Вступительное слово

Жизнь муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) Габдулвахида Сулейманова (1786–1862) была примером служения не в самые простые времена. Самодержавная средневековая Россия находилась в кризисе, все более отставая от развитых государств Европы. Хотя император Николай I
считал крепостное право пороховой бочкой, заложенной под Россию, он так и не осмелился отменить его. Героическая попытка декабристов предотвратить навсегда для страны новую пугачевщину, уже во главе с революционерами, провалилась. В 1830 г. в империи вспыхнуло польское восстание, и начались репрессии против католиков. В 1831 г. в дни мятежа военных поселений только чудо спасло столицу от ярости повстанцев, уничтожавших без разбору все образованные слои населения. Периодически вспыхивали выступления насильственно крещенных за признание их фактического статуса мусульман, но они получали ответ лишь в виде отправки на каторгу, тюремного заключения и других форм репрессий. Все же власти сохраняли приверженность екатерининской политике в отношении мусульман, и члены российской уммы были верны Отечеству на полях сражений, в дипломатических и торговых миссиях в Центральной Азии. Эпоха сотрудничества властей и мусульманской элиты продолжалась до середины 1850-х гг....

Габдулвахид Сулейманов был преимущественно муфтием эпохи императора Николая I. Он занял свой пост в 1840 г., на 15-м году правления самодержца. К этому времени уже был растрачен тот реформаторский потенциал, который был во многом обусловлен влиянием идей декабристов. В 1826–1837 гг. рядом указов были установлены штаты ОМДС, порядок избрания мулл, установлены полномочия ОМДС в сфере брачного и наследственного права. После этого государственная машина занималась преимущественно вопросами военного духовенства. Затем наступила Крымская (Восточная война) 1853–1856 гг. России с Османской империей и ее европейскими союзниками, когда власти заняли весьма жесткую позицию по отношению к татарской элите, особенно к буржуазии. А до начала Великих реформ 1860-х гг. муфтий Сулейманов не дожил (Крестьянская реформа 19 февраля 1861г. практически не касалась мусульман).

До сих пор вопрос о месте рождения муфтия остается дискуссионным, так как метрические книги не сохранились, об этом подробнее говорится далее. Ряд исследователей считает, что родиной его был аул Абсалямово Стерлитамакского уезда Оренбургской губернии. Этот регион исторически входил в полосу расселения мишар, протянувшуюся от Оки до Белой. Тогда государственные крестьяне, особенно из числа имамов и торговцев, отличались большой подвижностью. Это касается отца Габдулвахида Сулеймана б. Салюка, который родился на Нижегородчине, был имамом и ахуном на родине, в ауле Ура ныне Балтасинского района Татарстана и под Стерлитамаком.

Однако нижегородскими учеными (С.Б. Сенюткин, О.Н. Сенюткина, Ю.Н. Гусева) с большой долей достоверности на основании архивных данных доказывают в данной книге, что родина Габдулвахида Сулейманова — аул Ырбишче (Большое Рыбушкино Нижегородской губернии).

Уже Сулейман б. Салюк вошел в ту систему личных взаимоотношений весьма немногочисленной группы ахунов и мударрисов, которые определяли пути развития миллета ОМДС. В аулах Заказанья, прилегавших скорее к Вятке, чем к Волге или Каме, с середины XVIII века начинается процесс возрождения мусульманского образования. Важнейшую роль здесь сыграло медресе аула Адаево, расположенного близ берега Вятки около Кукмора. С этой эпохой связано создание медресе, например, при 1-й (Юнусовской) мечети Казани (мударрис Абубекр б. Ибрагим аль-Казани), в Каргале (мударрис Габдессалям аль-Кариле), деревне Мачкара в Заказанье (мударрис Габделхамид б. Утегян ат-Тюнтяри), Тайсуганово близ Бугульмы (мударрис Габдуррахман б. Туймухаммад аль-Бикчураи ат-Тайсугани), Овечий Овраг на Нижегородчине (мударрис Абдулжалил Биккинин). Эти медресе еще принадлежали к эпохе абызов, то есть духовенства, чей статус устанавливался общинами, а не государством. Сулейман б. Салюк после создания ОМДС в 1788 г. однозначно примкнул к группе «указных мулл», получавших свидетельство на должность от ОМДС и губернских правлений.

Очень интересны и показательны эпизоды конфликтов между Сулейманом б. Салюком и имамом и мударрисом Овечьего Оврага (Койсувовой) Мухаммад—Юнусом б. Абдулжалилом (Мухамят-Юнисом Абдулжалиловым, сыном вышеупомянутого Абдулжалила Биккинина). Первым из них является конфликт 1829 г., когда Сулейман б. Салюк подал рапорт в ОМДС по вопросу о времени проведения рамазана (через сорок пять лет под этим предлогом Ш. Марджани будет отстранен от должности имам-хатыба на полгода).

О.Н. Сенюткина абсолютно справедливо отмечает, что «конфликт, возникший между С.Салюковым и М.-Ю. Абдулжалиловым, имел более глубокие основания, нежели неправильное владение мусульманским календарем со стороны одного из них... По сути, в двух лицах: Сулеймане б. Салюке и Мухамят-Юнисе Абдулжалилове, между которыми возник конфликт, персонифицировалось наличие двух настроений и поведенческих линий среди мусульман Нижегородского Поволжья. С одной стороны, мусульман, находящихся под контролем ОМДС. К этой группе принадлежал признанный ОМДС (государственной структурой) —
Сулейман б. Салюк. С другой стороны, мусульман, тяготевших к так называемому «народному Исламу», идущему из глубин сознания и сохранившему некоторые доисламские народные представления о жизни. Об Абдулжалиле в народе говорили как о «богоугодном человеке».

В этом конфликте идет продолжение борьбы между ОМДС и суфиями ордена «Накшбандийа» и за контроль над Ярмарочной мечетью Нижнего Новгорода, которая как раз тогда и была сооружена. Ведь основоположник «Накшбандийи» на Нижегородской земле, Хабибулла аль-Ури (Оруви), временно взял этот ключевой для мусульман Нижегородчины пост под свой контроль, вытеснив назначенца лично муфтия ОМДС Мухаммеджана Хусаинова своего родного брата Фатхуллу аль-Оруви. Когда-то все трое вместе учились в Каргале и Бухаре, но борьба за власть развела их. После провала попытки смеcтить с поста самого муфтия в 1804 г.
Хабибулла отправился в Петербург, где добивался создания самостоятельного Духовного собрания Саратовской губернии, причем предполагалось введение сана муфтия. Хабибулла-ишан объявил себя халифом (заместителем) в соответствии с терминологией тариката «Накшбандийа», по примеру таких выдающихся суфиев как Ниязкул ат-Туркмани из Бухары. Хабибулла-ишан, вероятно, искренне считал, что столь высокое духовное звание поможет ему в деле создания фактически независимого от Уфы Духовного собрания. Но российские чиновники не смогли отличить суфийскую терминологию от государственной и посчитали, что по примеру стамбульского османского халифа и султана Хабибулла-ишан стремится стать общемусульманским лидером, и жестко отказали ему. Вероятно, не случайно упоминание
Ш. Марджани о деятельности Сулеймана б. Салюка в роли ахуна в ауле Ура, на родине Хабибуллы-ишана. Там он устанавливал контроль ОМДС. Такая временная посылка наиболее квалифицированных имамов не была исключением.

Показательным является и другой конфликт между Сулейманом б. Салюком и Мухаммад—Юнусом б. Абдулжалилом. Сулейман б. Салюк утверждал, что Мухаммад—Юнус «на могиле своего отца «выстроил глобец высотой в 6 сажень, выкрасив его зеленой краской», «утверждал, что его умерший отец был святым». Здесь вплотную столкнулись две модели легитимации духовной власти: государственная и сакральная. Смеем предположить, что вопрос стоял о туге. Туг (от тюркского «знамя», «штандарт») — высокий, деревянный, устанавливаемый на мазарах «святых» в Средней Азии. По мнению ташкентских исследователей Б.М. Бабаджанова и Е.Н. Некрасовой: «Туг устанавливается для того, чтобы идущие мимо мазара люди приметили захоронение «Святого» и совершили зийарат, либо прочитали положенную благопожелательную заупокойную молитву (ду‘а)... суннитское духовенство... не одобряло установку туга на мазарах (кладбищах), и тем более «языческие действа» вокруг них. Тем не менее, судя по данным археологических исследований древних мусульманских кладбищ Средней Азии, туги стали обязательным атрибутом последних по крайней мере уже с XIV в.

На навершии туга часто наносят надписи, содержащие символы веры, фрагменты из Корана...«¹.

Даже сам М.-Ю. Абдулжалилов писал: «рассудил я поставить возле решетки еще жердь. Единственно только к удобному найдению мне зимою под снегом помянутую могилу отца моего для чтения над ним молитв Священного Алкорана как сие согласно правилам Магометанского Исповедания». В Курмышский суд, уже в 1839 г., поступила информация о том, что М.-Ю. Абдулжалилов получил распоряжение уничтожить жердь над могилой отца.

Габдулвахид продолжил путь отца, как «указного муллы». Он учился в нескольких медресе, в том числе в медресе Каргалы у мударриса Габдуррахмана б. Мухаммадшарифа аль-Кирмани (1743–1826). Именно Каргалинские медресе во второй половине XVIII—первой трети XIX вв. готовили кадры на наиболее высокие посты среди духовенства. С одной стороны, они находились во владениях России, с другой — были исламскими учебными заведениями среднеазиатского типа. Здесь учились первый муфтий ОМДС Мухаммеджан Хусаинов и второй — Габдессалям Габдурахимов.

В те годы многие молодые хазраты предпочитали обеспечить себя финансово. Поэтому Габдулвахид-хазрат уезжает в Петербург, где вначале занимается торговой деятельностью. После Отечественной войны 1812 г. в экономике порядком разрушенной страны появилось много возможностей. Но пост петербургского имама становился все боле привлекательным: с 1822 г.
Г. Сулейманов становится гражданским имам-хатыбом
г. Санкт-Петербурга. Как татарские имамы и торговцы в Бухаре стремились познакомиться с эмиром, так и в Санкт-Петербурге они искали содействия высших российских властей.

Габдулвахид-хазрат обладал талантом нахождения общего языка с представителями власти. Его покровителем стал великий князь Михаил Павлович, младший из сыновей императора Павла I. Михаил Павлович сыграл очень важную роль в дни междуцарствия конца 1825 г. и поэтому пользовался огромным влиянием. Он курировал систему военно-учебных заведений. Николай I и Михаил Павлович уделяли большое внимание религиозному воспитанию мусульман-военнослужащих. Ведь их отец император Павел I прославился тем, что предоставил мусульманам-военнослужащим комнату для богослужения в столичном Таврическом дворце. В царствование Николая I в крупнейших гарнизонах и военно-морских портах были созданы должности военных ахунов и имамов. Для Сулейманова посты преподавателя мусульманского вероучения в военно-учебных заведениях стали путем наверх: с 1828 г. он — преподаватель мусульманского вероучения воспитанников Кавказского полуэскадрона, с 1835 г. — Царскосельского кадетского корпуса.

Поэтому не случайно, что после смерти муфтия Г. Габурахимова Г. Сулейманов в июне 1840 г. указом Николая I был назначен муфтием, председателем ОМДС. Новый муфтий разработал несколько проектов по реформированию ОМДС, но власти предпочли оставить неплохо работающую систему без изменений.

Г. Сулейманов понимал, что необходимо совмещать мусульманское право и российские реалии. Поэтому в 1841 г. он разработал и издал «Правила семейно-брачных отношений», ставшие одним из первых примеров умелого синтеза норм шариатского брачно-семейного права и российского законодательства.

Муфтий был сторонником преподавания светских предметов в мусульманских учебных заведениях и обучения мусульман в гимназии и университете. Сулейманов был первым из муфтиев ОМДС, владевших русским языком, он выписывал русские и турецкие книги и газеты. Он был известен и своей активной социальной деятельностью и милосердием, поэтому с 1856 г. был назначен директором Оренбургского губернского попечительского комитета о тюрьмах.

Муфтий Сулейманов сумел сохранить единство российской уммы, расширить число мечетей, мектебов и медресе. Он не был великим улемом или мударрисом, но прославился своей заботой о нуждах религии Ислама и простых мусульман. Да покоится он с миром. Инна лил-ляхи ва инна иляйхи раджиун.

Ректор Нижегородского исламского института
им. Х. Фаизханова Дамир-хазрат Мухетдинов