В начале 2000-х Россия с честью преодолела кризис хиджабофобии, разрешив мусульманкам, а также женщинам других вероисповеданий, фотографироваться на документы в платке. С тех пор мусульманский платок прочно обосновался в российской действительности и мало кого удивляет, но прокатившаяся по Европе волна атак на хиджаб и никаб у некоторых вызывает желание предпринять нечто подобное и в России.

21 октября в РИА «Новости» прошел видеомост «Хиджаб: свобода выбора или навязанная традиция?», в ходе которого был выдвинут тезис о том, что «“хиджабизация” России свидетельствует об экспансии радикальных форм Ислама». Эксперт Центра евразийских и международных исследований Казанского федерального университета Яна Амелина заявила, что возрастающее количество женщин в платках на улицах Казани говорит о том, что идеи радикального Ислама в его арабском варианте постепенно овладевают российской умой.

«Переход на “арабскую форму одежды” женщин из российских регионов, традиционно исповедующих мягкий Ислам ханафитского мазхаба, означает внедрение, в частности в Татарстане, не только и не столько арабской моды, но и чуждого татарам религиозного мировоззрения в радикально-исламском варианте», – цитирует Амелину ИА Regnum.

Возразить по существу, например попытаться опровергнуть факт радикализации российской уммы, никто из участников дискуссии с исламской стороны не только не сумел, но даже не попытался, сообщает то же агентство.

Не будем здесь подробно разбирать абсурдность терминов «мягкий Ислам ханафитского мазхаба», «хиджабизация» и проч., тем более смешно слышать про «арабизацию» казанских мусульманок, которые с большой охотой носят хиджабы, блузки и юбки ярких цветов, а вот в любви к черным арабским абайам не замечены. Поражает то, что современные «эксперты» по Исламу сами не удосуживаются привести хоть один аргументированный довод в пользу своих тезисов, но мусульмане, оказывается, обязаны опровергать факт радикализации, то есть мы собрались для того, чтобы доказать «экспертам», что мы не «радикалки».

На «круглом столе» было затронуто несколько опорных точек для анализа ситуации с хиджабом в России, которые целесообразно рассмотреть в рамках данной статьи.

Хиджаб и рост радикализма: есть ли между ними прямая зависимость?

Участница из Москвы президент фонда «Солидарность» Лилия Мухамедьярова в ходе видеомоста напомнила, что дискриминация мусульманок из-за хиджаба постоянно происходит в различных регионах России; только за последние несколько лет трудности в учреждениях образования из-за хиджаба испытали мусульманки Пензенской области, Дагестана и других регионов, а сотрудницы «Солидарности» в Кабардино-Балкарии нередко жалуются на противодействие, которое они встречают в ходе своей благородной миссии (помощь больным и нуждающимся детям), именно в связи с тем, что они носят хиджаб.

Добавим сюда, что не гимназистка Виктория Кадырова напала в апреле этого года в Саратове на двух подвыпивших мужчин, а, наоборот, они избили девушку-подростка на глазах у зевак. И не мусульманка Юлдуз Хакназарова пару лет назад до полусмерти избила двух скинхедов в московском метро, а видеозапись с места происшествия затем бесследно исчезла из сейфа следователя. Все было как раз наоборот.

Тут, само собой, многие вспомнят теракты в метро и «исламисток-хиджабисток», до самоподрыва нащелкавших собственные фотосессии в черных накидках. И заявят: вот она, взаимосвязь: где хиджаб – там радикализм. Это ария из все той же исламофобской оперы, дескать, мусульмане убивают немусульман из религиозных убеждений. Хотя обыкновенный арифметический подсчет красноречиво подтвердит – от терактов на территории России погибает мусульман больше, чем представителей других религий, потому что взрывают больше в республиках Северного Кавказа.

Задумайтесь: за последние пять лет количество женщин в хиджабах в Татарстане, Башкортостане и в целом в Поволжье выросло в разы, но ведь там, слава Всевышнему, не происходят теракты. Совсем недавно в ряде республик нынешнего СКФО руководство было подчеркнуто светским и ношение хиджаба, мягко говоря, не поощрялось. Но удалось ли ушедшим главам справиться с проблемой экстремизма?

Проблема радикализации как мусульманского населения (уход в экстремистские течения или террористическое подполье), так и немусульманского (приобщение к нацизму, фашизму, тоталитарным сектам и проч.) не имеет прямой религиозной подоплеки. Ведь такого почти не случается – чтобы человек сначала стал воцерковленным православным, а затем подался в скинхеды, так и из адекватных соблюдающих мусульман практически не уходят в подполье, туда попадают «с улицы», с нуля. Радикализация – это следствие того, что индивид не находит в окружающей его действительности идеологии, а на легальном политическом поле не видит доктрины, которая соответствовала бы его представлению о правде и справедливости, это результат того, что общество, в понимании некоторых его членов, обустроено неправильно, несправедливо. И эту правду они ищут «на стороне». Такой сценарий типичен для обществ, переживающих социально-экономический кризис и системные перемены, и в известной степени был неизбежен и для России, за последние 20 лет кардинально изменившейся. Вопрос лишь в том, сможет ли общество вовремя и правильно среагировать на такие процессы.

Хиджаб как культурный код и политический символ

В ходе видеомоста разговор начался с обсуждения того, почему европейское общество стало резко выступать против хиджабов, и участники, в частности депутат Заксобрания Санкт-Петербурга Игорь Риммер и публицист Елена Чудинова, были солидарны в том, что корень проблемы не в хиджабе как таковом, а в том, что он символизирует, олицетворяет закореневшие проблемы провальной миграционной политики европейских властей. Вместе с тем Игорь Риммер и другие участники говорили и о том, что хиджаб – это заявка о своей политической позиции.

Соглашусь с тезисом о том, что форма одежды женщины – определенный культурный код, но говорить, что те наряды, которые любят мусульманки Кавказа и Поволжья – арабский культурный код, могут только «эксперты», ни разу не бывавшие в арабских странах и не видевшие, как одеваются арабки. На самом деле даже в тотально глобализированном мире джинсы являются гораздо более американским символом, нежели хиджаб – арабским, потому что женский головной платок укоренен в традициях всевозможных мусульманских народов веками.

Культурный код хиджаба следует расшифровывать как демонстрацию того, что для данной конкретной женщины ее религиозная идентичность является определяющей в ее социальном поведении, женщина открыто декларирует, что она живет в соответствии с принципами Ислама, и просит общество обращаться с ней соответственно (к примеру, не хотела бы сальных комплиментов или нежелательных прикосновений).

Слышать аналитические выкладки о том, что рост количества хиджабов на улицах свидетельствует о радикальной экспансии, смешно и грустно: реальность такова, что пик радикализации пройден, процесс приобщения молодых людей к экстремистским убеждениям идет на спад (не путать с процессами приобщения к боевому подполью на Северном Кавказе), а перед регионами с широким мусульманским представительством стоят уже новые социальные и культурные задачи. Борясь с ветряными мельницами в виде «хиджабизации», мы рискуем упустить некие более актуальные и серьезные проблемы.

Управление социальными процессами в этноконфессиональной сфере

И все же мы никуда не денемся от того, что воспитанные в атеистическом государстве многие наши сограждане воспринимают мусульманскую форму одежды как чужеродную экспансию, как отдельный параллельный мир, который вырастает у них на глазах в их же обществе. Возрастающее количество женщин в хиджабах – это новая социальная реальность, которой государство должно уметь управлять.

Ловушка возрастающей религиозности населения заключается не в возможной «арабизации», а в том, что с широким развитием мусульманской инфраструктуры и комфортными условиями жизни внутри общины в противовес условиям во «внешнем» социуме у мусульман появляется соблазн жить изолированно в своей общине.

Фактически уже сегодня в Татарстане ребенок из мусульманской семьи имеет все шансы родиться, пойти в мусульманский детский сад, затем мусульманскую школу, медресе, а затем работать в одной из этих же структур, пользуясь по жизни услугами «мусульманских» магазинов, ресторанов, кафе, медицинских центров и даже автошкол. То, что каждое из этих направлений развивается, прекрасно, но вкупе они дают угрозу возникновения культурных гетто, и это гораздо более реальная и нежелательная перспектива, нежели мифическая «арабизация». Нежелательная прежде всего самим мусульманам – на микроуровне мы все наблюдаем, каковы перспективы жителей мусульманских гетто европейских столиц, а в глобальном масштабе хорошо знаем, что изолированность от остального мира в числе других объективных причин привела мусульманское сообщество к технологической и политической отсталости.

В Татарстане и других титульных мусульманских республиках, где количество хиджабов на душу населения неизбежно будет расти, должен быть найден разумный баланс, общественный консенсус по инкорпорированию мусульман в общегражданские институты; хиджаб должен быть не диковинкой и не проявлением инаковости, а обыденностью, частью общей для всех граждан реальности. И этот баланс, разумеется, не будет сформирован сам по себе, для этого требуется работа мозговых центров, серьезные исследования, консультации с социологами и авторитетами из самой мусульманской среды.

И в этой связи очень настоятельно рекомендуется, чтобы политический дискурс и позиция лиц, принимающих решения, формировались не на основе рассуждений «экспертов», которые зарабатывают себе авторитет, на новый лад перепевая байки десятилетней давности про арабское нашествие, как будто только этот один-единственный фактор имеет влияние на развитие российской уммы.

Диляра Ахметова