Подготовила Н. Александрова

Коллекция цитат

Смелей твори добро, придет пора,

И ты узнаешь тоже вкус добра.

Торгуя, не зови саман зерном.

Кто зло творит, – тому воздатся злом.

Ты совершай добро – в нем польза есть.

Кто зло творит, – того постигнет месть.

Мухаммедъяр

Даты и события НОЯБРЯ

• 10 лет со дня регистрации Духовного управления мусульман Республики Мордовия (2000).

• 4 – День народного единства.

• 10 – День науки Кыргыстана.

• 12 – День Конституции Азербайджана.

• 15 – 80 лет со дня рождения Фатхрахмана Ахмадиева (1930–1981), татарского композитора.

• 17 – Курбан-байрам.

• 27 – 105 лет со дня выхода первого номера общедемократической газеты «Фикер» (1905–1907).

Диалог цивилизаций

Курбан-байрам

(из записок маленького администратора)

 

В 1899 году журнал «Исторический вестник» опубликовал «записки маленького администратора». Их автор, Михаил Дандевиль, служил в 189* году в Атекском приставстве Закаспийской области. Аул, где жил Дандевиль, был населен туркменами Али-Эли и считался самым большим в приставстве. Живя среди людей другой веры, Дандевиль открывал для себя иной мир, другие привычки и обычаи. В один из апрельских дней 189* года пристава пригласили на праздник Курбан-байрама. Увиденное на праздневстве и легло в основу его записок: «Я не историк и не археолог, а потому и отказываюсь делать какие бы то ни было предположения: я передал только то, что видел, когда служил в Атеке и что слышал от туркмен в праздник Курбан-Байрама 1311 г. геджры».

– Господин капитан, завтра Курбан-Байрам? – как-то вопросительно сказал мне переводчик Ших-Мурад в один из теплых, весенних вечеров 189* года, когда, окончив опрос просителей, я собирался отпустить его домой. Еще не было года, как я принял Атекское приставство Закаспийской области и хотя, конечно знал, что Курбан-Байрам самый большой из магометанских праздников, но был весьма удивлен таким напоминанием моего переводчика, а потому спросил в свою очередь.

– Ну, так что же? Мне-то что?..

– Разве не пойдешь поздравлять старшин?

– Н-да... Поздравлять?

В недоумении развел я руками, не зная идти или не идти, принять это или нет.

Зная же радушие и гостеприимство туркмен, я заранее был уверен, что вся эта процедура займет у меня целый день и оторвет от спешной работы. Последнее соображение еще больше увеличило мое колебание, но следующие слова Ших-Мурада сразу их разрешили.

– Господин капитан, все пристава хотят поздравлять, – заявил он и, усмехнувшись, добавил: – адат такой!..

– Если адат, так я...

Но переводчик перебил меня и для олной убедительности прибавил:

– Вы хотели, господин капитан, плащ Магомета посмотреть, он только раз в году, завтра, показывается...

Давно я слышал и от всезнающего старика переводчика, здешнего старожила, и от самих туркмен, что у одного из жителей отделения Юз-Баши, Джафара-Хаджа-Измаил-Оглы, сохраняется плащ Магомета, служащий предметом поклонения якобы для всех туркмен области. Присутствие такой магометанской святыни в незначительном туркменском ауле, конечно, могло показаться весьма странным, но мне все-таки хотелось посмотреть на нее и главное хотелось увидеть самому, каким почтением она пользуется среди туземцев. Джафара-Хаджа я знал за одного из самых правдивых и честных туркмен; был уверен, что он сам-то нисколько не сомневался в исторической правде принадлежащей ему вещи; видел так же, что и все старики отделения Юз-Баши относятся к этому плащу, даже в разговоре, с полным благоговением, но мне хотелось проверить, пользуется ли он таким же почтением среди других туземцев, и верят ли они в его подлинность <...>.

Не желая ждать на солнце, я вошел через небольшой коридорчик на широкий двор с прудом посредине, с целым леском розовых кустов, стоящих в цвету, у одной из стен, с двумя старыми, развесистыми ивами в углу. В тени одной из них, на ковре, снявши кауши (туфли), обратившись на юго-восток, по направлению к Мекке, стояли на коленях все старики отделения со старшиной и муллой во главе и ритмически важно проделывали все рака'аты намаза. Некоторые из них, конечно, видели меня, но никто не обернулся, никто не прервал. Совершивши последний рака'ат, они молча встали, оправились, надели кауши, и только тогда красивый, громадного роста, плечистый Пир-Назар с приветливою, симпатичною улыбкой на своем умном, честном, энергичном лице подошел ко мне, поблагодарил за поздравление и посещение, посадил на заранее приготовленное место и отправился распоряжаться по хозяйству. Поздоровавшись со всеми стариками, я прямо обратился к рядом со мною сидящему Джафар-Ходжа с просьбой показать мне плащ Магомета. Высокий, худой, степенный и важный, всеми уважаемый Ходжа медленно оглянул спокойными, задумчивыми глазами всех стариков и подумав, после небольшой паузы, отчетливо произнес: – Если ты хочешь посмотреть, господин, – изволь, он только раз в год и показывается в «Курбан-Байрам». – Не спеша обернулся он и полушепотом отдал приказание стоящим сзади молодым парням, которые быстро вышли в ворота. Воцарилось томительное молчание. Присутствующие, опустив глаза, приняли тот сосредоточенный торжественный вид, который является у людей, готовящихся к принятию или лицезрению чего-либо глубоко религиозного и дорогого для них. Эта торжественность повлияла и на мою молодежь – джигитов, которые молча и серьезно стояли сзади меня. Я взглянул на Ата-Мурада; желая угодить старикам, он сидел, потупив глаза, и только чуть заметная саркастическая улыбка кривила его тонкие губы. После довольно продолжительного отсутствия двое из ушедших парней внесли длинный, русского изделия, деревянный зеленый сундук, обитый в клетку железными полосами, и опустили его перед Джафар-Ходжа. Легкий вздох пронесся среди присутствующих: они оправились и с любопытством и благоговением подвинулись к середине, где стоял сундук. Ходжа медленно вынул ключ, со звоном повернул его в замке, но раньше, чем открыть крышку, совершил первый рака'ат; его примеру последовали и все старики. С полным почтением вынул он из сундука четыре палки. Не желая прикосновением руки неверного осквернять их святыню, я мог только рассматривать их. Длиною около двух аршин они мне показались сделанными из бамбука; каждая из них в нескольких местах была перевита тонкой медной проволокой, а на одном конце они были украшены простыми медными же набалдашниками. Покамест я рассматривал эти трости, видимо, что они исполняли когда-то такое назначение, недоумевая, кому они раньше могли принадлежать, Джафар-Ходжа вынул довольно объемистый мягкий узел, завернутый в белый, шелковый платок и медленно начал его развязывать. За первым платком оказался второй, третий и т. д. Всего я насчитал тридцать шесть шелковых, совершенно новых, очень хорошего качества платков всевозможных цветов, рисунков и производства. Здесь были и персидские, и бухарские, и самаркандские и даже один или два русских платка. Наконец развернут и последний из них, и присутствующим показан плащ пророка Магомета. Это был, как я мог заключить, опять таки на глаз – стеганный на вате, весьма и весьма древний, шелковый (материя была весьма высокого качества) халат или что-то в роде него, – цвета крем. Сложенный в несколько раз, он должен был быть весьма большим и, вероятно, пришелся бы впору человеку роста выше среднего. По виду плащ производил впечатление, что стоит к нему прикоснуться, чтобы он развалился. Если это и не был действительно плащ Магомета, то во всяком случае ему должна была считаться не одна сотня лет. Несколько времени все молча и сосредоточенно смотрели на эту святыню. Затем Джафар-Ходжа, прочтя про себя молитву, приложился к нему, поднялся, вытер руками бороду и отошел в сторону. За ним проделали то же самое и все присутствующее включительно до моих джигитов и скептика Ата-Мурада. Каждый из них клал на платок около плаща 20, 40 коп., кто-то положил даже рубль. Собравши деньги, Джафар-Ходжа уложил вещи обратно в сундук, запер его и приказал парням унести. Все как-то вздохнули свободнее и сбросили с себя торжественное настроение.

 

Веселая мудрость

Как триста лет назад, так и в наши дни, анекдоты о Ходже Насреддине пользуются очень большой популярностью среди детей

и взрослых.

***

Как-то будучи на берегу моря, Ходжа почувствовал сильную жажду и немного выпил соленой воды.

Жажда, конечно, не только не утихла, а, наоборот, в горле у него еще больше пересохло и затошнило. Он прошел немного вперед и нашел источник пресной воды. Вдоволь напившись, Ходжа наполнил тюбетейку пресной водой, потом понес и вылил ее в море.

«Не пенись и не вздымайся, – обратился он к морю. – Нечего понапрасну кичиться перед людьми; попробуй, какой должна быть настоящая вода!»

 

***

Однажды Молла ел кишмиш. Подходит к нему приятель и спрашивает:

– Молла, что ты ешь?

– Так… – ответил Молла.

– То есть, как «так»? Что это за ответ?

– Я говорю коротко.

– То есть как коротко?

– Ты спрашиваешь у меня, что я ем. Если я скажу «кишмиш», ты скажешь: «Дай и мне». Я скажу: «Не дам». Ты спросишь: «Почему?», а я отвечу: «Так…». Поэтому-то я заранее и говорю коротко: «Так…».

Книжная полка

Исламское право: учеб. пособие. – М.: Исток, 2010. – 312 с.

Издание включает 74 урока по исламскому праву согласно фетвам аятоллы сейид Али Хусейни Хаменеи.

Ишрак: ежегодник исламской философии. – М.: Языки славянской культуры, 2010. – 592 с.

Летом этого года в Москве состоялась презентация ежегодника исламской философии «Ишрак». Ежегодник стал первым периодическим изданием, освещающим актуальные проблемы исламской философской мысли, и еще одной объединяющей площадкой для россиийских и зарубежных исламоведов.

Россия и исламский мир: историческая ретроспектива и современные тенденции. – М.: Ин-т востоковедения, 2010. – 480 с.

Большую часть сборника составили выступления участников Международной научной конференции, прошедшей в Институте востоковедения РАН в ноябре 2006 г.