Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Газета «Медина аль-Ислам»
Медина аль-Ислам №110 — Из Лондона в Мекку. Сэр Ричард Бертон (к 190-летию со для рождения)
16.11.2010

Сэр Ричард Бертон (к 190-летию со для рождения)

Уже несколько лет ИД «Медина» выпускает альманах «Хадж российских мусульман», составителем и главным редактором которого является магистр ИСАА МГУ Ильдар Нуриманов. В альманахе традиционно представлены рассказы о паломничестве к святыням Ислама мусульман разных эпох и научные исследования хаджа. Мы продолжаем знакомить наших читателей с отрывками из готовящегося к печати IV выпуска альманаха, а именно, с рассказом о паломничестве в Медину и Мекку сэра Ричарда Бертона, британского путешественника, писателя и этнографа. Напомним, Бертон предпринял свое путешествие к святыням Ислама будучи немусульманином.

Продолжение. Начало в № 109.

 


Ричард Бертон во время путешествия

(...) С этого времени я старался принимать вкрадчивую наружность индийского доктора, одевался как эфенди, как человек хорошего общества, не переставая быть дервишем, и в то же время, не упуская случая, посещал места, где собирались мои собратья.

 

– Но зачем, – говорил мне Хаджи Уели (Haji Wali), – такому благочестивому человеку, как вы, заниматься политикой, статистикой всеми этими сведениями, которые вы собираете? Назовитесь лучше странствующим дервишем, давшим обет посетить все святые места мусульманских стран. Поступая так, вы будете казаться человеком, скрывающим свое знание, и вас будут больше уважать... чем вы, можете быть, заслуживаете, – прибавил он смеясь.

И действительно, воспользовавшись этим замечанием, я мог только удивляться проницательности моего друга.

Хаджи Уели (Haji Wali) вознаградил меня за послушание, повсюду восхваляя меня как доктора из докторов. Поприщем моих первых успехов в Каире была наша гостиница. Напротив меня квартировал араб, торговавший абиссинскими рабами, которые были постоянно больны. Прежде всего я вылечил молодую девушку, которая стоила верных 400 франков. Ее владелец был очень благодарен и поручил вылечить шесть других от дурной привычки храпеть, что уменьшало их цену. Эти девушки принадлежали к самому характерному роду абиссинцев, они были широкоплечи, стройны и вообще хорошо сложены. Ни одна из них не была красавицей, но в их чертах было что-то острое и в то же время кроткое. Все их наивное кокетство единственно в том, что на все комплименты, которые им говорили, они отвечали: «Так отчего же вы меня не купите?» Не правда ли, очень наивно? А между тем разве не случается даже у нас на Западе видеть глаза с особенным им свойственным красноречием, говорящие: «Зачем вы меня не покупаете?»

Мне стоило много труда найти слугу, который мог бы сопровождать меня в моих путешествиях: египетские уроженцы мне скоро опротивели бы свой услужливостью. Наконец я решил удовольствоваться индийским мальчиком. Хвастун в Каире, трус в Медине, изнеженный воришка, он отличался всеми недостатками своей расы, но выбор мой имел свои выгоды. Арабы принимали моего слугу за абиссинца, а заблуждение это благоприятствовало моему переодеванию. Мальчик охотно услуживал, подчинялся приказаниям, и так как у него не было никаких знакомств, то он не мог ни подсматривать за мной, ни рассказывать о моих делах.

По прошествии нескольких недель я решился уехать, простился со всеми моими друзьями, говоря всем, что еду в Мекку через Джедду (Джидду), между тем как я уже порешил ехать в Медину через Ямбо, следуя, таким образом, арабской пословице: «Скрывай свои планы, сокровище и путь».

Так как навьюченные верблюды проходят пространство от Каира до Суэца в 60 часов, то я отправил вперед мой тяжелый багаж в сопровождении моего слуги-индийца. Оставшееся время до отъезда я провел у моего друга Хаджи Уели (Haji Wali). Он мне помогал запасаться провизией, водой и табаком. В три часа пополудни бедуин Насар пришел мне сказать, что верблюды уже оседланы. Распростившись с моим другом и новыми знакомыми, я наконец отправился в дорогу, надеясь завтра вечером приехать в Суэц.

Благодаря распоряжениям Махмета-Али дорога эта была так же безопасна для европейцев, как дорога от Парижа в Сен-Клу. Нам встречалось много турок, арабов, афганистанцев, даже несколько индусов, которые, подобно нам, шли посетить святые места. Все нам кланялись и желали счастливого пути, как и следует людям, имеющим религиозную цель.

Приближаясь к Суэцу, мы наконец заметили на голубоватом горизонте зубчатые горы, у подошвы которых проходит по глубоким пескам дорога в Хиджаз. Я, как англичанин, особенно был рад, когда открылся уголок моря, на волнах которого грациозно покачивался красивый пароход. Направо тянулась цепь холмов, вдоль которых мы шли все время от самого Каира. Ближайшая цепь из известняка и песчаника казалась коричнево-золотистого цвета от скользящих по ней лучей заходящего солнца, а места, где легла уже тень, были самого ярко-красного цвета, вдали же виднелась вершина небесно-голубого цвета со светло-лиловыми полосами. Я не мог оторваться от этого восхитительного вида и пробыл здесь более получаса под тем предлогом, что поил моих верблюдов у суэцких колодцев.

Вода в них солодковатая и может быть годна только животным, так же как и в колодцах Моисея к востоку и отца Лествичника к западу. Несмотря на это, в Суэце не было пресной воды, кроме той, которую привозили из Нила на верблюдах через пустыню.

Была уже ночь, когда мы вошли в ворота суэцких развалин, а я должен был еще отыскивать мои вещи и слугу, который не являлся ко мне. Проблуждав почти по всем 36 постоялым дворам города, нечаянно услышал, что какой-то индиец поселился в гостинице копта Георгия. Когда я прибыл туда, вся моя радость исчезла: я узнал, что мой индиец запер дверь своей квартиры, уехал со своими товарищами на одном из кораблей, стоявших в гавани, это имело вид побега. Я сошел с верблюда и всячески старался уговорить трактирщика выломать дверь, но он отказался, угрожая мне полицией. Между тем один молодой араб из нашего каравана, по имени Магомет, которого я во что бы то ни стало решился оставить при себе за его ум и сметливость до конца моего путешествия, напал на своих друзей, жителей Медины, отправлявшихся на поклонения в святые места после долгого нищенства по Египту и Турции. Как водится при всяких встречах, начались шумные расспросы и жаркие объятия. Друзья Магомета предложили мне отужинать с ними и провести ночь на совершенно открытой платформе, простиравшейся от галереи на весь двор. Но я не чувствовал аппетита и вовсе не имел желания быть в обществе, а потому предпочел ночевать в пустой комнате, которую выхлопотал у привратника. Но я дурно провел ночь, 135 верст верхом на спине верблюда дали мне о себе знать: все мои кости ныли, верхняя кожа во многих местах была содрана и солнце прижгло остальную. Горько сожалея о последствиях такого ослабления моего организма, недоумевая о судьбе моего багажа, я долго не мог заснуть, но и сон не освежил меня. Хорошо еще, что на другой день утром я отыскал моего шейха Нура (так звали моего индийца).

 

Из Суэца в Ямбо

(...) Имена товарищей, к которым я присоединился в Суэце, так часто будут встречаться в моем рассказе, что я нахожу необходимым описать эти личности.

Начну с Омара-эфенди. Он родом из Дагестана, дед его был муфтий в Медине, отец – начальник каравана. Он небольшого роста, довольно полный, имеет совсем желтый цвет кожи, серые глаза и мягкие черты лица. На вид ему не более 15 лет, хоть он и уверяет, что ему 28. Вся его фигура выражает смирение, ходит он робко, говорит тихо, но зато когда рассердится, то просто ужасен – он свирепеет как бенгальский тигр, всегда хорошо одет, исправно молится Богу и, как истый араб, у которого всегда крайности, ненавидит женщин. Родители торопили его с женитьбой, он отвечает им, что, несмотря на лета, еще ничего не знает. Это idee fixe и его обычная меланхолия принудили его бежать из родного дома в Медину, где он надеялся без помехи заниматься как бедный ученик в мечети Азхара. Родители его и друзья были в отчаяния и послали за ним в погоню надежного человека, чтоб он волей-неволей привел его к ним. После небольшого сопротивления Омар все-таки должен был покориться, теперь он ждет удобного случая возвратиться, если удастся, даром, в Медину.

Вышеупомянутый благонадежный человек, посланный родителями за Омаром, был негр Саад, прозванный в Медине el Sinni, что значит бес. Он был рабом в семействе Омара-эфенди, когда его отпустил на волю, он пошел в солдаты в Хиджаз, но, видя, что там ему только сулят жалованье, бросил службу и сделался негоциантом, много и долго путешествовал, был в России, на Гибралтаре и доходил до Багдада. Это настоящий африканец: бешено-шумно выражает свою веселость, молчит он – как будто сердится, любит вас и оскорбляет, храбр и хвастун, восторжен и хитер, любит поспорить, но не подозрителен. Хорошая сторона его характера высказывается главным образом в безграничной любви и уважении к молодому господину. Несмотря на это, Саад будет также гневно бранить Омара-эфенди, как и других. Он очень расточителен, постоянно занимает и никогда не отдает, одевается хуже последнего нищего, а имеет два огромных сундука с отличными платьями для себя и своих трех жен, ожидающих его в Медине, он дрожит над этими сундуками. С утра до вечера он бродит по базару, только и говоря, что о найме места на корабле да о деньгах для перевоза, хотя и решил во что бы то ни стало ехать даром и вполне уверен, что это ему удастся.


Город Джидда

Продолжение следует.

Публикацию подготовил
Ильдар Нуриманов



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.