Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламская теология и коранические науки
Коранические чтения II. «В милость всем людям» /Тауфик Ибрагим/
22.01.2009

О других воинственно интерпретируемых айатах и хадисах

В обоснование милитантистской интерпретации джихада порой приводится айат 36 суры 9 [Маргинани, т. 2, с. 135]:

И сражайтесь со всеми (каффатан) многобожниками,

Как они все (каффатан) воюют против вас.

Однако и этот айат не дает никаких оснований для объявления войны всем без исключения многобожникам[1]. Ибо скорее в нем подразумеваются только те мекканские и другие аравийские язычники, кто сражается против мусульман. Впрочем, шла бы речь в айате обо всех многобожниках поголовно, обязанность выступить против них также поголовно лежала бы на всех мусульманах, что, однако, не предусматривается канонической доктриной, которая, как известно, полагает джихад коллективной (фард кифайа), а не индивидуальной (фард ‘айн) обязанностью[2].

Свой религиозный гегемонизм сторонники воинственной интерпретации легитимизируют и словами айата 33 той же суры 9:

Это Он (Бог) явил Своего посланника

С водительством правым и верой истинной,

Дабы вознести ее превыше религии любой.

 Эти слова в Коране повторяются еще дважды, в айатах 48:28 и 61:9, но в первом и третьем айатах далее сказано: «Как бы ненавистно ни было это многобожникам (мушрикун)», а во втором – «Свидетельства же Бога предостаточно». Под «посланником» милитантисты, естественно, понимают пророка Мухаммада, под «водительством правым»/«верой истинной» – Коран/Ислам, под «вознесением» – победу[3] над всеми остальными религиями. И даже такой относительно либеральный автор, как М. Али, в своих комментариях к айату 61:9 не преминул включить в число «многобожников» также и христиан, «поскольку и они приняли политеистическую доктрину Троицы».

Но ведь в указанных айатах, даже если их понимать в смысле всемирного торжества религии Божьей, отнюдь не говорится именно о насильственном ее распространении. Это во-первых.

Во-вторых, слово мушрикун, «многобожники», в Коране обычно относится к аравийским язычникам, и данные айаты могут служить лишь пророчеством о торжестве ислама во всей Аравии, что и произошло еще при жизни Пророка[4]. Распространять их на весь мир – значит противоречить, среди прочего, всем кораническим откровениям о религиозном разнообразии как о предначертании Божьем, которому суждено сохраниться вплоть до Судного дня[5].

В-третьих, во всех обсуждаемых айатах слова «посланник» и «вера истинная» имеют, на наш взгляд, обобщающий смысл, а следовательно, айаты выражают благовестие о торжестве Божьей религии, данной всем Его посланникам, в том числе Моисею, Иисусу и Мухаммаду. Внимательное прочтение контекста свидетельствует, что если второй из этих айатов (48:28) оглашен в связи с Мухаммадом, то остальные два айата – в связи с Моисеем и Иисусом.

Некорректность эксклюзивистского толкования данных айатов особенно видна на примере последнего из них. В предшествующих айату 61:9 откровениях суры 9 упоминается об отклонении израильтянами посланничества Моисея (61:5), а позже – и Иисуса (61:6). В айате 61:6 передается обращение Иисуса к израильтянам:

Я – посланник Божий к вам,

Подтверждающий истинность того,

Что прежде меня было дано в Торе,

И возвещающий о посланнике,

Кто явится после меня,

И имя коего – Ахмад (т. е. Мухаммад)[6].

Далее здесь говорится:

Когда же он явил им

Ясные знамения [своего небесного посланничества],

Они воскликнули: «Колдовство это явное!»

Эксклюзивисты полагают, что местоимение «он» относится к обетованному посланнику – Мухаммаду, и на этом основании «посланника» в нижеследующем айате 61:9 отождествляют с мусульманским пророком. Непонятно, однако, какие «явные знамения» пророк Мухаммад представлял иудеям и особенно христианам, к тому же, такие знамения, что оппоненты назвали их «колдовством» (сихр). М. Асад полагает, что под словом «это» в айате 61:6 подразумевается Коран, и в подтверждение своей интерпретации отсылает читателя к айатам 24:24–25, где передается чей-то отзыв о Коране как о колдовстве [Значение и смысл Корана, т. 4, с. 402]. Странно, что такие толкователи забывают, что этот отзыв не принадлежит какому-то иудею или христианину, а мекканскому язычнику аль-Валиду ибн аль-Мугире. Более того, они не замечают, что те же самые слова о явлении с ясными знамениями и об отвержении их как явного колдовства отнесены в айате 5:110 именно к Иисусу и дарованным ему Богом знамениям (исцеление недужных, воскрешение мертвых и др.). И еще: в айате 3:55 Бог обещает Иисусу возвышение – и до самого Судного дня – его последователей над неуверовавшими в него.

В заключение разбора коранических откровений, на которые опираются милитантисты, отметим, что в классической богословской литературе цель войны/джихада часто формулируется так: «Чтобы слово Божье было превыше всего» (ли-такуна калимату-Ллахи хиа аль-‘улйа). Близкое выражение («И слово Божье превыше всего») встречается единожды в Коране – в айате 9:40, но, заметим, без какой-либо соотнесенности с военными действиями.

Обратимся теперь к Сунне. Воинствующие богословы обычно цепляются за хадис Ибн-Умара со словами Пророка: «Мне было велено сражаться с людьми (ан-нас), пока они не засвидетельствуют, что нет божества кроме Бога и Мухаммад – посланник Его, и станут творить молитву-салят и милостыню-закят. Если они так поступят, то заповедана мне их жизнь и имущество, кроме полагающегося по праву. Суд же над ними предоставим Богу». Этот хадис встречается и в сокращенной форме (и от Ибн-Умара, и от Абу-Хурайры), содержащей лишь условие об исповедании единого Бога – «Мне было велено сражаться…, пока они не засвидетельствуют, что нет божества кроме Бога. Если они так поступят…»[7].

К счастью, сохранились свидетельства об обстоятельствах, в которых сподвижники Пророка огласили данное его изречение (сокращенную его версию). Это случилось в разгар движения ридды-отступничества, вспыхнувшего в Аравии еще при жизни Пророка и приобретшего угрожающие масштабы вскоре после его смерти. Восставшие племена отказались платить закят вновь избранному халифу Абу-Бакру, и тот решил идти на них войной. Однако намерения халифа не поддержали некоторые видные сподвижники Пророка, в том числе Умар. И именно Умар, возражая Абу-Бакру, напомнил ему об указанном наставлении Пророка. Стало быть, изречение Пророка могло подразумевать исключительно участников ридды, и тогда к слову «люди» в переводе хадиса следует добавить «эти».

Нетрудно также заметить, что предание о второй (малой) версии хадиса ставит под сомнение достоверность расширенной его версии. Ведь странно, что ни Абу-Бакр, ни кто-либо из поддерживающих его мнение не знал об указанном изречении Пророка с предписанием о закяте. И почему тот же Ибн-Умар не поведал своему отцу о таком хадисе?[8]

Привлекает внимание и тот факт, что в хадисе (в обеих его версиях) отсутствует упоминание о джизйе. Поэтому, видимо, даже приверженцы воинственной интерпретации джихада вынуждены распространять предписания хадиса на одних только многобожников[9]. Правильнее было бы идти дальше, относя хадис лишь на счет воюющих против мусульман людей. Кстати, почти в тождественных с хадисом Ибн-Умара выражениях (но без упоминания о саляте и закяте) Пророк напутствовал Али, идущего на штурм иудейской твердынии Хайбар (М 2405). Как контекст этого хадиса, так и контекст хадиса Ибн-Умара (малая версия) позволяют высказать следующее предположение о подлинном, гуманном смысле подобных наставлений Пророка: воюющим против мусульман гарантируется неприкосновенность жизни и имущества, если они примут ислам.

Таким образом, указанный хадис не вменяет мусульманам в обязанность вести войну с целью обращения людей в ислам, а обеспечивать врагам, перешедшим в ислам, сохранность их жизней и имущества. Из жизнеописания Пророка известны случаи, когда отдельным мусульманам бывало не по душе подобное его великодушие – неприятель, дескать, обратился в ислам не всем своим сердцем, а лишь под страхом смерти. И всякий раз Пророку приходилось вразумлять таковых. Логично полагать, что именно против подобных настроений и были адресованы заключительные слова обсуждаемого хадиса – «Суд же над ними предоставим Богу».

Другой хадис, которым порой оправдывают воинственный джихад, гласит: «Кто сражается за то, чтобы слово Божье было превыше всего, тот и сражается на пути Божьем». Здесь, как и в случае с предыдущим хадисом, имеет место некорректное обращение с высказыванием Пророка – вырывание его слов из их контекста, что придает им совершенно иной оттенок. Согласно соответствующему свидетельству[10], Пророку задали вопрос об угодном Богу сражении («какое сражение есть сражение на пути Божьем?»), и он, отвергая тщеславие, корысть, месть и прочие такие мотивы, изрек упомянутые слова. Следовательно, цель этого хадиса не состоит в подъеме верующих на войну за распространение веры, а в предостережении их от преследования неподобающей цели на войне.

В милитантистском арсенале встречаются и другие хадисы, которые, однако, не вошли ни в один из шести общепризнанных сводов. Среди таковых: «С мечом меня воздвигли (в одной версии добавлено: перед [судным] Часом), чтобы поклонялись Богу единому, соучастников не имеющему…» (Х 5093–5094). Уже сам отказ канонической традиции признать подобные хадисы освобождает нас от необходимости их обсуждения. Относительно же упомянутого хадиса ограничимся замечанием, что Коран никогда не описывает миссию Пророка в подобных воинствующих образах, а, наоборот, свидетельствует о нем так:

Мы воздвигли тебя посланником,

Не иначе как в милость всем людям.

 (21:107)

Итак, не тотальная война за распространение веры, как это утверждают милитантисты, а лишь вынужденная война в защиту веры или во имя свободы веры – такова подлинная заповедь Священного Писания мусульман. Коран выступает посланием мира, толерантности и сотрудничества, решительно отвергая любые попытки навязать другим свою идеологию и свои ценности.

 


[1]     «Они все объединились против вас в отрицании истины», – так толкует М. Асад вторую строку этого айата [Значение и смысл Корана, т. 2, с. 28].

[2]     Кроме того, слово каффатан в айате можно отнести не к людям, а к месяцам, т. е. речь идет о дозволении сражаться во все месяцы. И такое значение дают, в частности, Г. C. Саблуков и И. Ю. Крачковский в своих переводах Корана.

[3]     Это встречается, в частности, и в «Значении и смысле Корана» [т. 2, с. 25].

[4]     Даже милитантист Сайид Кутб, комментируя сходные выражения из вышеупомянутого айата 2:193 (о сражении с многобожниками, чтобы «вся религия принадлежала Аллаху»), признает, что «эти слова во времена их оглашения предназначались людям, проживавшим на Аравийском полуострове». Но тут же, как и следовало ожидать, автор добавляет. «Они, тем не менее, имеют всеобщую ценность» [Значение и смысл Корана, т. 1, с. 94].

[5]     Не случайно, что слова названных айатов о торжестве истинной религии некоторые толкователи связывают с приходом Мессии (Махди и/или Иисуса).

[6]     Арабские имена собственные «Ахмад» и «Мухаммад» (что означает «Благохвалимый», «Благословенный») – синонимы.

[7]     См.: Б 25, 2946, 6924; М 20–22. На этот хадис ссылаются, в частности, авторы «Программ по изучению шариатских наук» (ч. 3, с. 22) и комментариев к айату 9:5 в переводе Корана Э. Кулиева.

[8]     По этой причине, пишет аль-Аскаляни в комментариях к хадису Б 25, некоторые люди отрицают подлинность этого хадиса; Ибн-Ханбаль не включил его в свой свод.

[9]     Слово «многобожники» вместо слова «люди» фигурирует в одной версии хадиса, приведенной Абу-Даудом (Д 2641).

[10]    Б 123, 2801, 7458; М 1904.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.