Ярославль. Рождественская ул. и Духовная консистория

В отношении образования, татары стоят гораздо выше русских. Татарин, не знающий грамот презирается земляками, от того каждый семьянин, с малолетства посылает детей своих в училище, где они могли бы выучиться по крайней мере читать, писать и получили начало своей религии. С этой целью, при каждой мечети устроено училище, состоящее под особенным надзором ахуна. Эти училища содержатся вообще богатыми татарами, а мулла мечети обыкновенно и учитель. К чести этого сословия, надо сказать, что они употребляют все усилия к распространению восточного просвещения, не только по городам, но и по деревням.

Волга от Твери до Астрахани / авт.-сост. Боголюбов Н. П. – СПб., 1862. – С. 240–241.

Васильевская площадь

Двести лет, с 1563 года, когда городок Романов, расположенный в тридцати верстах от Ярославля, был пожалован во владение ногайским мурзам царем Иваном Грозным, мусульманская община (махалля) соседствовала с православной конфессией. Добавим, что с превращением Ярославля в промышленный и торговый центр в городе и около него селились и множились представители народов, давно и глубоко исламизированных. В этой этнически дисперсной среде нерусского населения доминировали татары, приток которых в губернию не иссякал со времен крушения Казанского ханства, включая и советскую эпоху.

Черновская В. В. Мусульмане Ярославля. – Ярославль, 2000. – С. 4

Временный имам

В архивном документе, датированном 1906 годом, «уполномоченным проживающих в г. Ярославле магометан» значился имам Зиятдин Сафаров, предшественник Махмуда Юсупова в этой должности^[1]. Именно З. Сафарову принадлежала инициатива по возведению в городе мечети. Имам З. Сафаров находился в городе временно, предположительно, с весны 1906 по январь 1907 года. Поскольку ни общественного приговора об его избрании имамом, ни подтверждения его полномочий духовного лица губернским правлением не существует, остается предположить, что он был приглашенным, либо откомандированным в Ярославль муллой. В первом случае приглашение могло исходить от магометанского общества. Во втором, имам З. Сафаров мог быть привлечен к исполнению духовных треб у солдат-мусульман Ярославского гарнизона. Будучи военным муллой, он имел право исправлять обряды своей веры среди всех проживавших в городе мусульман и быть доверенным лицом во взаимоотношениях с властями. Министерство внутренних дел подобную практику разрешало и признавало ее законной, если городская община мусульман не имела своего духовного наставника^[2].

Известно, что имам З. Сафаров был уроженцем Тамбовской губернии. Свидетельство ОМДС о присуждении духовного звания имама-хатыба было выдано ему в 1906 году.

В том, что касалось разрешения на строительство мечети, российское законодательство требовало выполнения следующих условий: 1) одобрения ОМДС и местных властей с учетом реальной необходимости мечети и финансовых возможностей мусульманского сообщества; 2) соблюдения двух обстоятельств: наличия в махалле 200 мусульман (мужчин) и отсутствия соблазна со стороны будущей мечети общинам христиан и новокрещенных татар, если они жили поблизости^[3].

По установленным законом правилам первым шагом мусульман, возбуждавших ходатайство о строительстве мечети, становилось прошение на имя губернатора в форме общественного приговора, подтверждавшего необходимость ее возведения и согласие общины финансировать ее строительство.

На этой стадии решения вопроса о строительстве мечети вероятность отказа местных властей под предлогом экономической слабости общины была более чем вероятна. Состоявшая в большинстве своем из небогатого рабочего люда и мелких торговцев ярославская мусульманская община не имела достаточных финансовых средств на ее возведение.

Конечно, если бы губернатор признал строительство в городе мечети преждевременным или недопустимым, можно было обжаловать его решение, обратившись в Министерство внутренних дел. Но, поскольку туда же препровождался пакет документов с обоснованием заключения губернатора, шансов на положительное решение вопроса у ярославских мусульман не было. Министр, как правило, выносил окончательный вердикт на основании заключения губернатора.

Вероятно, имам Зиятдин Сафаров не надеялся на положительное заключение губернского начальства. Поэтому и начал ходатайство «с верхов», в обход местной власти, направив прошение на имя министра внутренних дел о разрешении сбора средств на строительство мечети в г. Ярославле «между магометанским населением Империи». Письмо об этом он отправил в Санкт-Петербург в начале января 1907 года.

Судя по тому, как быстро продвинулось дело ярославских мусульман в столичных коридорах власти, у З. Сафарова были налажены хорошие контакты с чиновниками этого ведомства. Ответ из столицы пришел менее чем через месяц.

По докладу, представленному министром внутренних дел государю, состоялось высочайшее решение, о котором Ярославский губернатор, шталмейстер двора его императорского величества А. А. Римский-Корсаков, был поставлен в известность письмом следующего содержания:

«Государь император по всеподданейшему докладу министра внутренних дел в 4 день сего февраля высочайше соизволил на удовлетворение ходатайства уполномоченного в г. Ярославле магометан Зиятдина Сафарова разрешение производить между магометанским населением Империи в течение одного года сбор пожертвований в сумме до 20 тысяч рублей на постройку магометанской мечети в названном городе»^[4].

Копия с подлинника этого документа была направлена из канцелярии губернатора ярославскому полицмейстеру для сообщения адресату, то есть городским мусульманам, 15 февраля 1907 года. Так высочайшим разрешением о сборе пожертвований во всероссийском масштабе из законодательства, касавшегося строительства мечети, автоматически изымался самый уязвимый для ярославских магометан пункт – их ограниченные финансовые возможности. Кроме того, в ситуации выбора, оставить вопрос о строительстве мечети бездейственным или решить его в пользу магометан, все три сменившие друг друга у власти губернаторы обязаны были считаться с волей государя.

Ссылаясь на пример Ярославля, по аналогичному сценарию попытались следовать и мусульмане соседней Вологды. Через три года, в августе 1910 года, они обратились в Министерство внутренних дел с просьбой разрешить сбор пожертвований на строительство молитвенного дома, расходы на богослужение и религиозные нужды до 20 тысяч рублей в масштабах империи^[5]. Но к этому времени государственная бюрократическая машина уже научилась тормозить подобные инициативы. Дело вологодских мусульман так и не попало на рассмотрение в канцелярию императора, зависнув в бесконечных дискуссиях и разбирательствах между законодательной и исполнительной ветвями центральной власти. В конечном итоге им отказали под предлогом соблюдения законности, а именно – отсутствия в Вологде мечети. А без нее не может быть и махали (прихода). О праве же отдельных магометан, не составляющих прихода, построить молитвенный дом и избирать для себя муллу не может быть и речи^[6].

Что же касается ярославских мусульман, то заверенную копию подлинника о высочайшем соизволении на сбор пожертвований, предназначенных для устройства мечети, они получили без бюрократических препон. Документ был выдан мулле М. Юсупову^[7]. Имама З. Сафарова в городе уже не было.