Московская Соборная мечеть в годы хрущевского наступления на религию

11 мая 1953 г. к обязанностям имама приступил вызванный для этого в Москву из Челябинской области Исмаил Динмухамедович Рахматуллин (1891-?). До войны он работал в канцелярии ЦДУМ, в 1944–1953 гг. являлся имамом Троицка Челябинской области — некогда крупного мусульманского просветительского центра, где много лет трудился будущий муфтий Абдурахман Расули и его отец, ишан Зайнулла Расули. РОМ Москвы действовало в те годы в весьма стесненных условиях. По праздникам здесь собиралось до 10 тысяч верующих, и мечеть была просто не в состоянии вместить в себя всех желающих. Однако даже на проведение молитвенных собраний во дворе мечети в праздничные дни согласия со стороны властей не давалось. На заявление РОМ 1953 г. с просьбой «разрешить производить молитву в день праздника Ураза-байрам 12 и 13 июля с. г. во дворе мечети» последовала резолюция: «оснований для поддержки не имеется». А после вторичной просьбы разрешить хотя бы провести два праздничных богослужения во дворе мечети, для мужчин и женщин отдельно, 8 июля 1953 г., в день Кадер-кич, в последние дни месяца Рамадан, власти вызвали имама И. Рахматуллина и председателя РОМ Алибаева «для разъяснений» с наложением резолюции: «молитвенные собрания проводятся только в молитвенном здании». И. Рахматуллин продержался в Москве ровно год; он вернулся в Троицк, в дальнейшем служил имамом в мечети «Марджани» в Казани.

В мае 1954 г. власти срочно вызвали в столицу имама казанской мечети «Марджани» Исмаила Минниалиевича Муштари (1888–1962). Уроженец г. Чистополя, до 1947 г. он был муллой в селе Курманаеве (татар. Кизляу, ныне Нурлатского района Татарстана) — крупнейшем в Татарстане в послевоенный период религиозном центре суфийского братства Накшбандийа. И. М. Муштари являлся одним из двух последних шейхов Кизляуского братства и имел иджазу — право на обучение собственных мюридов. Он пользовался значительным авторитетом и обладал влиянием на верующих.

На имама И. Муштари по-прежнему оказывали прессинг уполномоченные Совета по делам религиозных культов (СДРК), которые тщательно отслеживали повседневную жизнь мусульманской общины, разрешая или запрещая любые мелочи в жизни Соборной мечети Москвы. Он навсегда покинул Москву в 1956 г. и вернулся в мечеть «Марджани» в Казани; в системе ДУМЕС он являлся казыем Татарской АССР, Пермской и Ульяновской областей. Еще до этого, в августе 1955 г., имам отъехал в Казань по семейным делам, оставив «вместо себя» члена приходского совета Абдурахмана Хасанова. Это создало прецедент отсутствия имама в мечети, которая все больше привлекала к себе внимание иностранных гостей. В итоге власти пришли к мнению о необходимости закончить с кадровой чехардой в главной мечети СССР. С января 1956 г. в мечети в качестве и. о. имама проходил испытательный срок Ахметзян Мустафин, в середине того же года утвержденный вторым имамом. В июне 1956 г. имам-хатыбом был утвержден Камаритдин Салихов; эти имамы обеспечили стабильное существование РОМ Москвы на протяжении многих последующих лет.

Уроженец села Альшик (ныне Буинского района Татарстана), Камаритдин Багаутдинович Салихов (1891–1963) являлся имам-хатыбом Московской Соборной мечети в 1956–1963 гг.. В свои ранние годы он преподавал в Буинском медресе, являлся имам-хатыбом в селе Утямишево (Тетюшского района Татарстана). В апреле 1920 г. был арестован в Буинске, случайно оказавшись в городе во время антисоветских выступлений, по обвинению в контрреволюционных действиях, но через год его выпустили как выходца из бедной крестьянской семьи и лояльного к советской власти. Однако в начале 1930-х гг. он вновь был посажен в тюрьму в Буинске на 2 года, семья имама была раскулачена. К. Б. Салихов вернулся к богослужебной деятельности сразу после окончания войны, когда антирелигиозная политика властей ослабла: с 1945 по 1952 гг. он служил в мечети «Марджани» в Казани, в 1952–1956 гг. — в Астрахани.

Наряду со свободным владением арабским языком, широкой образованностью и ораторским даром, его отличали также блестящие организаторские и дипломатические способности. Благодаря им московская мусульманская община в трудные годы хрущевской антирелигиозной кампании сумела не только сохранить мечеть, но и существенно расширить свою религиозную деятельность. Посещаемость мечети при новом имаме постоянно росла: ежедневно на полуденном намазе собиралось 150–200 человек, по праздникам — до 3 тысяч.

Со второй половины 1950-х гг. огромную роль приобрела международная деятельность Соборной мечети Москвы. Начало работы Камаритдина Салихова имамом совпало с визитами в Москву глав мусульманских государств: шахиншаха Ирана Реза-шаха Пехлеви, президента Индонезии А. Сукарно, президента Сирии Ш. Куатли, наследного принца Йемена Мухаммада аль-Бадра, которые в том числе посещали для богослужения Соборную мечеть. В июле-августе 1956 г. К. Б. Салихов участвовал в хадже в числе делегации советских мусульман из 20 человек; на обратном пути паломники сделали остановку в Каире, где посетили университет аль-Азхар и встречались с его шейхом Абдурахманом Тажем.

В 1957 г. имам Московской мечети выступал по-арабски на радиопередачах, которые транслировались в страны арабского мира; посещал посольства мусульманских стран; встречался в мечети с многочисленными гостями из стран Востока. Самым известным и особо значимым для московских мусульман стал визит президента Египта Гамаля Абдель-Насера в 1958 г. В 1961 г. имам-хатыб вторично посетил Мекку, где был принят королем Фейсалом ибн Абдель-Азизом и муфтием Саудовской Аравии; в том же году побывал в Марокко, где его принимал король Хасан II. Имам Салихов встречался и с маршалом Г. К. Жуковым, посетовавшим ему: «Молитесь за нас Богу, а то всех сажают, снимают, отправляют, жизнь становится страшной».

В те годы РОМ г. Москвы неоднократно ставило перед властями вопрос о передаче в пользование прихода одного из трех домов-флигелей, находящихся во дворе мечети и возведенные на средства мусульман еще в дореволюционный период (ныне на их месте — административное здание муфтията). Общество намеревалось переоборудовать возвращенный дом под служебные и представительские функции. Пытаясь улучшить реноме Советского государства в глазах многочисленных иностранных гостей из дружественных стран Востока, отдельные чиновники-прагматики поддержали этот запрос, и в августе 1958 г. Обществу было разрешено построить на старом фундаменте новое кирпичное здание площадью в 250 квадратных метров.

С 1952 по 1959 г. РОМ г. Москвы возглавлял Хамзя Айсин (1907–1961), уроженец села Ендовищи (ныне Нижегородской области), один из лучших чтецов Корана и блестящий оратор. Именно по его инициативе было построено новое административное здание, утепленные помещения для совершения омовения, ограждения вокруг территории мечети, а также впервые установлены микрофоны для распространения звучания молитв по пятничным и праздничным дням за пределы богослужебного здания. В пределах своих полномочий он пытался решить вопрос об открытии второй мечети. «В Москве проживают сотни тысяч мусульман, а мечеть только одна. Поэтому мы не помещаемся в одной мечети и вынуждены молиться на улице», — писал он в адрес уполномоченного по делам религии. Однако в реальности власти лишь усиливали давление на РОМ г. Москвы, обеспокоенные усилением влияния единственной мечети центральной России на верующих огромного региона: даже в годы мощного хрущевского наступления на религию число посетителей мечети составляло по пятницам до 3 тысяч человек, а в праздничные дни достигало 30 тысяч! В этой связи в прессе появились заказные статьи, направленные против председателя РОМ, который был известен своей самостоятельностью и деловой хваткой, что раздражало власти. В результате Х. Айсину пришлось уйти в отставку.

(Продолжение следует)

Дамир Хайретдинов,

ректор Московского исламского института, к. и. н.