Возможно, одно из самых популярных словосочетаний в мире — «Ищите женщину». Но вот для понимания — хотя бы в общих чертах — происходящего в геополитике этого поиска мало. Потому что здесь еще существует феномен Збигнева Бжезинского. Как бы кто ни относился к этой личности, не признавать в нем качеств выдающегося аналитика невозможно, поскольку события в мире последнего десятилетия, вернее, внешнеполитические шаги США, в немалой степени определяющие ход мирового развития, в большинстве случаев реализуют его идеи (высказанные в 1997 году в знаменитой «Великой шахматной доске»). И не вина Зб. Бжезинского, что Белый дом образца последнего восьмилетия периодически «нарушал режим». Так вот, с этой точки зрения («ищите Бжезинского»), складывающаяся в мире ситуация после прихода к власти в США Барака Обамы не изменилась.

Теория

Анализ первых внешнеполитических шагов «обновленного» Вашингтона свидетельствует о приверженности администрации курсу Зб. Бжезинского. В частности, в направлении мира ислама. Еще в апреле 2008 года (в рамках посвященного его 80-летию коллоквиума в Вашингтоне) он сказал: «Наша ближневосточная политика не только чревата разрушительными последствиями, но может привести к тому, что мы окончательно увязнем в проблемах Ирака и Афганистана, и это помешает Америке играть конструктивную роль в мировых делах». Он подчеркнул при этом актуальность нахождения «оптимального пути к прекращению войны в Ираке», что «позволит уделить должное внимание» Ирану и палестинскому урегулированию. В ноябрьском же (2008 г.) выступлении в Королевском институте международных отношений Чатем-Хаус (Англия) Зб. Бжезинский конкретизировал, что в связи с «дискредитацией» имиджа США «политикой Дж. Буша» перед Б. Обамой стоит «задача возвращения стране международной легитимности в качестве безусловного лидера». При этом аналитик выдвинул красивый лозунг для новой власти: «Объединяй, Расширяй, Вовлекай и Умиротворяй», при описании последнего пункта подчеркнув «критическую ситуацию» в «Израиле, на оккупированных территориях, в Ираке, Иране, Афганистане, Пакистане». А уже вслед за этим, откровенно признав наличие «угрозы поражения и быстрого ухода США из указанного региона», зафиксировал важность помощи «влиятельных государств» для решения в этой зоне «необходимых геополитических вопросов». Важнейшими шагами к чему были обрисованы создание «демилитаризованного... Палестинского государства» (с перспективой расположения «на его западных границах... сил НАТО) и «разделение» Иерусалима на «столицы двух государств». В плане Ирана Зб. Бжезинский подчеркнул обязательность «отказа» США «от угрозы использовать силу против этой страны», заключив, что «не следует делать только ставку на силу» также в ракурсе Афганистана с Пакистаном.

Как следствие (благо Зб. Бжезинский является советником Б. Обамы по внешнеполитическим вопросам), в своей инаугурационной речи (20 января с. г.) президент пожелал «исламскому миру... нового пути вперед, основанного на совместных интересах и взаимном уважении». И хотя после пряника Б. Обама погрозил кнутом: «Мы готовы протянуть вам руку, если вы готовы разжать свой кулак», в целом мягкие нотки не могли не быть замеченными мировым сообществом. Спустя неделю после принесения присяги свое первое интервью для зарубежной аудитории Б. Обама дал арабоязычному новостному телеканалу «Аль-Арабия». Назвав иранский народ и персидскую цивилизацию «великими», он заявил о «неполезности» антиизраильских угроз и «стремления» к получению ядерного оружии, подчеркнув важность использования в этом контексте «всех имеющихся у США рычагов, включая дипломатию». В то же время, обозначив Израиль «прочным союзником» США, президент подтвердил готовность Вашингтона «инициировать новое партнерство» с мусульманскими странами. Вслед за чем в регион направился его спецпредставитель на Ближнем Востоке Дж. Митчелл.

На этом фоне посол США в Азербайджане Э. Дерс подчеркнула: «Чтобы стать мостом между исламским миром и Америкой, президент Обама — самая подходящая личность».

Но тонкость ситуации заключалась в том, что для реализации озвученных задач Белый дом нуждается в опоре на одну (как минимум) из геополитических «единиц», могущих «провести» идеи в «полыхающих» регионах (вспомним фиксацию контекста «влиятельных государств» у Зб. Бжезинского).

Практика

Естественно, «единица» такого рода должна была появиться из мира ислама: «Большинство террористов — мусульмане, однако далеко не весь мусульманский мир вовлечен в террористическую деятельность» (Зб. Бжезинский). Да и опыт «работы» с различными мусульманскими режимами в качестве посредников в «проблемных» зонах у Вашингтона огромный. Как усматривается, на этот раз «опорным стержнем» была определена Турция. Не случайно совместное заявление по результатам встречи министра иностранных дел Турции А. Бабаджана с американским госсекретарем Х. Клинтон (7 марта) охарактеризовало отношения между странами как «стратегическое партнерство».

Основными «объектами» приложения сил Турции, по всей видимости, были очерчены зона Палестины и Иран (главная цель). В этом ракурсе январская антиизраильская риторика Р. Т. Эрдогана может высвечиваться в особом контексте, так как именно после его обвинений Тель-Авива в «нападениях на мирных жителей под предлогом борьбы с боевиками ХАМАСа» и последующего заявления: «Как можно позволять переступать порог штаб-квартиры ООН не выполняющей резолюции СБ стране?» Анкара предстала в мусульманском мире в новом имидже. И реакция Тегерана не заставила себя долго ждать: «Поступок [Эрдогана] был совершен в стезе принципиальной и протестной политики Анкары к преступлениям сионистского режима» (МИД Ирана). Вслед за чем Иран осторожно озвучил возможность восстановления отношений с США посредством Турции, параллельно заключив с Анкарой соглашение в области транзита иранского газа в Европу. Правда, 11 марта агентство Reuters распространило прозвучавшее на пресс-конференции глав государств и делегаций стран — участниц Организации экономического сотрудничества заявление президента Ирана М. Ахмадинежада: Тегерану «не нужны посреднические усилия». Но не будем забегать вперед. Не потому, что фраза иранского лидера прозвучала довольно витиевато, а по причине продолжающегося этапа «геополитических торгов».

С другой стороны, в акценте Ближнего Востока Дж. Митчелл положительно оценил «приверженность Анкары принципу двух государств для двух народов». А во время переговоров с Х. Клинтон А. Бабаджан заявил о возможности посредничества в израильско-сирийских мирных переговорах, «если предложение об этом поступит от двух сторон». Вряд ли, конечно, после его антиизраильского демарша Тель-Авив воспримет «на ура» фигуру Р. Т. Эрдогана в качестве посредника. Хотя зампремьера Турции Дж. Чичек в феврале подчеркнул наличие «неверных и неподобающих выводов» по поводу взаимоотношений между странами, констатировав придание Турцией «особого значения» их развитию и желание «сохранить свои связи с Израилем».

Вместе с тем главы внешнеполитических ведомств Турции и США зафиксировали роль Анкары не только в урегулировании палестино-израильского противостояния, но и на кавказском направлении. А это особым светом оттеняет турецкие инициативы в каспийском регионе, в частности развитие взаимоотношений с Арменией.

Но если в плане Палестины и Ирана посредничество Турции действительно может сыграть значительную роль (при определенном геополитическом раскладе), достижение успеха в ракурсе Афганистана (через призму Исламабада) представляется довольно проблематичным. Уж слишком большая заинтересованность в развале Пакистана фиксируется у внешних сил, на что неоднократно обращал внимание портал «Ислам в РФ». Продолжающиеся теракты в стране, накладывающиеся на обстрелы беспилотниками территории независимого государства, — свидетельство этого. А любые маломальские попытки официального Исламабада договориться с оппозиционным движением «Талибан» наталкиваются на непонимание Вашингтона.

Заключение

Таким образом, на сегодня Турции выпало сыграть одну из главенствующих ролей в восстановлении взаимопонимания между США и мусульманским миром. Не случайно аналитики обратили внимание на высказывание Х. Клинтон, что США воспринимают Турцию «светским демократическим государством с превалирующим мусульманским населением» а не «страной умеренного ислама».

Анализ истории Турции с периода правления великого Ататюрка свидетельствует, что вне зависимости от партийной принадлежности лидеры страны всегда предпринимали шаги в интересах государства и турецкого народа. Наверняка и нынешняя власть преследует аналогичные цели. Другое дело, насколько (и как долго) Анкаре удастся «балансировать на грани». Особенно с учетом перманентного дамоклова меча над страной курдского фактора и ракурса признания «геноцида армян». Посему особняком во внешней политике Турции стоят «особые отношения» с Россией. Что было зафиксировано подписанной главами стран в феврале совместной декларацией, подчеркнувшей «близость подходов... по многим важным региональным и международным вопросам».

Теймур АТАЕВ,
политолог, Азербайджан