Что значит «не договориться»?

В декабре прошлого года группа юридических экспертов ПАСЕ вдруг обвинила премьер-министра Косова Хашима Тачи в руководстве мафиозной группой, занимавшейся наркоторговлей и изъятием у похищенных людей органов с последующей перепродажей. А ведь незадолго до этого Х. Тачи рекламировался западными СМИ как балканский герой. Он один из основателей в начале 1990-х Народного движения Косова, с 1995 года отвечавший за финансы и обучение добровольцев в Армии освобождения Косова. В 2007 году возглавляемая им Демпартия победила на выборах, с 2008 года Х. Тачи — глава правительства Косова, один из основных инициаторов провозглашения независимости края в феврале того же года. Именно он в 2009 году охарактеризовал бомбардировки мирных югославов десятилетней давности (включая разрывы снарядов вблизи роддома), как великое историческое событие для демократического мира. Однако прецедент с «наркозависимостью» Тачи оказался непросчитанным экс-президентом Туниса бен Али.

Как можно договориться? Запад и Судан

Переместимся из Косова в Судан и увидим обратную ситуацию — как из международного преступника в одночасье можно переквалифицироваться в «демократы». В 2008 году Международный уголовный суд выдал ордер на арест президента Омара аль-Башира по обвинению в этнических чистках в Южном Судане и провинции Дарфур. Спустя год та же структура обвинила президента в преступлениях против человечности. И вдруг в 2010 году аль-Башир избирается президентом Судана, а США и ЕС легитимность выборов даже и не оспаривают, тем самым позволяя ему стать первым действующим главой государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции. Какая же это фея позволила произойти сей метаморфозе?

А может, не фея, а волшебная геополитическая палочка? С 1999 года Судан приступил к экспорту «черного золота», и внешне межэтнический и религиозный конфликт Севера и Юга приобрел политико-экономические черты: Южный Судан, с населением 8 млн человек из свыше 40 млн суданцев и владением 80% нефтяных запасов страны, потребовал независимости. Воспротивившийся аль-Башир тут же столкнулся с объявлением ему международного нон-грата, но наступил... год 2010-й. Теперь аль-Башир — легитимный президент. Не в обмен ли на сотрудничество со следствием (к тому же международным) в плане предоставления добра на проведение референдума о независимости Южного Судана? Вопрос риторический.

Значит, можно предположить, что возможной причиной внезапного перевоплощения бен Али из «демократа» в неугодного изгоя явилось его нежелание услышать кураторов.

Как договариваться в других регионах мира? BP и Россия

В середине января прошла информация о создании стратегического альянса между British Petroleum и «Роснефтью» в целях совместной разработки российского арктического шельфа — трех участков в Карском море. Концерны объявили об обмене акциями: стоимость бумаг BP, выпускаемых для «Роснефти», составляет 7,8 млрд долларов. Компании сформируют СП, в котором 67% будет принадлежать российской стороне. Глава российского правительства Владимир Путин заявил о начале нового этапа в отношениях, а помощник президента РФ Аркадий Дворкович назвал происшедшее одной из звездных сделок 2011 года.

Нюанс тут в том, что протокол о намерениях был оглашен аж в 2006 году, но развитие получил именно сейчас, в унисон подписанию председателем Еврокомиссии Хосе Мануэлем Баррозу и президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Совместной декларации о Южном газовом коридоре (ЮГК), включающем газопровод «Набукко». В качестве одного из основных источников газа для ЮГК рассматривается азербайджанское месторождение «Шах Дениз» с запасами в 1,2 трлн куб. м голубого топлива. А вот среди участников соглашения о долевом разделе добычи в «Шах-Денизе сидит все та же BP (оператор — 25,5%).

Ну а теперь можно вновь вернуться к тунисской тематике (впрочем, мы от нее и не удалялись).

Тунис, ислам и демократия

Генеральный секретарь Лиги арабских государств Амр Муса, выразив надежду на построение тунисцами системы, которой они добиваются, актуализировал сопровождение экономических реформ политическими преобразованиями. В этой связи прозвучало мнение, что ракурс народовластия нехарактерен для мусульманского мира, так как включение словосочетания «народная власть» в основу религии невозможно в принципе. Однако исламская политическая система вполне может функционировать на основе осуществления народом власти в свете ниспосланных Аллахом законов. Согласно Всеобщей исламской декларации прав человека, Господь даровал человечеству право и мораль, позволяющие установить и регулировать все необходимые институты и отношения. В силу божественности их источника и предназначения права человека не могут быть упразднены кем-либо.

В данном аспекте сложно согласиться с одним из ведущих мировых исследователей ислама Бернардом Льюисом, заявляющим об отсутствии в классической исламской политической философии и практике понятия гражданина как свободного и активного члена гражданского сообщества. Другое дело, что исламом предусматривается абсолютное подчинение Аллаху. Да, Коран призывает уверовавших повиноваться Аллаху, Посланнику, но, согласно комментариям, повиновение Аллаху и Пророку подразумевает исполнение религиозных предписаний. Повиновение правителям подразумевается в том случае, если они не велят ослушаться Аллаха: «Не подчиняйся неверующим и лицемерам» («Сонмы», 48).

В свете вышеизложенного ракурс «власть народа» может ассоциироваться с понятием «права человека в Исламе». Господь определил, что является разрешенным в жизни человека, а что запрещено. Господь фактически предоставляет личности право выбора, предупреждая, что за совершение разрешенного человек попадет в Рай, а в случае греховного образа жизни — конкретному лицу уготована дорога в Ад. То есть человек перед принятием какого-то решения уже знает, несет ли данное деяние, согласно словам Аллаха, отпечаток разрешенного или греховного, и волен принять решение самостоятельно.

Тунис, исламское сообщество и активность в вере

Как отмечал выдающийся русский философ XIX века Владимир Соловьев, в Коране отсутствует признание «отвлеченной, чисто теоретической веры», так как она не отделяется от дел верующего. То есть Господь призывает не к бездумно-механическому исполнению ритуалов, а к реальным деяниям во имя веры. Поэтому выдающийся мыслитель XX века Мухаммад аль-Газали вопрошает: если параллельно совершению молитв человек осуществляет злостные поступки, груб с окружающими, издевается над бедными и жесток с беспомощными, тогда как можно назвать такого человека праведным? Говоря другими словами, активность в вере — неотъемлемый атрибут верующего.

Посему в контексте призывов к демократии в мусульманском мире речь, как представляется, должна вестись прежде всего именно об активности приверженцев ислама, вне зависимости от того, говорим мы о Тунисе или этнически мусульманском государстве в другой части планеты.

Но вместо активности и конкретных действий умма больше осуждает и обсуждает проживающих по соседству или чуть дальше. Анализируется и прогнозируется не общественно-политическая ситуация или экономические перспективы, а, как, например, складывает при намазе руки молящийся впереди. Мало этого, для многих членов уммы в определении праведности брата по вере главным критерием становятся не сами деяния, а фактор его принадлежности к тому или иному мазхабу. До хрипоты ведутся споры о том, правильно ли совершено омовение перед молитвой; стоит девушкам дискутировать на интернет-форумах или нет, поздравлять ли соседей с Рождеством и вообще можно ли заходить в дом, где стоит украшенная елка и т. д. и т. п. А ведь насколько эти «сложности» отдаляют всех нас от прогресса.

На этом фоне практически все мусульманские страны дали добро на беспрепятственное вхождение в жизнь социума спутниковых антенн. Вот спрашивается, а много ли на них мусульманских каналов, обсуждающих жизнь людей, обществ и государств изнутри? Где «наши» литература и научные открытия? Но откуда им взяться, если главнее критиковать всех, всё и вся, доказывая, например, вредность создания (под тем или иным предлогом) Education City и ограничивая реализацию книг по социологии и философии. Наверное, по этим, в частности, причинам авторитетнейший глава Международного союза улемов шейх Юсуф аль-Кардави с сожалением фиксирует, что мы обречены на бесполезность, так как импортируем, но не производим. Будучи пассивными получателями, мы подражаем другим и не можем привнести чего-либо своего.

Действительно, по всему мусульманскому миру пьется и льется пепси с колой, включая Мекку и Медину. Во всех фешенебельнейших моллах мусульманских островков ведущие мировые фирмы открыли магазины одежды, парфюмерии, ювелирных изделий и т. д., потому что массы мусульман желают одеваться в популярные западные «имена», закрывать глаза от солнца «именными» западными очками. Но при этом производители и дизайнеры тех самых «имен» в понимании их носителей являются... кяфирами. Парадокс?

Отсюда, согласно блестящему мыслителю Ю. Кардави, высвечивается подлинная миссия уммы на сегодня: преодоление «наших собственных проблем», активизация веры и морали, что позволит вдохнуть «жизнь в наше полумертвое положение» и восстановить возможности для прогресса. Для достижения этого мы нуждаемся «в новом духе».

Здесь представляется уместным вспомнить название одного из документальных фильмов, посвященных событиям 2004 года на Украине: «Оранжевая революция: все явное имеет начало в духовном мире». Вот с этой точки зрения, в преломлении к высказыванию шейха Ю. Кардави, «цветная», «цветочная» или «бесцветная» революция необходима. В аспекте «нового духа». Не новшеств, как, упаси Аллах, могут воспринять многие, и не возврата к корням, что ассоциируется с известными призывами определенной направленности, а оживляющего наш дух, способствующего его расцвету и стыковке с Откровением. Все мы должны найти в себе силы признаться в собственных слабостях, нежелании сопротивляться тем или иным соблазнам, закрывая глаза на свои сознательные нарушения (нередко далеко не мелкого характера). Это революция духа изнутри. Революционизирование себя и в себе.

С этих позиций под особым углом зрения воспринимается приветствие шейха Кардави к тунисскому народу, выступления которого он оценил как направленные против гнета и диктатуры, которой он подвергался на протяжении многих лет.

Таким образом, тунисские события, даже вне зависимости от источника их происхождения, наводят на довольно глобальные размышления. И от того, насколько все мы сумеем воспринять «карфагенские уроки», зависит не только наше будущее, но и перспективы всего человечества.

Теймур Атаев,
политолог, Азербайджан