К вопросу о религиозном образовании за рубежом

Столько уже сказано и написано о зарубежном религиозном образовании, что даже удивительно: почему мы так далеки, как и много лет назад, от позитивного решения проблемы. Одни предлагают тотально запретить выезд молодых ребят за границу, видя в этом корень всех бед ислама в России, другие, наоборот, отстаивают право учиться в мировых центрах мусульманского знания, то ссылаясь на Конституцию, то отрицая в принципе ценность и важность получения базового образования на Родине.

На мой взгляд, уязвимы обе позиции. И решение даже не где-то посередине между крайностями, как часто бывает. В данном случае речь вообще должна идти не о сугубо внутреннем или зарубежном образовании. Необходима эффективная система интеграции и социализации вчерашних студентов в той модели и системе духовно-религиозной деятельности, которая сложилась в постсоветскую эпоху.

При ее наличии проблема того, где именно учился или проходил практику тот или иной имам, снимается сама собой.

Ничто не ново под луной

В выезде российских мусульман за рубеж для получения религиозного образования нет ничего принципиально нового. Многие крупные и средние фигуры дореволюционного российского исламского сообщества учились за границей. Отличались только страны их выезда. Отметим, что за границей не обучались многие российские муфтии: Г. Габдуссалям, А. Сулейманов, К. — М. Тевкелев, М. Султанов, М. — С. Баязитов. Великий улем, муфтий ЦДУМ в 1921–1936 гг. Р. Фахредин, также получил только российское образование.

Отправлявшиеся в достаточно взрослом возрасте российские шакирды были способны отличить зерна от плевел, истинное знание от привнесенных новшеств. Многие из них отправлялись в Бухару и другие центры Средней Азии. Среди тех, кто получил образование там, — великие улемы А. Курсави и Ш. Марджани, шейх и классик татарской литературы А. Утыз-Имяни. При уважении к среднеазиатской учености они весьма критично оценили бухарское средневековье. Из Бухары и Кабула в Волго-Уральском регионе началось распространение суфийского тариката Накшбандийа-муджаддидийа. Здесь важнейшую роль сыграл шейх Х. Оруви.

Учились в Бухаре и главы Оренбургского магометанского духовного собрания, например, первый муфтий М. Хусаинов (1788–1824) и первый избранный муфтий ОМДС (ЦДУМ) Г. Баруди (1917–1921). А вот бывший чиновник муфтий М. Султанов прошел, как бы сейчас назвали, курсы повышения квалификации в Бейруте.

Образование в Средней Азии было основано на матуридитской акиде, ханафитском мазхабе, суфизме и признанной шариатом народной традиции и обычаях. Характер исповедания ислама, который проникал вместе с возвращавшимися студентами, имел отпечаток торговой культуры Бухары и Хивы.

Между тем среди российских мусульман была тенденция продолжать образование в Медине (входившей тогда в состав Османской империи), то есть в регионе зарождения ислама, ассоциировавшемся с источником истинных знаний. Среди «мединцев» можно назвать такие имена, как шейх Накшбандийи, улем и историк М. Рамзи, Х. Альмушев, политический лидер А. Ибрагим. Великий М. Бигиев продолжил образование также в каирском «аль-Азхаре». В египетской столице три года учился, кстати, и легендарный глава Центрального духовного управления мусульман времен Великой Отечественной войны Г. Расули (муфтий в 1936–1950 гг.). Вместе с Бигиевым и Расули в «аль-Азхаре» учился и будущий основатель уфимского джадидского медресе «Галия» казый ЦДУМ Зия Камали.

К концу XIX в. Стамбул становится все более привлекателен как центр светского и религиозного образования. В османской столице совершенствовался у шейха Накшбандийа Зияуддина Гюмюшханеви шейх З. Расули, которого называли «королем татар». В Стамбуле, а также в Сирии, учился его ученик и соратник на Северном Кавказе Сайпула-кади Башларов. В Стамбуле продолжили образование будущие мударрисы джадидского медресе «Буби» улемы Габдулла и Губайдулла Буби.

Безусловно, можно вспомнить еще массу имен выдающихся деятелей ислама дореволюционной России, получавших образование за рубежом.

Почувствовать вкус

Ничего удивительного в зарубежном образовании нет. Российские мусульмане при всех их особенностях — часть мировой уммы. Президент В. Путин в свое время подчеркнул это, отметив, что последователи ислама в нашей стране имеют все права и возможности поддерживать связь с единоверцами. Это естественно.

Да, нужно выстраивать дальше, развивать и углублять наше российское исламское образование и науку. Ребята должны иметь возможность получить знания на родине. Будущие имамы вначале должны получить как минимум среднее профессиональное образование в России.

Никакое, даже самое качественное, образование дома не заменит такой практики. Есть понятие традиции, духа и культуры. Даже из Турции с ее религиозным образованием высокого качества студенты ездят за границу.

Важен человек, а не география

Проблема, в конце концов, не в том, где именно получил образование имам — в России или за рубежом. Можно и дома в неофициальных полуподпольных квартирах-медресе научиться не так и не тому. Возвращающиеся же домой из-за границы ребята в основном имеют классическое общее исламское образование, не предполагающее экстремизма.

Дело не в географии, не в стране обучения, а в конкретном человеке и в конкретной ситуации. Очень важно, в каких условиях оказывается вчерашний студент по приезду домой. Будет ли он востребован, найдет ли свое место, займется ли практической открытой работой, а не скрытой оппозиционной демагогией? — вот в чем корень вопроса.

Выпускников зарубежных вузов необходимо интегрировать в общую работу, в систему, а не демонизировать и маргинализировать. Зачем самим себе создавать проблему, плодя протестно настроенную молодежь, которая будет сидеть по квартирам и ждать своего «часа Х».

Я не говорю, что имамы старого поколения, все как один, должны встать и освободить кабинеты и минбары для вновь прибывших. Нет. Молодежи надо грамотно определить фронт и направление работы с соответствующим официальным статусом заместителей или руководителей отделов, необходимыми ресурсами и главное — ответственностью.

Реальная работа на земле делает практиками и прагматиками (в самом хорошем смысле) даже самых, мягко говоря, романтично настроенных молодых людей. 95% выпускников иностранных вузов, в том числе саудовских и любых других, и российских исламских учебных заведений, вполне могут быть встроены в систему. Это пойдет, как показывает практика Духовного управления мусульман РФ, ЦДУМ и ДУМов Северного Кавказа, и идет всем на пользу.

Неадекватных, как сейчас говорят, единицы. В основном ребята хотят и могут работать и приносить пользу окружающим, своей общине и всей стране.

Тотально запрещать учебу за рубежом — не только контрпродуктивно, но и вряд ли возможно. Все равно теми или иными способами они будут выезжать, учиться и возвращаться.

Не надо шельмовать. Надо выстраивать систему адаптации на местах.

Дамир Мухетдинов,

канд. полит. наук, ответственный секретарь

Международного мусульманского форума