Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Справочные, энциклопедические, биографические издания
«Ислам в Санкт-Петербурге» — энциклопедический словарь
13.11.2011

Р

Рабб (араб.) – одно из имен Аллаха, означающее «Господин, Господь». Оно является одним из самых распространенных в Коране и часто употребляется как часть сложных по составу атрибутов, например Р. аль-алямин («Господь миров») или Р. ас-самават ва-ль-ард («Господь небес и земли») и др.

Однако слово р. может употребляться не только по отношению к Всевышнему, но и по отношению к человеку. Ивритское «рав», происходящее от корня РВ, означает «большой, великий, значимый, господин». Одним из значений этого слова среди семитских народов является «учитель, наставник, толкователь закона» (хотя такой смысл является, скорее, метафоричным и морфологически не закреплен); отсюда слово «рабби» в иврите, означающее «мой учитель» (= рав + личное окончание первого лица; в русском яз. – раввин). Пророка Ису (Иисуса Христа), который лучше, чем кто-либо другой, знал религию своего народа, также называли «учителем». Однако при переводе на др. языки это библейское слово приобрело совершенно иной смысл, поскольку его пишут с заглавной буквы (хотя в семитских алфавитах не существует заглавных букв): вместо «господина»  – «Господь». С исламской точки зрения Иса (Иисус) действительно был учителем, наставником и господином – но не Господом, поскольку такого имени заслуживает лишь Всевышний, Который и является Господом всего сущего.

М. Х.

Районные попечительства Мусульманского благотворительного общества (1913–17) – отделения Мус. благотв. общества, действовавшие в отдельных р-нах Пг. Ввиду трудностей получения справок об имущественном положении мусульман, обращавшихся в Об-во за материальной помощью вследствие болезни, бедного положения или для проведения похорон, в 1913 г. из числа членов Общ-ва был составлен список районных членов-сотрудников попечителей и разработана инструкция, регламентировавшая их деятельность. В организации Р. п. активную роль сыграл Лутфулла Исхаков. Для удобства Р. п. были разделены с учетом полицейских частей города.

Летом и осенью 1913 г. правление Общ-ва с целью учреждения своих Р. п. провело несколько совещаний, в которых приняли участие мусульмане, даже не состоящие членами Общ-ва (служащие в ресторанах, магазинах и др.).

Целью учреждения Р. п. явилось стремление улучшить попечение о бедных и укрепить связи с городскими мусульманами. На районных попечителей были возложены такие обязанности, как оказание помощи бедным единоверцам, их погребение, приглашение к ним муллы для совершения духовных «треб», сообщение правлению Общ-ва сведений о лицах, просящих материальную помощь, а также привлечение в состав Общ-ва новых членов и др. В результате активной агитационной деятельности Р. п. число членов Общ-ва выросло в 1913 г. почти в 4 раза.

По 14 городским р-нам было избрано 29 попечителей. Членами Р. п. стали: по Адмиралтейской и Казанской частям – Изатулла Батыров, Халил Кашаев, Мухамедша Муратов, Абдулла Ямашев, Гирей Ямбаев; по Спасской части – Тажеддин Деминов, Шакир Янгазитов, Мустафа Измайлов; по Московской части – Калимулла Бичурин, Фатих Сафин, Ибрагим Тугиев; по Литейной части – Атаулла Апаков, Карим Муратов; по Александро-Невской части – Шарафутдин Куняшев, Шихабетдин Мусин, Муса Хабибуллин; по Рождественской части – Вали Агиев; по Коломенской части – Садик Насибуллин, Мухамеджан Терегулов; по Нарвской части – Изатулла Сапаров; по Выборгской части – Зинатулла Ялышев, по Васильевскому о-ву – Атаулла Бояркин, Мухмед-Алим Муратов; по Петерб. стороне – Муса Бичурин, Хасан Урусов, Вали Ишметов; по Новой Деревне – Изатулла Улаев, Юсуф Абдуллин; по Каменному о-ву – Хайрулла Тукузин; по ст. Лигово – Мурат Закиров.

Р.п. сыграли позитивную роль в консолидации мусульман разл. этнических групп города и успешно содействовали оказанию адресной социальной помощи бедным мусульманам.

Лит.: Отчет мусульманского благотворительного общества в Санкт-Петербурге за шестнадцатый год его деятельности (с 1 января 1911 по 1 января 1914 года). – СПб., 1914; РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 595.

И. З.

Расселение татар в СПб. во второй пол. XIX – нач. ХХ вв.

Этническая топография СПб. имперского периода определялась прежде всего сословным составом, родом занятий, имущественным цензом, а также семейными традициями, земляческими связями и др. Для отходников было характерно появление новых переселенцев в местности, где уже «освоились», найдя постоянный заработок или временное жилье, их родные и односельчане. Так возникали «колонии», налагающие своеобразный культурно-бытовой отпечаток на облик поселения. На нач. этапе ускоренного формировании татарской общины, в сер. XIX в., доминировала именно вышеназванная модель расселения мигрантов в столице.

В декабре 1864 г. татар расселялись по преимуществу в 3-м квартале Казанской части и во 2-м квартале Московской части (здесь гл. центр их проживания находился в Щербаковском пер. в доме Раменского).

В последующие десятилетия татары из Казанской и Пензенской губ., гл. занятием которых являлись торговля и ремесло, предпочитали селиться в Московской части, по Вознесенскому, Измайловскому, Забалканскому просп. и прилегающим к ним улицам. Местом работы большинства из них был Ново-Александровский рынок-пассаж. Др. большая группа татар – уроженцы Касимовского уезда Рязанской губ., среди которых было немало официантов, предпочитали селиться в Адмиралтейской части: на Мойке, Гороховской, Крюковом канале, Невском просп., Пушкинской ул., вблизи крупных гостиниц, ресторанов. Группа татар из Нижегородской губ. компактно проживала в кон. Загородного просп. у Пяти углов и на прилегающих улицах.

По мере пролетаризации мигрантов татары стали поселяться в Спасской и Александро-Невской частях у кирпичных заводов, дополнять ряды фабрично-заводских рабочих.

Для мусульман, работавших на заводах и фабриках, татарские домовладельцы в Спасской и Александровско-Невских частях и др. р-нах города сдавали жилье в доходных домах, создавая тем самым условия для формирования по месту жительства атмосферу «соседской общины». Купцы Хусаин Акчурин, Ибрагим Батырбаев, Нигматулла Яферов владели десятками доходных домов, в т. ч. в рабочих кварталах близ промышленных предприятий; Рахматулла Халитов владел домами № 48, 52 на Сабирской ул. и домами № 6 и 7 на Рождественской. Общинное проживание способствовало объединению верующих в мус. приходы и установлению культурно-бытовых и конфессиональных связей между общинами.

В 1869 г. значительная группа мусульман, гл. образом торговцы-лоточники,проживала в Московском р-не; через 30 лет их численность здесь выросла до 1000 чел., здесь по-прежнему расселялась самая крупная группа татар. След. большая группа, в основном прислуга, локализовалась в Адмиралтейской части.

Дальнейшее перемещение мест компактного проживания татар в СПб. обусловлено не только расширением городской тер., но и изменениями в структуре их профессиональных занятий, в частности, включением татар в крупное промышленное производство, их пролетаризацией. Причинами компактного расселения татар в Московской, Адмиралтейской и Казанской частях и постепенного «освоения» ими Спасской, Нарвской, Александро-Невской частей можно уверенно указать не только социально-экономические факторы, но и религиозно-земляческие.

В 1910 г. более трети татар проживали в Московской и Александро-Невской частях, они также селились за Нарвской заставой.

В кон. XIX – нач. ХХ вв. СПб. стал быстро расти, прежде всего за счет увеличения населения на окраинных р-нах. В 1881–97 гг. рост численности татарской общины в пригородах СПб. происходил быстрее (5,3 раза), чем в городских р-нах. В нач. ХХ в. сплоченные небольшие группы татар, занятых в торговле и сфере услуг, расселялись в городах: Лигове, Гатчине, Любани, Луге.

Традиционное место жительство татары сохраняли до сер. ХХ в.

Лит.: Аминов Д. А. Татары в Ст.-Петербурге. Исторический очерк. – СПб., 1994; Бахтияров А. А. Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни. – Л., 1994; Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003; Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Т. XXXVII. Город С.-Петербург. Тетрадь 2-я и последняя. – СПб., 1903; С.-Петербург по переписи 15 декабря 1881 года. Т. 1. Население. Ч. 1. – СПб., 1883, с. 242–43; С.‑Петербург по переписи 15 декабря 1900 года. Население. Вып. 1 – СПб., 1903; Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1869 года. Вып. 1. – СПб., 1872; Старовойтова Г. В. Этническая группа в современном советском городе. Социологические очерки. Л., 1987; Уразова-Аминова М. М.-С. Петербург: служилые татары // Татарский мир. – 2002, № 8; Юхнёва Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Вторая половина XIX – начало XX века. Статистический анализ. – Л., 1984.

И. З.

Рахманкулов Емлихан воен. имам, старший ахун Отдельного корпуса гвардии (1820–1850-е гг.)

В документах его имя значится с 1820-х гг. Благодаря его инициативе мусульманам столицы в 1826 г. был выделен земельный участок под Ново-Волковское мус. кладбище (татарское) в СПб.

В результате спора с имамом гражданского прихода СПб. Г. Сулеймановым за право исполнения духовных «треб» мусульман-невоеннослужащих Р. был разжалован в рекруты, затем восстановлен в духовной должности. В 1843 г. вместо получаемых ранее в год 400 руб. серебром он стал получать 1500 руб. ассигнациями с сохранением при этом квартирных денег. В 1850 г. дополнительно получал 100 руб. разъездных денег.

Лит.: Азаматов Д. Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII–XIX вв. – Уфа, 1996; Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003; ПСЗ. Собр. 2-е, Т. XVIII, отд. 1, № 16442.

И. З.

Резван Ефим Анатольевич – востоковед. Род. в 1957 г. в Ленинграде. В 1980 г. окончил Восточный фак-т Ленингр. гос. ун-та, в 1984 г. – аспирантуру ЛГУ.

Р. – зам. директора Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры) РАН, гл. редактор международного научного журнала Manuscripta Orientalia, д. и. н., проф. Философского и Восточного фак-тов СПбГУ, московского центра Стэнфордского ун-та (США), автор десятков научных работ, опубликованных на русском, английском, арабском, французском, немецком, японском и итальянском, узбекском, финском и персидском яз.

Основная сфера научных интересов Р. – коранистика. Помимо журнальных и энциклопедических статей, разделов в коллективных монографиях, им подготовлена (совместно с А. Н. Вейраухом) публикация первого русского перевода Корана Д. Н. Богуславского (СПб., 1995), монографии «Коран и его толкования» (СПб., 2000), «Коран и его мир» (СПб., 2001, русское и журнальное английское издание), «Коран ‘Усмана (Катта-Лангар, Санкт-Петербург, Бухара, Ташкент)» (СПб., 2003, русско-английское издание, планируются французское и арабское). Ждет издания его монография «Коран в России» (на арабском языке). Р. является участником международного научного проекта «Энциклопедия Корана».

Вторая область научных интересов Р. – история российско-арабских отношений. Здесь им опубликована серия монографий «Русские корабли в Заливе. Материалы Центрального государственного архива ВМФ» (арабское издание – М., 1990, английское издание – Лондон, 1994), «Хаджж сто лет назад: ‘Абд ал-‘Азиз Давлетшин и его секретная миссия в Мекку, 1898 г.» (Бейрут, 1994, на арабском яз.). Готовится к печати арабское издание следующей книги из этой серии – «Арабская лошадь в России».

Р. – один из организаторов выставки «От Багдада до Исфагана. Миниатюра и каллиграфия из коллекции СПб. ФИВ РАН» (Париж – Нью-Йорк – Лугано – Зальцбург) и соавтор ее фундаментального каталога (Милан, 1995, французское, английское, немецкое и итальянское издания).

Широко применяя в работе новые информационные технологии, Р. явился инициатором и одним из создателей специализированного программного обеспечения, в т. ч. системы автоматического распознавания арабского шрифта, наиболее популярной сегодня на арабском Востоке. Он является автором и координатором проекта «Азиатский музей. Шедевры Санкт-Петербургской академической коллекции восточных рукописей» (на CD-ROM), автором книжной и видеосерии «Двенадцать рукописей Азиатского музея» (начата в 2004 г.), гл. редактором серии «Культура и идеология мусульманского Востока», членом редколлегий ряда научных серий, отечественных и зарубежных научных журналов, организатором ряда международных научных конгрессов, проведенных в СПб.

Р. является членом Международного консультативного и программного комитета по проведению Всемирного конгресса по ближневосточным исследованиям (WOCMES), российским представителем в Европейской ассоциации арабистов и исламоведов (UEAI). Он удостоен почетной награды ун-та Соко (Токио, 1998), золотой медали в ознаменование столетия Саудовского королевства (Эр-Рияд, 1999), премии Комитета мусульман Азии (Ташкент, 1998, как один из авторов энциклопедического словаря «Ислам на территории бывшей Российской империи»). В 2002 г. книга Р. «Коран и его мир» удостоена Нац. премии Исламской Республики Иран «Книга года».

Лит.: http://www.kunstkamera.ru. – официальный сайт Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамеры) РАН.

Т. Б.

Религиозная организация мусульман (РОМ) Калининграда возникла первоначально как Исламский центр в 1991 г. Инициаторами создания были Сания Такацовна Алькина (казашка) и Чингис Усманович Аликов (татарин, который возглавлял центр первые два года, а сейчас входит в инженерный совет по строительству мечети в Калининграде). На их энтузиазме стали возрождаться исламские традиции и нац. культуры; тогда же был поднят вопрос о мечети. В 1993 г. Исламский центр разделился на РОМ и общество татарской культуры «Туган тамыр». До 2005 г. у организации не было ни молельного дома, ни библиотеки, ни собств. номера телефона. Вопрос о строительстве мечети не сдвигался с мертвой точки, хотя и был объявлен сбор средств на ее возведение. Вся деятельность РОМ сводилась в основном к проведению религиозных праздников. Застойный период в жизни организации можно объяснить не столько равнодушием властей, сколько некомпетентностью руководства мус. организации.

С 2005 г. жизнь РОМ Калининграда активизировалась. Председателем был выбран Хисамов И. Н., сменился актив; сама организация была зарегистрирована в составе ЦДУМ РФ. Обновленная РОМ добилась появления молитвенного здания (мусалли) в Калининграде, в котором организация имеет собственный офис. Образовалась библиотека, где в свободном доступе имеются Коран на арабском яз., смысловые переводы Корана на русском яз., сборники хадисов, богословская исламская литература и т. д. Усилиями РОМ жизнь мус. общины Калининградской обл. периодически освещается в местных СМИ (на телевидении, по радио, в газетах, журналах). В РОМ работает воскресная школа по изучению арабского яз., периодически проводятся циклы по обучению таджвиду. Активистами РОМ регулярно посещаются воинские части для ведения религиозно-просветительской деятельности среди военнослужащих-мусульман. Совместно с представителями др. конфессий РОМ участвует в процессе культурного и религиозного просвещения населения области, организованном властями. Реализуется проект строительства мечети в Калининграде.

Лит.: Балтийский альманах: 750 лет Калининграду. – Калининград, 2005; Запад России. – Калининград, 1996, № 1.

Т. М.

Религиозные права военнослужащих-мусульман в Российской империи. Российская регулярная армия комплектовалась как полиэтноконфессиональная, но в силу того, что абсолютное большинство в ней составляли русские, в реализации религиозных прав др. групп военнослужащих имелись существенные трудности. Петр I в процессе преобразования страны во главу угла поставил милитаризацию гос-ва и создание первоклассной армии, однако этого невозможно было достичь без привлечения иностранных специалистов и офицеров, представителей иных вероисповеданий. В этих условиях уважение вероисповедания командира-иноверца являлось важнейшим проявлением дисциплины в войсковых частях. Не случайно в 1702 г. Петр I издал указ, разрешавший свободное вероисповедание всем находящимся на воен. службе российским подданным, в т. ч. мусульманам. В одном из сенатских указов (3.08.1744 г.) констатировалось, что «магометане при своих законах при полках находятся».

Мусульмане Ср. Поволжья стали привлекаться на воинскую службу в 1722 г. Указами Петра I от 19.01.1722 г. и 23.01.1723 г. предписывалось брать рекрутов из малолетних татар и «прочих мусульман» в денщики, а некоторую часть – в матросы. Рекрутскую повинность прав-во рассматривало как идеальную возможность для русификации, христианизации татар-мусульман. Инокультурная военная среда при полной изоляции от традиционной религиозно-бытовой обстановки и умелых действиях полковых православных священников должна была сыграть решающую роль в крещении «иноверцев». Солдаты-мусульмане зачастую рассредоточивались в войсковых частях, расположенных на значительном расстоянии от мест компактного расселения татар, фактически растворяясь в массе русских солдат.

Указом Елизаветы Петровны от 6.04.1742 г. крещение в православную веру служащих в полках калмыков, татар, мордвы, чувашей, марийцев и др. «иноверцев» было объявлено прямой обязанностью полковых священников. В 1857–73 гг. каждому мусульманину из нижних чинов, принявшему православную веру, выдавалось из казначейства «в награду» 7 руб. 15 коп.

Идеологические установки «просвещенной монархии» о веротерпимости были зафиксированы в военных уставах, разработанных при Павле I. Так, в «Уставе конного полка» 1797 г. иноверцам предписывалось не входить вместе с сослуживцами в церковь, а «построиться самим собою и, смотря по обстоятельствам, повести оных одному офицеру или унтер-офицеру в их церковь». В Уставе «О внутреннем управлении войск» александровской эпохи по этому поводу сказано: «Магометан или всякого др. закона нижних чинов в церковь ходить не принуждать, а оставлять на их произволе». Т. о., обязательным стало освобождение мусульман «в дни церковных походов» от посещения богослужений. Это правило реализовывалось как производное от регламента православного ритуала, без учета времени и особенностей исламского богослужения.

Толерантный внутриполитич. курс прав-в Александра I и Николая I нашел воплощение в спец. статье данного Устава, согласно которой полковым священникам запрещалось вступать в прения с людьми др. вероисповедания; при этом священник был обязан иметь «внимательное наблюдение», чтобы новокрещеный не вернулся «в прежнюю свою веру». На основании «высочайшего» повеления от 10.07.1819 г. «нижние чины магометанского закона в дни, совершаемые по их вере и обрядам особого богослужения (трехдневного), должны были увольняться для сего на показанное их закону время, накануне тех дней», что было зафиксировано в Уставе.

С 1849 г. в мусульмане, содержавшиеся в арестантских ротах инженерного ведомства, получили право на выходной день для совершения еженедельного праздничного богослужения в пятницу за счет отработки отдыха в воскресенье.

В 1853 г. были уточнены дни отдыха военнослужащих-мусульман. В частности, суннитам ежегодно предоставляли по 3 дня отдыха в Ураза-байрам и Курбан-байрам, а шиитам – сверх этого «соблюсти праздник убиения Гусейна» – 3 дня, день Мухаррама каждого лунного года и «персидский новый год» Науруз – 3 дня. Военнослужащие-мусульмане «в дни совершаемых по их вере и обрядам особого богослужения должны быть освобождаемы от занятий и нарядов, руководствуясь существующими законоположениями». Если полк выводился на церковный парад в полном составе, то в строй должны были становиться и нижние чины нехристианского вероисповедания, но их не принуждали входить в храм.

Имели место две модели проведения обществ. молитв в дни годовых религиозных праздников: при отсутствии в поселении мечети помещение для молитвенного собрания выделяли командиры; в др. случае военнослужащие-мусульмане посещали мечеть или собирались в арендованном гражданскими лицами помещении. В дни этих праздников посещение приходской мечети производилось организованно, как правило, под руководством офицеров из числа единоверцев или ответственного из нижних чинов. Во время богослужения по случаю праздников командиры просили духовное лицо сказать после молитвы доброе пастырское слово  – наставление о том, как нижним чинам вести себя на службе, о необходимости уклоняться от житейских соблазнов: пьянства и др. пороков.

В соответствии с Уставом внутренней службы 1910 г. соблюдение нехристианских праздников стало необязательным: местное военное руководство индивидуально решало вопрос относительно возможности освобождения военнослужащих-мусульман в дни религиозных праздников от служебных занятий и нарядов. В дни же больших христианских праздников все наряды в частях по возможности возлагались на солдат-нехристиан.

Военнослужащие-мусульмане могли получать отгулы в праздники: Арафат, Ашура, Мавлид, Рагаиб, Мирадж, Бараат, Ляйлят аль-Кадр – по 1 дню, Курбан-байрам и Ураза-байрам – по 3 дня; но в дни христианских религиозных праздников нехристиане должны были привлекаться к службе.

Усиление внимания к религиозным правам офицеров из мусульман имело место в период правления Николая I. В соответствии с указом от 31.07.1829 г. офицерам-мусульманам должны были назначаться денщики-единоверцы.

Во время походов и военных действий увеличивалось число солдат, получивших ранения и травмы, повышалась смертность среди людского состава. Погребение же должно было совершаться исключительно по религиозному ритуалу: отдание последней почести погибшему за царя и Отечество по обряду др. конфессии негативно сказывалось на боевом духе сослуживцев-единоверцев. В районе проведения военных действий в действующей армии, как правило, гражданские муллы отсутствовали. Именным царским указом от 7.03.1849 г. были введены правила экзамена нижних чинов «иноверческих» вероисповеданий в случае отсутствия поблизости гражданских духовных лиц. Максимально упрощенные правила состояли из трех пунктов: 1) испытания производились в местах, где имелись муллы; 2) «выдаваемые в том свидетельства, отмечая в формулярах экзаменовавшихся нижних чинов, прилагать к экзаменным листам при удостоверении к производству в офицеры и к получению одной и двух третей офицерского жалованья»; 3) нижних чинов, успешно прошедших испытание, военное начальство не имело права подвергать повторной процедуре, не препятствуя при этом желающим получить большее число баллов повторно сдать экзамен.

Начало войны с Османским гос-вом сделало актуальной проблему обеспечения религиозных потребностей солдат-мусульман. На основании указа от 26.06.1877 г. в частях, расположенных в местностях, где не было гражданских имамов, нижние чины должны были из своей среды избирать обществ. мулл. Им разрешалась собираться для молитвы в указанном начальством месте под наблюдением одного надежного товарища, избранного ими для исправления должности муллы. Обществ. мулла из числа нижних чинов, должностные обязанности которого не подкреплялись воен. уставами, в отличие от воен. муллы, как правило, не имел авторитета среди старших по званию; на все была воля командира. Обществ. муллы привлекались только к исполнению обществ. намаза и др. «треб» по необходимости, при этом они не получали метрических книг. Запись умерших солдат возлагалась на командиров полков, отдельных батальонов и др. военных начальников, обязанных извещать об этом местную полицию.

«Высочайше» утвержденным 24.06.1896 г. приказом Воен. совета по воен. ведомству были упразднены все штатные должности мус. духовных лиц в регулярных войсках. В результате оказались упраздненными должности воен. ахуна, имама и муэдзинов в СПб., а также учрежденные в 1860-е гг. должности воен. муллы в Финляндском (Гельсингфорс), Московском (Кострома) и Варшавском (Варшава) воен. округах.

Гл. отличительная черта уставов внутренней службы войск второй пол. XIX – нач. ХХ вв. (до 1910 г.) заключалась в обязательном освобождении мусульман нижних чинов и офицеров в дни годовых исламских религиозных праздников от занятий и нарядов.

Впервые в офиц. порядке вопрос об отводе временных молелен солдатам-мусульманам был поставлен в предписании Гл. штаба 1909 г., согласно которому молитвенное помещение должно быть выделено «из числа помещений, занимаемых войсками и управлением», т. е. это входило в обязанности командного состава.

Внутренний распорядок в российской армии был устроен по русскому православному обычаю. Это касалось и приема пищи: солдаты питались из общего котла. Актуальной оставалась и выдача солдатам спиртных напитков. В XIX – нач. ХХ в. нижние чины имели право получать деньги вместо вина, что, однако, не соблюдалось повсеместно. В годы революции 1905–7 гг. мусульмане, воодушевленные заявлениями прав-ва о «свободе вероисповедания» для российских подданных, обратились в ДДДИИ с просьбой не кормить их свининой и не выдавать им вино. 14.10.1906 г. поступило разъяснение Гл. штаба о невозможности организовать отдельную варку пищи из-за малочисленности солдат-мусульман. При разбросанном квартировании батальонов и полков прием пищи мусульманами из одного котла, по мнению командования, повлек бы за собой частые отлучки нижних чинов из своих рот и команд, что могло негативно отразиться на дисциплине. Проблема организации особого пищевого довольствия солдатам-мусульманам во время религиозных постов была озвучена участвовавшими в Особом межведомственном совещании по делам мусульман 1914 г. ахунами Капкаевым, М.-С. Баязитовым и симферопольским кадием Омер-эфенде. Однако эти предложения не нашли поддержки.

В связи с множеством нерешаемых проблем военнослужащих-мусульман в 1908 г. в мус. фракцию Госдумы обратились гражданские имамы с призывом увеличить количество штатных мулл в войсках и выделить мусульман в отдельные воинские части «в целях естественной братской сплоченности и наибольшей солидарности между собой солдат, в чем заключается сила и мощь воинства». Столичная пресса расценило это как стремление к сепаратизму, в целом отразив позицию воен. командования. В 1915 г. по поводу создания нац. формирований в царской армии в докладе военного министра сообщалось: «Формирование особых частей, составленных из какой-либо одной национальности (кроме русской), не отвечает ни политическому, ни внутреннему положению России. Исторический опыт показал, что попытки формировать на окраинах туземные части приводят к тому же результату; эти части приходится расформировывать, как только на данной окраине обостряется нац. вопрос».

В 1913 г. мус. фракция подняла перед 4-й Госдумой вопрос о «тяготах службы солдат-единоверцев», связанных с несоблюдением их религиозных прав.

8.02.1917 г. муфтий ОМДС М.-С. Баязитов выехал в Пг. для обсуждения с «высоким начальством» ряда аспектов «мус. вопроса». Согласно источникам газеты «Вакыт», все они касались соблюдения прав военнослужащих-мусульман. Муфтий хотел обратить внимание пр-ва на следующие факты: на принуждения мусульман из нижних чинов читать православные молитвы «с произношением хвалы Христу», о чем в религиозное управление поступало множество жалоб и заявлений; на необходимость исполнения религиозных «треб» для солдат-мусульман и учреждения при ОМДС стола для разбора нужд нижних чинов, особенно по делам об улучшении положения армейских и дивизионных мулл, исполнения религиозных нужд среди воинских чинов в тылу; на востребованность открытия приютов для детей солдат и создания общества взаимопомощи для мусульман.

Организация мус. воен. формирований из уроженцев «внутренней» России стала реальной после падения царского режима, когда Временное прав-во разрешило комплектование рот, батальонов, запасных пехотных полков и др. частей из татар и башкир.

Лит.: Арапов Д. Ю. «Учредить штатные должности военных магометанских мулл» // Военно-историч. журн. – 2003, № 4, с. 72–75; Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; Исхаков С. М. Тюрки-мусульмане в Российской армии (1914–1917) // Тюркологический сборник. 2002. – М., 2003; Насыров И. Ислам и военная служба в России // Ислам. – 2005, № 1, с. 60–62; Невзоров Н. Исторический очерк управления духовенством военного ведомства в России. – СПб., 1875; Ногманов А. Татары Среднего Поволжья и Приуралья в российском законодательстве второй половины XVI–XVIII вв. – Казань, 2002.

И. З.

«Религиозный налог – закят» («Закәт») – книга М. Бигиева (на турецко-османском яз.), в которой подробно рассмотрены шариатские положения о закяте, банковском проценте и кредитовании. Издана в Пг. типографией М.-А. Максутова в 1916 г. Автор знакомит со взглядами мус. правоведов на проблему ростовщического процента с позиции установлений небесной религии и размышлений экономистов о банковском проценте и кредите. После изложения собственной позиции по этим вопросам автор заявляет об окончательном решении этих проблем. Кроме того, в книге затрагиваются такие проблемы, как права женщины, многоженство и ряд др.

В России не переиздавалась; в наст. время готовится к изданию в рамках проекта «Антология татарской богословской мысли».

А. Хайр.

Родионов Михаил Анатольевич (род. 9.10.1946) – д. и. н., зав. отделом Южной и Юго-Западной Азии Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) Российской академии наук (МАЭ РАН), профессор кафедры истории стран Бл. и Ср. Востока Восточного фак-та СПбГУ, член Союза писателей СПб.

Род. в Ленинграде, с детства увлекался историей, археологией. В 1964 г. поступил на Восточный факультет ЛГУ. В 1967 г. после краткосрочных курсов в московском Военном ин-те иностранных языков был отправлен в Сирию переводчиком с арабского, где пробыл около года, побывал в Дамаске, Хомсе, а также в Ливане и др. частях региона. За успешную работу был награжден грамотой министра обороны СССР.

После поездки окончательно укрепился интерес Р. к арабской этнографии, а также сравнительному религиоведению. После окончания СПбГУ Р. поступил в аспирантуру Кунсткамеры (тогда Ленингр. части Ин-та этнографии им. Миклухо-Маклая), в 1976 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Марониты Ливана», продолжая традицию изучения арабо-христианской тематики. В 1973 г. посетил Египет и Ливан, тогда же выдвинул оригинальную гипотезу происхождения ортокузенного брака у арабов. Ездил с лекциями об арабской культуре и текущей ближневосточной политике по городам СССР. Организовывал выставки «Этнография Передней Азии в коллекциях Кунсткамеры» в Алма-Ате, Самарканде, Ташкенте. Переводил поэзию с разных языков, в т. ч. с арабского, в частности средневековых арабских поэтов Абу-ль-Атахйи и аль-Мутанабби, доказав при этом, что русский яз. достаточно гибок для того, чтобы передать основные особенности арабского размера и моноритма.

В 1982 г. знаменитый арабист П. А. Грязневич (1929–97) пригласил Р. этнографом в Комплексную академическую экспедицию по изучению Йемена. В Хадрамауте Р. провел 12 полевых сезонов. Научные результаты полевой работы отражены в многочисленных публикациях на русском, английском, арабском, французском яз.

Исследовательский интерес Р. к арабской поэзии был связан с интересом к зрелищной стороне поэтической репрезентации – состязанию поэтов, их роли в обрядах и праздниках, спорах и примирениях. Р. издал первый том друзских эзотерических писаний «Послания мудрости» с избранными переводами, комментариями и аналитическими статьями, перевел на русский яз. основные бахаитские труды. В 2001 г. издал книгу «Ислам классический», рассчитанную на массового читателя. Др. научные темы Р. – этнические стереотипы, культурные контакты и взаимовлияния.

Р. поддерживает широкие научные связи во всем мире. С 1980-х гг. изучает южноаравийские фонды музеев Лейпцига, Вены, Дрездена, Мюнхена, Дамаска, Каира, Иерусалима, Аммана и др. Осуществляя активную деятельность на посту зав. отделом МАЭ РАН, Р. организовал выставки «Арабский мир на берегах Невы» (СПб.,1993), «Ислам: книга и меч» (СПб., 1999), реэкспозицию «Народы Ближнего и Среднего Востока» (СПб., МАЭ, 2000), «Южная Аравия: предметы и виды» (Кировск, 2001).

Лит.: М. А. Родионов // Профессора Санкт-Петербургского государственного университета: Биобиблиографический словарь. – СПб., 2004, с. 527; Список основных печатных работ М. А. Родионова // Культура Аравии в азиатском контексте: Сб. статей к 60‑летию М. А. Родионова. – СПб., 2006, с. 14–26; Стеблин-Каменский И.М. Над поэзией арабистики (к 60-летию Михаила Анатольевича Родионова) // Там же, с. 5–13.

А. С.

Российская национальная библиотека (РНБ): фонды на языках мусульманских народов. 16.05.1795 г. Екатериной II был подписан указ об основании Императорской публичной библиотеки (в советские годы – Гос. публичная библиотека (ГПБ), ныне – РНБ).

Собрание восточных рукописей РНБ (ок. 20 тыс. ед. хр.) иллюстрирует историю развития письма и рукописных традиций на Востоке. Богатейшее собрание книг, журналов и газет на восточных языках сосредоточено в специализированном отделе литературы стран Азии и Африки (более 1 млн ед. хр.). В 1850 г. началось формирование собрания восточных книг в структурное подразделение. Вторую часть единого до 1953 г. Восточного отделения ГПБ составляет Отдел нац. литературы (ОНЛ), где собраны самые значительные в мире по объему, полноте и многообразию фонды издательской продукции народов, живущих на огромной территории быв. Российской империи, а затем – СССР. Эти материалы представляют собой ценнейшую коллекцию произведений печати на 86 языках от изданий XVII в. до совр. литературы по всем отраслям знания. Так, в частности, помимо комплектов газет и журналов, в ОНЛ хранятся более 250 тыс. книг на тюркских яз. РНБ также располагает собранием Orientalia, состоящим из книг и журналов по востоковедению на западноевропейских языках. Здесь хранятся редкие произведения печати, приобретенные с нач. XIX в.: научные издания литературной классики стран Востока, филологические исследования, словари, каталоги крупнейших рукописных хранилищ (в т. ч. издания ХVI–ХVII вв.)

Рукописи на восточных языках стали поступать в Императорскую публичную библиотеку с момента ее основания; к моменту официального открытия библиотеки в 1812 г. их насчитывалось 183, причем 103 рукописи (на 15 языках) принадлежали собранию дипломата и библиофила П. П. Дубровского (приобретены в 1805 г.). Особенно привлекателен в его коллекции редкий экземпляр Корана (XII–XIII вв.), который написан серебряными чернилами на бумаге, окрашенной красителем, близким к пурпуру по эффекту, но отличным от него по своим спектральным характеристикам.

Первым значительным приобретением после открытия библиотеки стали 40 восточных рукописей из коллекции П. К. Фролова (приобретены в 1817 г.), которая стала второй по значимости после коллекции П. П. Дубровского. П. К. Фролов – горный инженер, изобретатель, крупный организатор горнозаводского производства на Алтае, также был известным собирателем и знатоком рукописных книг, картин, произведений искусства. В 1817 г., уезжая на Алтай после 5-летней работы в СПб., он продал Публичной библиотеке свою коллекцию за 20 тыс. руб. В ней насчитывалось более 200 старинных рукописей, книг и свитков на многих языках, географические атласы, карты и пр., в т. ч. 7 пергаментных рукописных книг.

Далее коллекция пополнялась благодаря военной экспансии (напр., после завоевания Туркестана генералом П. К. фон Кауфманом), за счет собирательской деятельности дипломатов, миссионеров, ученых, в частности крупнейшего ученого-востоковеда И. Ю. Крачковского (коллекция приобретена в 1980-х гг., на ее основе в библиотеке создан Кабинет И. Ю. Крачковского). Поступали рукописи и из госучреждений, в частности, из Гос. Эрмитажа, Военного мин-ва, Бахчисарайского историко-археологического музея. В РНБ сохранены дореволюционные и довоенные книги и журналы на крымско-татарском яз.; благодаря этому обстоятельству существует программа восстановления литературного наследия на этом языке, поскольку Республиканская крымско-татарская библиотека в Симферополе обладает лишь 0,4% изданий из фонда, сохранившегося в РНБ.

Наиболее ценной с художественной точки зрения в собрании восточных рукописей до сих пор остается т. н. Ардебильская коллекция, привезенная из г. Ардебиля (Иран) и содержащая 166 великолепно оформленных персидских, арабских и тюркских рукописей, которые были вложены шахом Аббасом I в вакф гробницы шейха Сефи ад-Дина, основателя правящей династии Сефевидов.

В 1994 г. РНБ было куплено несколько персидских рукописей: собрание сочинений Саади, декорированное унваном и заставками в кон. XIV – нач. XV вв. в Зап. Иране; «Поэма о Тимуре» Хатифи, датированная 1531 г., с одной сохранившейся миниатюрой; «Пятерица» Низами (сер. XVI в.), украшенная тремя развернутыми фронтисписами; «Книга попугая» Зии ад-дина Нахшаби, переписана в кон. XVI – нач. XVII вв.

Особого внимания заслуживает купленный в 1994 г. список поэмы в честь пророка Мухаммада арабского поэта аль-Бусири. Переписана поэма Мухаммадом ибн Хусайном, известным как аль-Хусами, в 1391 г. для Кулумтая ад-даввадара, вложена мамлюкским султаном Ашрафом Аби Насром Каит-баем в вакф созданного им медресе в 1490 г. Рукопись прекрасно оформлена (фронтиспис, унван, колофон в виде круга) и заключена в хорошо сохранившийся кожаный тисненый переплет XV в. В фонде имеются уникальные издания ХVI–ХVII вв.: «Чудеса судьбы в истории Тимура» (1636 г.) Ахмеда ибн Мухаммада ибн Арабшаха, сборник поэтических произведений «Книга песен» Абу аль-Фараджа аль-Исфахани в 20 томах (1868 г.).

Фонды ОНЛ полно представляют петерб. дореволюционные издания тюрков Урало-Поволжья (первые сведения о наличии в РНБ книг на татарском яз. относятся к 1808–12 гг.) и крымских татар, есть книги на азербайджанском, казахском, кумыкском и узбекских яз. Сегодня ОНЛ обрабатывает и выдает читателям издания на неславянских языках народов России, стран СНГ и Балтии. С 1990-х гг. ОНЛ занимается обслуживанием нац. общин СПб. В помещении ОНЛ проходят курсы по изучению языков народов России и стран Балтии, организуются встречи нац.-культурных обществ города. Каждую третью субботу месяца в помещении ОНЛ проходит библиотечный день татарского общества «Нур-Плюс». Члены этого общества были основными слушателями 2-месячного семинара ОНЛ по изучению исторической татарской графики – арабицы.

Сегодня в общедоступном фонде РНБ есть следующие дореволюционные издания Корана: СПб., 1790, 1792; М., 1864; Казань, 1877; Коран Магомета. Новый перевод. – М., 1901; Аль-Коран. С коммент. на тат. языке. – Баку, 1907–08; Казань, 1907; Коран. – [Репр. воспроизведение изд. Памятника письменности 1876 г.]. – Усть-Каменогорск, 1998. К изданиям Корана советского периода относятся Коран (пер. и коммент. И. Ю. Крачковского). – М., 1963, 1986; Священный Коран. – Лондон, 1987. Также в РНБ более 25 разл. совр. изданий Корана.

Лит.: Асватуров А. С. Национальная библиотека в многонациональной стране // Петербург – наш общий дом. – СПб., 2007; Восточные рукописи: материалы Международной научной конференции (СПб., 14–16 июня 2005 г.). – СПб., 2008; «Жемчужина в короне». Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, 1805–2005. – СПб., 2005; Петр Дубровский (1754–1816) и его коллекция: [альбом]. – СПб., 2004; Российская национальная библиотека. 1795–1995: Альбом. – СПб., 1995; Российская национальная библиотека: официальный сайт – http://www.nlr.ru; Тагиров В.М. Петербургские книги на тюркских языках в Отделе национальных литератур РНБ // Город нашей общей судьбы. – СПб., 2005.

А. С., А. Т.

Руку (рукуъ) – араб. «поясной поклон», один из элементов молитвы (араб. салят, перс. намаз), во время которого верующие «кланяются в пояс», ставя руки на колени, т. о. символизируя подчинение и смирение перед Всевышним. Традиция «поясных поклонов» известна и присутствует не только в исламе, но и в иудаизме и христианстве. Так, напр., при чтении Торы (араб. ат-Таура) иудеи совершают эти поклоны, однако они слегка отличаются от р., совершаемых мусульманами, ввиду того что иудеи кланяются не в «полный пояс».

Следует отметить, что так же, как и с «земным поклоном», р. не обязательны для тех, кто по каким-либо причинам (в силу пожилого возраста или болезни) не может их совершать. В этом случае эти поклоны «совершаются» мысленно, т. е. молящийся представляет эти действия, поскольку основным в намазе является не внешняя форма, а внутреннее содержание, заключающееся в духовном поклонении Всевышнему.

М. Х.

Рух – араб. «дух», чистая и изначально непорочная энергетическая субстанция, посылаемая Всевышним. Согласно Корану, человечество получило свое начало, когда Всевышний вдохнул р. в Адама, а затем в его супругу – Хавву (Еву). С точки зрения ислама, люди происходят от смешения материального тела и духовной природы, и их души – искры божественного духа, вложенного в них непосредственно Всевышним. В суфизме р. рассматривается как подобие света, скрытого в человеческом теле. Р. находится в постоянном молитвенном служении, постоянно поминая своего Господа и сохраняя тем самым бесконечную природу божественного источника.

Согласно представлениям суфиев, р. содержит в себе божественный свет и мудрость и помещается в сердце; вместе они образуют духовную природу человека. Исламская психология считает человеческую природу духовной по своей сути, изначально (р. инсания). Мудрость и внутренняя духовная интуиция озаряют человека в случае, если он «раскрывает» свою духовность, т. е. позволяет р. выйти из глубины сердца, согласно сказанному Всевышним в хадисе кудсий: «небесам и земле не объять Меня, но сердце Моего доброго верующего и праведного раба объемлет Меня».

Лит.: Фрэйджер Р. Мудрость Ислама. Знакомство с жизненным опытом исламской веры. / Пер. с англ. Д. З. Хайретдинова. – М., 2005.

М. Х.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.