Правительственный кризис в Ливанской республике как отражение противоречий конфессиональной политической системы

Н. А. Беренкова

Правительственный кризис в Ливане превратился в перманентное состояние страны. И ливанские политические силы демонстрируют свою полную несостоятельность в его урегулировании.

Политическая система Ливана зиждется на очень хрупком балансе этнических и религиозных сил, как правило, построенном на сохранении доминирующих позиций одной религиозной группы. Ее институты базируются на конфессиональном принципе разделения власти между различными общинами. Подобное устройство имеет глубокие исторические основы, коренящиеся в социальной структуре общества. Причем так называемая консоциативная форма организации общества складывалась еще до оформления современной ливанской государственности.

Территория Ливана составляет всего 10 тыс. кв. км, но здесь проживает не менее семнадцати этнокофессиональных групп, имеющих собственную внутреннюю организацию общинно-кланового типа и складывавшихся подчас несколько столетий. В Ливане представлены все ведущие монотеистические религии. Христианская община состоит из маронитов, арамейских мелькитов, мелькитов-католиков, григориан а также христианских меньшинств, к которым относятся протестанты, римско-униатские католики, сирские яковиты, ассирийцы-несториане и католики-халдеи. Мусульмане делятся на шиитов и суннитов, к ним примыкает община друзов. Также существует немногочисленная иудейская община.

Исследователи выделяют несколько характерных черт ливанской политической системы:

•           свобода выбора в принятии решений со стороны элит политических групп;

•           консенсус при выработке политических решений;

•           автономизация и раздельное сосуществование общинных групп;

•           определенное сотрудничество элит, представляющих эти группы;

•           достаточная «гомогенность» политической культуры общества в целом, несмотря на его пестрый демографический состав.[1]

Данная система обеспечила относительное равновесие в ливанском обществе лишь в середине XX века, которое в 1975 г. сменилось разрушительными событиями гражданской войны. В соответствии с Таифскими соглашениями, подписанными в 1989 г. и положившими конец гражданской войне, на смену конфессионально-этническому принципу формирования палаты депутатов должен прийти национальный принцип. Декларируется постепенная отмена этноконфессиональных различий в общественных организациях, судебной власти, армии; существующие принципы представительства сохраняются лишь на высших должностных постах. Тем не менее ликвидация конфессиональной системы объявляется национальной целью Ливана,[2] в силу того что она является основной причиной неэффективного функционирования органов государственной власти и дестабилизирующим фактором в ливанском обществе. Однако прошло уже более 15 лет, и не было предпринято каких-либо существенных шагов по осуществлению этой программы. Неудивительно, что система сталкивается с новыми вызовами.

На данный момент она не способна справится с конфликтами, связанными с глубокой фрагментацией ливанского общества по этноконфессиональным и социальным линиям. Существенные разногласия не утихали со времени Кедровой революции и процесса вывода сирийского венного контингента из Ливана. Но если раньше стороны находили в себе силы улаживать все разногласия за столом переговоров, то после конфликта с Израилем борьба, продолжающаяся более трех месяцев, идет уже за политическое выживание.

Конфликт на юге Ливана значительно усилил раскол политических сил. Коалиция «Движение 14 марта», имеющая большинство мест в парламенте, сразу же отмежевалась от действий «Хизбаллы» как не удовлетворяющих интересам ливанского народа. Однако многие расценивают итог войны как победу «Хизбаллы». А осуждение частью населения действий данной организации, спровоцировавших агрессию Израиля, «смягчается» расколом всей ливанской нации.

Правительственный кризис, связанный прежде всего с неспособностью сформировать правительство национального единства, разразился 11 ноября, когда из состава правительства вышли представители «Хизбаллы» и один православный грек. Поводом послужили противоречия по очень болезненному для Ливана вопросу о создании международного трибунала по делу убийства Рафика Харири. Премьер-министр Ф. Синьора отказался принять их отставку, однако на следующий день президент Ливана Э. Лахуд выступил с заявлением, что без тех министров правительство не может считаться легитимным. Несмотря на протесты президента, неполное правительство все-таки собралось и одобрило создание трибунала. Однако все-таки существуют некоторые сомнения в конституционности данного решения.

Соответственно против подобных действий, а также с требованием отставки правительства Ф. Синьоры выступили представители шиитских движений «Хизбалла» и «АМАЛЬ». В альянсе со сторонниками шейха Х. Насраллы выступает «Свободное патриотическое движение» во главе с одним из виднейших деятелей маронитской общины Мишелем Ауном, Сирийская национально-социальная партия, приверженцы президента Ливана Эмиля Лахуда, сунниты Омара Караме, сторонники маронитского политика Сулеймана Франжье, друзского лидера эмира Таляля Арслана и многие другие. Массовые манифестации ливанской оппозиции хорошо спланированы, а организаторы подчеркивают их мирный характер. Несмотря на это, в уличных столкновениях, по сообщениям информационных агентств, погибло около десяти человек.

Правящий альянс «14 марта» объединяет в своих рядах блок «Будущее» во главе с Саадом Харири, Объединенный демократический блок друзского лидера Валида Джумблата, объединение «Корнет Шехван», Независимый блок Триполи, Ливанские силы Самира Джаджы, Демократический левый блок и Демократический блок обновления.

«Опрос общественного мнения, недавно проведенный одним из исследовательских центров в Бейруте, показал, что 73,1% населения Ливана поддерживают требование оппозиции о создании правительства национального единства. По тем же сведениям, 94% шиитов и 50% христиан считают, что правительство Ф. Синьоры нелегитимно. В то же время 83% суннитов и 90% друзов полагают обратное. Простейшие подсчеты на основании вышеприведенных данных показывают, что от 44 до 54% населения страны твердо считают, что кабинет Ф. Синьоры должен уйти в отставку и только 28–30% безоговорочно поддерживают его».[3]

Выделим несколько признаков, характерных не только для текущего, но и для предыдущих политических кризисов в Ливане:

•           «Нарушение социально-политического баланса в плюралистическом обществе, а также неспособность и/или нежелание социальных, этнических, конфессиональных групп корректировать "центр тяжести" в этом балансе, который чаще всего реализуется в форме консенсуса, достигнутого на уровне групповых элитных слоев» [1]. Если мы вспомним Кедровую революцию, то увидим, что оппозиция не несла каких-либо идей переустройства ливанского общества, а наоборот, выступала за консервацию существующих порядков, так как этим группам невыгодна ликвидация сложившейся системы. Таким образом, на волне антисирийских настроений им удалось собрать достаточно пеструю коалицию, обладающую высоким мобилизационным потенциалом, и победить на выборах в палату депутатов. Также следует отметить, что со времен создания конституции или даже подписания Национального пакта баланс этноконфессиональных сил значительно изменился. Так, «христиане составляют 33–35% населения страны, мусульмане-шииты – 29–31,5%, мусульмане-сунниты – 29–30%, друзы – около 5%. По другим данным, шиитская община Ливана насчитывает 38% населения страны».[4] Следовательно, необходимо искать новые пути усовершенствования механизмов функционирования политической системы и достижения национального согласия.

•           Обширное влияние извне и интернационализация местной конфликтности. С одной стороны, это ведет к вмешательству во внутренние дела государства и зачастую к хаосу в обществе. С другой – появляются внешние попытки стимулировать процесс урегулирования данного конфликта, что носит иногда позитивный и конструктивный характер. Политическая ситуация в Ливане постепенно приобретает региональный контекст. Назревающая Антикедровая революция привлекла внимание международной общественности. США почти сразу же выступили с заявлениями о якобы имеющихся у них сведениях о попытках Ирана и Сирии совершить государственный переворот в Ливане. Некоторые арабские страны, в том числе и Саудовская Аравия, действуют рука об руку с европейскими дипломатами в процессе урегулирования конфликта, ибо им крайне невыгодно усиление шиитского фактора в регионе. Некий «симбиоз внутренней и внешней геополитики»[5] является характерной чертой Ливанской республики. Сейчас часто говорят о противостоянии на ливанской территории американо-израильских интересов ирано-сирийским, что является слегка упрощенной схемой.

Однако во вмешательстве внешних сил есть и положительные моменты, которые способствуют решению проблемы. Так, предложения ЛАГ по урегулированию кризиса способствовали становлению основных требований, и обсуждение приняло более конструктивный характер. Эти инициативы, с одной стороны, включают требование о расширении представительства «Хизбаллы» в правительстве, а с другой – создание трибунала по делу Харири. Примечателен тот факт, что в соответствии с опросом, проведенном Бейрутским центром изучения информации (Beirut Сenter for Research & Information), большинство ливанцев верят в то, что вмешательство других государств в урегулирование внутриливанского конфликта даст положительные результаты.[6]

•           Высокая клановость ливанского общества, которая прямо или косвенно воздействует практически на все аспекты жизнедеятельности ливанцев. В последнее время ливанский конфликт все чаще пытаются представить как противостояние суннитского правительства и преимущественно шиитской оппозиции. Но нам кажется это не совсем правильным, так как ситуация в Ливане намного более сложная в этноконфессиональном плане. Более того, от лица той или иной общины говорят зачастую представители вполне определенных семей, которые не выражают точку зрения всей общины или даже ее большинства.

Жесткая конфронтация между политическими оппонентами не позволяет достичь компромисса. «Хизбалла» не идет на радикальные действия, так как в этом случае пошатнется ее авторитет, полученный в результате войны с Израилем, а правительство не желает уступать. Это приводит лишь к затягиванию конфликта, а не к его решению. Существующая система конфессионализма с трудом адаптируется к современным условиям, так как не действуют механизмы саморегуляции, и поэтому она нуждается в немедленном реформировании, однако к этому еще не готова политическая элита ливанского общества.