Рационалистическая интенция исламской эпистемологии[1]

Вопрос о соотношении разума и веры/откровения является одним из фундаментальных в любой монотеистической культуре. Коран как никакая другая священная книга сочетал в себе ревелятивное/богооткровенное и рациональное, подчеркивал их гармонию, что служило отправным пунктом интеллектуалистических изысканий двух ведущих школ религиозно-философской мысли в исламе – калама и фальсафы. Возрождение этого рационализма призвано служить важнейшим направлением предстоящей реформации и модернизации традиционной мусульманской мысли.

Коран: веровать и разуметь

Естественно, что Коран, сам представляющий Божье откровение, ориентирует прежде всего на откровение как первейший и надежнейший источник знания о Боге и о Его воле, воплощенной в Законе, – в предписанных людям правилах служения Всевышнему и общения их друг с другом. Только Божьим откровением мы посвящаемся в Гайб, Сокровенное, в тайны божества: сущность Бога, Его имена и атрибуты; в мир духов – ангелов, джиннов и демонов, в эсхатологические реалии – могильные испытания, воскресение, Суд, Весы, Мост, Рай и Ад, и др.

Поэтому айаты 2: 2–3 описывают Коран как

Путеводство для праведных,

Для верующих в Гайб.

Слово Божье, ниспосланное пророку Мухаммаду (и прежним пророкам) и зафиксированное, в частности, в Коране, представляет собой собственно «откровение»[2], порой именуемое «сверхъестественным» или «священным» откровением». Требуя веры в сверхъестественное откровение, Коран вместе с тем указывает на другую разновидность самораскрытия Бога – через предметы и явления мира (с человеком в нем). Примечательно, что Священное Писание употребляет одно и то же слово «айат» для обозначения и единицы-стиха Корана, и некоторого явления природы.

Так, во 2-й суре Всевышний замечает:

Воистину в творении небес и земли –

Айаты для людей разумеющих.

(2:164)

А сура 41 гласит:

Мы представим им айаты Наши

Во Вселенной и в них самих…

(41:53)

Мир (Космос, Природа) как самопроявление Бога служит иной разновидностью откровения – «общим», или «естественным» откровением. Открвоение Божье, таким образом, воплощено в двух Писаниях/Книгах – Коране и Космосе, характеризуемых мыслителями классического ислама как аль-Китаб ат-тадвини («Книга письменная») и аль-Китаб ат-таквини («Книга осуществленная») соответственно. В случае священного откровения «инструментом» обычно выступают пророки, а в случае естественного – человеческий разум. «Естественная»/«рациональная» теология необходимым образом дополняет «сверхъестественную»/«священную».

В многочисленных местах Коран призывает людей поразмыслить над царящей в мире гармонией и красотой, свидетельствующей о едином, всемогущем, всеведающем и премудром Создателе. Словно рефреном в Писании звучат выражения типа «размышляйте», «назидайтесь», «вникайте», «неужто они не разумеют», «для людей понимающих» и т. д. Два дополняющих друг друга способа богопознания – через «слух», т. е. посредством предания/откровения (в узком, собственном смысле слова) и через «разум», четко обозначенный в суре 67, предвещающей о покаятельных словах обреченных грешников в день Страшного суда:

Если бы мы послушались (насма‘),

Если бы мы разумели (на‘куль),

Не оказались бы среди обитателей Ада!

(67:10)

Впоследствии в мусульманской литературе эти два типа знания – ревелятивное и рациональное – обозначались как накли (варианты: сам‘, сам‘и, сам‘иййат, накль, наклиййат) и ‘акли (‘аклиййат). Оба пути Своего водительства Всевышний многократно упоминает в Коране вместе, определяя их как китаб/«книга» и хикма/«мудрость» (2:129, 231; 3:164; 4:54; 62:2 и др.).

Айат 16:125 наставляет пророка Мухаммада «мудростью призывать на путь Господний». А айат 2:269 возвещает:

Воистину, кого Бог наделил мудростью,

Тому было дано благо великое!

Отвергая ислам, мекканские и другие аравийские язычники обычно ссылались на унаследованное от предков верования. Поэтому многочисленные айаты Корана развенчивают таклид-эпигонство, слепое следование чужим убеждениям и нравам[3]. Относительно заявлений многобожников в оправдание язычества – «Мы видели отцов наших исповедующими эту веру, по следам их мы и пойдем», пророк Мухаммад, по наущению Божьему, вопрошает:

Даже если водительство, что я вам принес,

Более верное, нежели вера отцов ваших?!

(43:23–24)

или, согласно другому айату:

Даже если отцы ваши ничего не смыслили,

Не ведали истинной стези?!

(2:170)

В Судный день отверженные мукаллиды-эпигоны будут оправдываться, сетуя:

Господи,

Поистине послушали мы вождей наших,

И свели они нас с правильного пути!

(33:67)

Разум призван не только критически оценивать соответствующие верования, прежде нежели их принимать. В Коране Всевышний постоянно обращается к разуму, к рациональному доказательству, как к способу обоснования положения веры, совмещая священную теологию с рациональной. Логически рациональными рассуждениями Писание доказывает существование Бога, Его единственность[4], воскрешение[5] и т. п.

На разуме лежит также задача правильного толкования священных откровений/Писаний. Ведь в Коране, как и в других Писаниях, Бог обращается к людям на понятном им языке, сообразуясь с их интеллектуальными способностями, а большинство людей воспринимают истину лишь в чувственном, материальном облачении[6]. Так, среди коранических описаний Бога встречаются типично антропоморфные образы – лик, око, десница, трон и т. п. Часто Всевышний пользуется метафорами и аллегориями (амсаль): в частности, когда Он уподобляет Свой свет нише со светильником в ней (24:35) или сравнивает Рай с садом, где текут вода, молоко, вино и мед (47:15). К метафорам-образам порой относят также космогонические, антропогонические и многие «исторические» сказания Корана.

Символы и метафоры отражают факт наличия у коранических откровений двух планов или аспектов – внешнего (буквального) и внутреннего, ориентированных соответственно на широкую публику и просвещенную элиту. Сам Коран свидетельствует о такой дуальности, говоря, в частности, о двух видах айатов: мухкамат, т. е. ясно изложенных, и муташабихат, многозначных. Истинный, внутренний смысл последних, раскрывается через аллегорическое толкование – та’виль. Айат 3:7, который дальше будет обозначен как «айат о тавиле», гласит:

В Писании есть айаты мухкамат,

В коих суть его,

А другие айаты – муташабихат.

Те [люди], чьи сердца уклонились [от истины],

Обращаются к муташабихат ради путаницы,

Толкуя их [по своему произволу].

[Истинное] же толкование его

Ведает лишь Бог

И люди глубоких знаний [, кои] говорят:

«Мы верим [этому],

Все – от Господа нашего».

Правда, последние три строки переведены нами согласно одной из двух, диаметрально противоположных интерпретаций. Ибо в арабском языке времен Пророка не было знаков пунктуации, и в арабском оригинале между словами «Бог» и «глубокие в знаниях» стоит союз «вау», который одни понимают как соединительный («и»), а другие – как разъединительный («, и»). Соответственно второму пониманию последние три строки передаются так:

[Истинное] же толкование его

Ведает лишь Бог,

И люди глубоких знаний говорят:

«Мы верим [этому],

Все – от Господа нашего».

На прочтении/толковании айата в смысле права людей на аллегорическое толкование-тавиль Корана настаивают рационалисты (включая сторонников калама и фальсафы), полагающие, что Бог не стал бы включать в Писание недоступные человеческому разумению айаты. Второго прочтения/толкования придерживаются фидеисты-хашвиты, отрицающие способность людей к тавилю, рассуждая согласно принципу: «Верую, хотя и непонятно».

Мысль о дуальности внешнего (массового, экзотерического) и внутреннего (элитарного, эзотерического), а также о возможности расхождения между двумя видами знания Коран иллюстрирует знаменитой историей о Моисее и Праведнике (по толкователям, Хидре), изложенной в 18-й суре. В том же духе свидетельствовал Абу-Хурайра, упоминая о «двух посудинах» знания, которые он принял от Пророка: в одном сосуде – то, что я распространил среди мусульман, а если бы я распространил то, что было в другом, вы бы перерезали мне горло[7].

Кораническое доверие к разуму ярче всего проявляется в учении о чуде (му‘джиза), традиционном способе удостоверения истинности пророческих миссий, их небесного происхождения. Противники пророка Мухаммада все добивались от него доказательства – сверхъестественного чуда, подобно явленному прежними пророками (напр. 17:59, 90-95; 25:7-10, 21), тем более что сам Коран упоминает о таких чудесах, повествуя, в частности, о жизни Моисея, превращенного в дракона, и об исцелении Иисусом безнадежно больных и даже воскрешении мертвых. Но основатель ислама категорически отказывался представить схожие чудеса-знамения, предпочитая им совершенно иного рода знамения – Книгу, Коран (2:23; 11:13; 17:88 и др.). Такой «интеллектуализацией» чуда ислам поднял религиозное сознание на качественно новый уровень, рациональный.

В смысле этой переориентации, вероятно, следует толковать и кораническую характеристику пророка Мухаммада как хатам ан-набиййн, т. е. «печать», «завершитель» пророческих посланий. Ислам явился в мир, когда человечество достигло такой интеллектуальной зрелости, что больше не нуждается в прежних – «пророческих», «сакрально-ревелятивных» – формах общения с Богом и постижения истины: отныне оно должно полагаться на разум, на его способность адекватно прочитывать и интерпретировать Великую Книгу, Книгу Природы[8].

В свете сказанного понятно то большое превосходство, которым Всевышний отмечает знание/разум:

Неужели равны знающие и незнающие?!

(39:9)

Воистину на высшую ступень

Бог поднимает уверовавших и знающих.

(58:11).

Как передал Ибн-Аббас в комментарии к айату, «знающие (‘уляма’) превосходят верующих (му’минун) на семьдесят ступеней, между каждой из которых расстояние в пятьсот лет пути» [9].

В свою очередь, пророк Мухаммад назвал ученых мужей (‘уляма’) наследниками пророков[10]. Отметим также, что изречение Пророка о разуме как о первом и наивысшем творении Бога, известное как «хадис о разуме» (хадис аль-‘акль), хотя и не вошло в Шесть канонических сводов, является достаточно распространенным, особенно в суфийских (в частности, у аль-Газали), шиитских и мутазилитских кругах. Согласно этому хадису, «первое, что сотворил Бог, – разум. И Он сказал ему: «Повернись ко Мне лицом!» – и тот повернулся. Затем Он сказал ему: «Повернись ко Мне спиной!» – и тот повернулся. И Бог изрек: «Клянусь величием Своим, не создавал Я ничего, что было ближе для Меня, чем ты. Тобой я изымаю, тобой я одаряю, тобой я награждаю и наказываю».

Широкое хождение среди людей классического ислама имели изречения Пророка:

«Поиск знания – обязанность каждого мусульманина и мусульманки»;

«Поиск знания – от колыбели до могилы»;

«Ищите знание даже [если для этого потребуется достичь] Китая»;

«Час размышления (тафаккур) лучше целого года богослужения (‘ибада)»;

«В Судный день чернила ученых приравняются (версия: перевесят) к крови мучеников» [11].

Этими установками Корана и Сунны прежде всего и объясняется характерный для классической мусульманской культуры культ знания. Как верно заключает Ф. Роузентал, «в исламе концепция знания приобрела значительность, которой нет в других цивилизациях»[12].