Дальний Восток России потому и Дальний, что очень далеко от центра страны, лететь туда долго, ехать еще дольше, но люди туда летят и едут, и среди них очень много мусульман. Сегодня Дальний Восток – одна из точек исламского роста нашей страны. Правда, о том, как происходит этот процесс, из надежных источников удается узнать крайне редко, в исламских СМИ сообщений на эту тему появляется немного. Поэтому наш корреспондент в Екатеринбурге не мог не воспользоваться возможностью побеседовать с муфтием Дальневосточного региона от ДУМАЧР Абдуллой ИШМУХАМЕТОВЫМ о том, как живет и развивается община у берегов Тихого океана.

– Абдулла-хазрат, скажите, пожалуйста, в чем заключается особенность развития ислама в дальневосточном регионе?

– Дальний Восток – это треть часть территории России. И она наименее заселенная. В Дальневосточном федеральном округе проживает всего 7 млн человек. Расстояния между населенными пунктами огромные. Если в западной части России из Москвы можно добраться до любого города в пределах суток, то на Дальнем Востоке очень большая удаленность городов друг от друга. Достаточно сказать, что от Владивостока до Якутска пять тысяч километров. По этой причине мы, мусульмане из разных городов региона, встречаемся друг с другом достаточно редко, общих собраний не проводим, но ездим друг к другу в гости.

– Сколько мусульманских организаций действует в вашем регионе, в каких городах есть мечети?

– В структуре Духовного управления мусульман азиатской части России действует 8 местных мусульманских религиозных организаций: одна на Камчатке (Петропавловск-Камчатский), одна на Сахалине (Южно-Сахалинск), три в Приморском крае (Владивосток, Находка, Уссурийск), одна в Амурской области (Благовещенск), одна в Хабаровском крае (Хабаровск) и одна в Якутии (Якутск). При этом мечети есть далеко не везде: прекрасная мечеть построена в Якутске, мечети есть в Находке и Хабаровске, достраивается мечеть в Уссурийске. Что касается Владивостока, то у нас есть молитвенный дом – первый этаж в пятиэтажном жилом доме общей площадью 350 кв. м, который мы арендуем у города. Туда вмещается около 800 молящихся мусульман. Но их намного больше. Во время последнего Ураза-байрама у нас, как в Москве, верующие заполнили все пространство возле молитвенного дома, молились на улицах. Мы давно просим власти выделить нам землю под строительство мечети, но нам дают либо ту, которая нас не устраивает (на самой окраине Владивостока), либо не выделяют вовсе.

– На Дальнем Востоке исторически не было мусульман, и они оказались в регионе в результате миграционных процессов. Какова на сегодняшний день этническая структура мусульманской уммы этого огромного региона?

– Численно на Дальнем Востоке преобладают татары. Они переселились туда во время голода в Поволжье в 1920-е гг. и в результате сталинских репрессий. Сегодняшние татары, потомки этих переселенцев, к огромному сожалению, в большей своей массе далеки от ислама, нерелигиозны и смешались с русским этносом. Практикующие мусульмане из российских граждан – это в основном дагестанцы, чеченцы и ингуши, а из мигрантов – узбеки и таджики. У нас очень много мигрантов. Они заняты в основном в сфере строительства и обслуживания, работают водителями такси, охранниками, в организациях жилищно-коммунального сектора. Высококвалифицированных специалистов среди них очень мало, однако они очень верующие и сильные мусульмане. Интересно отметить, что в каждом городе преобладают представители определенной национальности. Так, в Комсомольске-на-Амуре больше таджиков, во Владивостоке много узбеков из Самаркандской и Андижанской областей Узбекистана, в Уссурийске очень много киргизов. Те, кто осел и закрепился там, зовут своих родственников. Поэтому динамика приезда мигрантов из Средней Азии в последние годы положительная (больше всего узбеков), в то время как русскоязычное население уезжает на запад России. Это обстоятельство приводит к постепенному росту числа мусульман в регионе.

– А китайцы принимают ислам?

– Есть корейцы, украинцы, русские, которые приняли ислам. Но они выросли в лоне российской культуры, у нас один язык, а китайцы русский не знают, с мусульманами не общаются. Даже если они и думают про ислам, то видя, как страдают от китайских властей мусульмане-уйгуры, принимать религию не торопятся.

– Как у вас складываются отношения с властями и представителями других мусульманских организаций, например ЦДУМ?

– С властями отношения складываются везде по-разному. В маленьких городах проблем нет. Земли много, а людей мало, поэтому землю под строительство мечетей выделяют без проблем. Это во Владивостоке ситуация иная, вопрос с землей решается очень болезненно. Что касается ЦДУМ, то у него мощная организация в Хабаровске. Отношения у нас с ними нормальные. Раз в год мы к ним в гости приедем, один раз они к нам. На Дальнем Востоке столько городов и деревень, не охваченных исламским призывом, что делить нам нечего.

– Какая на сегодняшний день перед вами стоит задача по развитию общины на Дальнем Востоке?

– Нужно развивать халяль-индустрию. Из других регионов продукты, соответствующие канонам ислама, завозить очень дорого. Хорошо хоть с мясом проблем нет: сейчас братья сами разводят овец, баранов, коров и бычков, сами режут, так что этим мы обеспечены. Точно так же очень дорого завозить исламскую литературу, необходимые книги, брошюры и газеты мы печатаем сами. А вообще главная задача – чтобы не осталось ни одного города, не охваченного исламским призывом. В каждом крупном городе и тем более региональном центре должен появиться исламский центр, если это не мечеть, то хотя бы помещение с телефоном, электронной почтой и минимальной библиотекой с исламской литературой, где все интересующиеся могли бы получить правильную информацию об исламе. Пока, к сожалению, этого нет, но нужно этого добиваться.

– А что мешает?

– Кадровый дефицит. Очень мало людей, которые хотели бы заниматься этим, тратить свое время и деньги на религию. Как только такие люди появляются в каком-нибудь городе, мы сразу готовы зарегистрировать организацию. Давно уже назрела ситуация для того, чтобы создать общины в Партизанске, Арсеньевске, Спасске Дальнем, но нет лидеров. Нужны активисты. Некоторые бизнесмены начинают заниматься исламом, но тут спецслужбы, администрация и другие органы власти начинают проявлять к таким людям повышенный интерес, создают проблемы бизнесу. Люди теряют свой доход, время, начинают думать: а зачем это мне? Некоторые держатся 3–4 года, потом прекращают работу, потому что во всем проигрывают, кроме довольства Аллаха. А этого многие оценить не могут. Ведь в религиозной работе все держится на энтузиазме.

– А сами вы давно занимаетесь религиозной работой?

– Уже больше десяти лет. Я родился в Ташкенте в 1972 году, там окончил Ташкентский медицинский педиатрический институт, работал детским анестезиологом и реаниматологом в городской клинической больнице Ташкента. Через мои руки проходили самые тяжелые больные, через какой-то период я понял, что мы вылечиваем смертельно больных людей, они выздоравливают и продолжают жить такой же жизнью, какой они жили до этого: пьют, курят, прелюбодействуют, объедаются. Нужно сначала лечить душу человека, менять его мировоззрение, если не дать ему правильный ориентир, телесное возьмет верх над духовным. Параллельно с медицинским образованием я получал и религиозное образование в медресе Ташкента и в Культурном центре Арабской Республики Египет. Когда переехал на Дальний Восток, начал активно призывать людей к исламу. И, слава Аллаху, на Дальнем Востоке становится все больше и больше мусульман.

Беседовал
Алексей Старостин