За прелюбодеяние – раджм?^[129]

Как провозглашает Коран, пророк Мухаммад был воздвигнут посланником «в милость всем людям» (рахматан ли-ль-‘алямин – 21:107). Для коранического закона характерно смягчение многих учрежденных Библией строгостей, в том числе в области уголовного права (2:178; 7:157). Так, библейский список преступлений, заслуживающих смертной казни, был сокращен до минимума и, можно сказать, фактически был аннулирован – лишить человека жизни дозволено только в том случае, если он сражается против мусульман.

Вопреки этой толерантно-гуманистической установке Корана средневековые богословы-факихи в ряде случаев вернулись к отвергнутым Кораном суровым мерам наказания, как мы сие видели выше в отношении к иноверным и переменившим религию. Факихи восстановили раджм – побивание камнями до смерти, утвердив его в качестве кары для состоящего/состоявшего в браке лица, уличенного в прелюбодеянии.^[130] В обоснование такой кары они ссылаются на якобы имевшийся в Коране айат о раджме и/или на возводимые к Пророку речения и приговоры.

Мнимый айат о раджме

Халифу Умару приписывают речь, в которой он высказывает опасение, что по прошествии длительного времени некоторые станут говорить: «Мы не находим айат о раджме в Писании Божьем»^[131], и так они собьются с правильной стези пренебрежением ниспосланного Богом предписания. «Воистину, – продолжает Умар, – Посланнику Божьему был ниспослан айат о раджме, который мы читали, осмысливали и понимали. Раджм применял сам Посланник Божий, а вслед за ним применяли раджм и мы. Согласно Писанию Божьему, раджма заслуживает совершившее прелюбодеяние лицо, если оно состоит в браке (ахсана) и [вина] его установлена либо через засвидетельствование, либо беременностью, либо собственным признанием»^[132] (Б 6829–6830; М 1691). По одной версии (Ж 2553), данный айат звучит так: «Старика и старушку^[133], коли они прелюбодействуют, обязательно побивайте камнями» (аш-шайх ва-ш-шайха иза занайа фа-рджумухума аль-батта)^[134]

Сторонники смертной казни за прелюбодеяние порой утверждают, что упомянутый Умаром айат о раджме, якобы первоначально фигурировавший в тексте Корана^[135], был аннулирован (насх) в аспекте «чтения» (тилява), то есть его слова были взяты обратно на небо, хотя содержащееся в нем предписание (хукм) осталось в силе. Поистине странная логика: Бог ниспослал откровение, потом Ему было угодно упразднить его текст, но не само его содержание!^[136]

Еще больше поражают те предания, в которых отсутствие айата о раджме в зафиксированном, каноническом тексте Корана связывается не со взятием Богом обратно этого айата, а с его пропажей. В частности, со слов Айши передают, что айат о раджме был записан на свитке (сахифа), находившемся под ложем Пророка. Когда же Пророк умер и родные были заняты похоронами, в комнату, где покоилось тело, проникло некое домашнее животное, которое и съело свиток (Ж 1944)^[137]. И сие при том, что Всевышний заверил Пророка в Своей заботе о сохранности коранического текста!

Это Мы ниспослали Поучение (аз-Зикр),

И это Мы оберегаем его.

(15:9)

 Столь же легкомысленно сообщают, как айат о раджме был утерян из-за того, что знавшие этот айат пали в войне с участниками движения отступничества-ридды, развернувшегося вскоре после смерти Пророка (Х 1214).

 Ведь хорошо известно, как при составлении коранического корпуса в правление халифа Абу-Бакра и/или Усмана было установлено, что для включения соответствующего фрагмента требуется лишь свидетельство двух товарищей Пророка в пользу принадлежности данных слов к Корану. Спрашивается: где тогда были те сподвижники Пророка, к которым возводят свидетельства касательно айата о раджме?! Почему Умар, славившийся своей принципиальностью и решительностью, не настоял на включении айата в Коран?! Неужели никакой другой сподвижник Пророка не подтвердил слова Умара?!

Вызывают недоумение и слова, приписываемые Умару в некоторых версиях вышеупомянутой его речи: «Если бы не [опасение, что пойдет] людская молва, будто Умар добавил к Писанию Божьему чего там нет, я бы записал (катабт) этот [айат в Коран]» [Д 4418; Малик, 1985, № 1560].^[138] Явился бы раджм кораническим предписанием, неуместным было бы такое опасение со стороны Умара.

Помимо разноголосицы в передаче слов айата о раджме^[139], бросающей тень на его принадлежность к кораническим откровениям, против подлинности возводимого к Умару предания говорит и само содержание айата. Ибо в нем упоминается о раджме как о наказании для «старика и старухи» вообще, хотя в мусульманской богословской традиции раджм утвердился в качестве кары только для состоящих/состоявших в браке лиц.^[140]

В данном предании заслуживают внимание также слова Умара: «И вслед за ним (то есть Пророком) применяли раджм и мы». Комментаторы (аль-Аскаляни, ан-Навави) обходят эти слова молчанием, не иллюстрируя их случаями из правления ни Абу-Бакра, ни самого Умара. Более того, о том же Умаре аль-Бухари сообщает, как халиф утвердил решение одного из его наместников, приговорившего к бичеванию (а не к раджму!) женатого человека, уличенного в прелюбодеянии с рабыней своей жены.^[141] Отметим и тот факт, что вложенное в уста Умара утверждение о раджме как о наказании для женщины, обличенной в прелюбодеянии на основе просто беременности, не получило поддержки у ханафитов, шафиитов и некоторых других богословов. И это обстоятельство служит дополнительным доводом против подлинности приписываемой Умару речи.

Главный же довод против раджма как коранического предписания представляет сам Коран.