

Поднявшись на гору, поймут мрак глубин,

Склонившись в поклоне, достигнут вершин!

 

 

Верблюды. Имена

 

Араб верблюду дал имен так много,

Как будто нет роднее существа.

Язык – святилище и не вселяет многих,

Чужому не позволит волшебства.

 

Укутан в шерсть его пророк от детства,

Читает что-то по сухим губам...

Блаженно Хиджры горькое соседство

Холодной ночью, вкруг костра. Я сам

 

Катался на двугорбом великане

У бедуинов – вдруг открылась высь,

И голуби взлетели: берегись!

 

И в глубь веков – вослед за караваном

Мы убегали, будущее скрыв,

Внезапно свое прошлое открыв...

 

 

Хаджии слетаются в Джидду

 

Словно соколы, став на крыло,

Самолеты пикируют в Джидду.

Пики белых брезентных шатров

Снежных гор мне напомнили виды.

 

Здесь паломники белый ихрам,

Саван смерти и жизни воскресшей,

Одевают в полете – небесный имам

Призывает к молитве утешно.

 

Кто б поверил, что хаджий слетает в Хиджаз,

Словно птица, пробившая клетку?

К Богу вырвалась, смерти в отместку!

 

Человек от земли отрывался не раз:

Как хотелось бы мчаться с Пророком в Мирадж!

Подготовка к полету с Бураком – вот Хадж.

 

Минарет и колокольня на Синае

 

Синайская пустыня многоцветна:

Вулканный пламень вплавился в гранит

И, в радугу из острых жил одетый,

Блистает веером и искрами летит...

 

Тут под горой Мусы элладские монахи

Построили читальню-монастырь.

И дал им Грамоту защитную от страха

Пророк Мухаммад – христиан он чтил.

 

И вот с тех пор под гулом колокольным,

Как знак преемства, данный на века,

Сияют Солнце-крест, исламская Луна,

 

Стоят и минарет, и колокольня,

Творя молитву горней чистоты,

Отпугивая духов пустоты.

 

 

Реактор Каабы

 

Здесь каждый миг – вращенье тысяч душ:

Вокруг Каабы грешники и джинны,

Реактор мировой, вулкан, гудящий туш

Бессонных атомов, ничем не удержимых.

 

Паломники, откуда вы пришли?

Чернеет куб от горького гуденья.

Ведь камень чистым был – вы подошли

И плачет тьма, густея от круженья.

 

Бесстрашны вы – ныряйте в хоровод!

Весь долгий круг просите очищенья.

Смелей, смелее – близится прощенье

 

Лишь тем, кто силой Царствие берёт.

Ты выбился из сил, кружишь, изнемогая? -

Так, лёгким от себя... ты долетишь до Рая.