И. Х. Стрелкова
соискатель кафедры культурологии, истории и древних языков
Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова

К вопросу о массовой христианизации иноверческого населения
Поволжья в середине XVIII века

Исторически так сложилось, что в России проживают представители этнических групп, исповедующих все мировые религии. Для Российской Федерации, как и для любого многонационального государства, этноконфессиональные отношения всегда являются значимым социокультурным и идеологическим фактором успешного и стабильного развития.

В 90-е годы ХХ века российское общество столкнулось с противоречивой и неоднозначно развивающейся ситуацией в конфессиональной сфере. Увеличение зарегистрированных религиозных организаций, восстановление и строительство новых культовых сооружений, повышение общего уровня религиозности населения сопровождается обострением межнациональных отношений, снижением общей толерантности и веротерпимости населения.

В современных условиях вопросы поиска путей сохранения и развития добрососедских и толерантных отношений между представителями всех существующих религий и выработки грамотной модели отношений государства и конфессий, государства и религиозных организаций являются чрезвычайно актуальными.

В этой связи нам представляется необходимым обращение к изучению опытов и уроков вероисповедальной политики России на разных этапах ее истории.

Поволжье – один из полиэтничных и поликонфессиональных регионов России, на территории которого проживают представители десятков этносов и ведущих мировых религий. Нахождение на стыке культур и цивилизаций, в зоне активного межэтнического взаимодействия не привело к утрате этнического своеобразия народов Поволжья. Поэтому обращение к этноконфессиональной истории региона дает нам возможность расширить наши знания о механизмах сохранения или утраты этноконфессиональной идентичности в рамках российской цивилизации, а также способствовать более глубокому пониманию специфики Российской империи как этнокультурного феномена.

Середина XVIII века принесла в общий контекст развития конфессиональной политики в стране несколько значительных изменений. Об этом свидетельствовал ряд законодательных и политических новаций: выход в свет целого ряда нормативно-правовых актов, регламентировавших различные аспекты массового распространения христианства среди нерусских народов Поволжья и отношение государства к новокрещеным жителям империи, создание в 1740 году специальной государственно-церковной структуры – Конторы новокрещенских дел – по крещению «инородцев» Поволжья¹.

Думается, что в основе этого явления лежала группа вполне конкретных, объективных и взаимосвязанных причин и обстоятельств разного порядка.

По мнению отечественных исследователей, процесс создания Московского государства мог завершиться лишь при установлении единой для всех основной технологии хозяйствования, в доиндустриальный период развития – землепользования. В тех условиях единственной технологией, обеспечивающей развитие общества, было пашенное земледелие, несмотря на его низкую производительность в средневековье. Основная масса кочевников так и не смогла перейти к земледелию, и потому кочевые этносы Российского вмещающего ландшафта были обречены уступить инициативу в формировании суперэтноса оседлым земледельческим. В то же время за три века демографического роста лесных людей на Руси (XIII – XV вв.) основная масса лесных массивов, пригодных к земледелию, была распахана, и лесовик, сведя леса, перешел к пашенному земледелию. Таким образом, именно с этого времени этносы вмещающего ландшафта Восточной Европы и северной части Азии вновь объединяются в государство под эгидой уже не тюрок-татар (подобное было во времена Золотой Орды), но славян-русских. Представления московитов о мире и о себе должны были стать ядром системы ценностей россиян².

В XV – XVII вв. российское государство находилось в состоянии жестокого социально-экологического кризиса. Особенно сильным социально-экологический кризис был в Замосковном крае - наиболее густонаселенном центре Московского государства. Большая часть общества находилась в шоковом состоянии и не могла самостоятельно решить проблемы сохранения уровня и качества жизни. Как и в Китае в аналогичных обстоятельствах, общество делегировало свои права государству. Государство стало первой по значению ценностью. Второй по значению ценностью после государства в системе ценностей россиян стало экстенсивное развитие – существование системы за счет непрерывного пополнения энергии извне, поскольку государство, в отличие от общества, в то время могло обеспечить развитие только путем вовлечения в хозяйственный оборот новых ресурсов экстенсивного роста – природных и человеческих. Именно в это время шел активный процесс включения в состав государства разноэтнических окраин³.

Перед нерусскими этносами стояла задача «вписаться» в существующие пространственно-временные рамки российской цивилизации, разделив ее базовые ценности: «общинность», «коллективизм», «служение», «государь», «государство», «патриотизм», «экстенсив», «православие».

Смута начала XVII века нанесла огромный материальный, политический и духовно-психологический ущерб стране. На социально-экономическое развитие государства последствия Смуты сказывались несколько десятилетий. Перед правительством стоял ряд важных задач по ликвидации разрухи и отсталости, развитию внутренней торговли, созданию регулярной армии, получению выхода к морям, преодолению духовной разобщенности⁴.

В военном отношении Россия была практически бессильной. Экономическая и военная отсталость страны представляла серьезную опасность для ее национальной независимости.

К началу XVIII века Россия окончательно обретает характер имперской державы. Российская империя – государство десакрализированное, светское, прагматичное, ориентированное на Европу.

Стремление стать мощной европейской державой и перманентная неблагоприятная внешняя обстановка оказали определенное влияние на формирование целей Российского государства. Преодоление последствий Смутного времени путем ориентации на форсирование модернизации всех сфер общественной жизни привело к использованию имперскими властями жестких административных методов при ее проведении.

Государственные реформы, нацеленные на преодоление кризисных явлений, способствовали централизации общественной и политической жизни страны, усилению власти монарха и складыванию абсолютистского государства.

Благодаря петровским преобразованиям Россия приобрела черты регулярного полицейского государства, весь смысл деятельности которого сводился к изданию многочисленных и подробных законов, регламентирующих все стороны общественной жизни⁵. Тотальный государственный контроль, в том числе и над деятельностью местных сообществ, был невозможен без реализации установки на унификацию и однородность жителей империи.

Так, например, создание при Петре I регулярной армии с привлечением на службу рекрутов, плохо знакомых с русскими традициями и языком, в той или иной степени заставлял российские власти озаботиться поиском выработки методов и форм придания имперскому пространству определенной культурной гомогенности и единства. Требовался пересмотр взаимоотношений с неправославными и разноэтническими территориями России.

Исторически так сложилось, что поволжские этносы были втянуты в орбиту Российского государства в период, когда религия являлась одним из основополагающих национально-государственных критериев.

По мнению большинства исследователей, в Российской империи этничность играла второстепенную роль, уступая место принципам политической лояльности, социальной принадлежности, религиозному и цивилизационному критериям⁶.

Общеизвестно, что особую роль в историческом развитии российского общества сыграло культурное наследие. Если западная цивилизация создавалась на основе материальной и духовной культуры Древнего мира (Греция и Рим), то российская цивилизация не имела предшествующей культурной традиции и была вынуждена создавать собственные культурные детерминанты. Адекватным сложившейся ситуации стал выбор ценностей византийской цивилизации.

В соответствии с унаследованной от Византии идеи великого православного царства Российское государство должно было превратиться в царство благочестия, окруженное со всех сторон царством тьмы. Оно было призвано расширять свои пределы и включать в границы православного царство все новые страны⁷.

Руководимое единой религиозно-государственной идеей, российское царство должно было стремиться к гомогенности своей территории. Так, основная масса населения, постепенно усваивая азы антропоцентричной христианской православной этики, должна была становиться однородной.

Поэтому изначально с момента присоединения поволжских территорий к Московскому государству был сделан упор на христианизацию иноверческого населения края. Утверждая единоверие в стране, христианизация была призвана способствовать усилению централизации и укреплению Русского государства.

Однако вплоть до XVIII века Россия не знала миссии как целенаправленной государственной деятельности. В условиях низкого административного присутствия российских властей, постоянной внешней угрозы и в связи с этим активного привлечения татар-мусульман на военную службу проведение масштабной христианизации в Поволжском крае жесткими методами было попросту невозможно. Процесс крещения местного иноверческого населения не носил системного и массового характера, оставаясь делом отдельных миссионеров.

По мере расширения территории Российского государства Поволжье из приграничной и буферной зоны к середине XVIII века стало одним из центральных регионов России. Длительность и постепенность вхождения поволжских народов в состав Российской империи позволили им без большого ущерба адаптироваться к первоначально непривычным социально-экономическим и политическим реалиям. Колонизация поволжских земель сопровождалось интенсивным притоком русского населения, учреждением епархий, строительством монастырей. Происходило наращивание административных и военных ресурсов в крае.

На наш взгляд, в реалиях середины XVIII века для российских властей именно Поволжье стало наиболее оптимальным выбором среди других иноконфессиональных регионом империи для реализации стратегии, нацеленной на тотальную христианизацию и ассимиляцию иноверческого населения.

Важно учитывать, что синодальная реформа Петра I не только лишила церковь политической силы и влияния, но поставила ее на службу интересам государства. С другой стороны, русская церковь в силу ряда причин также была заинтересована в усилении и активизации миссионерской деятельности в крае, так как в предшествующие периоды усилия в этом направлении не привели к ощутимым результатам⁸.

Таким образом, мы можем констатировать, что к рассматриваемому нами периоду времени созрели необходимые условия и предпосылки, позволившие российским властям попробовать реализовать стратегию массового крещения иноверческого населения Поволжья.

Для проведения христианизация нерусских народов империи на территории Приволжского региона в 1740 году был создан специально утвержденный государственно-церковный орган – Контора новокрещенских дел или Новокрещенская контора.

Указ императрицы Елизаветы II от 11 сентября 1740 года являлся по сути программой крещения нерусских народов Российской империи, которым руководствовались в своей деятельности Новокрещенская контора, местные органы власти, миссионеры. Согласно этому указу, государство предоставляло различные по характеру экономические льготы вновь обращенным в православие лицам, а также гарантировало освобождение от рекрутской повинности. Кроме того, в соответствии с указом от 28 сентября 1743 года «иноверцы христианского исповедания освобождались от наказания за маловажные преступления»⁹.

Однако предпринимаемые государством административно - экономические меры оказались не состоятельны в отношении всех иноверцев. Итогом активной деятельности Конторы новокрещенских дел на протяжении почти 30 лет стало формальное в основной своей массе крещение нерусских народов Поволжья, за исключением мусульман, которые ни под каким давлением государства в большинстве своем не отказывались от религии предков¹⁰.

Политика массовой христианизации в середине XVIII века должна была показать готовность нерусских этносов к принятию одного из ключевых идеологических установок российской цивилизации – православных христианских ценностей. Ориентация на форсирование цели массового крещения иноверческого населения привела к использованию жестких, насильственных методов и форм ее реализации. Однако предпринятая государством попытка массового крещения этнических общностей Поволжья оказалась не только не успешна в отношении всех иноверцев, но и показала, что принятие православия для большинства новообращенных оставалось актом формальным.

Так, не принесшая ощутимых результатов насильственная христианизация татар- мусульман, ведущих представителей в истории России тюркских этносов, во многом подтолкнула российское правительство к смене вектора этноконфессиональной политики в сторону диалога с исламской религией и отказа от попыток унификации и русификации народов империи.