Творческий союз цивилизаций:

Декартово сомнение имеет исламские корни

Нужна ли модернизация ислама самим мусульманам? С чем связаны призывы ряда европейских интеллектуалов «реформировать ислам», «вернуться к первоначальному пониманию Корана»? Как понимать термин «евроислам»? Каково будущее межрелигиозного диалога после «карикатурной войны» и «регенсбургского скандала»?

Корреспондент «НГР» встретился с известным российским исламоведом и богословом Тауфиком Ибрагимом, чтобы побеседовать с ним на эти темы.

– В конце прошлого года мусульманский богослов Рашид Бензин (Benzine), живущий во Франции, призвал мусульман «покончить с цитированием Корана и начать читать его». Он также заявил, что христиане и иудеи рассматривают свои Писания под критическим углом зрения, тогда как мусульмане используют свои для оправдания норм, давно ушедших в прошлое. Тауфик Камелевич, как вы прокомментируете это заявление?

– Надо хорошо понимать психологию мусульман, учитывать тот факт, что для них любая реформа, любое новое толкование священных текстов должно исходить изнутри ислама. Навязывать мусульманам какие-то внешние методологии (не говоря об идеях) почти бесполезно.

Но ведь в истории ислама было множество интерпретаций священных текстов – достаточно вспомнить четыре суннитские школы мусульманского права. Разве они не представляют собой разные интерпретации Корана? Суфизм – это ли не мистическое прочтение Корана! Мусульманам надо показать плюрализм интерпретаций Священного Писания, каждая из которых может быть названа традиционной. Сейчас мы обязаны выдвигать свою интерпретацию, которая должна соответствовать современным условиям. Ведь у Пророка Мухаммада сказано: «В начале каждого столетия Бог являет общине того, кто обновит ей ее религию».

– Что вы в таком случае думаете о «евроисламе»?

– Этот термин имеет двоякое понимание. Одни относят к нему тот ислам, который объективно сложился в Европе на сегодняшний день. Другие понимают евроислам как вариант ислама, ориентирующий верующих на ценности, выработанные европейской цивилизацией. В России советник президента Республики Татарстан по политическим вопросам Рафаил Хакимов расценивает новую волну джадидизма как «евроислам».

Но для мусульманина любое прилагательное к слову «ислам» вызывает отторжение. И раз наша основная задача – освободиться от несоответствующего современности понимания ислама, то надо дать мусульманам ответ на вопрос, что же является подлинным пониманием ислама, без прилагательных типа «демократический» или «либеральный».

– После «карикатурной войны» и «регенсбургского скандала» многие стали сомневаться в успехе межрелигиозного диалога. Как вы оцениваете его нынешнее состояние и перспективы?

– Межрелигиозный диалог сегодня пришел к тому, что его участники договорились «жить дружно», оставив мировоззренческие споры в стороне. Такое состояние можно назвать прагматическим плюрализмом. Это, конечно, шаг вперед по сравнению с традиционной межрелигиозной конфронтацией. Но этого, по-моему, абсолютно недостаточно. Необходимо дополнить этот плюрализм эпистемологически и сотериологически – признать, что и в других религиях есть некий минимум истины и он достаточен для спасения.

Вместе с тем плюрализм не означает признания всех одинаковыми, он лишь устанавливает общие для всех правила игры. Отвергая присущий другим религиям эксклюзивизм, Коран четко сформулировал эти принципы. В нем говорится, что для того, чтобы считаться благоверным (а значит, заслуживающим вечного спасения), достаточно двух условий: верить в Бога и делать добро.

Правда, впоследствии сами мусульмане тоже стали воспринимать свою религию как единственно истинную, богоугодную. Я уверен, что здесь мы неправильно понимаем смысл коранического слова «ислам», которое означает веру в Бога и покорность ему. Достаточно сказать, что и ветхозаветные пророки, и Иисус Христос в Коране названы мусульманами.

– Как тогда строить диалог с неверующими или атеистами?

– Подлинно неверующим можно считать лишь того, до кого религиозная истина дошла в неискаженной форме, кто в душе понял и признал ее, но отказался принять из корыстных соображений. Это единственное неверие о котором в Коране сказано, что Бог не может простить.

Слово «кяфир» в Коране означает всего лишь акт отрицания (другое значение – непризнательность). Когда Пророк отвергает идолов, он – кяфир. Так что слово «кяфир» нельзя употреблять с однозначно отрицательной нагрузкой. Если человек не принимает ислам, то по отношению к мусульманам он «кяфир» в юридическом смысле (на него не распространяются соответствующие права и обязанности), но неверный ли он перед Богом – совсем другой вопрос. Поэтому мусульманские богословы говорили, что судить о такой вере или  неверии человека может только Бог.

Устрашающие айяты и хадисы направлены исключительно на то, чтобы люди не предавались греху. Свобода и разум даны людям в качестве испытания. Бог испытывает нас – способны ли мы постигать истину, которая рождается в спорах? Средневековые мусульманские богословы говорили, что ученик не поймет ошибок своего учителя, пока не изучит суть разногласий между учителями. Сложилась целая богословская дисциплина, изучающая разногласия между основателями различных правовых школ в исламе.

Многие наши интеллектуалы, призывающие заимсвовать у других культур методологические принципы для обновления мусульманской мысли, плохо знают саму мусульманскую традицию. В ней было если не все, то почти все. Взять, например, принцип методологического сомнения Рене Декарта, который лег в основу европейской мысли Нового времени. Ведь Декарт читал латинские переводы книг аль-Газали (мусульманский философ и теолог XI–XII веков. – «НГР») и собственной рукой отмечал те места, которые взял для своей концепции. Эта книга сохранилась в архиве Декарта в Национальной библиотеке в Париже. Аль-Газали писал, что сомнение – это первый шаг на пути к истине. Согласно ему, тот, кто не сомневается, тот не смотрит, а тот, кто не смотрит, тот остается слепым.

– Насколько практика межрелигиозного диалога укоренена в истории ислама?

– В мусульманском государстве классической эпохи (VIII–XIII вв.) религиозные меньшинства (в частности, христиане и иудеи) имели такие права и свободы, аналога которым не было в других цивилизациях. Примечательно, что у знаменитого исламского философа аль-Фараби был учитель-христианин, и любимейший ученик – тоже христианин. На эту эпоху приходился золотой век иудейской культуры, развивавшейся под сенью мусульманской. Многие иудейские мыслители писали на арабском. В их числе – классик иудаизма Моисей Маймонид, который был евреем, перешедшим в ислам, а затем обратно в иудаизм.

К сожалению, внешние условия сыграли негативную роль для исламской культуры. И сегодня одни пытаются навязать мусульманам определенное понимание своей религии, которое совсем не аутентично тому, что написано в Коране. Другие, не зная нашей истории, требуют от мусульман «реформироваться».

Если вы хотите, чтобы мусульмане обновляли свою религию в духе современности каждое столетие, как завещал Пророк, просто не мешайте им этого делать.

ПРИМЕЧАНИЕ

Интервью было опубликовано в газете «НГ-Религия» (17.01.2007). Беседовал Павел Круг.