Вторая половина XIX века стала временем подъема женского образования в России. Оно впервые начало отходить от сословного характера, так как после отмены крепостного права и целого ряда других сословных ограничений, мужчины и женщины получили свободу передвижения и массово двинулись в города. Однако в отсутствии материального обеспечения многим пришлось пережить нищету, голод, даже маленьким девочкам грозила проституция, а затем и работорговля, когда их продавали в южные страны. Про эту незащищенность девочек и девушек в русской литературе писали Федор Достоевский и Максим Горький, в татарской — Габдулла Тукай и Гаяз Исхаки. Поэтому столь велика была роль дочерей и жен представителей буржуазии, которые могли не только организовать обучение, но и финансово поддержать девочек, научить их навыкам честного заработка на жизнь. Махруй ханум Барудия (1862-1904) сыграла выдающуюся роль в помощи бедным маленьким мусульманкам Казани.
Она происходила из рода Утямышевых. Основателем благополучия рода стал (Г)Абдулла б. Абдуссалям б. Утямеш аль-Мачкарави (Утямышев, ум. 1832), ставший затем казанским купцом
Своих дочерей он выдал замуж за имамов братьев Галимджана и Салихджана Галеевых (более известных более под псевдонимом Баруди), реформаторов-просветителей.
Шехер Шараф пишет, что Махруй ханум с ранних лет стала посещать уроки Гайши абыстай, которая являлась близкой родственницей (Г)Абдулхалика-ишана, брата (Г)Абдуннасыра Курсави. У нее она училась по книгам на тюрки, арабском и персидском языках. Габдулхалик-ишан же, получивший образование в Египте, обучил девочку правильно читать Коран и преподал ей уроки каллиграфии. Однако Габдулхалик-ишан, имам и мударрис в д. Верхняя Корса Казанского уезда и губернии (ныне Арский район Татарстана) скончался в 1843 г., и здесь скорее всего ошибка. В 1882 г. она вышла замуж за Галимджана-хазрата ал-Баруди, ставшего тогда мударрисом «Мухаммадии», училась у него и Ахмаджана Мустафы, преподававшего тафсир и арабский синтаксис и литературу в старших классах (игъдадия и галия) медресе.
Шехер Шараф приводит такой характерный пример, показывающий реальный характер знаний Махруй ханум в противовес схоластическим знаниям преподавателей: «Бывало, что Махруй ханум участвовала в разборе текстов „Сахих ал-Бухари“ наряду с помощниками Галимджана-хазрата — Ахмаджаном Мустафой и мирзой Габдуррахманом Зубайри. Однажды прозошел следующий случай: оба вышеназванных помощника Галимджана-хазрата читали текст о том, что некоторые из сподвижников Посланника Аллаха (ﷺ) по случаю пятницы ели салк (араб. سلق); не зная татарского перевода данного слова, они в растерянности приостановили чтение. Тогда Махруй ханум, сидевшая за занавеской и слушавшая чтение мужчин, сказала: „Один из вас — крупный мударрис Казани, двое других — старшие помощники в медресе „Мухаммадия“, и никто из вас не знает значения слова салк? На тюрки слово салк означает „свекла““.
Это событие затем весело пересказывалось во время моей учебы в медресе».
Показателен и способ общения с мужчинами: «Махруй ханум считала, что женщина в присутствии посторонних мужчин должна скрывать себя за занавеской, либо ходить прикрытой, поэтому во время уроков с участием преподавателей сильного пола она находилась за занавеской, но при этом принимала активное участие в чтении. Об этом поведал Ахмаджан Мустафа». Soft power (мягкая сила или власть), о которой сейчас любят говорить, уже издавна существовала у татар.
Показательно и расходование средств татарской зажиточной женщиной, причем здесь она также выступает полной хозяйкой: «От отца Махруй ханум досталось значительное наследство. Большая часть состоятельных девушек и женщин тратят свои средства на одежду и украшения; им даже в голову не приходит пожертвовать эти средства в пользу своих сестер по вере, дабы употребить эти материальные ценности во благо своего народа. Махруй ханум же наряду с денежными средствами вложила в общее благо единоверцев свой внутренний умственный и духовный потенциал, тем самым оставив в людских сердцах о себе добрую память. Книги, по которым занимались шакирды, в основном были куплены ею. Большие суммы денег она перечисляла в пользу окрестных новометодных школ; часть из них ушла на строительство школ в нескольких деревнях. Махруй ханум завещала сумму в восемь тысяч рублей в качестве вакфа для медресе „Мухаммадия“...
Свои материальные средства она вкладывала в самые нужные для всеобщего блага дела. После ее кончины я видел ее расходные тетради с отчетами о благотворительных пожертвованиях. Она была поистине очень аккуратной, собранной и умной женщиной. Помня о том, что в Судный день ей придется держать перед Всевышним Аллахом отчет о проделанных делах и выплаченных милостынях (закят), она делала записи в своей расходной тетради».
Сейчас, в дни кризиса, все громче слышится голос людей, требующих контроляя над расходом средств. Люди устали от роскоши одних и почти нищенского существования других. Но вероятно только представлениие о Божьем суде может заставить помогать людям, а не приобретать всё новые роскошные доказательства земного преуспеяния.
Махруй ханум, которая никогда в жизни не нуждалась, была готова помочь самым бедным и обездоленным. Она «подбирала на улицах Казани попрошайничающих, доведенных до состояния крайней нищеты девочек, собирала их на нижнем этаже своего дома и обучала грамоте. Девочкам, приходившим к ней ежедневно на занятия, она выделяла необходимые для жизни средства; для тех же, кто был в особенно бедственном положении, она сама покупала одежду и необходимую утварь. Тем самым Махруй ханум спасла от бесчестия и позора многих молодых девушек».
По образцу женского русского образования, как говорилось в предыдущей статье, началось создание учебных заведений для подготовки учительниц (мугаллима): «По примеру своего супруга Галимджана-хазрата, открывшего в Казани первую новометодную школу для мужчин, Махруй ханум основала первую женскую новометодную школу и устроилась туда преподавательницей. Впоследствии многие выпускницы этой школы сами стали преподавать по тем же новаторским методам в окрестных школах. Одна из них, знаменитая Лябиба ханум, сама основала в Казани большую школу для девочек; когда-то она была ученицей Махруй ханум Барудии. После кончины своей преподавательницы Лябиба ханум продолжила руководить ее школой».
К концу XIX века Галимджан-хазрат превратился в единоличного лидера мусульмской общины Казани, во многом заняв место Шигабутдина Марджани. Его жена фактически также превратилась в абыстай для жён мусульманской элиты Казани: «К ней приходило большое количество жен торговцев и купцов, а также простых благочестивых женщин города, чтобы научиться по всем правилам читать Коран (таджвид).»
Шехер Шараф вспоминал: «Когда мы с ней только познакомились, она зачитывалась книгой „Укрепление слабых“ („Субат ал-ʽаджизин“). Она восхищенно отзывалась о ней: „Эта книга — мой шейх, она радует мою душу и передает весь дух религии“». Суфи Аллаяр в своей книге утверждал, что даже в тяжёлые времена человек своими трудами может многое изменить. Как и муж: «она стала приверженкой тариката под руководством шейха Зайнуллы-хазрата Расули и больше времени стала проводить за молитвами и чтением вирдов». Под «вирдом» здесь скорее стоит понимать задание, которое шейх поручает совершать своим ученикам-мюридам. Махруй-ханум скончалась 2 раби аввал 1322 года по хиджре (4 мая 1904г.) в Казани.
Лучшим некрологом, посвящённым памяти Махруй-ханум, стали слова ее супруга, Галимджана Баруди: «Моя предыдущая жена, Махруй-ханум, была женщиной, которую по достоинству можно было бы назвать „венцом творения“ (тадж ар-риджал)». До конца своей жизни она продолжала пополнять свои знания и в результате стала ученым-мыслителем. Ни один текст она не откладывала в сторону до тех пор, пока не прочитает его и не разберет до конца. Самое серьезное внимание она обращала на грамотное письмо. Почти двадцать лет своей жизни она посвятила просветительскому делу. Махруй ханум была новатором в области женского образования. Она преподавала своим соотечественницам чтение Корана (таджвид), боролась за свою идею о необходимости улучшения качества образования для женщин. У нее были замечательные способности критика. Когда я не находил времени для ознакомления с теми или иными книжными новинками, то просил ее прочитать эти книги и составить о них собственное мнение; с ее слов я мог составить себе представление об этих сочинениях".
Фото портрета предоставлено: Фатих Хабиб