Нам нужна великая реформа!

– Тауфик-эфенди, по образованию вы физик-математик и философ. Кроме того, вы еще и человек верующий, один из крупнейших исламоведов не только России, но и мира. Как все это уживается в одном человеке? Физики-агностики куда более привычное сочетание.

– Физики, математики и другие ученые бывают агностиками по отношению к религии в ее традиционном понимании. Это так, потому что трудно требовать от академика, чтобы он понял религию, как ее понимает простой человек.

Мне математика очень помогла в осмыслении философии и религии. По преданию, на входе в платоновскую академию было начертано: «Кто не математик, пусть не войдет». Сначала студенты изучали физику, потом математику, постепенно привыкая к абстракциям. Позже, после математики, приступали к философии, постигая ее по частям..

Раньше я занимался только философией, последние десять лет я занимаюсь и религией.

 – «Нужно четко разделять, что в мусульманской религии от Бога, а что — позднейшие напластования», – говорите вы в одном из интервью. Это от логики?

– Это от здравого смысла. Говорят, что страшен не тот человек, которые не читал ни одной книги, а тот человек, который читал только одну книгу. А когда из истории философии знаешь, сколько было попыток осмыслить мир, начинаешь привыкать к множественности подходов, становишься более толерантным ко всему, мыслишь абстрактнее. Философ должен видеть не частности, не единичные явления, а то существенное, что стоит за зтими явлениями. Главное не то, сколькими пальцами ты крестишься, но то, что ты крестишься. Не то, что держишь во время намаза руки скрещенными или вдоль тела, а сам акт поклонения.

В религии абсолютны только главные принципы догматики, прежде всего – вера в Бога и в загробное воздаяние. Больше ничего абсолютного нет. Все остальное относительно, исторически обусловлено, а значит, преходяще. Однако эта относительность имеет различные ступени или уровни. К первому уровню относится конкретика самих этих принципов. Прежде всего это относится к образам, в которых описывается возникновение мира и людей, ангелы, потусторонняя жизнь, Рай и Ад. Да и касательно самого Бога – сколько у Него атрибутов, как они связаны с одноименными человеческими свойствами? Что такое Его «око» или «десница»? Как понимать Его «трон» – мы можем тысячелетиями спорить об этом, скажем, с ваххабитами. Это как раз то относительное, что несущественно.

Второй уровень относительности – это культовые предписания и социально-правовые положения. Вспомним хотя бы тот факт, что разным пророкам, проповедовавшим в разные времена, Бог дал разные на сей счет заповеди. И зафиксированные в Коране культовые и правовые нормы исторически обусловлены, могут – и должны! – меняться.

Уровнем ниже стоят положения внекоранической Сунны, а за ними – установления фикха.

– Коранические положения культа и права тоже не абсолютны? Но ведь они ниспосланы Всевышним!

– Нет. Они даны Богом, но как раз в том и заключается Его мудрость, что они не могут быть абсолютны. Муса Бигиев говорил: сказано, что в месяц Рамадан ты должен соблюсти пост с момента, когда уже можешь отличить белую нитку рассвета от черной, а затем поститесь до ночи, – а как же быть в Заполярье?

Как может что-то такое быть абсолютным? Нельзя думать, что если конкретная норма исходит от Бога, то она абсолютна, иначе непонятно, почему Бог в разные времена дал разные культы. Христиане по-своему молятся, иудеи – по-другому. Значит, решение Бога меняется.

В чем ошибка многих традиционалистов в подходе к Корану? Они свое понимание Священного Писания выдают за Божественные истины. А мы им говорим: у нас человеческое понимание, и у вас – человеческое, мы не должны претендовать на то, что выражаем Божью истину, и вы не должны претендовать на такое.

Абу-Ханифа дал свое личное понимание слова Божьего, и он прекрасно это осознавал и говорил об этом: запрещаю человеку, который не знает, как я сам подошел, следовать за мной. Он предпочел заключение служению в качестве официального судьи, потому что не хотел навязывать другим свое мнение. И Малик отказался от предложения халифа придать официальный, общегосударственный статус созданной имамом правовой системе.

Основатели же правовых школ расходились между собой по многим вопросам, поскольку они давали свое – человеческое – понимание. И встречаются случаи, когда все они оказывались далекими от научной истины. Возьмем, например, вопрос о продолжительности беременности – вопрос, с которым связано, в частности, признание ребенка, родившегося после смерти предполагаемого отца. Были такие богословы, которые и вовсе не ограничивали возможную продолжительность, другие допускали срок в двадцать лет. Согласно Малику, аш-Шафии и Ибн-Ханбалю, – это четыре года. И даже рационалист Абу-Ханифа говорил о двух годах. Для современного человека это абсурд. Видите, насколько порой бывает нелепо следовать старым рецептам.

Сегодня ученик пятого класса знает математику в десять раз лучше Пифагора, но это не уменьшает заслуг Пифагора. И наши факихи для своего  времени были великими людьми. Но они сами были против собственной канонизации.

С приходом ислама период детства человечества, когда оно постоянно нуждалось в прямом попечительстве неба, кончился. Бог дал две вещи: Писание и разум. Тем самым Он как бы говорит: вы выросли до того уровня, что можете полагаться на свой разум. Мы же по своей лени, по своему недоверию к великому дару Божьему, говорим: «Нет! Все должно быть в Коране!» Зачем тогда Бог дал нам разум?! Муса Бигиев первый говорил, что именно в этом и заключается смысл того, что Мухаммад – последний из послаников Бога, «печать пророков». Весь мир знает эту идею в авторстве Мухаммада Икбаля, но Бигиев говорил об этом гораздо раньше.

Спрашивается: почему Пророк Мухаммад не указал на своего преемника, не учил, как избирать халифа?  Да потому, что такие вещи не могут быть решены раз и навсегда, но меняются, то есть должны определяться самостоятельно.

Кто-то замечает, что в Коране чего-то недостает. Но это ведь великая милость Бога, что Он оставил какие-то вопросы открытыми. Бог дал нам разум – да воспользуемся мы этим высочайщим даром!

– То есть ислам нужно воспринимать через разум? Справедливо ли это и по отношению к обрядовой, так сказать, «практической» стороне? Например, могу я как мусульманка сама, своим разумом решить для себя вопрос, носить мне или не носить хиджаб?

– Нам выдают за ислам то, что на самом деле не относится к исламу. Пророк никогда и не слышал о том хиджабе, который упорно вменяют мусульманке в обязанность. Он даже запрещал закрывать чем-либо лицо во время паломничества. Позже, когда муж захотел надеть хиджаб на правнучку Пророка Сукейну, она сказала: «В моем лице нет ничего такого, что было бы стыдно показывать его другим».

Понятно, что не стоит впадать в крайность и намеренно одеваться так, чтобы вызвать у чужого мужчины похоть. Но считать, что мужчина-мусульманин, при всем своем благочестии, как посмотрит на лицо женщины, так сразу возбудится и набросится на нее, – оскорбительно. Получается, что женщина-мусульманка, каким бы красивым ни был мужчина, видя его, не соблазнится, а мужчина… Мне обидно за такие думы о мусульманах. Понимаете, какое унизительное недоверие к мусульманскому мужчине!

И пора понять, что целомудрие женщины действеннее всего оберегается посредством собственно духовного, морально-нравственного воспитания, нежели грошовой накидки.

– А как насчет более важных вещей, например пятикратного намаза?

– Почему Бог не написал в Коране, что намаз – пять раз в день или что закят – 2,5 процента? В этом как раз Его премудрость: Он оставил Пророку и нам возможность рассчитать, сколько мусульмане того или нашего времени должны молиться. Если бы Всевышний хотел на все времена, для всех стран и всех народов установить определенный порядок молитвы, наверное, стоило бы одно слово в Коран добавить.

Надо, чтобы современная мусульманская интеллектуальная элита сидела и вырабатывала для всей мусульманской уммы нормы, точнее – ориентиры. Должна быть некая ассамблея мусульманских ученых, которая издавала бы общие рекомендации, а каждая страна, каждая община конкретизировала бы их сообразно своим специфическим условиям.

– А в целом можно сказать, что ислам – религия, учитывающая современные тенденции и условия?

– Нередко говорят: ислам – религия разума, науки. Это действительно так. И когда мы следовали фундаментальным установкам коранического послания, мы создали самую передовую в мире науку. А потом – интеллектуальный застой. Какая уж там «религия науки», если мы потеряли доверие к разуму, если в элементарных вопросах не верим науке!

Сегодня, когда с точностью до секунды известно начало лунного месяца, мы все равно для определения начала месяца поста, рамадана, ждем, когда кто-нибудь увидит молодую луну. До смешного доходит. Почему ваххабиты восстали против Сауда? Они утверждали, что телефон, телеграф, автомобиль – это все сатанинское орудие, так как всего этого не было во времена Пророка. Великий Шайх-уль-Ислам в Константинополе запретил печатное издание Корана. Именно поэтому мусульмане впервые напечатали Коран в немусульманской стране, у нас, в России, – сначала в Санкт-Петербурге, потом в Казани. Вот что страшно, когда элементарные вещи отрицаются. Нам нужна великая реформа ислама. Нам нужно современное толкование как норм, так и вероучения ислама. Ну, не примет современный человек положение о семи небесах, или что Антихрист в оковах сидит на каком-то острове. Такое буквалистское понимание вещей чуждо современному уму.

– Не боитесь, что отрицание может привести к полной анархии, исчезновению ислама как такового?

– Крайностей нужно избегать. Нельзя превращать религию в игрушку: буду верить как хочу, как хочу буду молиться. Это уже другая крайность. Историю и традиции предков нужно уважать и ценить, но в то же время не надо быть их рабом.

Бог в Коране и сам Пророк говорят: в религии не может быть никакого отягощения. Исходя из этой установки, ученые из аль-Азхара, другие мусульманские интеллектуалы должны разрабатывать современную форму обрядов, современные правовые нормы.

По-новому надо переосмыслить сложишиеся у нас формы культа. В любой мусульманской стране в месяц рамадан многие тратят на еду в два-три раза больше, чем обычно. Я не говорю о чуть-ли не  общей праздности в дневное время суток, к тому же помноженной на ночные пиры и забавы. Разве это пост? Получается какая-то карикатура на него. Посту нужно вернуть первоначальный смысл.

– Вы сами не хотели бы написать новый тафсир?

– Это должен сделать не один человек. Новое толкование Корана, новую догматику и новую обрядово-правовую практику должен выработать коллективный мусульманский ум. Только тогда соответствующие решения станут эффективными, общественно уважаемыми.

У Пророка сказано, что в начале каждой эпохи Бог являет мусульманской общине человека, который обновляет ее религию. Не следует понимать данный хадис буквально. Это может быть не один только человек, но множество таких, то есть некий коллективный ум.

Некоторые говорят: догматы не трогайте, предписания Корана не трогайте. При этом за «предписания Бога и Пророка» выдают свое собственное понимание соответствующих положений Корана и Сунны, которое бывает неадекватным. Более того, последователи того или иного толка абсолютно уверены, что свои богословы-факихи дали правильное и непререкаемое понимание тех или иных принципов или норм. Они не ведают, что основатели толков были весьма далеки от такой категоричности. И сколько было разногласий в рамках даже одной и той же школы!

Масса ханафитов, например, уверена, что все ханафитские ученые однозначно запрещали любую разновидность спиртного. Но вот я сейчас возьму 25 граммов водки и выпью – что сам Абу-Ханифа скажет? Он разрешит! Что вы читали у Абу-Ханифы, чтобы считать обратное? Не надо, поэтому, абсолютизировать правоту того или иного вероучителя или законоведа.

Не забудем и про то, что обычно выдаваемое за учение, скажем, Абу-Ханифы или аш-Шафии, на самом деле есть пересказ слов учениками учеников. Докажите мне, что они вправду это говорили. Так порой образуется целый ряд искажений.

И еще: жизнь всегда ставит новые и новые проблемы, рецепты для решения которых нам не найти в старых учебниках, даже самых авторитетных. Но ведь у нас есть Коран, есть разум. И этого достаточно для выработки правильного решения.

Кто-то возразит: человек может ошибаться. Ну и что, тогда давайте организуем совет. То, что мусульмане вместе считают правильным, то и будет правильным. Это и есть принцип коллективного ума, о котором я говорил.

В этом и величие человека. Бог знает, что человек ошибается, но в этих ошибках и исправлениях – постоянное приближение к истине. И наградой за это человеку будет Рай. Ангелы не попадут в Рай, так как они не могут ошибаться. Только человек своим умом и свободой может заслужить Рай. А тот, кто как автомат следует предписаниям, делает не то, что хотел от нас Всевышний.

 «Неужели у них ума нет?», «Неужто они не понимают?», «Почему они не разумеют?», – постоянно звучит в Коране недоумение. «Зачем я буду думать, лучше буду делать, как Бог говорил», – рассуждают многие. Это великое заблуждение.

Раньше я думал, что нормы ислама должны переосмысливаться, меняться каждые сто лет. Теперь, когда наука так быстро развивается, полагаю, что некоторые вещи следует переосмысливать уже каждые десять лет. Завтра будут продлевать жизнь, потом появится клонирование, мусульмане сначала будут долго обвинять ученых в неверии, но в конце концов, когда это будет изобретено, станут заявлять, что в этом изобретении милость Бога для человече-ства. Правда, к тому времени уже снова будут в хвосте человечества в плане научно-технического прогресса.

– В чем же решение проблемы?

– Некоторые мысли по этому поводу я высказал выше. Мое убеждение, моя надежда, что Россия, ее мусульмане дадут ответ на этот вопрос. В других странах такая упрямая, коллективная ортодоксия, что продвижение вперед крайне затруднительно. Мельчайшее проявление свободомыслия, инакомыслия тут же беспощадно карается.

Кроме того, у российской уммы есть славная богословская традиция. Вспомним хотя бы джадидизм, вспомним татарских мыслителей – Марджани, Фахретдина и Бигиева. Если татары и другие мусульмане России не покажут миру, каким должен быть ислам в XXI веке, как налаживать мирное сосуществование и соотрудничество с другими конфессиями, то никто этого не покажет. Именно в России есть условия для того, чтобы освободиться от средневекового консерватизма, продемонстрировать всему миру великий духовный и гуманный потенциал нашей религии.

ПРИМЕЧАНИЕ

Интервью было опубликовано в газете «Медина аль-Ислам», № 10, 2005. Беседовала Асия Давлятчина. Текст был дан в сокращенной форме, поэтому в некоторых местах мы приводим здесь более полную его версию.