МИРАС

Три вершины исламского мира для российской уммы
К 220-летию учреждения Оренбургского магометанского духовного собрания

В данной статье мы будем говорить о Волго-Уральском регионе, Центральной Азии и Кавказе начиная с XVIII века, когда произошло возрождение классического мусульманского образования в Волго-Уральском регионе. Улемы Шигабетдин Марджани и Риза Фахретдин упоминают пятерых улемов, получивших образование в Дагестане. Во-первых, Ишмухаммеда б. Тукмухаммеда, мударриса (ректора медресе) в Адаеве; во-вторых, Муртазу б. Кутлугуш ас-Симети — мударриса в ауле Симет (все трое — в Заказанье в долине р. Вятки); в-третьих, муллу Мухаммадрахима аль-Ашити — имама и мударриса в Мачкаре; в-четвертых, мударриса Мухаммада ад-Дагестани, бывшего ранее казыем в Дагестане, который преподавал в Кондырау близ Оренбурга; в-пятых, казанского ахуна, имама и муддариса Первого прихода (тогда мечети «Юнусовская», ныне «аль-Марджани») Ибрагима Худжаши. Мухаммедрахим аль-Ашити и Ибрагим Худжаши получили образование в медресе Гали аш-Ширвани.

Улемы, получившие образование на Кавказе, в XVIII веке оказали значительное влияние на возрождение и развитие классического мусульманского образования и суфизма в Казани, Заказанье и Приуралье. Особое значение Р. Фахретдин придавал роли дагестанских улемов в передаче знаний по праву, хадисоведению, риторике, грамматике арабского языка. Вместе с тем отношения с Кавказом не носили экономического характера, как отношения с Бухарой, что и обусловило слабость кавказской модели по сравнению с бухарской. Дагестанская традиция в отличие от бухарской носила прерывистый характер. Ведь бывшие ученики дагестанцев в отличие от учеников бухарцев, в свою очередь, не отправляли учеников в родные им медресе. К тому же буржуазия, экономически зависимая от Средней Азии, была вынуждена принять все формальные стороны бухарского образа жизни. Это касалось как обычаев и морали, так и религиозных и образовательных моделей.

По утверждению Ш. Марджани, «люди, вернувшиеся после обучения в Бухаре, были очень немногочисленны». Ученый пишет, что на них смотрели чуть ли не как на подобных ангелам. Основным достоинством образовательного среднеазиатского влияния стало возвращение татар к схоластической исламской традиции. Именно это возрождение профессионального образования и создание нового поколения улемов как интеллектуальной и культурной элиты края стало наиболее важным в развитии мусульманского образования после уничтожения Казанского ханства в 1552 году.

Главным для образования в медресе Средней Азии было передание учащимся навыков для обеспечения статуса в мусульманской общине. Поэтому основное внимание уделялось не первоисточникам (Корану и Сунне), а их толкованиям в рамках существующей традиции: «Медресе не только воспроизводило образованную элиту, но и определенное восприятие Ислама». Особо близки к Средней Азии были медресе Каргалы. Там Ишнияз б. Ширнияз аль-Хорезми (ум. 1791), получивший образование в Ургенче, написал книгу «Гакаиде Болгария» — первый труд для шакирдов у татар по догматике — акиде после падения Казанского ханства.

В Средней Азии того периода мусульманское духовенство объединялось через суфийские тарикаты (ордены). Среди них важнейшим был орден накшбандийа. В Поволжье накшбандийа-муджаддидийа проникает из Бухары через шейха Фаизхана б. Хозырхана аль-Кабули (ум. 1802). В числе наиболее его известных мюридов у татар были первый муфтий ОМДС Мухаммеджан Хусаин, ишан Вали(д) б. Мухамад-Амин аль-Кайбычи аль-Каргали, улем и поэт Абдаррахим Утыз-Имяни (Закамье), мударрис медресе Кышкара (Заказанье) Сагит б. Ибрагим б. Габдулла аль-Барыши, имам деревни Ура Казанской губернии, виднейший ишан среди мишар Хабибулла б. Хусаин аль-Ури (Оруви). В конце XVIII — начале XIX веков шейхи Мийан Фадл-и Ахмад (представлявший линию Ахмада Сирхинди) и Ниязкул ат-Туркмани (представлявший линию хаджи Хабиб Аллаха Бухари) считались самыми влиятельными шейхами накшбандийа-муджаддидийа в Средней Азии в этот период. Мюридом Ахмада среди татар был имам и мударрис в Тюнтяре (Заказанье) Гали б. Сайфулла ат-Тюнтяри. Среди учеников Ниязкул ат-Туркмани следует назвать великого улема Абдуннасыра Курсави, Нигматуллу-ишана Тукаева из Стерлибаша, основателя медресе в Стерлитамаке Шарафетдина б. Зайнетдина аль-Эстерли (оба находятся в Башкортостане), мударриса и имама мечети «Иске-Таш» в Казани Фазыла аль-Кизляви.

Таким образом, к моменту создания Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) татары обладали целым рядом медресе, где обучение велось по образцам, заимствованным в Дагестане и Средней Азии. При этом татарские улемы зачастую заимствовали традиции суфийских тарикатов с их идеей духовной автономии от официальных властей.

На рубеже XIX–XX веков происходит расширение связей Волго-Уральского региона с Северным Кавказом, особенно Дагестаном. Шигабетдин Марджани и Риза Фахретдин составили биографию имама Шамиля, где высоко оценили его государственную и религиозную деятельность. Сын Шамиля приехал в Казань и женился на татарке.

Среди улемов и шейхов наиболее ярким примером является жизнь Сайфуллы-кади Башларова. Остановимся на тех моментах его биографии, которые объединяют дагестанцев и татар. Следует помнить, что во второй половине XIX — начале XX веков татары стремились объяснить мусульманским народам России, как, несмотря на прессинг государства, сохранить свою Родину и не превратиться в мухаджиров — переселенцев в мусульманские страны. Ведь пример Западного Кавказа, покинутого мусульманами, был чрезвычайно актуален. Российские же власти своими негибкими действиями периодически доводили горцев до грани восстания. И Сайфулла-кади выступал здесь в роли миротворца.

Сайфулла-кади Башларов большую часть жизни общался с татарами. Он сам окончил трехгодичное медресе в Астрахани, где в течение пяти лет учился в русской школе. После восстания 1877 года в Дагестане многие представители дагестанского духовенства были высланы, преимущественно в Волго-Уральский регион, где были тепло приняты татарами. Сайфулла-кади провел 11 лет в Саратовской губернии. В 1895 году Сайфулла-кади преподавал в медресе «Усмания» в Уфе — одном из первых в России джадидистском медресе. Его основателем и мударрисом был Хайрулла Усманов — казый ОМДС с 1906 года.

Сайфулла-кади по благословлению накшбандийского шейха Хас-Булата аль-Кустаки стал мюридом Мухаммад-Закира Камалова аль-Чистави (ум. 1893), имама и мударриса в татарстанском Чистополе. После смерти Мухаммад-Закира Сайфулла-кади встал под наставничество шейха накшбандийа-халидийа Зайнуллы Расули из Троицка (ум. 1917), которого называли королем татар. В августе 1907 года Зайнулла-ишан также возвел его в ранг мюршида (наставника). Оба этих шейха принадлежали к накшбандийа-халидийа.

Сайфулла-кади сблизился в Поволжье с еще одним накшбандийским шейхом. Это был Мухаммад Салих б. Абд аль-Халик аль-Аджави аль-Керманхани аль-Ханафи ан-Накшбанди. «Нисба аль-Аджави» вероятно говорит о его связи с татарским аулом Азеево, расположенным рядом с Хан-Керманом (Касимовом) на Рязанщине. Последний являлся также преемником шазилийского шейха из Медины Сайида Мухаммада Али Захири аль-Витри аль-Хусайни аль-Мадани. Сайфулла-кади в марте 1915 года был возведен им в ранг мюршида шазилийского тариката. Шейх Мухаммад Али был мюршидом и Хамидуллы Альмушева из Нижегородской области.

Внук Сайфуллы-кади рассказывал, что в Чистополе его дед встречался с великим татарским улемом Шигабетдином Марджани и будущим муфтием Центрального духовного управления мусульман России (ЦДУМ) в 1917–1921 гг. шейхом Галимджаном Баруди, который ранее также был мюридом Зайнуллы Расули. А в 1916 году уже на Кавказ приезжали из Оренбурга великий улем, муфтий ЦДУМ в 1921–1936 гг. Риза Фахретдин и великий татарский поэт Дэрдменд.

Сегодня взаимные встречи улемов и ученых Волго-Уральского региона, Центральной Азии и Кавказа возобновляют лучшие традиции прошлого. История контактов улемов былых веков начала воссоздаваться в течение нескольких последних лет. И здесь нас еще ждут новые свершения и открытия…

Айдар ХАБУТДИНОВ,
профессор, доктор исторических наук