В

«В мире мусульманства» – еженедельная газета на русском яз. Первоначально выпускалась с 15.01.1910 г. в виде раздела пятничных номеров газеты «Новая Русь». Самостоятельно издавалась в СПб. с 3.04.1911 по 20.04.1912, было напечатано 44 номера. Является преемницей общественного русскоязычного журнала «Мусульманин» (Париж). Гл. контора редакции находилась в Поварском пер. 2, кв. 9.

Редакторы – Магомет-бек Хаджетилаше и Арслан-Гирей Датиев (избирался членом правления Мус. благотворительного общества).

Финансировалось МВД с целью дискредитации нац. движений мус. народов и обоснования выдвигаемых против них обвинений в панисламизме и сепаратизме, хотя издателями декларировалась цель «без какой-либо партийной окраски и тенденций с должным беспристрастием освещать культурные и экономические нужды и особенности жизни мус. населения России». Стилистически газета публиковала путевые заметки, исторические хроники, новости из регионов России, освещала жизнь мус. Востока и мусульман в Европе, давала объявления. Перестала печататься, потеряв читателей, осознавших провокационность издания. В последнем номере газеты редактор А.-Г. Датиев выразил сожаление о несложившейся совместной работе с мус. фракцией Госдумы.

Лит.: Климович Л. Ислам в царской России. Очерки.  – М., 1936; Мусульманские депутаты Государственной думы России. – Уфа, 1998; Рәми И. Г., Даутов Р. Н. Әдәби сүзлек (элекке чор татар әдәбияты һәм мәдәнияте буенча кыскача белешмәлек). – Казань, 2001; Хайрутдинов Р. «Мир ислама»: из истории создания журнала // Мир ислама. 1999, № 1; обзор газет «Новая Русь» и «В мире мусульманства».

З. Г., А. Т.

«Вакыт. Время» – исламский альманах, научно-популярное, просветительское издание в СПб. В свет вышел один номер – в апреле 1993 г. Издан на средства благотв. фонда «Амаль».

В ред. совет вошли: Ш. К. Агеев, Р. М. Алалыкина, Д. А. Аминов, В. Г. Гузев, А. Ф. Замалеев, Э. К. Сагитова, Р. Х. Халид, В. С. Ягья.

Альманах предваряет раздел «Мир ислама», где опубликованы интервью посла Саудовской Аравии А. М. Ходжа, муфтия Т. Таджутдина и посла Лиги арабских гос-в М. Дурра.

В номере были опубликованы также статьи  Д. Аминова «Ахун, имам, мударрис» про А. Баязитова, А. Лаврова «Царь Симеон Бекбулатович в сказаниях современников-инострацев», Э. Сагитовой «К истории творчества Г. Тукая»; интервью с гл. советником мэра СПб., востоковедом, д. и. н. В. Ягьей «К 500-летию установления дипломатических отношений между Россией и Турцией»; интервью с выдающимся врачом, ученым, педагогом, членкором Российской академии мед. наук, лауреатом Госпремии, зав. кафедрой детской хирургии проф. Г. А. Баировым; выдержки из книги А. Баязитова «Отношение ислама к науке и к иноверцам» и др.

А. Т.

Валиди (Валидов) Ахмед-Заки Ахметшахович (в эмиграции Тоган Ахмед Зеки Велиди, 10.12.1890 – 26.07.1970) – историк, востоковед, тюрколог, публицист, политич. и гос. деятель; татарин (по др. данным, башкир). Род. в д. Кузяново Стерлитамакского уезда Уфимской губ., учился в медресе.

Член бюро, созданного в Пг. в феврале 1916 г. при мус. фракции Госдумы для разработки вопросов, стоявших перед мус. фракцией, из нескольких экспертов-интеллектуалов, представлявших Сев. Кавказ, Туркестан, Крым, Поволжье. Встретил Февральскую революцию в Пг. Участник совещания мус. обществ. деятелей, которое состоялось в Пг. 15–17.03.1917 г. Участник I Всерос. мус. съезда (Москва, 1–11.05.1917 г.), на котором избран членом Всерос. мус. совета (ВМС, Милли Шуро) и членом Исполкома ВМС.

Делегат Миллет Меджлисе (Нац. собрания мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири; Уфа, ноябрь 1917 – январь 1918 гг.). Лидер башкирского движения, под его командованием башкирские войска воевали на стороне атамана А. И. Дутова, затем адмирала А. В. Колчака.

С 1919 г. В. – на стороне советской власти; председатель Башкирского ревкома. Член РКП(б). В июне 1920 г., добровольно оставив пост одного из руководителей Башкирской АССР, отправился в Туркестан, где присоединился к басмаческому движению и стал одним из его лидеров. В 1923 г. уехал в Европу, в 1927–32, 1939–44, 1948–70 гг. – профессор Стамбульского ун-та, профессор Боннского (1935–37) и Геттингенского (1938–39) ун-тов. Умер и похоронен в Стамбуле.

Лит.: Байкара Т. Заки Валиди Тоган. Пер. с турецкого. – Уфа, 1998; Из истории российской эмиграции. Письма А.-З. Валидова и М. Чокаева (1824–1932 гг.). – М., 1999; Исхаков С. М. Ахмед-Закки Валидов: новейшая литература и факты его политической биографии // Вопросы истории. – М., 2003, № 10, с. 147–59; Тоган З. В. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. Пер. с турецкого. – М., 1997.

С. И.

Валиханов Чокан Чингисович (Му-хамед-Ханафия, 1835–10.04.1865) – ученый-тюрколог, исследователь Центр. Азии. Род. в крепости Кушмурун (Семиозерный р-н Семипалатинской обл.) в семье ханов Среднего жуза (дед – хан Вали, отец – султан Чингис Вали-хан, полковник Российской армии). В 1847 г. зачислен воспитанником кавэскадрона в Сибирский кадетский корпус (в Омске). Годы наиболее интенсивного духовного становления личности В. связаны с учебой в этом корпусе: здесь сложился круг общения, включавший его наставников и однокурсников в лице ориенталиста Н. Ф. Костылецкого, историка П. В. Гонсевского, публициста, исследователя истории народов Сибири и Казахстана Н. М. Ядринцева, выдающегося географа Г. Н. Потанина и др. Впоследствии в этот круг вошли петрашевец С. В. Дуров, П. П. Семенов-Тянь-Шанский, Е. П. Ковалевский, Ф.М. Достоевский. Из учебы в кадетском корпусе вышел человек, в котором были посеяны семена совр. передовой культуры, науки и искусства.

С октября 1854 г. – адъютант ген.-губернатора Зап. Сибири Гасфорда. В. по делам службы и для сбора материалов по истории тюркских народов много путешествовал по Сибири и Ср. Азии, работал с историческими документами. Перевел на русский яз. часть народного киргизского эпоса «Манас». Свой опыт исследователя и путешественника обобщил во множестве трудов о быте народов Ср. Азии.

В 1860–62 гг. проживал в СПб., где служил в Азиатском департаменте МИД. Был произведен в штабс-ротмистры и награжден орденом св. Владимира. Работал в Гл. штабе над подготовкой к изданию карты Азии (при его участии были выполнены «Карта пространства между озером Балхаш и хребтом Алатау», «Рекогносцировка западной части Заилийского края», «План города Кульджи», «Карта к отчету о результатах экспедиции на Иссык-Куль», «Карта Западного края Китайской империи»). Участвовал в изданиях трудов Русского географического общества (РГО), членом которого был избран в 1860 г. В СПб. В. опубликовал работы, посвященные истории и культуре Ср. Азии и зарубежного Востока; среди них исследования «Киргизы» (так тогда называли казахов. – Ред.), «Следы шаманства у киргизов», «Киргизское родословие», «О кочевках киргиз» и др., в которых собран и обобщен огромный материал об истории, этнографии казахов, их быте, обычаях и культуре. Подготовленное В. тогда же в СПб. для «Записок РГО» описание пути в Кашгар и Алатавский округ появилось в свет в 1868 г.

В СПб. В. близко познакомился со многими передовыми людьми России. За ним упрочилась слава отважного путешественника, открывшего европейской науке тайны Ср. Азии. Он вошел в круг помощников П. П. Семенова, вычитывал и сверял издававшиеся на русском яз. труды Риттера.

В связи с ухудшением здоровья В. покинул СПб. и жил в разл. местах Ср. Азии. Умер от болезни и был похоронен в урочище Кучен-Тоган (позже Талды-Курганская обл.). О нем было сказано много теплых слов, но лучше всех сказал Н. И. Веселовский: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения потомок киргизских ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд».

В 1867 г. в РГО было принято решение о полном издании рукописей В., в 1904 г. выпущено собрание сочинений В. под ред. проф. Н. И. Веселовского (XXIX том Записок РГО по отделению этнографии).

В честь В. названы улицы в Омске и Семипалатинске, ему поставлены памятники в Алматы, Кокчетаве, столице Киргизии Бишкеке. Именем В. назван Ин-т истории и этнологии АН Казахстана.

Соч.: Собрание сочинений в пяти томах. – Алма-Ата, 1961–72.

Лит.: Айдарова Х. Чокан Валиханов. – Алма-Ата, 1945; Ауэзов М. Ф. М. Достоевский и Чокан Валиханов // Мысли разных лет. – Алма-Ата, 1961; Бегалин С. Чокан Валиханов. – М., 1976; Забелин И.М. Чокан Валиханов. – М., 1956; Зиманов С., Атишев А. Политические взгляды Чокана Валиханова. – Алма-Ата, 1965; Маргулан А. Очерк жизни и деятельности Ч.Ч. Валиханова // В кн.: Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. – Алма-Ата, 1961, т. 1; Марков С. Идущие к вершинам. Историко-биографическая повесть. – М., 1968; Муканов С. Промелькнувший метеор. Роман-трилогия. – Алма-Ата, 1967; Его же. Степные друзья. – Алма-Ата, 1979; Потанин Г. Н. В юрте последнего киргизского царевича // Русское богатство, 1896, № 8; Сегизбаев О. Из истории идейной борьбы вокруг творческого наследия Чокана Валиханова // Ученые записки КазГУ, т. ХV, вып. 2. – Алма-Ата, 1959; Сегизбаев О.А. Мировоззрение Ч. Валиханова. – Алма-Ата, 1959; Стрелкова И. И. Валиханов. – М., 1983; Чокан Валиханов в воспоминаниях современников. – Алма-Ата, 1961.

Р. Н.

Васильев Николай Васильевич (26.11.1875–1950-е гг.) – автор проекта Соборной мечети СПб. Род. в с. Погорелки Угличского уезда Ярославской губ. В 1896–1901 гг. отбывал воен. службу, учился в Ин-те гражданских инженеров им. Александра I, при выпуске был удостоен серебряной медали. В 1901–04 гг. учился в Академии художеств под руководством Л. Н. Бенуа; уже с 1902 г. В. становится известен как автор конкурсных проектов, отличавшихся необыкновенным разнообразием композиционных решений.

В 1905 г. В. построил особняк Савицкого в Царском Селе (ныне г. Пушкин), считающийся ныне хрестоматийным. В. принял участие в сооружении крупнейшего торгового здания СПб. – Гвардейского экономического общества; в группу разработчиков этого проекта входил также С. С. Кричинский. В 1911 г. по проекту В. был возведен один из корпусов Невской ниточной мануфактуры (комбинат «Красная нить»).

На конкурсе архитекторов по разработке проекта Соборной мечети в СПб. 1-й и 2-й премиями были отмечены проекты В. «Тимур» и «Арабески»; окончательный вариант мечети стал своего рода синтезом его конкурсных проектов. Соавторами стали С. Кричинский и А. И. фон Гоген, вся художеств. часть проекта находилась в ведении В.

Одновременно с мечетью в 1912–13 гг. по проекту В. было построено 2-этажное здание «Нового Пассажа» (Литейный пр., 57). В. принадлежит ряд построек в Таллине.

С 1918 г. В. жил и работал в Турции, Сербии, США; некоторое время был гл. архитектором Нью-Йорка. Участвовал в международном конкурсе на проект памятника Х. Колумбу на Гаити. В 1925 г. выполнил конкурсный проект Дома Госпрома в Харькове, в 1931 г. работал над проектом Дома Советов в Москве.

Лит.: Исаченко В. Г. Николай Васильев // Зодчие Санкт-Петербурга XIX – начала XX века. – СПб., 1998; Лисовский В. Г. Архитектура Петербурга. Три века истории. – СПб., 2004, с. 284–85; Привалов В. Каменно-островский проспект. – М.–СПб., 2005.

А. Т.

Вахитов Мулланур Муллазянович (1885–1918) – гос., политич. и обществ. деятель. Род. в семье буржуазии в Казани: по матери он происходил из купеческого рода миллионеров и обществ. деятелей Казаковых. В. не получил религиозного образования; владел русским литературным яз. лучше, чем татарским. С 1903 г. участвовал в кружке татарских учащихся «Шимбэ» («Пятница»»), в 1905–06 гг. – в марксистских ученических кружках Казани. После окончания Казанского реального училища в 1907 г. В. учился в СПб.

Идеологические взгляды В. окончательно сформировались под влиянием позитивистской доктрины в период обучения в Петерб. политехническом ин-те (1907–10) и Петрогр. психоневрологическом ин-те (1911–16). Именно тогда он проявил себя как публицист, защищавший идеи научного прогресса и возрождения ислама на страницах «Мус. газеты». Значительное влияние на В. оказал один из лидеров бюро при мус. фракции Госдумы Ахмед Цаликов. В. не закончил образования и в 1916 г. вернулся в Казань.

В марте 1917 г. В. отказался войти во Временный мус. комитет в Казани, и стал сторонником перехода власти в руки Советов. В апреле 1917 г. он создал Мус. социалистический комитет (МСК), который представлял скорее федерацию разл. социалистических групп и рабочих организаций, которые возникли до формирования самого МСК в рабочих р-нах казанского Заречья.

С 15.06.1917 г. В. издает орган МСК – газету «Кызыл Байрак» («Красное знамя»), в которой приветствовал объявление культурно-нац. автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири. В. выступал за скорейшую подготовку перехода от буржуазной революции к социалистической, цель которой видел в самостоятельном развитии пролетариата каждой нации, создании его партии и профсоюзов.

В мае–июле 1917 г. В. был членом Казанской губернской земской управы и одним из редакторов газеты «Игенче». После Октябрьской революции на совместном заседании нац. организаций Казани 8.11.1917 г. В. поддержал резолюцию о передаче власти в России в руки Всерос. Учредительного собрания, а у татар – в руки Миллет Медлжисе (Нац. собрания). В. был избран в Казанское губернское Милли Шуро, гласные Казанской городской думы и члены Учредительного собрания от Казанской губ. по Мус. социалистическому списку. В. стал депутатом Миллет Меджлисе по списку № 2 («татаристы»), но в заседаниях участия не принимал.

В. вошел в Казанский временный революционный штаб, но уже 28.10.1917 г. вышел из него со всеми татарами, кроме М. Султан-Галиева, в знак протеста против отказа большевиков создать «однородное социалистическое прав-во» из представителей разл. социалистических групп.

6.01.1918 г., уже после разгона Учредительного собрания, В. прибыл в Пг. 7 января произошла встреча председателя Совета народных комиссаров Ульянова-Ленина и народного комиссара по делам национальностей Сталина, с одной стороны, и депутатов Учредительного собрания от основных мус. губерний Волго-Уральского региона – с другой (В., Г. Ибрагимов и представитель башкир, депутат от Оренбургской губ. Манатов). По результатам этой встречи 17 января В. возглавил Центр. комиссариат по делам мусульман Внутренней России (Муском) при Народном комиссариате по делам национальностей. В марте 1918 г. переехал вместе с советским прав-вом из Пг. в Москву.

22.03.1918 г. В. вместе с наркомом по делам национальностей РСФСР Сталиным подписал «Положение о Татаро-Башкирской Советской Республике (ТБСР) Российской Советской Федерации». В. рассматривал ТБСР как форпост для антиколониальной революции на Востоке и отстаивал принцип подчинения Мускома только Съезду трудящихся данной национальности. 31.05.1918 г. в Москве В. был утвержден председателем Центр. мус. военной коллегии – органа, занимавшегося комплектованием воинских частей. В июне 1918 г. В. стал председателем созданной им ЦК Всерос. мус. партии коммунистов-большевиков, автономной от РКП(б), но включавшей в себя организации турецких военнопленных. К лету 1918 г. В. находился в состоянии конфликта с Казанским губернским комитетом РКП(б) и губернским Советом по вопросу организации ТБСР. С июля 1918 г. по мандату Ленина В. становится чрезвычайным продовольственным комиссаром в Поволжье. В августе 1918 г. возглавил 2-й татаро-башкирский батальон и принял участие в обороне Казани. В. был арестован войсками КомУча (Комитета Учредительного собрания) и расстрелян в Казани при невыясненных до конца обстоятельствах.

Лит.: Вахитов М. Избранное. – Казань, 1977; Нафигов Р. И. Мулланур Вахитов. – 2-е изд. – Казань, 1975; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001; Его же. Органы национальной автономии тюрко-татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. – Вологда, 2001.

А. Х.

«Введение в ислам. Мухтасар ильми-халь» (СПб: Диля, 2005) – книжное издание. Представляет собой иллюстрированное краткое учебное пособие по основам ислама согласно ханафитскому мазхабу. Подробно описывает основные принципы исламской акиды (вероучения) и столпов ибадата (поклонения). Почти сто стр. (из 190), а также все иллюстрации посвящены описанию омовения, намаза и его разл. видов, что исключительно важно в условиях постсоветского мус. общества. Тексты молитв дублируются на арабском яз.

Д. Х.

Вебер Виктория (Фатима) Алексеевна – заведующая информационным отделом, отделом развития и связей с общественностью Духовного управления мусульман Республики Карелия (ДУМ РК). Род. 2.07.1969 г. в Петрозаводске. Училась в Петрозаводском гос. ун-те на математическом фак-те по специальности «педагогика». Приняла ислам в 1991 г. В 1999 г. – соучредитель МРОМ «Община мусульман Петрозаводска». С 2001 г. – ответственный секретарь ДУМ РК. В 2004–06 гг. – руководитель информационного отдела ДУМ РК. С 2006 г. – председатель карельской РОО «Исламское просвещение».

В 2006 г. – член консультативного совета по вопросам взаимодействия с нац. и обществ. объединениями при республиканском мин-ве по вопросам нац. политики и связям с религиозными объединениями.

В 2007 г. – член Обществ.-консультативного совета при управлении Федеральной миграционной службы России по Республике Карелия. Гл. редактор ежемесячной газеты мусульман Карелии «Прямой путь». Соучредитель Общества карельско-арабской дружбы, карельского отделения Российского общества солидарности и сотрудничества народов Азии и Африки (см.: Нац. организации мус. народов в Карелии).

Автор ряда публикаций на исламскую тематику. Автор книги «Русские в исламе».

За значительный вклад в дело укрепления межконфессионального и межнационального мира и согласия в обществе, в развитие гос.-конфессиональных отношений награждена медалью СМР «За духовное единение».

Замужем, воспитывает пятерых детей.

Лит.: Персоналии ДУМ РК – http://www.islam.karelia.ru/persons.html (сайт ДУМ РК).

Д. Х.

Военные имамы в Военно-морском ведомстве. Формирование штатов воен. мулл в Военно-морском ведомстве началось с назначения и.о. духовных лиц на обществ. началах из числа рекрутов в кон. XVIII – нач. XIX вв.

В 1845 г. Морским мин-вом во всех воен. портах России были введены штатные должности мулл с годовым жалованьем 142 руб. 85 коп. серебром, а в Севастопольском и Кронштадтском международных портах – дополнительно и должности помощников имамов с жалованьем 71 руб. 42 коп. серебром. Расходы на содержание мус. духовных лиц были отнесены в смету расходов Морского интендантства и Гл. управления Черноморского флота.

«Высочайше» утвержденным 28.03.1894 г. положением Адмиралтейств-совета была упразднена должность имама при Николаевском порту Херсонской губ., поскольку в этот период в Черноморском флоте числилось только 10 нижних чинов-мусульман. Должность воен. имама в Севастополе с годовым жалованьем в 294 руб. указом от 15.10.1891 г. была сохранена, однако был сокращен в кон. 1890-х гг. штат помощника имама. В нач. ХХ в. штаты мус. духовных лиц при Военно-морском ведомстве сохранялись в Каспийской флотилии – в Баку (имам), и Балтийском флоте – в Кронштадте (имам и его помощник).

Портами и базами Балтийского флота являлись: Кронштадт, Ревель (совр. Таллин), Свеаборг (Суоменлинна) и Либава (Лиепая). В 1904 г. в Либаве расселялось 236 военнослужащих-мусульман сухопутных войск. В 1910 г. в Кронштадте насчитывалось: в частях сухопутного гарнизона – 58, в войсках морского ведомства – 77 мусульман.

Лит.: Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; ПСЗ. Собр. 3-е. Т. XIV, № 10471; ПСЗ. Собр. 2-е. Т. ХХ. Отд. 1. № 19241; РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1091; Свод морских постановлений. Кн. 8. Прохождение службы по морскому ведомству. Изд. 1898 г. – СПб., 1899, ст. 53.

И. З.

Военные имамы в Кронштадте. Предположительно обществ. богослужения среди военнослужащих-мусульман в Кронштадте начали производиться в период правления Екатерины II. Согласно сведениям Мин-ва духовных дел и народного просвещения за 1816 г., служащие «в корабельном флоте» мусульмане Кронштадта по «безгласному дозволению» местного военного начальства пользовались одной из «казенных комнат». Очевидно, молитвой руководил один из нижних чинов. Эта традиция продолжалась при Николае I и последующих монархах.

В 1845 г. в Кронштадтском международном порту были введены штатные должности имама и помощника имама с жалованьями соответственно 142 руб. 85 коп. серебром и 71 руб. 42 коп. серебром.

До 1858 г. воен. ахуном состоял А. Нигматуллин. Его помощником в 1836–58 гг. был унтер-офицер 2-го ластового экипажа Абубакиров Гайнутдин, который после смерти А. Нигматуллина временно исполнял обязанности воен. имама Кронштадта.

24.10.1858 г. среди военнослужащих были проведены выборы нового воен. имама. На альтернативных выборах старший матрос 6-го флотского экипажа Х. Халитов одержал победу над и.о. ахуна Г. Абубакировым. Они оба командованием были направлены на испытание в знании основ ислама в Уфу. Воен. начальство открыто написало муфтию Г. Сулейманову об оказании протекции Г. Абубакирову, которого просил назначить на свое место покойный ст. военный ахун А. Нигматуллин. Однако ОМДС по результатам испытания 15.12.1859 г. отдало предпочтение Х. Халитову, который и был назначен воен. имамом международного порта.

Его помощником остался Г. Абубакиров. В 1860 г. Х. Халитов был переведен в СПб. в «сухопутное ведомство» на открывшуюся вакансию старшего ахуна Отдельного гвардейского корпуса, после чего Г. Абубакиров занял должность имама Кронштадта.

Упразднение в 1896 г. штатов мус. воен. духовенства в регулярных частях Российской армии не коснулось военно-морского ведомства. В Кронштадте сохранились должности военно-морского имама и его помощника. В 1898 г. в Кронштадте воен. имамом состоял Ибрагим Бядретдинов, его помощником – Алиакбер Алтонбаев. В октябре 1904 г. воен. мулла Кронштадтского международного порта И. Бядретдинов просил Петербур. губернское правление изготовить печать, однако ДДДИИ отказал. Его сменил быв. помощник А. Алтонбаев, который в 1909 г. был награжден золотой медалью на александровской ленте, а в 1915 г. – орденом св. Станислава 3-й степени.

В 1870 г. под мечеть военнослужащих было разрешено приспособить 2-й, деревянный этаж небольшого каменного здания морского ведомства, приобретенного в 1806 г. у местного контр-адмирала за 10 тыс. руб. и расположенного на пересечении ул. Петербургской и Чеботаревой, недалеко от въезда в город с летней пристани. Молитвенный дом состоял из трех помещений: двух соединенных между собой комнат (16,8 кв. саж.) и передней (3,25 кв. саж.); со 2-го этажа во двор вела узкая (2 саж.) лестница с коридором длиною в 5,3 саж. Здесь же располагались казенные квартиры военного ахуна и его помощника. В дни религиозных праздников под обществ. молитву выделялись и служебные квартиры воен. имама и его помощника. В результате молитвенный зал увеличивался до 47 кв. саженей.

Чтобы «не оскорблять чувства православных», многие годы над помещением молельной военнослужащих мусульман в Кронштадте не ставили минарета. 18.12.1905 г. с разрешения гл. командира порта адмирала Макарова при стечении всей мужской части татарской общины порта был возведен «небольшой минарет с полумесяцем». Торжественное мероприятие завершилось молебствованием с пожеланиями во здравие российского монарха, членов императорского дома и военного губернатора Кронштадта.

В 1905 г. ветхий надворный флигель, угрожавший разрушением, был разобран, что вызвало некоторое переустройство на 2-м этаже здания.

Попытка постройки соборной мечети в Кронштадте в 1910 г., предпринятая военно-морским ахуном Алтонбаевым, не увенчалась успехом.

До появления в нач. ХХ в. гражданского мус. прихода военные имамы вели метрические книги и записывали в них семейные события проживавших в порту всех мусульман, в т. ч. гражданских лиц.

Лит.: Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; ПСЗ, Собр. 2-е, Т. ХХ, Отд. 1, № 19241; РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1052, 1091; оп. 133, д. 518, 599; Теляшев Р. Х. Татарская община Санкт-Петербурга. К 300-летию города. – СПб., 2003; ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 1, д. 3230, оп. 6, д. 3796.

И. З.

Военные имамы в регулярных войсках Российской империи. Поддержанию боевого и верноподданнического духа в армии, главной опоры самодержавия, прав-во придавало огромное значение; важная роль здесь отводилась священнослужителям. В 1798 г. в ряд полков впервые были назначены по одному священнику римско-католического и лютеранского вероисповедания. Очевидно, на них, кроме исполнения церковных обрядов, российская власть возлагала обязанности идеологических работников. В этой связи знаменательны воззвание и молитва, составленные муфтием ОМДС Г. Габдрахимовым, разосланные в 1827 г. для чтения военным чинам-мусульманам по случаю коронации Николая I.

Появление воен. мулл в воен. формированиях СПб. произошло в кон. XVIII – нач. XIX в. Окончательное оформление их правового положения, как производное от статуса христианских воен. священников, произошло в 1846 г.

В местах расположения войсковых частей, где служили мусульмане, местные имамы систематически посещали единоверцев. При благосклонном отношении местного воен. начальства, прилежном поведении, инициативе и настойчивости нижних чинов приходский имам удостаивался жалованья, становясь штатным воен. муллой. В войсковых частях внутренней службы, в которых служили несколько десятков нижних чинов-мусульман, появились штатные должности воен. мус. лиц, на которые, как правило, определялись местные имамы: в Казани и Симбирске (1838), Уфе (1844), Самаре (1853), Твери (1860), Гельсингфорсе (совр. Хельсинки; 1860), Ниж. Новгороде (1863) и Варшаве (1865). Размер получаемого ими жалованья был небольшим и неодинаковым.

Поскольку длительный срок рекрутской службы и постоянная дислокация частей имели следствием формирование брачных отношений, рождение детей и т. д., в обязанности воен. муллы входило совершение духовных «треб» не только в казарме, но и в семьях военнослужащих. С введением всеобщей воинской повинности и существенным уменьшением срока службы «семейный аспект» локализовался гл. образом в офицерской среде.

Воен. муллы получали из ОМДС метрические книги, куда заносили сведения о рождении, кончине, бракосочетании и разводах как в семьях военнослужащих, так и местных гражданских лиц, проживавших в поселении или близлежащей округе. В частности, в 1861 г. метрические книги были разосланы имаму при Отдельном гвардейском корпусе в СПб. Х. Халитову, имаму 14-го ластовского экипажа в Севастополе Назмутдину Хабибуллину, имаму г. Гиссельдорфа Ахметсафе Бакирову; исполняющим должность имамов: в Кронштадте Г. Абубакирову, в Выборге Юсупу Субукаеву, при 21-м Ластовском экипаже в Архангельске Абдуллатифу Абдулкаримову (см.: Община мусульман Архангельска), в Николаеве Херсонской губ. Абубакеру Салкаеву, по 2-й половине 6-го экипажа в Ревеле Мухаметамину Сабитову.

После издания указа 28.01.1866 г. «Об исключении из штата воен. ведомства состоящих в городах Казанского воен. округа для исполнения духовных треб нижним чинам магометанского звания» командование могло приглашать имамов из местных или из ближайших поселений, причем в свободное для них время (не отрывая их от исполнения своих обязанностей) и «без всякого от казны вознаграждения».

В 1869 г. наряду с духовными лицами др. вероисповеданий воен. муллы получили право на бесплатное лечение в военно-лечебных заведениях.

В 1870–90-х гг. в округе ОМДС насчитывалось следующее число воен. имамов: в СПб. – старший ахун, его помощник имам, два муэдзина (подчинялись Штабу войск гвардии и с 1874 г. – руководству Петерб. воен. округа), по одному мулле – в Гельсингфорсе (Финляндский воен. округ), Ниж. Новгороде, Костроме (Московский воен. округ); штатный мулла имелся в Варшаве (Варшавский воен. округ). Приглашаемый из Керчи в воен. госпитали Анапы мулла получал во 2-й пол. XIX в. жалованье в размере 25 руб.

При избрании и назначении воен. муллы военнослужащие и командование учитывали знание кандидатом русского яз. и степень его грамотности. Стороны были заинтересованы в том, чтобы, помимо выполнения своих непосредственных обязанностей, воен. мулла мог представлять их интересы, в т. ч. выступая переводчиком. С 1875 г. стало нормой назначение на духовную должность военнослужащих, умеющих читать и писать (в объеме курса начального народного училища), что «удостоверялось сдачей» кандидатом соответствующего экзамена в «училищной комиссии».

«Высочайше» утвержденным 24.06.1896 г. приказом Воен. совета за № 178 были упразднены все штатные должности воен. имамов, кроме Крымского и Дагестанского воен. формирований. Т. о., в регулярных сухопутных войсках Российской империи штатных воен. мулл не осталось. Ликвидация малочисленной группы воен. мулл не имела сколько-либо серьезных последствий для уммы, но было воспринято как ущемление гражданских прав мусульман.

4.02.1904 г., с началом воен. действий на Русско-японской войне, муфтий ОМДС обратился в Воен. мин-во с предложением об определении призванных в действующую армию духовных лиц в госпитали, санитарные отряды или в части войск, где окажется много солдат-мусульман. Весной 1904 г. командование разрешило назначить при каждом воен. госпитале по два солдата для исполнения духовных «треб» у раненых мусульман. След. шагом в наметившемся сотрудничестве духовной и светской властей явилось назначение в октябре 1904 г. на период войны штатных должностей мулл при штабах Маньчжурской армии, Приамурском воен. округе с присвоением жалованья в размере 600 руб. в год и всех особых видов продовольствия наравне с младшими унтер-офицерами. В начале ноября по рекомендации ОМДС ДДДИИ утвердил на должности воен. мулл при штабах 2-й и 3-й Маньчжурских армий.

Лишь в 1908 г. была сформирована законодательная база для устройства штатов воен. мулл, заимствованная от статуса духовенства «инославных» вероисповеданий, но сохранившая ряд издержек в исполнении религиозных обрядов в армии. Царским указом от 19.06.1908 г. были утверждены штаты мус. духовных лиц в Виленском, Варшавском, Киевском, Приамурском (по 2 единицы) и Московском воен. округах (1 ед.). Прав-во согласилось с предложением ОМДС об уравнении воен. мулл в материальном плане с «инославными» духовными лицами: они были обеспечены квартирным довольствием в размере 120 руб. по обыкновенному окладу и 132 руб. по усиленному; на время объездов получали довольствия наравне с католическими и лютеранскими священниками. Они командировались в части и управления не только для совершения похоронного обряда при погребении воинских чинов, но и для приведения мусульман к присяге, для совершения обществ. богослужения и произнесения проповедей преимущественно во время сборов войск. Командировки мулл осуществлялись только в тех случаях, если в местности не было др. духовных лиц. В 1909 г. предписанием Гл. штаба за № 61932 был разъяснен порядок «удовлетворения штатных мулл во время объезда для исполнения духовных треб» квартирными, порционными и др. деньгами.

С объявлением в 1914 г. всеобщей мобилизации резко возросла потребность в духовных лицах в действующей армии. В 1914 г. в полках имелись уже по 2 священника. Однако бюрократические препоны и др. обстоятельства сильно замедляли направление на фронт мулл: на 23.02.1916 г. из выделенных для действующей армии 10 должностей воен. мулл оставались вакантными еще 3. С июня 1915 г. в течение года на фронт было командировано 30 мулл, из них 13 назначены распоряжением главы МВД из числа добровольцев гражданских лиц, 17 – воен. ведомством из состоящих на действительной службе (помимо имевшихся при штабах воен. округов штатных имамов).

Заслугой Временного прав-ва стало введение с 1.07.1917 г. должностей выборных мулл при штабах дивизий с жалованьем за счет казны, что привело к смене ряда ранее назначенных мулл и избранию новых духовных лиц из солдатской среды.

Лит.: Абдуллин Х. М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (конец XVIII – начало ХХ в.): дисс. … канд. ист. наук. – Казань, 2006; Аминов Д. А. Татары в Санкт-Петербурге. Исторический очерк. – СПб., 1994; Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; Исхаков С. М. Тюрки-мусульмане в Российской армии (1914–1917) // Тюркологический сборник. 2002. – М., 2003, с. 264–75; Климович Л. Ислам в царской России. Очерки. – М., 1836; Невзоров Н. Исторический очерк управления духовенством военного ведомства в России. – СПб., 1875; РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 650, 686, 1062, 1064; оп. 133, д. 576, 599; ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 3, д. 4804.

И. З.

Военные имамы Отдельного гвардейского корпуса и Петерб. (Петрогр.) воен. округа. Благоприятные условия по исполнению религиозных обрядов военнослужащих-мусульман во многом объясняются столичным статусом СПб., а также службой мусульман в Отдельном гвардейском корпусе, в Собственном е. и. в. конвое, наличием группы офицеров-мусульман. Нельзя не учитывать и воен. церемонии при участии представителей верховной власти и иностранных дипломатов, имевших политич. значение. Присутствие имама в разл. торжествах являлось наглядным проявлением «свободы вероисповедания» в поликонфессиональной Российской империи.

В СПб., где до 1822 г. отсутствовал гражданский мус. приход, воен. имамы исполняли «требы» как у военных нижних чинов, арестантов-мусульман, содержащихся в тюремных замках, так и у местной татарской общины. Практика участия воен. муллы в религиозно-бытовой жизни гражданских лиц и их семей по традиции продолжалась и в последующие годы. Благодаря стараниям воен. муллы Джигангира Хантемирова в 1826 г. было выделено место под Ново-Волковское мус. кладбище (татарское) в СПб.

Показательно, что 1862 г., когда в СПб. уже действовала гражданская махалля, МВД, учитывая сложившуюся традицию, официально разрешило воен. ахуну Х. Халитову совершать духовные «требы» прибывающих в столицу мусульман. Согласно предписаниям ОМДС, приходский имам должен был совершать обряды только у своих прихожан; это касалось и ведения метрических книг. Данный вопрос был тесно переплетен с финансовой стороной содержания приходского духовенства, однако в условиях большого города правила, рассчитанные на сельский приход, подвергались существенной деформации. Возбужденное ОМДС в 1892 г. дело о воспрещении воен. ахуну совершать «требы» у частных гражданских лиц, проживающих в СПб., ДДДИИ был также разрешено в пользу Х. Халитова. Указав, что «означенные мусульмане составляют не коренное, а пришлое население, явившееся в город для заработков и не причисленное к местным махаллям», его действия власти признали в рамках закона.

В 1843 г. состоявшему при Отдельном гвардейском корпусе старшему ахуну Емлихану Рахманкулову было повышено жалованье: вместо получаемых ранее в год 400 руб. серебром он стал получать 1500 руб. ассигнациями с сохранением при этом квартирных денег.

В 1846 г. впервые прав-вом регламентировано правовое положение имамов в Отдельном гвардейском корпусе. Исходя из практики прошлых лет было утверждено назначение духовных лиц из числа нижних чинов. В случае несоответствия к исполнению духовных обязанностей они возвращались в исходное состояние – в свои войсковые части. Срок службы воен. имама первоначально также определялся сроком рекрутской службы нижнего чина, по истечении которого он освобождался от своих обязанностей и, как принадлежащий к податному к сословию, пользовался общими правами, положенными отставникам. Иной исход мог быть только в случае назначения пенсии. При отставке старшему ахуну присваивалось звание личного почетного гражданина. Пенсии и единовременные пособия им, также их женам в случае смерти мужа назначались по рекомендации воен. начальства в соответствии с общими пенсионными правилами, с учетом их усердной службы и полученных на службе окладов. Духовные лица подчинялись штабу войск Отдельного корпуса.

С 1846 г., за четыре года до изъятия мус. духовных лиц от телесного наказания и освобождения их от рекрутской повинности (1850 г.), предусмотренных для податного сословия, старший ахун стал пользоваться первой из названных привилегий.

Законом от 20.05.1846 г. был также определен правовой статус детей воен. мулл Отдельного гвардейского корпуса. Рожденные в период исполнения отцами обязанности духовного лица имели равные права с детьми приходского духовенства и приписывались в податное состояние, а кто родился до назначения или увольнения родителя от духовной должности – в кантонисты.

В 1848 г. через ОМДС воен. муллы предпринимали неудачную попытку добиться разрешения ношения им религиозной формы одежды вместо воен. солдатской униформы, а также бороды, как это практиковалось среди войсковых православных священников.

В 1850 г. была увеличена численность воен. мус. духовных лиц Отдельного гвардейского корпуса. Появились должности помощника старшего ахуна – имама (годовое жалованье 294 руб.) и двух муэдзинов (жалованье по 195 руб.); сам старший воен. ахун в этот период получал годовое жалованье в размере 428 руб. На разъезды по вызову командиров частей имаму стали выделять 100 руб., двум муэдзинам – по 57 руб. Согласно указу от 24.12.1861 г., помимо жалованья, от Гл. интендендатского управления духовные лица начали получать квартирные деньги: старший ахун – 342 руб., имам, его помощник – 200 руб., два муэдзина – по 142 руб.

В 1864 г. был учрежден Петерб. воен. округ, и мус. воен. духовенство столицы, помимо Отдельного гвардейского корпуса, официально стало исполнять духовные обряды и у остальных военнослужащих-мусульман, став подчиненным Гл. штабу воен. округа.

Кандидаты на духовную должность из военнослужащих должны были получить рекомендацию-приговор от военнослужащих, затем по разрешению ДДДИИ проходить испытание в знании основ шариата в ОМДС, после которого происходило назначение их воен. начальством в духовную должность.

После рассмотрения ходатайства о желании законоучителя при столичных кадетских корпусах гражданского муллы Мухаммед-Амина Хантемирова занять вакантную должность, освободившуюся по смерти воен. ахуна Камалетдина Абдуллаева, начальник штаба генерал-адъютант Баранов подписал 7.11.1859 г. приказ по Отдельному гвардейскому корпусу о порядке проведения выборов высшего воен. духовного лица.

После утверждения воен. начальством результатов выборов, по всей видимости, из-за дальности расстояния до Уфы ОМДС в 1863 г. в виде исключения единовременно делегировало свои полномочия по испытанию кандидатов в должности духовных лиц в знании основ шариата местной «комиссии» в составе ст. военного ахуна Х. Халитова (председатель), столичного гражданского имама М.-А. Хантемирова, имама Кавказского горского полуэскадрона М. Э. Османова, помощника имама Мустафы Мухсинова, воен. имама Кронштадта Г. Абубакирова. В будущем такой порядок стал нормой. Письменные ответы кандидата переправлялись в ОМДС, которое на основании этого документа утверждало его в духовной должности.

С рекомендации «комиссии» в феврале 1863 г. были назначены муэдзинами Вали Абитулов и Мухаметфатых Абдуллов. Один из них занял место переведенного воен. муллой быв. муэдзина Мустафы Мухсинова.

Выборы среди солдат-мусульман на должность муэдзина нередко производились на альтернативной основе. Так, в 1864 г. на вакантную должность муэдзина избирались рядовой пешей команды Рождественной части Сейфетдин Ижбаев (проголосовало «за» 176 чел.) и рядовой столичного Жандармского дивизиона Хайбуллин («за» 66 чел.), первый из которых был утвержден муэдзином.

В обязанности воен. мулл входило участие в торжественных церемониях по принятию присяги, совершение похоронных обрядов, обществ. молитв в праздничные дни, проводах частей в театр воен. действий, их встреча и др. В административно-религиозном плане воен. муллы Отдельного гвардейского корпуса и Петерб. воен. округа не имели отношения к мус. воен. духовным лицам и военнослужащим-единоверцам Собственного е.и.в. конвоя, которые существовали автономно.

В 1896 г. по «высочайшему» повелению от 24 июня произошло изъятие из штатных расписаний частей, кроме Крымского и Дагестанского воен. формирований, должностей воен. мус. духовных лиц.

Воен. имамами Отдельного гвардейского корпуса (с 1864 г. – Петерб. воен. округа) состояли: Рахманкулов Е. (в 1820–30-е); Курамшин (в нач. 1830-х); Нугайбеков А. (27.08.1854–4.12.1861); Мухсинов Мустафа (9.02.1863–24.06.1896; затем имам третьего мус. прихода в СПб. в период 25.06.1896–7.05.1904).

Воен. ахунами корпуса состояли: Хантемиров Джигангир (в 1820-е); Рахманкулов Е. (в 1840-е); Абдуллаев Камалетдин (?–10.10.1859); Хантемиров Мухаммед-Амин (ноябрь 1859 – декабрь 1860); Халитов Х. (9.02.1861–24.06.1896).

Воен. муэдзинами корпуса состояли: Максутов Мосягут (1814–45, 1854–59), Мухсинов Мустафа (?–9.02.1863); Абитулов Вали (1863–?); Абдулов Мухаметфатых (1863–?); Ижбаев Сейфутдин (утвержден в духовном звании 30.06.1865 г., воен. имам – с 30.08.1865 г.); Халитов Эйниль-Габидин (22.12.1877–24.06.1896).

В период I мировой войны, в июне 1915 г., в Петрогр. воен. округе была введена штатная должность воен. муллы, на которую был определен имам второго мус. прихода М.-С. Баязитов. После его назначения в июле 1915 г. оренбургским муфтием по его рекомендации воен. имамом Петрогр. воен. округа 7.07.1916 г. был назначен имам соборной мечети г. Касимова Фаттахутдин Хасанович Девлеткамов (Давлекамов), занимавший духовную должность 14 лет.

Временное прав-во временно назначило 10.03.1917 г. военным ахуном военнослужащего М.-К. Тухватуллина (уроженец Казанской губ.). Совет солдатских делегатов-мусульман Петрогр. гарнизона 3.07.1917 г. отстранил Ф. Х. Девлеткамова от обязанностей воен. муллы «по нравственным и политич. качествам» и предложил на эту должность ратника-муллу 180-го пехотного запасного полка Абдуллажана Вагапова, которого Временное прав-во утвердило 21.06.1917 г. в должности воен. ахуна.

Лит.: Аминов Д. А. Татары в Ст.-Петербурге. Исторический очерк. – СПб., 1994; Ахметшин Ш. К., Насеров Ш. А. Татары на службе Отечеству. Долг. Отвага. Честь. Страницы истории татарских воинских частей в Российской империи и императорской гвардии. – СПб., 2006; Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; Исторические кладбища Петербурга. Справочник-путеводитель. – СПб., 1993; ПСЗ. Собр. 2-е, Т. XXV, отд. 1, № 20036, 23932; РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 648, 1015, 1018, 1025, 1064, 1154; Российские офицеры / Месснер Е., Ванар С. и др. – М., 1995; Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений по округу Оренбургского магометанского духовного собрания. 1836–1903 гг. / Сост. Фахрутдинов Р. – Уфа, 1905; ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 2, д. 1; оп. 3, д. 5402; Azamatov D. Orenburg Mohammedan assemly of military service of moslems in the Russian army (The end of the 18th – the beginning of the 20th century) // The Turks. Указ. работа № 5. – Ankara, 2002.

И. З.

Воронихин Андрей Никифорович (17.10.1756–1814) – архитектор, автор проекта «Татарское подворье в Петербурге» 1804 г. Род. в Нов. Усолье Соликамского уезда Пермской губ. в семье крепостных графа А. С. Строгонова. Первоначальное образование получил в с. Ильинском в Строгановской иконописной мастерской; в 1777 г. граф Строганов отправил его в Москву для овладения профессией архитектора у зодчего В. И. Баженова.

В кон. 1779 г. В. прибыл в СПб., где продолжал образование у французского учителя Ж. Ромма. В систему домашнего образования входили длительные путешествия по России, Украине, Крыму. В 1786 г., получив вольную, В. отправился в Швейцарию и Францию. По возвращении из-за границы в СПб. в кон. 1790 г. В. принял участие в перестройке и переделке интерьеров Строгановского дворца, в проектировании дачи для П. А. Строганова. В 1799 г. принял участие в конкурсе на разработку проекта Казанского собора. Первый госзаказ В. получил в 1800 г. в связи с реконструкцией «Большого грота» и «Ковша Самсона» в Петергофе.

14.11.1800 г. был утвержден проект Казанского собора, созданный В., а 3.12.1800 г. создана комиссия по построению Казанского собора во главе с графом А. С. Строгановым, бывшим владельцем зодчего.

Начатый в 1801 г. Казанский собор строился в теч. 10 лет. В 1802 г. В. отделывал в Зимнем дворце интерьеры на половине императрицы Марии Федоровны. В 1803 г. В. стал профессором Академии художеств, тогда же был приглашен императрицей для восстановления пострадавшего от пожара Павловского дворца.

Параллельно со строительством Казанского собора по проекту В. возводилось здание Горного кадетского корпуса – первого высшего инженерного заведения СПб. Многочисленны работы В. в пригородах: Петергофе, Пулкове, Стрельне, Павловске, Гатчине. Архитектор участвовал в конкурсе проектов перестройки Исаакиевского собора.

Из неосуществленных градостроительных замыслов В. интересен проект «Татарского подворья» 1804 г.; храма-памятника и триумфальной колонны из трофейных французских пушек, посвященный событиям 1812–14 гг.

В. скоропостижно скончался 21.02.1814 г., похоронен на Старолазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Лит.: Памятники архитектуры Ленинграда. – Л., 1972; Шуйский В. К. Андрей Воронихин // Зодчие Санкт-Петербурга XIX – начала XX века. – СПб., 1998.

А. Т.

Восточные вечера Мусульманского благотворительного общества (1898–1914, СПб.) – ежегодно проводимое для мусульман столицы культурно-просветительское и развлекательное мероприятие. В. в. стали заметным событием в культурной и обществ. жизни мусульман СПб.

В течение первых 5 лет деятельности Мус. благотв. общества В. в. в качестве патронессы организовывала Умма-Гульсум, жена председателя Об-ва генерал-майора А. Д. Шейх-Али. 20.03.1901 г. она была избрана почетным членом Об-ва. В 1908 г. IХ В. в. был организован стараниями Адиль-Гирея Жантиева, казахского султана Искандера Вали-хана, Суадэ-ханум Жантиевой, председателя Об-ва Абдул-Азиса Давлетшина.

Проведение благотв. В. в. приносило самый большой доход из всех мероприятий, проводимых Об-м. Известные и состоятельные мусульмане присылали деньги на «почетные билеты», многократно превышающие стоимость обычных билетов. Так, на проведение VIII В.в. 13.02.1907 г. Об-во истратило 913,55 руб., сбор составил 2246,52 руб. Х В. в. состоялся 21.02.1909 г. Приход от его проведения составил 3263,06 руб., расход – 1007,23 руб., чистая прибыль – 2255,83 руб. В связи с этим Адиль-Гирею Жантиеву, энергично содействовавшему проведению В. в., на общем собрании членов Об-ва была объявлена благодарность. Проведение одиннадцати В. в. дало чистый доход Об-ву на сумму 13531,29 руб.

Места проведения В. в. были различны: так, в 1912 г. В. в. состоялся в зале Павловой, а в 1914 г. его провели в зале Благородного собрания.

Лит.: Отчеты мусульманского благотворительного общества в Санкт-Петербурге за десятилетие, 12-й, 13-й, 14-й, 17-й годы деятельности. – СПб., 1909; 1910; 1911; 1913; 1917.

И. З.

Восточный факультет СПб. ун-та. Непосредственному созданию В. ф. предшествовал проект организации универсального Азиатского ин-та (1851 г.), который должен был объединить кафедры восточных языков СПб. и Казанского ун-тов, Восточного ин-та при Рошалевском лицее в Одессе и Учебное отделение восточных языков при Азиатском департаменте МИД. Этот проект не был осуществлен, но 22.10.1854 г. Николаем I был подписан Указ о преобразовании Отделения восточных языков СПб. ун-та в фак-т Восточных языков. Торжественное открытие В. ф. состоялось при Александре II 27.08.1855 г. В результате слияния отделений восточных языков СПб. и Казанского ун-тов на В. ф. оказались лучшие российские востоковеды того времени: первый декан А. К. Казембек (персидский яз.), М. Тантави (арабский), И. Н. Березин (тюркский), Л. З. Будагов (азербайджанский) и др. Для преподавательской работы на В. ф. приглашались мусульмане Х. Фаизханов, М-Д. Топчибашев (см.: Азербайджанцы в СПб.), И. Бораганский, мулла Собственного е. и. в. конвоя Абдуллахов Мухаммед-Алим и др.

Среди выпускников В. ф. Ленингр. ун-та – Ф. А. Асадуллин, сопредседатель Информ.-аналитического центра Совета муфтиев России, зав. отделом науки и связей с госслужбами РФ Духовного управления мусульман европейской части России.

Лит.: Ислам в Москве. Энциклопедический словарь.  – Н. Новгород, 2008; Кононов А. Н. Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов. Дооктябрьский период. – М., 1989; Санкт-Петербургский университет. – 2005, № 26–27 (3718–3119).

А. Т.

Временное правительство: взаимоотношения с мусульманами. В. п. было сформировано 2.03.1917 г. Временным комитетом Госдумы после отречения царя Николая II в ходе Февральской революции в России и действовало по 25.10.1917 г., когда прекратило свое существование в результате Октябрьской революции. Первый кабинет В. п. возглавил кн. Г. Е. Львов. В. о. провозгласило полную и немедленную амнистию по всем политич. и религиозным делам, в т. ч. террористическим покушениям, военным восстаниям, аграрным преступлениям и т. д.; свободу слова, печати, союзов, собраний и стачек; отмену всех сословных, вероисповедных и нац. ограничений, и др.

После приезда из Москвы в Пг. во второй пол. мая Исполком Всерос. мус. совета (ВМС) предложил прав-ву контактировать с ним по всем вопросам, касающимся мусульман, как «единственным политич. центром всего мус. мира России», в т. ч. по внешнеполитич. вопросам, затрагивавшим, в частности, отношения с Бухарским и Хивинским ханствами, где вслед за Россией происходили перемены. В конце мая на основании полученных бюро мус. фракции Госдумы в апреле–мае 1917 г. телеграмм и писем от хивинского хана и представителей хивинского народа, обратившихся к ВМС с просьбой направить в Хиву для устройства гос. жизни на конституционных началах, для организации суда, административных и духовных учреждений, школьного дела комиссию из знатоков гос., финансового, административного, гражданского и уголовного права, а также востоковеда-богослова, Исполком ВМС включил в состав хивинской комиссии товарища обер-прокурора Гражданского кассационного деп-та Сената Александра Ахматовича (литовского татарина); магистра гос. права, приват-доцента Петрогр. ун-та Н. М. Тоцкого; доктора прав Парижского ун-та, магистра финансового права, приват-доцента Петрогр. ун-та Ф. А. Менькова и теолога-востоковеда М. Бигиева. Комиссия, получив поддержку со стороны В. п., вскоре прибыла в Хиву и участвовала в подготовке проекта хивинской конституции.

15 июня Исполком ВМС направил письмо кн. Львову, в котором сообщалось, что в связи с предстоящим изменением состава Туркестанского комитета В. п. (создан в апреле 1917 г.) предлагает на пост главы этого комитета выдвинуть председателя Ферганского обл. Совета рабочих и солдатских депутатов, члена ЦК партии эсеров В. А. Чайкина, который пользовался огромным влиянием и авторитетом среди как русского, так и мус. населения Туркестана. 1 июля Чайкин был назначен прав-вом на эту должность, но 23 июля в связи с его отказом был освобожден от нее.

14.06.1917 г. было опубликовано открытое письмо Исполкома ВМС к главе МИД В. п. М. И. Терещенко по поводу провозглашения Италией протектората над оккупированной в мае–июне 1917 г. Албанией, где было подчеркнуто, что неясная позиция В. п. в албанском вопросе порождает среди мус. населения России тревогу и сомнения, что «право нац.-культурного и обществ.-политич. самоопределения мыслится мус. демократией России, как неотъемлемое право всех народностей не только Европы, но и Азии и Африки».

Взаимоотношения В. п. и ВМС по ряду вопросов, особенно по внутренней политике, были напряженными. В конце июня разгорелся конфликт между ВМС и В. п. После того как ВМС был извещен штабом Петрогр. воен. округа об отставке Петрогр. воен. ахуна Фаттахутдина Девлеткамова (Давлекамова), ставленника бывшего муфтия ОМДС М.-С. Баязитова, ВМС предложил на это место кандидатуру М. Бигиева. Когда в штаб явился Бигиев, ему ответили, что Девлеткамов остается на своем посту, что и вызвало протест со стороны ВМС. 24 июня А. Цаликов обратился к комиссару В. п. С. А. Котляревскому с соответствующим письмом, в котором также требовалось отстранить и. о. директора Деп-та духовных дел МВД Г. Н. Тарановского по причине «вредного» направления его деятельности для мусульман. В ответном письме от 26 июня Котляревский отказался выполнить это требование, и потому ВМС в тот же день принял решение прервать до увольнения Тарановского отношения с этим деп-том.

Во время очередного правит. кризиса и событий 3–5 июля в Пг., когда в столице произошли массовые демонстрации с требованием отставки В. п. и передачи всей власти Советам, вечером 3 июля состоялось частное совещание, на котором член ВМС С. Максуди поднял вопрос о необходимости добиваться включения в реорганизуемое коалиционное прав-во и представителей мус. народов России в целях установления «непосредственной и живой» связи между ними и В. п. В связи с этим утром 4 июля состоялось заседание Исполкома ВМС с участием членов ВМС (Дж. Досмухамедов, Г. Исхаки, Максуди, Ш. Мухамедьяров, Валид-Хан Таначев, Убайдулла Ходжаев, Цаликов, Ш. Шагиахметов и З. Шамиль). При обсуждении среди участников выявились разные подходы. Предложение Максуди поддержал Мухамедьяров, который практическое разрешение вопроса видел в создании мин-ва по мус. делам. По мнению Шагиахметова, участие мусульман в коалиционном прав-ве стало необходимым, т. к. требовалось поддержать и укрепить прав-во. Со своей стороны, он предлагал добиваться должности министра без портфеля; задача этого министра от мусульман состояла бы в политической и тактической работе. Против этого предложения выступил Таначев, полагая, что данное требование могло встретить отказ, т. к. прав-во формируется по партийному признаку. Этот мотив, заметил Мухамедьяров, нисколько не ослабит основательности их требования. Мус. проблемы могли решаться, по его мнению, только в том случае, если мусульмане примут непосредственное участие в управлении страной. Исхаки предложил сначала принципиально решить вопрос о том, следует ли поднимать этот вопрос перед прав-вом. В итоге Исхаки, Максуди, Мухамедьяров, Шагиахметов и Шамиль проголосовали за то, чтобы немедленно возбудить перед В.п. вопрос о включении в состав коалиционного прав-ва представителей от мусульман. Против выступили Досмухамедов, Таначев, Ходжаев. Цаликов воздержался.

После голосования Максуди предложил выбрать делегацию для ведения переговоров, оставив открытым вопрос о том, какой пост министра требовать у прав-ва. В состав делегации были избраны Исхаки, Максуди, Мухамедьяров и Шагиахметов, которым было поручено вести переговоры не только с членами В. п., но и ВЦИК. В тот же день на состоявшемся поздно вечером заседании Исполкома ВМС с участием членов ВМС (к присутствовавшим на утреннем заседании присоединились Султанбек Мамлеев и Исмаил Леманов) был заслушан отчет Максуди о проведенных делегацией переговорах с прав-вом и ВЦИКом. Во время почти часовой встречи с членами делегации глава В. п. кн. Львов заявил членам делегации, что он в принципе согласен с их предложением, поинтересовался, какие кандидатуры выдвигаются. Участники этого заседания решили обсудить кандидатуры. Таначев выразил сомнение в том, что на Львова можно надеяться, поскольку положение его было шатким, а потому он предложил вести переговоры с министрами-социалистами. По мнению Исхаки, прежде всего нужно было определить, на какую должность в прав-ве мусульмане могли рассчитывать. Шагиахметов высказался за министра без портфеля, поскольку, по его мнению, остальные министерские должности трудно получить. Министр без портфеля из мусульман, хотя и не примет активного участия в «созидательной работе», но будет участвовать в принятии общеполитич. решений. Данное предложение поддержали Леманов и Досмухамедов. Пессимистическую позицию сначала занял Максуди. Он предложил вопрос о кандидатурах временно снять, но позднее предложил все же добиваться помимо поста министра также двух заместителей – в МВД и МНП. На взгляд Цаликова, самым подходящим на первое время требованием для мусульман является пост министра гос. призрения. Досмухамедов предложил добиваться вместо зам. министра внутренних дел поста зам. министра земледелия, Таначев выступил за пост зам. министра юстиции. В конце концов было решено добиваться предоставления постов министра гос. призрения (2 июля глава этого ведомства кн. Д. И. Шаховской вместе с др. министрами-кадетами ушел в отставку) и товарищей министров просвещения и земледелия.

На должность министра гос. призрения были предложены Ибрагим и Ибниамин Ахтямовы (к тому времени Ибн. Ахтямов отказался от статуса члена ВМС, вместо него был избран Мамлеев), Ахмет-Заки Валиди, Максуди и Цаликов. После голосования из них остались кандидатуры Ибн. Ахтямова и Цаликова. На пост тов. министра народного просвещения были выдвинуты кандидатуры Султан-Меджида Ганиева (Баку), Исхаки, Максуди, Леманова, Гумера Терегулова (Уфа), Али-Мардана Топчибашева (Баку). После того как Исхаки и Леманов сняли свои кандидатуры, большинство голосов получили Максуди, Ганиев и Терегулов. На пост зам. министра земледелия был выдвинут Алихан Букейханов. Должности, на которые претендовали мус. лидеры, свидетельствуют, что они стремились укрепить власть в глазах мус. населения, обеспечив проведение гос. начал и решение аграрного вопроса с учетом специфических традиций.

24 июля было сформировано второе коалиционное прав-во, которое возглавил А. Ф. Керенский. 1 сентября была провозглашена Российская республика. 14 сентября в Пг. было открыто Всерос. демокр. совещание, в котором участвовали представители ВМС, чтобы решить вопрос о власти. 25 сентября Керенский сформировал третье коалиционное прав-во. В ночь на 26 октября В. п. было арестовано в ходе Октябрьской революции. Основную причину падения В. п. политики из ВМС видели в том, что оно не приняло их предложение создать коалиционное прав-во из представителей народов, в т. ч. мус. Мус. лидеры хотели укрепить общерос. власть и до самой последней минуты существования В. 5451 п. продолжали верить в общерос. демократию.

Лит.: Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Временное центральное бюро российских мусульман (ВЦБРМ) – создано на совещании мус. обществ. деятелей в Пг. (15–17.03.1917 г.). В совещании приняли участие члены мус. фракции Госдумы, члены бюро при этой фракции и приехавшие из разных регионов страны делегаты мусульман; оно было посвящено задачам, стоящим перед российским мусульманством в связи с произошедшей Февральской революцией и созывом Всерос. Учредительного собрания.

В совещании участвовали: члены мус. фракции Ибн. Ахтямов (председатель совещания), А. Еникеев, К.-М. Тевкелев, члены бюро А.-З. Валиди (Уфа), А. Букейханов, С.-Г. Джантюрин, Н. Курбангалиев (Троицк), И. Леманов (секретарь совещания), А. Цаликов, М. Чокаев, делегаты с мест: Х. Агафуров (Екатеринбург), С. Алимуллаев (Крым), Г. Байтеряков (Москва), представители петрогр. мус. студенчества К. Бердиев (Закаспийская обл.), С. Мамлеев и Г. Шараф, мулла М. Бигиев (Пг.), Усейн Боданинский (Крым), М. Бочтаев (Павлодар), А. Джемилев (Крым), М.-Я. Дулатов (Павлодар), Г. Исхаки (Москва), М. Куртиев (Крым), Н. Максудов (Троицк), представитель мус. газет «Кояш» (Казань) и «Безнен иль» (Москва) К. Сагитов, Дж. Сейдалин (Павлодар), прапорщик Флотского экипажа У. Токумбетов (Пг.), мулла Кемалетдин Фахретдинов (Пг.), К. Хасанов (Москва), от живущих в Туркестане татар И. Шагиахметов (Коканд), С. Шамгулов (Уфа), представитель 180-го пехотного запасного полка А. Ягудин, Х. Яруллин (Петропавловск) и др.

Было решено организовать в Пг. ВЦБРМ в составе: члены мус. фракции, члены бюро и командированные с мест специально для работы в бюро делегаты мусульман. В задачи бюро ставились: созыв в Москве не позднее 1 мая Всерос. мус. съезда, выполнение подготовительных работ к нему, приведение в исполнение принятых на совещании решений организационного характера, осведомление населения о своей деятельности (выпуск газеты под названием «Известия Временного центрального бюро российских мусульман»), текущие дела. Председателем ВЦБРМ был избран А. Цаликов, секретарем – Леманов, членами: С.-Г. Алкин (Казань), М. Бигиев, И. Биккулов (Симбирск), Боданинский, А.-З. Валиди, Джантюрин, З. Енгалычев (Саратов), М. Кипчакский (Крым), Курбангалиев, Мавлюмбердиев (Астрахань), С. Максуди (Казань), Ш. Мухамедьяров, Я. Мухлио (Пг.), Г. Терегулов (Уфа), К. Хасанов. В редакции татарских и окраинных русских газет Цаликовым была послана телеграмма о том, что в Пг. образовалось ВЦБРМ; что бюро разослало в мус. центры телеграммы с указанием на необходимость немедленного избрания и присылки делегатов для подготовки всерос. мус. съезда; делегаты его должны иметь полномочия объединенных местных мус. организаций; мус. организации на местах должны образовать объединенные комитеты.

На заседании ВЦБРМ 6.04.1917 г., заслушав заявление членов бюро Тевкелева и Максудова о назначении в Туркестан пр-вом Туркестанского комитета в составе 9 членов, постановило предложить членам его руководствоваться следующим: немедленное устранение всех носителей власти ставленников старого режима; полное равноправие мус. населения с русским, с гарантией представительства меньшинства населения во всех местных учреждениях и обществ. организаций; принятие всех мер к борьбе с колониальными взглядами и колониальной политикой и др.

ВЦБРМ существовало до создания Всерос. мус. совета.

Лит.: Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Временный мусульманский комитет по оказанию помощи раненым воинам и их семьям (1914–17) был создан по решению Всерос. съезда мус. благотв. обществ в Пг. (6–11.12.1914 г.), в котором участвовали 35 представителей из 20 организаций. В. м. к. поручалось руководство всей работой мус. об-в. организаций по оказанию помощи воинам, раненным на фронтах I мировой войны.

В январе 1915 г. в разных городах действовали 34 отделения В. м. к.; затем открылись 9 новых отделений: в Уфимской губ. (в т. ч. в Уфе), по одному – в Казанской губ. и г. Чистополе. Для того чтобы помочь мусульманам провинций учреждать отделения В. м. к., его представители командировались в города Поволжья и Туркестана (А. Г. Гисмати), а также в Оренбург, Уфу, Пермь и Вятку (А. И. Шанаси).

В.м.к. стремился курировать деятельность мус. обществ. организаций по оказанию помощи раненым воинам и их семьям, беря на себя частично функции организации Красного Креста. Весной 1915 г. В. м. к. обратился в Гл. управление Красного Креста за разрешением пользоваться несколько измененным его знаком в виде красной звезды и полумесяца, а также выпускать особые жетоны, однако получил отказ. Было заявлено, что «вопрос об установлении для нехристианских учреждений Красного Креста особого знака может быть разрешен лишь по окончании войны, с общего согласия всех участников Женевской конвенции».

Местные власти создавали разные препятствия к открытию отделений В. м. к. и распространению сбора пожертвований, поэтому сумма пожертвований мусульман, адресованных в В. м. к., оставляла желать лучшего: в январе 1915 г. насчитывалось всего 7159 руб. Между тем для оборудования и отправки на место расположения санитарного отряда от мусульман необходимо было собрать еще 40–50 тыс. руб. В марте 1916 г. в кассе В. м. к. насчитывалось 32 тыс. руб., к этому времени В. м. к. имел 57 отделений, лишь 28 из которых были открыты официально.

Одним из направлений в деятельности В. м. к. явилась просветительная работа среди мус. населения столицы. В. м. к. организовывал различные лекции с целью ознакомления с положением мусульман в различных регионах России. В 1916 г. В. м. к. перечислил из своих средств в распоряжение Мус. благотв. общества на угощение и устройство развлечений для раненых воинов 500 руб. в праздник Ураза-байрам и 1000 руб. – в праздник Курбан-байрам.

Лит.: Мясникова О. С. Мусульманское население Петрограда в 1914 – нач. 1917 гг.: дисс. ... канд. ист. наук. – СПб., 2004; Национальные проблемы. – 1915. – № 1, 2, 4.

И. З.

Всероссийские мусульманские съезды проводились с 1905 по 1918 г. по вопросам решения нац., социально-политич. и религиозных проблем российских мусульман, реализации идей автономии и федерации, обеспечения интересов мусульман на всерос. арене. Съезды созывались по инициативе мус. обществ.-политич. деятелей, и в них участвовали представители всех народов России, исповедующих ислам. В ходе работы съездов были созданы организации «Иттифак аль-муслимин», Всерос. мус. совет (ВМС, татар. Мили Шуро), органы религиозной и нац.-культурной автономии, приняты программные документы о разрешении основных проблем мусульман России. Определенная путаница с нумерацией съездов происходит в связи с тем, что в 1917 г. в условиях свободной России было принято решение начать их нумерацию заново.

II Всерос. мус. съезд (нелегальный) проходил 13–23.01.1906 г. в СПб. Условия, создавшиеся после провозглашения Манифеста 17 октября, подталкивали лидеров к проведению нового съезда и принятию программы политич. партии. Объявленные выборы в I  Госдуму также требовали создания единого списка и предвыборной программы. Более 100 чел., собравшихся в СПб. 13 января, объявили себя II Всерос. мус. съездом. Попытка добиться легализации съезда не принесла успеха, и он, как и съезды земцев, прошел в частном доме, на квартире М.-А. Максутова. Основную роль на съезде играли И. Гаспринский, А.-М. Топчибашев, Ю. Акчура, Ф. Карими, Г.-Р. Ибрагимов, М. Бигиев, Г. Баруди, А. Баязитов. Представители крупной нац. буржуазии, земские и городские деятели отсутствовали. Улемы и интеллигенция поставили во главу угла съезда эффективное участие в выборах в Госдуму. На съезде происходит окончательное формирование программы партии «Иттифак аль-муслимин» и предвыборной программы мус. либералов для предстоящей избирательной кампании в I Госдуму. На съезде было официально заявлено о создании политической партии «Иттифак аль-муслимин», приняты ее устав и программа, разработанные А. Агаевым, Г.-Р. Ибрагимовым и А.-М. Топчибашевым. На выборах в Госдуму съезд постановил целесообразным создать единый список с кадетами и затем войти в их думскую фракцию.

В ходе дискуссии по поводу пунктов программы «Иттифака», провозглашавших широкую децентрализацию и автономию, И. Гаспринский и Ю. Акчура заявляли о нереальности этих положений в условиях России, подчеркивая, что столь широкая автономия не существует даже в Великобритании. Ю. Акчура предсказывал, что тер. автономия в будущем уничтожит религиозную.

Особое значение имело решение о создании 16 отделений партии. Чисто татарскими были отделения: СПб.–Москва (СПб.), Литва (Минск), Ниж. Волга (Астрахань), Верх. Волга (Казань), Уфа, Оренбург, Сибирь (Иркутск). Наиболее активными среди этих отделений были Казань, Уфа и Оренбург. Центром Кавказского отделения был Баку, Крымского – Симферополь, Туркестанского – Ташкент, Степного – Уральск, Омского – Омск, Семипалатинского – Семипалатинск, Семиреченского  – Алма-Ата, Акмолинскго – Петропавловск, Закаспийского – Ашхабад. Следует отметить, что от всех этих регионов, кроме центрального, западного и сибирских, были избраны депутаты-мусульмане в I и II Госдумы.

5–6.02.1906 г. Ю. Акчура от имени мус. съезда заключил соглашение с ЦК партии кадетов. ЦК кадетов принял решение о поддержании постоянных контактов между «представителями мусульман и центр. органами партии, а также между местными партийными комитетами и комитетами мусульманскими для согласования действий в избирательной кампании».

IV Всерос. мус. съезд проходил 15–25.06.1914 г. в СПб.; в нем участвовало ок. 30 делегатов.

Среди делегатов съезда татар представляли Абусугут Ахтямов, Хасан-Гата Габяши, ахун Джигангир Абзгильдин (все от Уфы), ахун Джамалетдин Хурамшин (Белебей), М.-Ш. Тукаев (Стерлибаш), С. Максуди, Кашшаф Тарджемани, Сафиулла Абдуллин (все от Казани), Р. Фахретдин, Загидулла Кашаев (оба от Оренбурга), Хайрулла Усманов (Каргала), Ибрагим Акчурин (Симбирск), Салим-Гирей Джантюрин, Захид Шамиль, М. Бигиев (все от Петрограда), Ибн. Ахтямов, Габдуллатыф Байтеряков, А. Еникеев, К.-М. Тевкелев (члены Госдумы). На съезде присутствовали лидеры казахов (А. Букейханов), крымских татар (Мустафа Давидович) и азербайджанцев (А.-М. Топчибашев). Основной акцент съезд сделал на реформе Духовного собрания. По докладу С. Максуди было принято «Положение об управлении духовными делами мусульман Российской империи», содержавшее пункты о выборности духовенства, создании светских и религиозных учебных заведений для мусульман, передаче контроля над всеми школами, их программой и составом преподавателей в руки Духовного собрания, отмене ограничений, касающихся мус. учебных заведений и их преподавательского состава. На съезде было решено поручить мус. фракции Госдумы вновь изложить пр-ву требования мусульман России и принять их в Думе.

Было отклонено предложение Максуди о создании всерос. духовного учреждения и избрании единого лидера – Раис аль-уляма, в соответствии с решениями III Всерос. мус. съезда 1906 г. Попытки С. Максуди добиться принятия на съезде какой-либо политич. программы не принесли успеха.

Съезд отказался принять решение о восстановлении партийных структур «Иттифака». Тем самым он показал неспособность мус. элиты России перейти от структуры культурно-просветительного к структуре политич. движения в условиях российской действительности. Вне сферы просвещения был достигнут консенсус только по вопросу частичной реформы духовных учреждений на местном уровне. Это бессилие привело к усилению ориентации молодого поколения у азербайджанцев и крымских татар на Турцию, а у татар – на концентрацию внутри своего этноса.

Лит.: Биги М. Ислахат эсаслары. – Пг., 1917; Давлетшин Т. Советский Татарстан: Теория и практика ленинской национальной политики. – Казань, 2005; Тагиров И. Р. История национальной государственности татарского народа и Татарстана. – Казань, 2000; Хабутдинов А. Ю., Мухетдинов Д. В. Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг. – Н. Новгород, 2005; Хабутдинов А. Ю. Органы национальной автономии тюрко-татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. – Вологда, 2001.

А. Х.

Всероссийский мусульманский народный союз «Сират аль-Мустаким» («Прямой путь») – консервативная партия, попытка создания которой была предпринята группой мус. деятелей в 1913–14 гг.

Учредителями союза выступили проживавший в столице купец, кандидат коммерции Фатих Атауллович Байрашев, ахун СПб. Мухаммад-Сафа Баязитов, ахун 1-й соборной мечети г. Троицка Ахмад-хаджи Рахманкулов и купец Хабибулла Хасянович Ялышев.

Учредительные документы (прошение о создании партии и проект ее устава) были поданы в ДДДИИ МВД в ноябре 1913 г. В основу устава легли аналогичные документы черносотенных организаций «Союз Михаила Архангела» и «Союз русского народа». В процессе согласования с сотрудниками ДДДИИ текст не претерпел принципиальных изменений.

Согласно уставу, партия ставила своей целью «объединение всех русских мусульман для изучения мусульманства в его прошлом и настоящем, просвещения и всестороннего поднятия благосостояния единоверцев на почве строгой законности, верности монарху и единства и целостности России». Верность монарху понималась как верноподданничество, подкрепленное ссылками на Коран.

По замыслу учредителей, появление союза должно было сплотить консервативную часть мусульман с целью противодействия реформаторскому течению в мус. умме. Деятельность союза предполагалось распространить на всю тер. Российской империи, за искл. губерний и областей великого княжества Финляндского, наместничества Кавказского, Туркестанского генерал-губернаторства, Привисленских (кроме Варшавы), а также областей Амурской, Камчатской, Приморской, Сахалинской и Якутской.

Всеми делами союза должен был ведать Гл. совет, состоящий из 12 членов. Для работы в отдельных направлениях Общее собрание планировало выбирать исполнительные комиссии. В практической деятельности союз ставил широкий круг задач. В религиозной сфере предполагалась организация хаджа, содействие в сооружении мечетей; в сфере образования и просвещения – открытие общеобразовательных и профессиональных низших и средних учебных заведений, руководство нац. мектебе и медресе, организация библиотек, издательство книг. Для нуждающихся мусульман предполагалось оказывать самую разнообразную благотворительную помощь, в т. ч. и медицинскую. Т. о., создаваемый союз носил в первую очередь не политич. характер, а больше планировался как культурно-просветительский и благотв. союз.

Однако процесс легализации «Сират аль-Мустаким» не был завершен. Можно выделить несколько причин безуспешности в организации мус. консервативной партии. Одной из них стало отрицательное отношение к проекту большинства губернаторов. Вопрос о создании союза поднимался 16.05.1914 г. на Особом межведомственном совещании по делам мусульман, участники которого усмотрели в учреждении подобного союза опасность объединения мусульман и возможность проникновения в его ряды «неблагонадежных элементов». Легализация «Сират аль-Мустаким» создала бы прецедент, дающий полное основание и др. инородцам «домогаться» разрешения открытия таких же союзов и обществ. По этим соображениям участники Совещания единогласно признали «нежелательным с точки зрения русской государственности утверждения проекта устава «Сират аль-Мустаким» как организации, объединяющей мусульман без различия национальности на пространстве почти всей империи».

Против создаваемой консервативными кругами уммы партии и его инициаторов практически единым фронтом выступила вся либеральная мус. пресса. Критические статьи поместили такие ведущие татарские издания, как «Иль», «Баян аль-хак», «Вакыт», «Юлдуз». Либеральная пресса окрестила союз черносотенной организацией и призвала мусульман не поддерживать его создателей. В защиту союза выступил только журнал «Дин ва магишат». Неудачная попытка легализации новой мус. партии не осталась без внимания и со стороны русскоязычной прессы. Примечательно, что авторы публикации в правомонархической газете «Русское знамя» были всерьез обеспокоены созданием нового мус. центра и заявили, что «возникновение такой организации и ее легализацию допускать никак нельзя».

С утверждением в июле 1915 г. М.-С. Баязитова на пост муфтия ОМДС идея создания В. м. н. с. потеряла свою актуальность. Центром объединения консервативной части мусульман становится Духовное собрание. Организаторы партии «Сират аль-Мустаким» вновь привлекли к себе внимание мус. общественности в 1916 г. когда Ф. А. Байрашев выступил с инициативой издания газеты «Ислам ва магариф» («Ислам и просвещение»). Хотя эта попытка не была реализована, татарская пресса заговорила о «вторичном выступлении “Сират аль-Мустаким”» и призвала бойкотировать этот союз, а также все подобные инициативы мус. консерваторов.

Лит.: Аминов Д. А. Татары в Санкт-Петербурге: Исторический очерк. – СПб., 1994; Исхаков С. М. Мусульманский либеральный консерватизм в России в начале ХХ века // Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – М., 2001, с. 362–370; РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 474; Сайфутдинов А.К. Мусульманский консерватизм в политическом измерении: история создания партии «Сыратуль Мустаким» // Россия и современный мир: проблемы политического развития. Материалы II Международной межвузовской конференции. Москва, 13–14 апреля 2006 г. – М., 2006, ч. 2, с. 48–59; Усманова Д. М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906–1916. – Казань, 2005; Фахрутдинов Р. Р. Сират ал-Мустаким // Ислам на европейском Востоке: Энциклопедический словарь. – Казань, 2004, с. 292.

Д. У.

Всероссийский мусульманский совет (сокр. ВМС, татар. Милли Шуро, иначе  Нац. совет) (май 1917 г. – май 1918 г.) – высший политич. орган самоуправления мус. народов Российской империи / Российской республики, создан  11 мая на проходившем в Москве I Всерос. мус. съезде (1–11.05.1917 г.) из 30 чел.: от мусульман Внутренней России и Сибири – 10 (Ибн. Ахтямов, И. Алкин, М. Бигиев, Г. Исхаки, Ф. Каримов, С. Максуди, Ш. Мухамедьяров, М. Тюменев, А. Цаликов, З. Шамиль); от Туркестана – 7 (Куканбай Абдулхаликов, А.-З. Валиди, Ибраим Джайнаков, мулла Камалетдин Рахманбирдиев, Кольбай Тогусов, мулла Султан Урунбаев, Убайдулла Ходжаев); от Казахстана – 5 (Дж. Досмухамедов, Аккягаз Дущанова, Курбангали Кушчилев, Кулмухамед Уразаев, Валид-Хан Таначев); от Крыма – 2 (Исмаил Леманов, Усейн Боданинский); от Кавказа – 5 и от литовских татар – 1. Исполнительный комитет состоял из 12 лиц.

Совету и его Исполкому съездом была предоставлена «вся полнота национального представительства и руководство политической жизнью мус. населения России». По окончании съезда 12 мая в Москве состоялось первое заседание 19 членов ВМС. В члены Исполкома были выбраны 10 чел.: от мусульман Внутренней России и Сибири – 4 (Мухамедьяров, Цаликов, Шамиль), от Туркестана – 3 (Валиди, Тогусов, Ходжаев), от Казахстана – 2 (Досмухамедов, Таначев), от Кавказа – 2 (Садыков) и от Крыма – 1 (Леманов). 13 мая на заседании ВМС Цаликов был избран председателем ВМС и его Исполкома, зам. – Досмухамедов, секретарем – Мухамедьяров, помощником секретаря – Садыков, казначеем  – Леманов, зав. хозяйственной частью – Шамиль. Постоянной резиденцией Исполкома был определен Пг., где первое заседание состоялось 22 мая.

В связи с тем, что члены Исполкома от Туркестана, Крыма и Кавказа избраны были временно и по возвращении членов ВМС на места должны были быть вместо них выбраны др. представители или те же лица должны получить утверждение со стороны мус. организаций, состав ВМС продолжал изменяться. В июне Временный Закавказский исполком направил в ВМС от Баку Фатали Хан-Хойского и Мустафу Векилова, а также одного делегата от Елисаветполя и одного от Эривани и Тифлиса. В итоге от Кавказа в ВМС вошли Хан-Хойский, в Исполком ВМС  – Акбер-Ага Шейхульисламов и Векилов. В июне в состав Исполкома ВМС от Временного комитета Союза татар Польши, Литвы, Белоруссии и Украины были избраны представитель литовских татар Александр Ахматович и его заместитель Алескер Мухарский. Однако вместо Ахматовича на заседаниях ВМС с 21 июня появился Я. Мухлио. Акмолинский облисполком избрал в ВМС своим представителем С. Джанайдакова. Якуб Акпаев стал членом ВМС от Казахстана, Ш. Шагиахметов стал членом Исполкома ВМС от Туркестана, Усманходжа Пулатходжаев был делегирован от младобухарцев, в июле вместо отказавшегося от статуса члена ВМС Ибн. Ахтямова был избран Султанбек Мамлеев, который стал также членом Исполкома ВМС. Из 30 членов ВМС на его заседаниях присутствовала половина, из 12 членов Исполкома ВМС работали всего лишь шестеро.

Деятельность ВМС и его Исполкома была многообразна и отражала наиболее насущные интересы мус. населения разных регионов страны. Исполком ВМС в Особое совещание для изготовления проекта Положения о выборах во Всерос. Учредительное собрание направил Таначева и Мухамедьярова, в Петрогр. Совет крестьянских депутатов – Тогусова, в Петрогр. Совет рабочих и солдатских депутатов – Цаликова, в Комиссию по духовным делам при Деп-те инославных исповеданий МВД – Бигиева и Леманова, в Госкомитет по народному образованию при МНП – Леманова, Мухамедьярова, Таначева и Ходжаева, в Комиссию о выборах на окраинах Особого совещания – Акпаева, Досмухамедова, Ходжаева, Хан-Хойского, Шейхульисламова и др., в Исполком Всерос. Совета крестьянских депутатов – Таначева. Три представителя Исполкома ВМС – Мамлеев, Ходжаев и Цаликов  – являлись делегатами (с совещательным голосом) 1-го Всерос. съезда Советов рабочих и солдатских депутатов.

В центре внимания ВМС постоянно была подготовка II Всерос. мус. съезда. 24 июня на заседании ВМС большинством голосов решено было устроить съезд в Ташкенте, хотя по решению I Всерос. мус. съезда местом проведения следующего съезда должна была быть Казань. На др. день на заседании ВМС Максуди выступил с предложением пересмотреть вопрос о месте созыва съезда; за проведение съезда в Казани на этот раз проголосовало большинство.

ВМС и его Исполком были коалиционными многопартийными органами (в них имелись сторонники кадетов, эсеров, меньшевиков и др.), но, несмотря на политич. разногласия, Исполком ВМС, отражая прежде всего стремление российских мусульман к консолидации, а не определенную политич. ориентацию, сделал очень много для того, чтобы поддержать Временное пр-во, которое считал гарантом претворения в жизнь всех чаяний мус. народов страны. Члены ВМС стремились укрепить власть в глазах мус. населения. В дни июльского правит. кризиса в меньшевистской газете «День» (3 июля 1917 г.) было опубликовано обращение «К мусульманам России!», составленное Исполкомом ВМС: «Наша участь связана неразрывно с судьбой революционной демократии страны, и наше сознание говорит, что все мы должны сплотиться прочной силой вокруг того, что носит название правительства спасения революции. Долг всех наших организаций, долг каждого сознательного гражданина в отдельности – все усилия направить на то, чтобы и впредь мусульмане всячески отметали от себя анархию. Долг каждого из нас – укреплять всеми средствами революционное правительство, и тогда мы получим все или, если падет правительство, лишимся всего». Исполком активно вел пропагандистскую деятельность, объясняя широким массам перспективы сотрудничества с Временным прав-вом.

ВМС участвовал в решении задач, выдвинутых Февральской революцией, в специфических условиях, характерных для мус. населения страны, при этом наибольшие его усилия сосредотачивались на том, чтобы привлечь как можно больше мусульман к общегос. строительству, ввести его представителей в состав как Временного пр-ва, так и Советов.

ВМС был запрещен и распущен советскими властями в мае 1918 г.

Лит.: Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Всероссийское демократическое совещание в Петрограде: участие мусульман. В.д.с. было созвано по решению ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Всерос. Совета крестьянских депутатов 14–22.09.1917 г. с целью создать сильную революционную власть. Присутствовало св. 1500 участников: депутатов Госдумы, представителей от Советов крестьянских депутатов, Советов рабочих и солдатских депутатов, городских дум, армии и флота, кооперативов, торгово-промышленных кругов, банков, профсоюзов, земств, нац., в т. ч. от мус., организаций.

Исполком Всерос. мус. совета (ВМС) представляли Дж. Досмухамедов, Г. Исхаки, И. Леманов, Ш. Мухамедьяров, А. Цаликов, З. Шамиль. От Всерос. мус. воен. шуро участвовали И. Алкин, И. Кугушев, М. Терегулов, У. Токумбетов; от Союза объединенных горцев Сев. Кавказа и Дагестана – А. Намитоков. Кроме того, на совещание от разл. организаций прибыли: Гадельшин (Астрахань), М.-Г. Гаджинский (Тифлис), Миргазымов и А. Мухамедов (Ташкент), А. Мустафов (Казань), А. Сафикюрдский (Елисаветполь).

В состав президиума В. д. с. от мусульман был избран Цаликов. 17 сентября на утреннем заседании выступил Токумбетов, на вечернем заседании – Цаликов и Намитоков. Цаликов сказал, что, когда упоминается ВМС, «большинство русских граждан думает, что здесь объединение на религиозной почве, они думают, что мусульманство противопоставляется христианству». В действительности, объяснял Цаликов, «под мусульманством мы подразумеваем ту великую историческую культуру, которая вписала славные страницы в историю всей человеческой культуры... Мы хотим, оставаясь по почве древней культуры, приобщиться к современной культуре великих завоеваний человечества. Мы хотим идти... своим собственным путем к великим общечеловеческим целям». Он отметил, что революционная демократия к мусульманам страны «относится в большинстве случаев отрицательно». Далее он проанализировал допущенные новой властью по отношению к ним ошибки, привел ряд примеров из деятельности разл. мин-в.

Первые требования мусульман состояли в том, чтобы удалить того или иного представителя прежнего режима, напр. и.о. директора ДДДИИ МВД Г. Н. Тарановского, который, однако, остался на своей должности, несмотря на все протесты мусульман. Этот человек в течение десятка лет, по словам Цаликова, «душил всякое развитие культурного движения» среди них. В знак протеста ВМС прекратил отношения с данным деп-том. В Мин-ве земледелия при В. М. Чернове составлялась поправка к законопроекту, затрагивающему земские учреждения Ставропольской губ. с «инородческим» населением. Выяснилось, что поправка означает фактически экспроприацию земель мус. населения. На Особом совещании по выработке законопроекта о выборах во Всерос. Учредительное собрание были приняты поправки представителей мусульман, которые стремились приспособить этот законопроект к бытовым особенностям скотоводческого населения и к своеобразию жизни мусульман. Но когда прав-во подписало этот законопроект, данных поправок не оказалось. Такие примеры проявляли, по его мнению, «недоброжелательное отношение» к мус. населению, по-прежнему считавшимися «людьми низшей расы». Цаликов указал, что требования мусульман минимальны – создание сильной власти, опирающейся на широкие демократические массы. Все свои требования они представят в Учредительном собрании, до тех пор их представители выступали, во-первых, с предложением образования при пр-ве Секретариата по мус. делам во главе со статс-секретарем в ранге товарища министра; во-вторых, за создание Предпарламента, поскольку голос мусульман был «не слышен» в революционных организациях, в которых они представлены не в достаточном количестве. И потому Предпарламент – это единственная возможность довести до сведения русского народа нужды мус. населения.

22 сентября собрание делегатов нац. организаций, обсудив вопрос о распределении 27 мест, предоставленных им во Всерос. демокр. совете, который был создан на совещании, решило выделить ВМС 4 места, Союзу объединенных горцев Сев. Кавказа и Дагестана – 1. Собравшись вторично, участники собрания предоставили список лиц, избранных в члены этого Временного совета Российской республики (Предпарламент). Делегация ВМС первоначально избрала своими представителями Досмухамедова, Кугушева, Мухамедьярова и Цаликова. Намитоков стал представителем Союза объединенных горцев Сев. Кавказа и Дагестана. Однако затем Мухамедьяров был заменен Мустафой Векиловым (секретарь Исполкома ВМС). Всего членами Предпарламента стали 7 представителей мусульман: четыре от ВМС, а также Гаджинский, Намитоков и Сафикюрдский.

В совещании участников Предпарламента 23 сентября было принято предложение об издании декларации Временного пр-ва с признанием за всеми народами права на самоопределение на основах, выработанных Учредительным собранием. В декларации прав-ва от 25 сентября, во-первых, подтверждалось признание за всеми народами права на самоопределение на основах, выработанных Учредительным собранием; во-вторых, обещалось разработать и издать законы, обеспечивавшие нацменьшинствам на местах их постоянного жительства пользование родным языком в школе, суде, органах самоуправления и в отношениях с местными органами госвласти; в-третьих, провозглашалось образование при прав-ве Совета по нац. делам с представителями от всех народов страны, цель которого состояла в подготовке материалов по нац. вопросу для Учредительного собрания. В Предпарламенте была создана комиссия по нац. вопросу, которая поставила на обсуждение вопрос о самоопределении народов, но ее работа была прекращена в связи с Октябрьской революцией.

Лит.: Исхаков С. М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Всероссийское Учредительное собрание и мусульмане. В. У. с. – выборное учреждение, призванное определить форму правления и конституцию России после Февральской революции (5 января 1918 г.). Созыв В. У. с. являлся одной из первостепенных задач Временного прав-ва, возникшего в ходе Февральской революции. Перед В. У. с., созванным в результате первой общегос. выборной кампании, стояли самые насущные и кардинальные задачи по превращению быв. империи в новое сообщество народов страны, построенное на федеративном принципе. Мус. народы возлагали на этот форум большие надежды. После Октябрьской революции 1917 г. на выборах во В. У. с., состоявшихся 12.11.1917, от мусульман Пг. были выдвинуты: мулла М. Бигиев, юрист Дж. Досмухамедов, штабс-капитан Ильяс Кугушев, учитель И. Леманов, юрист Ш. Мухамедьяров, морской офицер У. Токумбетов, журналист А. Цаликов. Избранными оказались Мухамедьяров и Цаликов. В кон. ноября 1917 г. в Пг. по решению Исполкома Всерос. мус. совета (ВМС) и Мус. воен. совета Петрогр. гарнизона (Петрогр. воен. шуро) была устроена манифестация мусульман в поддержку В. У. с. Мусульмане шли под зелеными и красными знаменами с надписями на русском и татарском яз.: «Да здравствует Учредительное собрание» и др. Перед Таврическим дворцом и во дворе выступили председатель Исполкома ВМС Цаликов, товарищ председателя Всерос. мус. воен. шуро Токумбетов и представитель Петрогр. воен. шуро штабс-капитан Осман Мамлеев.

1.01.1918 г. в столицу прибыли 7 депу-татов-социалистов В.У.с., и на первом совещании, проходившем в тот же день, они единогласно постановили образовать самостоятельную мус. социалистическую фракцию в составе: Цаликов, Мухамедьяров, Шариф Сунчелей, Гиззатулла Ильясов, Ахметдин Мухаметдинов (все трое из Уфимской губ.), Самигулла Салехов и Фуад Туктаров (оба из Казанской губ.). В ее декларации говорилось прежде всего о немедленном уничтожении частной собственности на землю путем передачи всей земли без выкупа в руки всех трудящихся на основе равного права на землю и уравнительного землепользования. Отдельным тер. предоставлялось право вносить дополнения, учитывавшие как местные особенности, так и специфику народного правосознания. По вопросу о форме гос. устройства страны была предложена формулировка: «Гос-во Российское провозглашается Российской демократической федеративной республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области, в установленных федеральной конституцией пределах, суверенные, с признанием уже образовавшихся и находящихся в стадии образования, как, напр., Поволжского и Туркестанского штатов».

Выступая 5.01.1918 г. на заседании В. У. с., его председатель эсер В. М. Чернов отметил, что «мус. население, огромное и раскиданное по всем городам России, одно из самых бесправных доселе, независимо от того, занимает ли оно сплошные территории или разбросано в качестве нац. меньшинства, может рассчитывать со стороны В.У.с. на такое же признание своих суверенных прав, как всякая др. национальность».

Цаликов в своем выступлении огласил декларацию, в которой отмечалось, что Совнарком «оказался бессильным обеспечить народам России свободное развитие и осуществление ими всей полноты нац. творчества. Мало того, политика эта в ряде случаев становилась в решительное противоречие с лозунгами великой российской революции и несла народам России... меч гражданской войны, зарево пожаров и потоки крови». Далее он призвал к «признанию... как образовавшихся штатов, так и находящихся в процессе образования, в частности штата “Поволжье–Южный Урал”, “Туркестанского” штата и др.» В конце работы В.У.с. было принято постановление о гос. устройстве России: «Гос-во Российское провозглашается Российской демократической федеративной республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области, в установленных федеральной конституцией пределах, суверенные». Это решение, до конца не напечатанное, почти дословно повторяло декларацию мус. фракции.

После разгона большевиками В. У. с. 6 января состоялось заседание фракции при участии прибывших членов В. У. с. Галимджана Ибрагимова и Мухетдина Ахмерова (Уфимская губ.), на котором обсуждался вопрос о гос. устройстве России. Декларация ВЦИК о том, что Россия объявляется республикой Советов, озвученная 5 января на В. У. с., была отвергнута на том основании, что предрешала волеизъявление автономных образований Российской республики. На заседании фракции 7 января участвовали семь ее членов, а также Ахмеров, Мулланур Вахитов, Ибрагимов и Шариф Манатов. При обсуждении вопроса об отношении фракции к роспуску В. У. с. все четверо отказались обсуждать этот вопрос. В итоге было решено декрет ВЦИК о роспуске В. У. с. от 6.01.1918 г. считать отрицательным с точки зрения интересов мусульман. 9 января на последнем заседании фракции (участвовали все ее члены, а также Ахмеров) обсуждался вопрос о дальнейшей тактике фракции. Вскоре Исполком ВМС обратился с воззванием к мус. населению России с призывом встать на защиту В. У. с. и к свержению «большевистского засилья». Его члены разъехались по стране и вели агитацию среди мусульман, призывая их к восстанию против советской власти и достижению независимости.

Лит.: Исхаков С. М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Второй мусульманский приход в СПб. – возник в 1870 г. по инициативе касимовских татар.

После отстранения от духовной должности в первом мус. приходе Мухаммед-Алима Хантемирова и избрания бухарцами и частью мус. общины и утверждения в июне 1869 г. новым имамом М.-Ш. Юнусова землячество касимовских татар во главе с председателем «Бекбулатовского общества взаимной благотворительности касимовских татар» Хабибуллой Бекбулатовым предложило на должность имама кандидатуру А. Баязитова, уроженца дер. Темгенево (Тюбенетау) Касимовского уезда, преподавателя медресе в дер.Четаево (Чутай).

Муфтий ОМДС С. Тевкелев высказался за оставление в приходе одного из мулл, объяснив свое решение большими расходами на наем двух молитвенных помещений и содержание еще двух муэдзинов. Однако землячество касимовских татар вследствие дальности посещения молитвенного помещения настаивало на избрании второго имама, гарантируя ему достойное материальное содержание. После того как А. Баязитов выехал из г. Касимова и успешно сдал экзамены в ОМДС, в мае 1870 г. они выступили с инициативой об учреждении самостоятельного прихода под названием «Касимовский», составив обществ. приговор, подписанный более 400 чел.

На организацию В. м. п. дали согласие ОМДС и местные власти. Узнав об этом, МВД первоначально выступило против регистрации В. м. п., мотивируя свое решение экономической слабостью мус. общины.

19.11.1870 г. был составлен обществ. приговор об учреждении В. м. п., который получил одобрение властей буквально на следующий день. Пятничные намазы В. м. п. проводились в квартире имама А. Баязитова по адресу: Мойка, 22, кв. 28.

А. Баязитов являлся гл. уполномоченным ОМДС в сборе пожертвований на строительство Соборной мечети СПб в 1883–1905 гг., в качестве члена Комитета по постройке Соборной мечети в СПб внес большой вклад в решение организационных вопросов данного строительства. Он же стал издателем и редактором первой татарской газеты «Нур». Он умер от язвы желудка в 67 лет, 23.04.1911 г. его похоронили в присутствии ок. 2 тыс. мусульман.

После смерти отца духовную должность занял его сын М.-С. Баязитов. После назначения его в июле 1915 г. оренбургским муфтием и переезда в Уфу должность имама-хатыба В. м. п. занял Фаттахутдин Давлеткамов, который также начал исполнять обязанности воен. муллы Петрогр. воен. округа. Муэдзином прихода состоял Юсуф Рахимов.

Лит.: Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003.

И. З.

---