Письма

Хусаина Фаизханова

Шихабутдину Марджани

Перевод А. М. Ахунова

Эти письма были подготовлены к печати Ризаэтдином Фахретдиновым. Первые два из них были опубликованы в его книге «Асар» («Следы») в 14-й части 2-го тома, а оставшиеся вышли в 1916 году в журнале «Шура» («Совет»). Вышедшие в «Асаре» два письма, а также опубликованные в «Шуре» эпистолярные тексты под номерами 1-28 даются на современной графике в адаптированном варианте впервые. Значительная часть из них была введена в научный оборот на русском языке М. Усмановым в его книге «Заветная мечта Хусаина Фаезханова».

«Несмотря на то что Вы, знатнейший и благороднейший, несколько раз направляли мне письма, а я, в свою очередь, с чувством искренней благодарности к Вам, отвечал Вам в десять раз чаще, я все равно буду чувствовать себя ущербным по отношению к Вам. Если Вы спросите меня, ничтожного раба, о моих делах, я скажу, что все по-прежнему, но невозможность лицезреть такого святого, доброжелательного и прекрасного человека, как Вы, перечеркивает все возможные радости жизни. В начале января 1855 года я женился на девушке, которая родилась в столичном Петербурге. Да вознаградит нас своим благополучием Аллах Всевышний!

Мой предыдущий доход с одного места был 240, а с другого – 250 рублей. Однако этой зимой работа, за которую я получал 250 рублей, прекратилась, вместо этого ожидается другая. Ибнъямин^[1] был назначен с сентября в университет на должность каллиграфа. Оклад – 400 рублей в год. Проявляет большие способности к письму. Говорят, что пишет намного лучше Махмудова^[2], при этом отлично владеет всеми тонкостями письма. Насх, тагълик – особо выделяются. Изучил русскую грамматику, теперь хорошо пишет и по-русски, вообще невероятно склонен к получению знаний. Я обучаю его синтаксису и морфологии. Приобрел за 10 рублей «Шархе мокамат» известного европейского ученого барона Сильвестра^[3] де Саси^[4]. Египетское издание найти крайне сложно, потому что все контакты между Российским и Османским государствами под запретом. Все эти раздоры^[5] крайне осложнили книготорговлю…

[1855]»

2

«Искренние приветствия известнейшему знатоку истины – нашему святому наставнику с сообщением о том, что мы со своей стороны находимся в добром здравии. Слава Аллаху! Тем не менее, я нахожусь в пучине горя в связи с новостью о кончине моего драгоценного отца, которая последовала 5 Шаабана. Поэтому не было возможности в эти дни ответить на два письма, посланных Вами, Ваше превосходительство. В любом случае надеюсь на прощение за свое невнимание к Вам.

Как Вы правильно заметили, назрела необходимость переиздания Корана с исправлением ошибок и опечаток. Больше года мой мозг точит мысль о том, что Кораны, изданные в наших краях, оказались совершенно непригодными. Сказанные Вами слова я встречал в одном из произведений Суюти^[6], а также в «Кашф аз-зунун»^[7] Кятиба Чяляби.

Слава Аллаху, трудно описать мою радость после получения Вашего письма! А сколько хороших, прекрасных впечатлений! Стоит заметить, что правка и исправление других книг помимо Корана – дело достаточно трудоемкое и муторное. Четыре-пять раз прочтешь, и не просто так, а обдумывая каждую мелочь, и все равно никак не избавишься от ошибок! Будет намного легче, если хороший оттиск Корана сначала прочтет и сравнит пару раз один из Ваших наиболее способных шакирдов, и лишь потом во второй, третий раз по тексту пройдетесь Вы.

На счет проблемы наступления темноты, о которой Вы писали в одном из писем, пока ничего не смог разузнать. Причина тому – пост и последующие праздники у местных христиан. Не знаю, насколько эта проблема касается здешних мест. Узнаю в самое ближайшее время.

Вы сообщаете, что переписываете «Вафият»^[8] набело. Да ниспошлет Аллах Всевышний Вам сил, чтобы завершить сей труд! Мне предстоит еще много дел, прежде чем приступлю к [изучению] «Риджал-е Джабарти». Если Аллах Всевышний пожелает, на следующий год поеду в Стамбул – там и почитаем. «Табакат сунния» имеется во многих стамбульских библиотеках. Я думаю, что крайне необходимо после прочтения этой книги, составить указатель имен, куний и нисб. Иначе люди не могут с легкостью использовать этот труд. Например, смотри «Айн ал-казат» ал-Хамадани. То-то и то-то говорится.

И еще. Если делать такого рода дополнения, то необходимо поместить и географический указатель. Если у [топонимов] изменились названия, или эти объекты были разрушены, не будет лишним дать их современные имена.

В этом году мне не удалось посетить Стамбул, если Аллах пожелает, лелею надежду оказаться там в следующем году. Также планирую направиться в оренбургские края. Бог даст, тронусь в путь не позже середины мая. Хочу посетить Хан-Кирман^[9]. Пока точно не знаю: поехать ли вначале на пару недель в Хан-Кирман, потом, в начале июня, в Казань, или сразу в Оренбург, а на обратном пути через Макарьево^[10]заехать в Хан-Кирман? В любом случае хотелось бы остаться в Казани хотя бы на недельку. И еще планирую посетить кое-какие деревни. Надеюсь, что Ваша милость после получения этого моего послания обрадует меня своим письмом.

Судя по всему, Вы запамятовали адрес моей новой квартиры. Иначе Ваши письма приходят с запозданием – сначала на старый адрес, а потом на новый. Пишите, пожалуйста, так:

Санкт-Петербург

Петербургская сторона

Съезженская улица, дом №4

Журиной (мулла Хусаин Фаезханов).

Ид фитр отпраздновали в понедельник.

С надеждой на Ваши молитвы, ничтожный Хусаин Ибн ал-Фаиз.

Среда, 24 апреля, 1860 года»

Фәхреддин Р. Асар: Мәмләкәтемездә улан Ислам галимнәренең вә мәшһүр кемсәләрнең тәрҗемә вә табәкаләре, тарихе вилядәт вә вафатлары, вә башка әхвальләре хакында язылмыш бер китаптыр. 2 җилд. 14 җөзья. – Оренбург, 1908. – Б. 432-443.

Хусаин-эфенди Фаезхан

28 августа исполняется 50 лет с момента кончины Хусаина эфенди Фаезхана. В связи с этим мы посчитали необходимым вспомнить о нем. Тем более что некоторые молодые люди, а также наши студенты, обучающиеся в государственных школах уже давно напоминали нам об этом.

Хотя рубрика «Шуры» под названием «Мәшһүр адәмнәр вә олуг хадисәләр» («Выдающиеся личности и события») и подразумевает собой, что в ней помещаются биографические материалы и рассказывается об интересных исторических событиях, мы не посчитали необходимым писать о жизни Хусаина эфенди. То что было известно нам, мы уже опубликовали в «Асаре» (2 том., С.432–443). Нет надобности писать об одном и том же в двух местах. В связи с 50-летием со дня кончины мы решили дать некоторые отрывки из его писем к Марджани-хазрату. Чтобы вспомнить о нем, этого достаточно. Его письма попали нам в руки уже после выхода «Асара» в свет. Воспользовавшись этой временной возможностью, нам удалось сделать кое-какие выписки. То что мы публикуем ниже под разными номерами – это и есть наши выписки.

[Ризаэддин Фэхреддин]

1 письмо

Я считаю, что слухи о том, что вдобавок к действующему Духовному собранию откроется еще одно, – это всего лишь слухи. В этом нет никакой необходимости. При Министерстве внутренних дел издавна существует Духовный департамент. Мирза Казем-Бек^[11] является там членом совета. Все вопросы, которые касаются шариата, возлагаются на его плечи. Впрочем, он слабо разбирается в системе законодательства Российской империи.

2 письмо

С большим трудом приобрел «Тарих-е Наима»^[12] за 10 рублей.

«Список Чагмайни» вполне сносный: есть подпись, указано место написания, а также имеются глоссы и комментарии на полях. Почерк хороший, как у Гаяза-махдума. Отдают не менее чем за пять рублей. Думаю сторговаться за три. Продавец еще больно-то не показывал рукопись русским. Но среди них навряд ли найдутся желающие – в конце концов, отдаст за три. У крымчанина Габделхакима-эфенди имеется дополнение к «Наиму» – 1 том «Тарих-е Рашид». Просит 8 рублей. Конечно, там мало вафиятов (некрологов), но зато по сравнению с «Наимом» достаточно политических и событийных описаний. При случае отправлю «Тарих-е Наима» с нарочным. Кто знает, может к тому времени удастся приобрести и «Чагмайни»?

Поинтересовался у шейха Тантави: «Нет ли у вас книг с описанием биографий выдающихся личностей после 1300 года?». Тот говорит: «У самого нет, но в нашей библиотеке имеется «Вафият» Джабарти. Там приведены биографии кое-каких египетских, аравийских, сирийских и йеменских ученых, а также даны описания жизни некоторых интеллектуалов из тюрков – при случае достану вам эту книгу. Сами выберите, что вам нужно». Только бы не прознал об этом библиотекарь Демезон – если узнает, что книга предназначается мне, то не выдаст.

На одном из собраний он выступил с докладом о биографиях последующих после Джабарти личностях. Когда я начал конспектировать его слова, тот сказал: «Как-нибудь вечером я продиктую тебе их имена». Говорит, что это были выдающиеся личности. К примеру, об отце вышеупомянутого Джабарти сказал следующее: «Был очень крупной научной фигурой, обладал большим авторитетом. В некоторых современных медресе до сих пор изучают науки по его книгам. Никто не сравнится с ним по знаниям в области статики и механики. В одном только Египте сумел реформировать направления, касающиеся статики, то есть те направления, которые считались исконными и неизменимыми. Но его сын не дотягивал до уровня своего отца».

Кроме того, дал пояснения касательно одного маликитского ученого (Мухаммад ал-Амир, кажется, запамятовал): «Он является автором книги “Маджма” по маликитскому фикху. По объему чуть больше “Мухтасар Кудури”. Этот труд – своего рода компендиум всех маликитских книг, особенно по фикху. Язык и стиль местами понятны, а местами туманны. Он излагает свою мысль настолько предметно, что, не будучи ученым, трудно понять смысл написанного. Зато тот, кто дойдет до сути, поймет, что перед ним открывается океан знаний».

 Но можно ли верить на слово, что в этой книге «отражены все проблемы по маликитскому фикху?». И правильно ли говорят, что «знание – это лишь точка, которую расширили невежды?».

О Тахтави: «Был муфтием в Египте. Когда я приехал в Египет, только недавно скончался – то есть где-то до 1180-х годов. Был признан “шейхом шейхов” Ал-Азхара, в котором работал. Вообщем, расскажу тебе о времени кончины каждого, написанных ими трудах – приходи ко мне вечером».

Абд ал-Гани ан-Наблуси я относил к деятелям, жившим после 1200 года, Тантави утверждает, что тот жил в 1140-м году. Я же полагал, что одну из своих касыд он написал не ранее 1200 года. На что тот ответил: «Нет, автором упомянутой вами касыды был другой Абд ал-Гани. А широко известный Абд ал-Гани, написавший комментарий к касыде Ибн ал-Фариза, скончался лет за сто до этого, может, и раньше». Если Всевышний даст здоровья, этой весной хочу сделать избирательные выписки из Джабарти.

Обратился со списком книг к одному из служащих посольства [Османского государства], полковнику Тауфику-бею. Если получиться заполучить какой-либо «Вафият», наподобие книги Джабарти, сообщу об этом дополнительно. Посол со спутниками отбыл еще 9 ноября. Вместо него остался Сарвар-бей. Видимо, новый официальный посол прибудет сюда не ранее, чем через месяц-два. А те уже в немецкой столице – Вене. Оттуда поедут в Стамбул. Как доберутся до места, напишу Усману-бею письмо.

На счет «Атуак аз-захаб» еще не справлялся. Думаю, что как-нибудь удастся раздобыть эту книгу. Если не получится, то сделаю рукописную копию и вышлю. В одном из магазинов [не читается. – Р. Ф.] пообещали, что выпишут из столицы Англии – Лондона. Говорят, что 15 января доставят. Но цена получится в три раза дороже, чем лондонская. Вообще, книги в здешних магазинах недешевые. Один из знакомых собирается в Туркестан. Можно заказать книги и через него. Говорит: «Если нужно что-то, неси список». Дал бы список, да боюсь, что цена ударит по карману. Вот так все в нашем государстве. Если где-то в Европе выйдет новая книга, то уже через пару месяцев ее можно будет заполучить на руки. В каждом из здешних магазинов имеются каталоги, если что и напечатают, сразу становится известно всей Европе. Также публикуются каталоги книг, хранящихся в библиотеках. Если книга не печатная и если есть хороший знакомый, то можно заказать ее рукописный список. Некоторым крупным ученым даже на руки выдают сами оригиналы рукописей. Однажды полюбопытствовал у известного ученого Хвольсона: «Наверняка, в Европе нет магрибинских книг?». Тот тут же заглянул в каталог и говорит: «Есть один экземпляр в Голландском университете – в других местах нет».

8 декабря 1856 года

3 письмо

Дорогой наш и щедрейший господин! Написанное Вами 27 рамазана наполненное знаниями письмо получили. На днях шейх Тантави также получил «Аджаиб ал-асар». Сам собирается на лечение в немецкие земли. Если эта книга его личная, то, может, и оставит мне на время. Ей интересуется и достопочтенный Мирза. Если государственная, то заполучить эту книгу большая проблема, впрочем, можно, но не ранее следующей зимы.

На днях ходил в османское посольство, чтобы поздравить их с Ураза-байрамом. Вновь назначенного посла пока нет, его обязанности выполняет 2-й посол (в России говорят «заместитель посла», а по персидской терминологии – «маслихатгизар») Сарвар-бей. Есть еще секретарь. Этого секретаря и раньше видел пару раз, но общаться не приходилось. Человек очень душевный, чистый сердцем, приятный и занимательный собеседник. Вообще-то говоря, из турков мне приходилось видеть лишь двоих – приезжавшего на коронование Главного посла – Мухаммада-пашу, родом из Кипра, и описываемого выше человека. Впрочем, и Усман-бей был очень толковым и образованным человеком, но в данном случае душевности во много крат больше.

Заодно сказал, что заказал книги Тауфик-бею. Так вот он говорит: «Зря, господин, они люди военные и вряд ли будут заниматься этим. У них и так своих дел полно. Они и в Стамбуле бывают редко. Скоро я сам собираюсь в путь, если что-то надо, то принесите список. Обязательно найду и вышлю необходимые вам книги. Не забывайте нас, приходите со списком книг».

Зашел разговор и на историческую тему. Говорит: «Историю Джаудата» целиком читать не приходилось, хотя вступление очень философское, похоже, что эта книга одна из лучших среди исторических трактатов». Очень грамотный человек оказался! Хорошо разбирается в исторической литературе и вафиятах. Видимо и в самом деле подготовлю для него список необходимых мне книг. Хочу написать так: «Пусть будет или печатный труд или качественный рукописный список без ошибок. Это может быть и комментарий к какому-либо трактату одного из суннитских ученых, или сборник биографий, или некрологов. Если этот человек возьмется за дело, то с божьей помощью исполнит свое обещание.

20 июня прибывает Главный посол Риза-бек. После его приезда этот, вроде, убывает на родину. Там его ждет невеста, на которой он собирается жениться. Ему не более 35 лет. Русские газеты пишут, что вновь назначенный Главный посол от роду 32 годов, очень образован и здорово натаскан в политике. Он служил секретарем, советником посла в Париже, а позже Главным послом в Греции. И сюда едет на должность Главного посла. Местные также расхваливают его. Все это – плоды деятельности покойного султана Махмуда. Каких хороших парней готовят!

Мирза Габдулла в Москве получил письмо, в котором сообщают, что скоро из Бухары отправляется караван. Если это так, то, пожалуйста, [воспользуйтесь оказией] и высылайте.

15 мая^[13]

4 письмо

Книгу «Джабарти» купить не удалось. Даже взять на время сложно. Потому что библиотекарь против меня. Если только шейх Тантави тайком не возьмет на свое имя. Иначе невозможно. Как говорит Тантави, описания деятелей после 1000-года по хиджре есть только в этом томе. Если напишу Усман-бею о необходимости мне биографий наподобие Айната-бея или других выдающихся исламских деятелей и султанов, то есть надежда, что он достанет мне подобную книгу или на худой конец перепишет их биографии.

1856 (прим. – Р. М.)

5 письмо

В эти дни все ждут одного министра из великого Иранского государства, который возглавит Большое посольство. Видимо пробудет в Петербурге^[14] пару месяцев. Говорят, что вместо здешнего посла Мухаммад-хана прибудет новый посол – Касим-хан, который останется уже на несколько лет. Мне приходилось участвовать в приемах, которые организовывал вышеупомянутый Мухаммад-хан. Говорят, что он входит в число придворных и даже является зятем падишаха. Очень приятный человек. Всем нравится его поведение, в нем нет той несдержанности и неуравновешенности, которая присуща персам. Конечно, он не получил европейского воспитания, тем не менее был хорошо принят всеми благодаря своим природным талантам и обаянию, которые присущи горным народам. Впрочем, самому не более 30 лет.

После долгих хлопот, наконец-то удалось достать и отправить Вам книгу «Джаграфия джадит». Надеюсь, что уже доставили Вам.

Хотя я написал это письмо раньше, но все никак не мог отправить его Вам. Как раз прибыл посол Ирана Аббас-Колый-хан. Встречали с большими почестями: один батальон (1000 человек) пехоты и два эскадрона (до 500 человек) стрелков. Несчастный должен был прибыть со своим красивым и хорошо образованным 19-летним сыном, но тот скончался в Москве от несчастного случая. Дело было так: в квартире, в которой они остановились было холодно. С вечера затопили печь, юноша лег спать, но утром его нашли мертвым – угорел.

Декабрь [1857]

6 письмо

Достойный уважения и счастья святой наш наставник! Удалось достать «Дирьяк аз-зунуб» Ибн ал-Джаузи. Очень качественный вариант, без ошибок. Вскоре отправлю Вам, авось, примите с благосклонностью.

Подготовил и отдал секретарю [Археологического] общества сообщение о надписи на могильном камне, [обнаруженным] на кладбище деревни Азимово. Остался доволен.

Что касается [письменного] памятника, видимо, речь идет об одном из казанских ханов, впоследствии приявшем христианство. Вопрос с Кораном, оказывается, повернулся этой стороной. Что делать?

Пересказал секретарю общества ваше сообщение о Булгаре. Говорит: «Было бы хорошо, если бы появилась доселе неизвестная информация. Мы мало что знаем о булгарском государстве. То что писал Ибн Хаукаль, а также другие исторические сведения собрал в своей новой книге в Оренбурге казачий генерал Григорьев». И даже пообещал позже дать мне эту книгу. Как получу на руки, постараюсь выслать ее и Вам.

1 ноября^[15] [1860-1861]

7 письмо

Есть книга «Афкар ал-джабарут фи шарх асрар ал-малякут», кратко излагающая науки о небе и земле. Хотя она и краткая, но думаю, что Вам понравится. Если посчитаете нужным, несмотря на ее относительную дороговизну, постараюсь приобрести. Если нет, то возьму себе на временное пользование. Мне этого будет достаточно. Интересно то, что в конце книги автор в открытую сравнивает аяты и хадисы с [достижениями современной] астрономической науки. Помимо этого без всяких пояснений подлаживает под астрономию высказывания великого шейха Мухетдина ал-Араби, а также господина нашего Джалялетдина Руми.

1856, апрель

8 письмо

Дорогой наш, достойный почета господин Шихаб ад-Дин (укрывающий под своей сенью всех тех, кто желает извлечь пользу [от знаний]!). Написанное Вашим святейшеством письмо было датировано 6-м Далу^[16]. И пришло оно в счастливый час.

«Ал-мираэт ал-вазыйя» и «Таарибат шэфия», оказывается, уже достигли Вашей прекрасной стороны. Я послал их не во временное пользование, а в качестве подарка Вам. Удалось получить на время «Танвир ал-машрик би-ильм ал-мантыйк». Если возникнет оказия, и если Аллах пожелает, то [эта книга] также будет выслана.

Логика как наука у европейцев свободна от религиозной философии. Поскольку она посвящена конкретно логике, то и воспринимается намного легче, да и приведенные доводы выглядят простыми и убедительными. По их мнению логика – это легкое дело, ее можно усвоить за пару недель усиленных занятий. Если из наших «Шамсия», «Суллам», «Тазхиб» удалить философские разделы, то было бы проще. Они [европейцы] будут смеяться над нами, если скажем, что мы изучаем логику два-три года. Точно так же, как народ ругал покойного Мухаммадрахима-ахуна Мачкарави за то, что его шакирды три-четыре года изучали науку о диспуте, так и те будут сильно удивляться тому, что мы отдаем логике два или три года. Говоря иначе, изучение наук у них – дело несложное. И в то же время они получают много знаний. И даже обходятся без учителей, если у тебя есть способности и первоначальные знания, то ты сам можешь все изучить самостоятельно путем чтения книг. Их достижения в области естествознания и математики безграничны. С каждым днем они продвигаются вперед. Если, скажем, в области математики появляется какая-то сложная задача, то об этом тут же напишут газеты, и эта проблема сразу же становится центром внимания европейских ученых. Каждый пытается найти ответ исходя из уровня своих знаний. И вот, наконец, в результате детального изучения тысяч знатоков они приходят к решению задачи.

В 1853 году группа американцев во время одного морского путешествия, держась за кончики пальцев, собралась в кольцо, чтобы лучше слышать своего предводителя. Находящиеся на корабле проделывали это постоянно. Составив круговую цепь, они клали руки на стол. Через несколько минут стол начинал вращаться. Об этом написали газеты, и через две недели эта новость стала достоянием всей Европы. [Газетчики] попросили найти решение этой загадки. Ученые, изучив возможные причины, высказали свои догадки. Не могу точно сказать, к какому они пришли решению, не удалось толком узнать. Тем не менее, слышал, что речь шла о движении мысли. То есть открылось, что мысль, хотя субстанция и духовная, но обладает материальными свойствами. Будущее подскажет и другие решения, но уже сейчас на основе этого можно объяснять «чудеса святых», которые до сих пор категорически отвергались. И не зря в книгах приводятся слова пророка Исы (свс): «Если вы в своей молитве искренне пожелаете, чтобы гора рухнула в реку, то, несомненно, это произойдет». Подобное можно объяснить также опираясь на шариат. Тем более что стало известно о влиянии мысли на материальные предметы. Если какой-либо святой, обладающий силой мысли, использует этот метод, его влияние будет во много крат больше. Физическая сила не идет ни в какое сравнение с духовной силой некоторых религиозных деятелей – пример тому ишан Абу Бекр и другие.

Или газеты, например, пишут об изобретении какого-либо нового типа часов. Изобретатели предпочитают навечно остаться в памяти потомков, чем потерять возможный доход [от обнародования открытия]. А как у восточных народов? Если человек владеет каким-либо ремеслом, то не будет обучать ему никого, предпочитая единолично получать доход. И после его смерти секрет ремесла оказывается полностью утраченным.

Один турецкий умелец лет двести тому назад был большим мастером по изготовлению ружей и пистолетов. Эти ружья и в наши дни оцениваются очень высоко. Но вплоть до самой своей кончины этот человек так и не научил никого своему ремеслу. Несомненно, что он обладал известным только ему секретом, поэтому и ружья выходили достойными. И если бы он обучил ему, сколько пользы принес бы религии и государству, какое воздаяние получил бы за свои дела, сколько славы принес бы своему имени!

Это письмо написал искренний и ничтожный [Ваш раб]

Хусаин Фаизи 27 января 1856 года^[17] 

9 письмо

Выражая верность и преклонение известному своими знаниями уважаемому нашему наставнику, олицетворяющему собой вместилище всех славных дел. Если Вы, милостивый, хотите узнать о наших делах, то сообщим, что мы, слава Аллаху, в добром здравии.

19 июля мы целыми-невредимыми вернулись в Петербург и нашли, да вознесется похвала Аллаху, свою семью, друзей-знакомых в полном здравии. От Вас пока не получал писем, кроме того, что Вы написали мне после пожара. Мела Абделлатиф принес мне весть о Вашем здравии, а сам я, будучи на родине, да и после возвращения сюда, никак не мог написать Вам весточки, Вы уж простите.

С нашей стороны нет ничего интересного, о чем можно было писать. Вернулись ли в этом году муллы, кто возвратился и как они? Нет ли вестей от хаджиев? Нет ли ущерба их здоровью? Казанским мусульманам пришлось перенести большую беду. Да пусть восхваляемый и великий Аллах поможет побыстрее избавиться от этих бед! Хотя неприятности не обошли стороной и Вас, но, по крайней мере, сохранилось каменное основание Вашего дома. Мела Абделлатиф оставался у нас 5–6 дней. Очень хороший суфий. Что касается его просвещенности, то я и раньше никогда не сомневался в этом. Но после того, как еще раз убедился в его высокой нравственности, мое искреннее и доброе отношение к нему только увеличилось. В свою очередь он пояснил, как искренне уважает Вас, ценит Ваше доброе и сочувственное отношение к нему. Что-нибудь делается, чтобы Ваш дом стал пригодным для проживания? Есть ли помощники?

Я, ничтожный, все еще живу на старой квартире. Но скоро собираюсь переезжать. Квартира находилась далековато, но для лета вполне годилась, однако зимой страдали от влажности, что вредно для детей. Закончили ли «Вафият»? Завершаете ли «Шархе акаид»? Приходилось ли Вам встречать тафсир «Муфассаль шариф» даменлы Абд ан-Насыра Курсави? В этом году в деревне видел его у одного нашего муллы. Впечатление благоприятное. Даже задумался о том, не напечатать ли его? Что Вы думаете насчет этого? Нужно ли его печатать? Если Вы одобрите эту идею, то сможете ли написать отзыв? Мы бы и его опубликовали. Если будете писать мне, то указывайте следующий адрес: «Мулле Мухаммадгалиму Хантимерову. Чернышев мост. Дом Литкина». И припишите по-мусульмански: «Хөсәенгә бирелсен» («Передать Хусаину»).

Испрошающий и ничтожный Хусаин, 1859, 17 июля^[18].

10 письмо

Олицетворяющему собой обитель славы и почести, Вашему превосходительству, уважаемому учителю, с уверениями в нашей искренности и преданности.

Если возникнет интерес к тому, как дела в наших краях, то слава Аллаху, узнаете, что все благополучно.

Мирза начал печатать без исключений «Айан Ислам». Тафсир «Рух ал-байан» читать не приходилось, лишь однажды подержал в руках – минут 15, не более. Насчет авторства склоняюсь к Ибрагиму Хакки^[19].

Проблемы вуджут (существование), рух (дух), нафс (самость), отраженные в «Марифат-наме» вполне соотносятся с моим мироощущением. Поэтому и тафсир не будет бесполезным, так мне кажется.

Первый том «Джабарти» до сих пор числится за мной. Если пойду просить следующий том, то, видимо, не получу его – не даст. Мало того, лишусь и первого. Из имеющегося на руках тома сделал избирательные выписки и выслал Вам. Тем не менее, не стал переписывать сведения о малоизвестных маликитских и шафиитских [деятелях], а также о том, что большая часть [лучших] писателей и философов – это османы, которые [проповедовали] зло и распутство в отношении правителей и амиров. Ведь Ваша цель в том, чтобы показать, опираясь на историю исламской исторической науки, современную актуальность знаний асхабов, табиинов и святых, особенно ханафитов. Тем более что Вы сами писали: «Если среди шафиитов и маликитов не встретятся известные, то не надо».

«Имама Гасякира» некоторые деятели [предлагали] так сильно, буквально заискивая и унижаясь, что из чувства милости к ним поначалу сдался, но потом, увидев то противодействие, которое возникло по отношению к ним, резко сказал: «Не согласен!». Если сейчас даже и поставят перед носом, все равно не возьму на себя этот груз, даже если таким образом окажу им милосердие.

Пишете, что видели в Казани «Муджам ал-булдан» Якута. Эта новость – большая радость для нас. У кого, Алкина? Сама рукопись полная ли, верная ли? Как ее можно заполучить – сделать копию? Может ли Мирза стать посредником в этом деле? Или мне просить от имени Академии? Можно ли сделать копию с помощью тамошних мулл или шакирдов? Чтобы заполучить эту книгу, я готов даже ехать в Казань. Если будут продавать и если сам список хорош, без ошибок, готовы назначить высокую цену. В здешней Академии есть полный список, но весь в ошибках. Один список находится в столице Пруссии, да и он не без погрешностей. Хорошая рукопись хранится лишь в Лондоне. Больше нигде нет. В этом году французы заказали копию из библиотеки султана. Если найдется хороший список, Академия готова издать его. Если это дело выгорит, то перевод, видимо, возложат на меня. Естественно, при поддержке других [ученых]. Вообщем, если Вы узнаете все о «Муджам ал-булдан» и сообщите мне, ничтожному, то очень обрадуете. Если не получится организовать все отсюда, то тогда я сам специально поеду в Казань, закажу копию нескольким шакирдам, и после тщательного сравнения и изучения вернусь с ней обратно.

Хочу заиметь «Мукаддиму» Ибн Халдуна. А также может удастся достать «Рихла шейх Рифа»?

Совершил оплошность по отношению к черкесу Умару. Его книгу отослал Наджипу, а, оказывается, она была взята на время. Была бы своя, ни слова не сказал бы. Теперь очень стыдно перед ним. Был бы очень рад найти эту книгу за 5–6 рублей.

Есть один очень хороший список – из «Шамаил Тирмизи» и «Шарха» ‘Али ал-Кадыри. Хотим опубликовать его на средства Академии. Сейчас этот список у меня на руках – очень добротный, хотя и не достаточно старый. Был составлен 110 лет назад. С нетерпением жду от Вас ответа насчет «Муджам ал-булдан».

1859 год, 24 декабря.

11 письмо

Обладателю всяческих достоинств, щедрому учителю выражаю свое искреннее преклонение. Осмелюсь побеспокоить Вас по следующему вопросу – две недели назад я просил Вас сообщить мне что-либо о книге «Муджам ал-булдан» Якута ал-Хамави. Сейчас вновь я повторяю эту просьбу – напишите мне о достоинствах и недостатках [этой книги]. Не могли бы Вы уточнить – если есть недостатки, то конкретно в каких местах, какие слова? В эти дни удалось просмотреть каталог библиотек Османского государства. Его подготовили англичане. Согласно ему, Джабарти, а также «Табакат» Тамими есть во многих местах. Пока не могу сказать с точностью, возможно, что-то прояснится недели через три, но есть мысль со стороны Академии послать меня этой весной в те края. Если удастся, тогда смог бы сделать копии и для Вас.

На днях выделил время, чтобы прочесть Ваш [труд] по истории. Нашел много полезного. Однако я, ничтожный, осмелюсь высказать свое мнение. По-моему, было бы хорошо, если бы в этом труде Вы более четко рассказали бы об истории наук, то есть когда и благодаря кому [науки] получили рост, кого уровня достигли и почему пришли в упадок. Скажем, откуда возникла потребность в таких науках, как фикх, калям, логика, синтаксис и морфология, семантика, теория литературы и др. И почему начали составляться труды по этим [направлениям]? Что стало толчком к популяризации этих наук, и в какое время они пользовались наибольшим спросом? Что стало причиной упадка, кто наиболее активно трудился на ниве этих наук, и до какого уровня им удалось поднять их уровень, по сравнению с предыдущим? В то же время хотелось бы, чтобы имена и нисбы писались более точно (не подумайте, что нынешнее написание ошибочное) с использованием диакритических знаков. Например, я, ничтожный, целый час искал слово «мисар». И почему-то прочел его в форме «мусаир» (причастие действительного залога). Позже нашел – на самом деле «мисар» (имя орудия), а иначе, гадая, будут читать с фатхой имя известного хадисоведа Мисара ибн Кадама.

Ожидаю Вашего скорейшего ответа по «Муджам ал-булдан».

 Презренный Хусаин. 1860 год, 7 января^[20]

12 письмо

Дорогой и щедрый наш господин!

Не стоит особо выделять «Историю Джаудата». В настоящее время [по этой книге] обучают чуть ли не в каждом медресе. Сам автор до сих пор был во здравии. Говорят, что в 1849 году приезжал в Петербург вместе с посольством. Позже работал министром иностранных дел, а сейчас освобожден от занимаемой должности. Вместе с редактором журнала «Маариф» Фуадом-пашой написали синтаксис и морфологию турецкого языка. По мнению европейских ученых, этот труд считается лучшим среди турецких грамматик. В конце той книги они сообщали, что приступили к работе по турецкой риторике. Но Фуад-паша с головой окунулся в государственные дела, а что решил делать его [соавтор] – неизвестно. «До сих пор никто не предпринимал попыток написать труд по турецкой риторике, этот труд был бы очень ценен», – говорят в ожидании европейские ученые. Когда Фуат-паша работал министром иностранных дел, многие молили: «О Господь! Сделай так, чтобы этот человек ушел со своей должности и начал служить науке!». А получилось так, что, войдя в конфликт с главным министром Рашидом-пашой, был уволен. Но позже снова написал заявление и был прощен. В эти годы было не так, как при Наиме, – нельзя было запугать министров отставкой, наоборот, они сами устрашали султанов тем, что покинут свой пост. Даже когда те находились в отставке, все равно проявляли к ним уважение, авось, еще пригодятся! Нынешние османские министры очень хорошие и образованные люди.

К сожалению, у списка «Шарх-е диван Мутанабби» есть недостатки. В таком случае он будет мало полезен для нас. Один из комментаторов написал шарх к нему, о котором Ибн Халликан сказал, что он один из лучших. Как говорится в книге «Кашф аз-зунун»: «Чтобы достичь благоденствия, в первую очередь надо сказать «Алхамду-л-лил-Лах».

Все еще не успел переписать и отправить «Вафият». Если весной [побываю на родине], то привезу с собой «Мунтахаб». Вы пишете о книге «Канун фи-т-тыйб». Один из врачей, который был на службе у Мухаммада Али-паши, перевел с французского и опубликовал книгу по медицине. Возможно, что Вы ее видели. Она есть у Казем-Бека. Если возникнет необходимость, возможно, даст попользоваться. Изложена очень простым языком, примерно такого же [объема], как книга Рафа-бея «Тарибат шафия».

14 мая^[21]

13 письмо

Олицетворяющему собой обитель славы и почести Вашему превосходительству, уважаемому учителю, с уверениями в нашей искренности и преданности…

Не заканчиваете ли еще свою Историю? Не обременю ли я Вас просьбой по мере возможности подобрать и выслать мне информацию по булгарским ханам? [Меня интересуют] их биографии, годы рождения и смерти, данные об их семьях. Также хорошо было бы, если бы Вы подготовили и переслали мне в виде таблицы данные по династии чингизидов и тимуридских султанов. Было бы интересно получить любую информацию о них, но прежде всего даты рождения и смерти, годы правления, и хорошо будет, если эти сведения будут максимально уточнены и подкреплены источниками. Если точные даты неизвестны, можно сказать и приблизительно. Но и в этом случае неплохо было бы привести соответствующие доводы. Чтобы закончить Вашу Историю, несомненно, требуется много труда, но, с повеления Аллаха, все сложится. Вам могут выслать необходимые книги и из Петербурга, если Вы будете действовать через посредничество вашего попечителя. Как мы уже обсуждали с Вами, процедуру сопоставления с нужными источниками можно начать сразу после завершения Вашего труда. Или возложите [это дело] на меня – все сомнительные места я сравню с имеющимися здесь книгами и после проверки вышлю Вам обратно. Академия не сможет взять на себя печатание этой книги, но если Аллах пожелает, окажет какую-либо помощь. Вобщем, пусть каркасом Вашей Истории станет историческая наука, то есть [трактовка] развития событий должна соответствовать [исторической] науке. Прогресс и упадок, верования и мазхабы – все это должно быть показано [в ракурсе] пользы для науки. Еще никто не брался за написание подобной Истории, сужу об этом на основе виденных мною книг. Это большая беда для нас – большинство исторических трудов весьма посредственны. Причину этому вижу в том, что в последние века наши мусульманские ученые не уделяли должного внимания исторической науке, а если кто и писал, то это были невежды. Несмотря на то что мне пришлось прочесть уйму исторических книг, я ни разу не смог воскликнуть: «Вот это – истинная правда!». Очень важно при написании имен собственных использовать диакритические знаки. Благодаря этому можно избежать многих ошибок. Кажется, я разошелся, вроде как начал поучать Вас. Упаси Всевышний, это не так. Просто я пишу это из-за своей искренней любви к этой науке. Простите.

Что с вопросом о Коране? Очень прискорбно, что Вам приходиться терять [драгоценное] время. А что было бы, если бы Вы [оставили все это]? Бог даст, на Ваше место придет человек Ваших взглядов. Мне показалось, что и муфтий думает примерно так же. Слава Аллаху, вам удалось довести до конца это благородное дело! Если Всевышний пожелает, то отблагодарит Вас своей наградой. Не лучше было бы, если Вы потраченное [на это дело] время использовали бы для завершения своей Истории?

Пришло ли письмо из Бухары? Сам я получил подробное письмо от Наджипа. Начало написано по-персидски, а когда упоминает слово «Бухара», дважды украшает его [прилагательными] «шәриф» («знатный») и «мөкатдәс» («священный»). Далее продолжает по-тюркски: жалуется на бухарские дела, выражает свое несогласие. Если вначале он несколько сдерживается, учитывая то, что письмо может попасть в руки бухарцев, вызвать отрицательную реакцию самого эмира, то позже, вспомнив о том, что он татарин и пишет в Россию, начинает перехлестывать с различными обвинениями и руганью [в их адрес]. Этот несчастный из-за моих шуточных писем, написанных с иронией и в которых я якобы «оскорбляю» Бухару, перенес немало бед. А ведь ему пришлось «вкусить» 39 палок, после того как в Бухаре распространилась весть, что такой-то мулла переписывается с одним человеком из Петербурга, что пишут невесть что и т.д. Ладно, что в оказавшихся в руках эмира письмах было не так много хулительных слов. Об этом он очень подробно пишет мне. Если в предыдущие годы просил: «Больше пиши таких шуточных [писем]», то, теперь, Гаяс и Наджип пишут: «Ты и только ты [виноват?]». Махдум сообщает, что хочет оставить Бухару и отправиться в путешествие. Я также считаю, что после получения полного бухарского образования для изучения наук необходимо посетить Герат, Багдад, Мосул, Дамаск, а также Египет и Стамбул. Но человек так устроен, что прежде всего думает о себе, своем теле – получится ли у него проявить столько старания? От других писем не получал, может, Вам пишут? Мулла Абдельхабир все так же без места? Почему не решается отправиться на юг и застрял в [своем] Петропавловске? Если правильно организовать и спланировать поездку, то разве от нее мало пользы? Тем более что сейчас не связан семьей, мог бы поехать в Турцию, Египет и Сирию, посмотреть на редкости исламского искусства, а заодно и повысить свои знания.

Кроме вопроса о Коране, какие еще новости есть в Казани? Хорошо ли читали Ибн Халдуна? У него есть опубликованный в Европе труд «Тарих бербер». Если удастся достать, то обязательно вышлю Вам. У меня есть переписанный татарской рукой список книги «Джихан-наме». Купил в прошлом году за 15 рублей. Рисунков и иллюстраций нет, Вы не нуждаетесь в ней? От наследия покойного касимовского Шагиахмеда-муллы осталась написанная очень доходчивым языком книга проповедей Ибн ал-Джаузи «Дирьяк аз-зунуб». Совсем небольшая. Бог знает, но поставили цену в 8–9 рублей. Есть «Кимия саадат» Имама Газали и на персидском «Ихья улум» в четыре четверти. Просят до 25 рублей. За европейское издание «Тафсир казый Байдави» запрашивают 15 рублей.

 Это письмо написал искренний и ничтожный [Ваш раб]

Хусаин ибн Фаезхан. 1860 год, 16 августа

14 письмо

 Олицетворяющему собой обитель славы и почести, постигшему радость глубины наук, уважаемому и великому наставнику!

Слышали, наверное, что скончался бухарский эмир Насрулла Бахадир-хан? Не сомневаюсь, что Вы хорошо знаете его биографию. При возможности напишите и нам, было бы очень полезно.

Начал писать историю династии чингизидов, указываю даты их рождения и смерти, а также даты восшествия на трон (если кто-то из них стал правителем). Заканчиваю шейбанидов, а также [правителей] Мавераннахра. Но пока остановился. Не приходилось ли Вам слышать или видеть Историю Мирзы-Мухаммада Хайдара Кургана? Он современник Бабура, из эмиров доглатов (магулов?). Оригинал написан по-персидски, есть перевод на тюркский язык Кашгара (впрочем, этот перевод Вы видели). Нельзя ли найти персидский вариант? Я готов купить его. В здешнем университете он есть, но очень ошибочный. Если найдется хороший список, то приобрел бы его.

Как продвигается вопрос с печатанием Корана? Сегодня во время беседы секретарем Археологического общества Вельяминовым шала речь о древних памятниках Казани и Заказанья. Оказывается, Ильминский снял копию с надмогильного камня из Вашей мечети и прислал ее в Общество. Но не довел дело до конца. Во-первых, ничего не сказал откуда появился этот камень и что за легенда ходит среди казанских жителей на этот счет. И потом все перепутал, неправильно прочтя слово «бу ләүхне» как «булучыны», то есть вывел из глагола «булу». Вельяминов хотел попросить Вас получше изучить этот камень и уточнить: что за легенда ходит среди казанцев на этот счет, кому был поставлен этот памятник или кому мог быть поставлен, его высота, ширина и толщина, где был найден, в каких местах стерта надпись и другие, связанные с этим вопросы. Впрочем этот камень еще как никак изучен.

Также прислали три фотографических рисунка могильного камня, который хранится на Архиерейской даче, но разобрать, что там написано, невозможно. Вы не смогли бы прочесть эти надписи? Может удастся выяснить год или какое-либо имя? Поскольку сейчас зима, это дело придется отложить до весны. Но, что касается камня из мечети, необходимо ответить как можно быстрее.

Было бы большим делом, если бы Вам удалось собрать сведения по Булгару. Пусть они будут ценными или не очень. А также было бы интересным, если бы Вы изучили различные сведения и верования на счет этого, которые распространены среди народа. Пояснили бы какие из них правильные или ошибочные, какие заслуживают внимания, при этом подтверждая или опровергая их убедительными доводами. Возле Казани есть места под названием «Тәкә тавы», «Елан тавы». Если бы удалось узнать, что думает народ по поводу этимологии этих названий, укрепить их дополнительными сведениями, то это засчиталось бы за большую службу Археологическому обществу. Когда русские брали Казань, не было ли в то время мусульманских ученых? Неужели не осталось книг и научных трудов? Не было ли у ханов своих библиотек?

1277(1860) год

15 письмо

Единственный ученый среди ученых, светящийся своим тонким умом милостивый учитель!

«Мукаддима» Ибн Халдуна на арабском языке у меня на руках. Если Всевышний пожелает, есть надежда, что этой весной буду иметь счастье познакомиться с Вашими трудами. В то время и захвачу с собой. Не смогу подарить Вам, но оставлю хотя бы на время. Сам читаю с большим удовольствием. Есть хорошие и интересные места. Впрочем, чувствуется его слабость в некоторых науках. Во многих местах имеются и совершенно необоснованные доводы, впрочем, по своим взглядам и действиям [явно] не фанатик. Желая выглядеть абстрактным и говоря о духовном мире и с помощью понятий пророчество, святость, благое откровение, последнее возникновение пытается постичь [суть] многих вещей. Как это Вам? Разумно? Разумно или не разумно, но, тем не менее, он пишет: «Такие понятия, как духовный мир или последнее возникновение имеют преимущества по отношению к понятиям известным, признанным». Эти слова вроде разумны. Также он пишет: «Сторонники суфизма также изучали духовный мир, но тем из-за недостатка и узости используемых ими понятий они так и не смогли объяснить явные вещи, все запутали и сделали смешным». Таких слов много и в этом отношении его слова звучат разумно. Последних два тома, то есть самой Истории, у нас нет. Да и в мусульманских странах нечасто встречается.

Насчет поста муфтия новостей нет. Хаджи-эфенди^[22] сам хотел снять эту проблему в самые ближайшие дни, но в последние две недели ходит без настроения. В свет не выходит. Впрочем, к нам относится по-дружески – сколько раз посещал наш дом и даже без пре-дупреждения. Да и к себе часто приглашает, где мы беседуем, что-то планируем, предполагаем. По нашему мнению, этот человек вполне беспристрастный и справедливый. Сам он раздумывает над наиболее приемлемой кандидатурой из 2–3 ахунов. Если не получится, то готов попробовать и сам. Как он полагает, высшие власти больше доверяют именно ему, да и вправду его слова более полновесны, благодаря этому, возможно, получиться реформировать кое-какие наши мусульманские дела. Хотя он и не говорит об этом в открытую, но из его слов можно понять, что он думает об этом.

Вот кое-что из наших планов: самым тщательным образом подготовив все необходимое, открыть в Казани большое медресе. За счет казны будут обучаться 60–70 шакирдов – остальные в качестве вольнослушателей. Помимо тех предметов, которые преподаются в обычных гимназиях, ввести уроки шариата и арабского языка. Европейские языки, география и медицина, естествознание будут преподаваться на русском языке, остальные – на тюрко-татарском. Будут приглашены преподаватели двух степеней с окладом от 200 до 600 [рублей]. Медресе будет 10-классным. В первые три года все вместе будут изучать тюркский, персидский, арабский, русский языки, а также географию и геометрию. После того как они как следует изучат Коран, они разделятся на две группы. Первая группа – мусульманская. Их будут обучать тафсиру и хадису, риторике, семантике и стилистике, а также в традиционных мусульманских формах – естествознанию, математике и как минимум фельдшерскому ремеслу, латинскому и основам медицины. Несомненно, что знающие медицину муллы могут оказаться очень нужными в своей махалле, да и самим будет польза. Такого рода мулл будут освобождать от налогов и солдатщины. Во второй группе шакирды будут полностью готовится по гимназической программе. Таким выпускникам будет дана возможность сразу, напрямую поступать в университеты. Эти шакирды, получившие мусульманское образование, с душами, освещенными верой, после окончания университетов смогут оказать большую пользу исламской религии. Те же, кто закончит отделение улемов, смогут занимать место муллы помимо приходского приговора и экзамена в Духовном управлении. Годовые расходы этого медресе могут дойти в год до 25 000 рублей. Как можно решить эту проблему? Медресе будет выпускать отражающий государственную политику журнал. При нем в качестве приложения к журналу можно будет выпускать книги по фикху и тафсиру. Стоимость подписки поставить в 4 рубля и обязать каждую махаллю выписывать по одному экземпляру журнала. Если в Оренбургское духовное управление входит до 5000 махалля, доход выйдет в 20 000 рублей. 10 000 рублей уйдет на типографские расходы, то есть как минимум половина. Сейчас с каждого никаха берется 9 копеек, далее можно брать и 25 копеек. Это в свою очередь принесет 7–8 тысяч рублей. Потом за медресе будет закреплено исключительное право печатать Коран, а также книги типа «Субат ал-аджизин». Это еще прибавит дохода. Да и о меценатах не надо забывать – немного помогут. Кое-что дадут из казны.

[1864]