Д. В. Мухетдинов
Ректор Нижегородского исламского института имени Хусаина Фаизханова, кандидат политических наук


А. Ю. Хабутдинов
профессор Казанского филиала Российской академии правосудия, главный редактор журнала «Pax Islamica» (Москва), доктор исторических наук


Д. З. Хайретдинов
кандидат исторических наук, Москва


Д. В. Макаров
научный сотрудник Нижегородского исламского института имени Х. Фаизханова


А. Н. Старостин
аспирант Уральского государственного университета имени М. Горького, Екатеринбург


Энциклопедический словарь «Ислам в Российской Федерации»

С 2007 года Издательским домом «Медина» совместно с Нижегородским исламским институтом имени Хусаина Фаизханова реализуется проект создания энциклопедии «Ислам в Российской Федерации». Работы над проектом стали возможны благодаря содействию «Фонда имени имама Абу-Ханифы», «Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования» и «Фонда поддержки и развития научных и культурных программ имени Шигабутдина Марджани».

Актуальность ведущегося исследования представляется несомненной. Подготовка многотомного словаря станет одним из самых масштабных исследований российского исламского пространства и беспрецедентным опытом систематизации научных данных об истории и современном положении мусульманской общины России. Сегодня российский ислам ассоциируется лишь с населением отдельных регионов, в которых мусульмане расселены компактно – Северный Кавказ, Поволжье, Сибирь. Роль этих территорий, без сомнения, была и остается ключевой в истории российского ислама. Однако благодаря миграционным процессам, которые происходили в стране с разной степенью интенсивности во все исторические эпохи, в числе «мусульманских» оказались и те регионы, в которых подавляющее число граждан являются православными. И все же эти регионы, в которых мусульмане живут малыми разрозненными группами, начали играть немаловажную роль в развитии и становлении российского ислама.

Данный научный–исследовательский труд направлен на изучение различных аспектов развития ислама в России, исламского возрождения в нашей стране, освещение малоизвестных подробностей жизни крупных мусульманских деятелей.

Серия энциклопедических словарей «Ислам в Российской Федерации» направлена на изучение проблем появления, становления и развития ислама в России. На сегодняшний день серия состоит из трех выпусков: «Ислам на Нижегородчине», «Ислам в Москве», «Ислам в Санкт-Петербурге», «Ислам в Центрально-Европейской части России», «Ислам на Урале». Готовятся к изданию выпуски «Ислам в Поволжье», «Ислам в Сибири и на Дальнем Востоке» и др. Всего в рамках проекта, рассчитанного до 2012 года, выйдет 12 томов серии.

Уже вышедшие выпуски серии представляют собой словари, следующие академическим требованиям, однако при этом информация, содержащаяся в них, подается в доступной для любого читателя форме.

Статьи во всех выпусках расположены в алфавитном порядке, в конце словаря следуют тематический и алфавитный указатели статей, приведены списки авторов и перечни словарных статей предыдущих выпусков.


Нижний Новгород

Первый из предлагаемых читателю энциклопедических словарей «Ислам на Нижегородчине» стал возможным в результате многолетних исследований группы ученых, занимавшихся проблемами исламского богословия и истории ислама в России. Эта работа была инициирована Духовным управлением мусульман Нижегородской области в начале 1990-х гг., когда в России началось возрождение ислама после 70-летнего периода гонений на религию. Начиная с 1995 г., ДУМНО в тесном взаимодействии с представителями академической науки ежегодно выпускало сборники научных статей по результатам конференций и форумов, посвященных исследованиям в области ислама, истории российских мусульман, диалога культур и цивилизаций. С начала 2000-х гг. им на смену пришли более масштабные мероприятия, так или иначе связанные с исламским богословием, мусульманской историей и сравнительным религиоведением. Окончательное оформление этих мероприятий в виде Фаизхановских и Рамазановских чтений, ежегодно проходящих на Нижегородчине, с колоссальным объемом исследуемого в ходе их проведения материала, становление Издательского дома «Медина» с огромным охватом печатных изданий сразу по нескольким отраслям гуманитарного знания привело нас к мысли о необходимости зафиксировать отдельные достижения в изучении базисных тем по исламу в виде Энциклопедического словаря.

Особо значимым для начала этой работы явился факт становления в Нижнем Новгороде современной российской исламской школы на началах ханафитского мазхаба. Несмотря на то, что принадлежность подавляющего большинства российских мусульман к ханафитскому мазхабу является непреложным и широко известным фактом, в действительности это не привело за последние 15 лет к созданию доступной широкому кругу верующих идеологии рационально-взвешенного и прогрессивного подхода к актуальным вопросам современности на основе наработок богословов из числа последователей Величайшего предстоятеля Абу Ханифы. Нижегородское Духовное управление мусульман в меру своих скромных возможностей попыталось в течение последних лет ликвидировать этот зияющий пробел, негативным образом влияющий и на мировоззрение российских мусульман в условиях сложных геополитических игр современности, и на восприятие ислама в немусульманской среде – в частности, в органах государственной власти.

В рамках этой ответственной и значимой работы ДУМ Нижегородской области издало такие важные труды по исламскому богословию, как многотомную серию по современной теологии «Ханафитский фикх в новом обличье» А.-Х.М.Тахмаза, «Хронологию исламской истории», отдельные части тафсира Св. Корана авторства А.Ю.Али. Впервые в России были изданы полный текст тафсира А.Ю.Али, исследование по биографии и трудам Абу Ханифы, книга о джаназа. Совершенно новые подходы, заложенные в этих и других трудах по исламскому богословию, также нашли свое отражение в статьях настоящего Энциклопедического словаря.

Отдельное направление научно-иссле-довательской деятельности ДУМ Нижегородской области уже более 10 лет составляет изучение истории носителей ислама в нашем регионе – нижегородских татар-мишарей. Монографические исследования по этой теме, издаваемые с 1998 г., содержат не только очерки истории мусульманских общин городов и сел края, но и систематизацию нескольких сотен имен нижегородцев – их руководителей, сделанную в контексте истории этих общин. Впоследствии работа по расширению базы данных об имамах продолжилась в связи с разработкой вопросов о происхождении татарских сел, вопросов развития религиозного образования на территории края и др.

Сегодня источниковый материал, нашедший отражение в исследованиях нижегородских историков, дополнен новыми сведениями, которые получены из семейных архивов, от близких родственников имамов, действовавших на Нижегородчине, от их современных потомков и земляков.

Считая необходимым учесть интерес, существующий в обществе к истории ислама на Нижегородчине и к персоналиям, концентрирующим в себе важнейшие моменты истории ислама в нашем регионе, Духовное управление мусульман Нижегородской области сочло возможным посвятить первый выпуск серии энциклопедических словарей «Ислам в Российской Федерации» нижегородской тематике. Сведения, представленные в нем, разноплановы, но связаны одной общей темой: распространение ислама на Нижегородчине, жизнь исламских махалля и мусульман, мектебе и медресе в досоветский период отечественной истории и в современности. Приведенные сведения дают возможность представить не только исторические процессы, происходившие на нижегородской земле, но и какой стиль жизни присущ подлинному приверженцу ислама. В меняющихся исторических условиях имамы сохраняют свою истинную суть, заложенную мусульманским воспитанием в духе Корана и сунны. От поведения имама, его гражданской позиции зависело состояние жизни в сельских и городских общинах мусульман, их отношения с властями, перспективы развития приходов, и во многом благодаря деяниям имамов, развитием ими религиозного образования развилась культура народа. Память о добрых духовных наставниках, десятилетия отдавших служению исламу, воспитанию нескольких поколений мусульман, должна стать частью памяти не только современных приверженцев ислама в нашей стране, но и любого нравственного человека.

Отдельным пластом представлены исследования, посвященные совершенно неизученной тематике влияния на территорию современной Нижегородчины тюркских государств средневековья и этносов, которые рассматриваются в науке как предки татар-мишарей.

При разработке материалов данного издания учитывался опыт создания энциклопедических словарей: «Ислам» (М., 1991), «Ислам на территории бывшей Российской империи» (Вып. 1 – 4. М., 1998 – 2003), «Ислам на Европейском Востоке» (Казань, 2004).


Москва

Следующим в серии энциклопедических словарей «Ислам в Российской Федерации» стал «Ислам в Москве», который представляет собой первое в историографии комплексное исследование прошлого и настоящего мусульман столичного региона и различных аспектов, касающихся взаимоотношений исламского сообщества нашей страны и Москвы как российской столицы. В словаре объединенными усилиями историков, социологов, этнологов, политологов и журналистов предпринята попытка обобщить известные и малоизученные данные о различных объектах, явлениях, общинах, организациях, персоналиях и книжных изданиях, в той или иной степени характеризующих исторический и современный этапы развития ислама в Москве и Московской области. В общей сложности в издание вошли более 450 статей, составленных на основе широкого круга источников и литературы, публикаций бумажных и электронных СМИ, социологических исследований и интервью.

Концептуально словарь «Ислам в Москве» продолжает методологию своего предшественника. В частности, блок статей, разъясняющих мусульманскую терминологию, продолжает соответствующую работу, начатую в нижегородском томе. Кроме того, в настоящем словаре порядка 10 статей частично или полностью воспроизводят материалы первого тома (полный список статей нижегородского тома приводится в конце настоящего издания). Вместе с тем, между двумя изданиями имеются и существенные различия. Прежде всего, они касаются разработанности темы «Ислам в Москве». За исключением считанного числа статей и монографий, лишь немногие из которых носят подлинно научный характер, данная тема во многом остается вне сферы интересов ученых. Сказанное в равной мере относится как к истории московских мусульман, так и к современному положению.

Наглядным примером этого является сложность в определении численности мусульман в столице и Подмосковье. По разным оценкам, эта цифра колеблется в пределах от полумиллиона до трех миллионов человек. Как отмечают специалисты, объективных научных исследований об этническом составе населения Москвы не проводилось очень давно, большинство обращавшихся к теме исследователей заявляют о недостоверности данных Всероссийской переписи населения по Москве. По переписи 2002 г., в Москве и Московской области проживает более 460 тыс. представителей народов, традиционно исповедующих ислам, т.н. этнических мусульман. Данные Федерации мигрантов России, приведенные в настоящем издании для этнических общин ближнего и дальнего зарубежья, существенно отличаются от вышеприведенных, и увеличивают численность мусульман, постоянно проживающих в обоих регионах, более чем двое: на 530 тыс. чел. Наконец, к этому числу можно добавить еще 816 тыс. чел. из числа мусульман – временных мигрантов (по оценкам городских властей, в Москву ежедневно прибывают свыше 3,5 млн. человек, из которых большинство вскоре уезжает обратно).

Вторым важным отличием словаря «Ислам в Москве» от нижегородского тома является форма организации научных исследований по данной теме. Ни религиозные мусульманские, ни национальные (прежде всего – татарские) организации в Москве не проявляют должной заинтересованности в научном изучении своего прошлого и настоящего, что значительно понижает степень разработанности темы. В качестве примера достаточно обозначить факт полного отсутствия достоверных данных по имамам советского периода единственной на тот момент в Москве Соборной мечети.

Наконец, третьей отличительной чертой является сам столичный статус многомиллионного города, что предполагает и многочисленность совершенно автономных религиозных и общественных организаций, и огромное число ежедневно проводимых мероприятий и выпускаемых изданий, так или иначе затрагивающих тему ислама в Москве. В связи с этим задачей редакции было описание наиболее значимых явлений и организаций, имеющих конфессиональную или национальную составляющую и реально влияющих на жизнедеятельность рядовых столичных и подмосковных мусульман. Из множества печатных изданий об исламе, выпускаемых в Москве, описаны лишь наиболее заметные труды, выпущенные исламскими издательствами и/или московскими имамами. Отдельный блок составляют статьи, описывающие работы по историографии московских мусульман.

Кроме того, Москва в силу своего статуса часто персонифицируется со всем государством, столицей которого она является; это накладывает определенный отпечаток на восприятие жизни московских мусульман через призму явлений, имеющих не городской, а всероссийский или всесоюзный (для СССР) характер. Тема взаимоотношений Российского /Советского государства с исламским сообществом страны, безусловно, слишком масштабна, чтобы быть описана на страницах настоящего издания. Тем не менее, мы посчитали возможным включить в словарь некоторые явления, непосредственно отразившиеся на жизни города и мусульман-москвичей: таковы блок статей о мусульманской символике в Москве, статья о I Всероссийском мусульманском съезде 1917 г., ряд персоналий рубежа XIX – XX вв., взаимоотношения Советского государства и мусульман в годы Великой Отечественной войны, роль чеченского конфликта в формировании новых международных связей России с арабско-мусульманским миром и т.д.

Целый ряд статей в словаре носит характер научной новизны. Впервые с научных позиций описаны: ряд средневековых объектов, имеющих отношение к жизни московских последователей ислама; цельный и последовательный ряд московских имамов советского периода; этнические общины московских мусульман (представлены все самые крупные общины, а также крымско-татарская община, имеющая длительный период проживания в Москве и особую историю в советский период); подмосковные мусульманские общины, и др. В качестве научных гипотез высказаны версии о восточном происхождении топографии древнейшей части Москвы, отдельных топонимов столичного центра; впервые в науке предпринята попытка атрибуции государственного щита Российской империи. Как представляется, научная значимость словаря «Ислам в Москве» будет многократно превышать возможные недостатки нашего издания.


Санкт-Петербург

Третий выпуск в серии энциклопедических словарей, построенных по региональному признаку и изучающих прошлое и настоящее исламской цивилизации, мусульманской культуры и этносов в различных субъектах Российской Федерации «Ислам в Российской Федерации» – «Ислам в Санкт-Петербурге и российском северо-западе», продолжает предыдущие выпуски. В настоящий том вошли статьи, описывающие мусульманские общины Санкт-Петербурга и Ленинградской области, а также таких регионов Северо-западного федерального округа (СЗФО), как Республика Карелия, Архангельская (вкл. Ненецкий автономный округ), Калининградская, Мурманская, Новгородская и Псковская области. В 430 статьях словаря раскрываются различные аспекты, характеризующие историческую и современную эпохи в жизни мусульман этого региона, удаленного, казалось бы, от основных территориальных центров российского ислама.

Однако эта удаленность – кажущаяся, утвердившаяся в массовом сознании исключительно из-за малого числа академических трудов, в которых вскрывалось бы подлинное значение российского северо-запада в жизни приверженцев ислама нашей страны. Одной из характерных особенностей Санкт-Петербурга был его столичный статус (1703 – 1918 гг.), а также тот факт, что это – крупный мегаполис, экономический, научный и культурный центр Российской империи, СССР и РФ. В силу этих обстоятельств город всегда имел полиэтнический, поликонфессиональный, поликультурный характер населения, а исламская культура отражалась – прямо или косвенно – на многих явлениях общественной, политической и культурной жизни Петербурга и, благодаря его статусу, – всей Российской империи.

Мусульмане проживали в Санкт-Петербурге изначально, с момента закладки города, внеся весомый вклад в строительство и оснащение Северной столицы. Чем более утверждалось величие Российской империи на огромных просторах Евразии, тем более заметным становилось присутствие ислама в ее столице, которая, парадоксальным образом, задумывалась как «прощание» с азиатчиной и «окно» в Европу. Сам факт того, что столица нуждалась в усиленных военных формированиях, расквартированных в ней самой и в ее окрестностях, привел к появлению здесь большого числа военнослужащих-мусульман, с их собственным религиозным укладом жизни, с имамами и специальными молельнями. Помимо того, что в городе на Неве в массовом порядке обосновывались «самозваные», с точки зрения властей, мусульмане из Поволжья и Урала – разнорабочие, купцы, ремесленники, – имперская администрация была вынуждена сама приглашать в столицу значительные группы последователей ислама из окраин империи: Крыма, Азербайджана, Казахстана, различных регионов Северного Кавказа. Безусловно, это делалось не с самыми чистыми намерениями, а было направлено на усиление лояльности к России аристократических слоев недавно покоренных народов. Однако последствия этого шага оказались более чем значимыми.

Во-первых, тем самым были заложены основы для последующего легального оформления и консолидации мусульманских общин в столичном городе, где власти достаточно долго препятствовали данным процессам. Во-вторых, представители различных народов, делавшие военную карьеру и получавшие высшее образование в Петербурге, стали проводниками русской и европейской культуры в среде своих соплеменников. Далее, они внесли огромный вклад во все значимые явления, переживаемые всей страной, в том числе и мусульманскими подданными империи – от доблестной военной службы во благо России до политической самоорганизации в Государственной Думе и в моменты Всероссийских мусульманских съездов; от становления отечественного исламоведения до создания собственных, передовых на тот момент, периодических изданий. Наконец, после развала империи эти же мусульманские деятели, воспитанные в европейских политических традициях, приняли самое активное участие в организации независимых государств и автономных государственных образований на ее окраинах – причем не только в мусульманских землях, но и Финляндии, Польши, Литвы…

Авторы и Редакционная коллегия словаря предприняли попытку отразить в его энциклопедических статьях самые значимые явления петербургского ислама, имеющие отношение к жизни как самого города и изучаемой общины (разделы «Ислам в Санкт-Петерурге» дооктябрьского и послеоктябрьского периодов), так и всей мусульманской уммы России (раздел «Российское государство и мусульмане»). В данной работе важным было соблюдение определенного баланса между основной целью издания, обозначенной в названии данного тома, и темами, которые неизбежно возникали при комплексном исследовании проблематики (например, «общероссийский» ислам, исламоведение в Петербурге и т.д.). Другой особенностью издания является то, что придерживаясь методологии предыдущих томов из серии «Ислам в РФ» Издательского дома «Медина», в настоящем словаре представлены статьи по мусульманской религиозной терминологии; несколько словарных статей представляют собой частично или полностью переработанные на основе новых источников материалы нижегородского и московского словарей.

Создатели словаря дают возможность интересующимся проследить весь путь появления и многовекового развития данного мусульманского сообщества. Сюда включены сведения о выдающихся личностях, ученых, богословах, публицистах и других общественно-религиозных деятелях, ключевых событиях, культовых зданиях; представлены статьи по вопросам богословия, основным понятиям ислама и шариата. Словарь также включает сведения о наиболее выдающихся трудах ученых и публицистов, о выходивших в прошлом и действующих в настоящее время СМИ – периодических изданиях, интернет-сайтах.

Серьезной проблемой в ходе составления словаря «Ислам в Санкт-Петербурге» явилось отсутствие научных исследований по целым тематикам, как то: советский и современный периоды в жизни ленинградской/ петербургской уммы; мусульманские этнические общины Петербурга; история и современное положение мусульман в Ленинградской области и др. Инертность организационных структур мусульман Северной столицы в деле научного, разностороннего изучения столь значимых явлений; определенная закрытость этнических общин от наблюдателей извне – также служат препятствием в объективных оценках исследователей. Несмотря на это, в настоящем издании удалось описать многие малоизвестные вопросы в рамках этих тем, заложив тем самым основы для проведения последующих исследований.

Характер научной новизны носят и статьи, посвященные исламу в регионах российского северо-запада. Эти общины роднит между собой целый ряд общих явлений – от их зарождения в среде военнослужащих Российской империи до возрождения религиозной активности в 1990-е гг. под воздействием иностранных студентов-мусульман. История дореволюционной Магометанской мечети Архангельска и мусульманских приходов в Выборге и Новгородской губернии, медресе 1920-х гг. в Мурманске, культурно-политической активности последователей ислама Олонецкой губернии (Карелия) должны, на наш взгляд, привлечь пристальное внимание историков, архивистов и даже политологов (в свете ряда ксенофобских акций в этих регионах в наши дни). Мусульмане были и являются неотъемлемой частью российского социума, и этот тезис красной нитью проходит через все словарные статьи данного издания.


Центр

Энциклопедический словарь «Ислам в центрально-европейской части России» описывает наиболее значимые явления, объекты, персоналии и историографию прошлого и современности ислама и мусульман в 19 регионах РФ: Белгородской, Брянской, Владимирской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калужской, Костромской, Курской, Липецкой, Орловской, Пензенской, Рязанской, Смоленской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Ярославской областях и Республике Мордовия.

Помимо современного административно-территориального районирования (подавляющее большинство указанных регионов входят в состав Центрального федерального округа – ЦФО), на компоновку регионов в словарь повлияла их общность в историческом аспекте. Южные области в составе ЦФО представляли собой единый социо-географический комплекс во времена Золотой Орды, а некоторые из них – как Воронежская, Белгородская и Курская области – и в эпоху Хазарского каганата. В доордынский же период отмечаются такие мусульманские этносы, как буртасы – на территории Пензенской области, Мордовии, и волжские булгары, постоянные контакты с которыми фиксируются в Рязанской, Владимирской, Ивановской областях. Хотя монгольское нашествие значительно изменило этническую карту Восточной Европы, реликты прежней эпохи длительное время оставались на данной территории, свидетельством чего являются, например, Новохарьковский могильник, оставленный аланами – наследниками салтово-маяцкой культуры, или Болгорская волость под Тверью.

Границы Золотой Орды на севере доходили до Тулы, которая входила в состав доменных земель ордынских ханов. Кроме того, на территории ЦФО фиксируется целый ряд буферных административно-политических образований – таких, как Смоленская, Курская тьмы, Червленый Яр и др. Тогда же здесь возникают новые города и поселения, до сих пор недостаточно изученные – к примеру, Ахматовы слободы в Курской или г.Мохши – в Пензенской области.

Распад Золотой Орды привел к созданию целого ряда родственных между собой государственных образований: Яголдаева тьма в составе Великого княжества Литовского, татарские княжества в Мещере и др.; самым исследованным из них является Касимовское ханство. Их этноконфессональный субстрат складывался различно и многогранно; в частности, В.В. Вельяминовым-Зерновым на землях Касимовского ханства отмечается «мещера, исповедовавшая мухаммеданство» (Хусаин Фаизханов называет этот народ иначе: «мишаре мусульманской веры»). Верхний пласт в населении составили выходцы из Казани, Сибири, Ногайской Орды, Крыма, Астрахани. На их основе происходит образование особого сословия служилых татар, включавшего в себя Чингизидов, ногайских и татарских мурз и биев – выходцев из постордынских ханств, осевших в России и получивших здесь значительные земельные уделы в границах современных Рязанской, Ярославской, Тверской, Владимирской, Ивановской областей. В моменты обострения отношений Московии и постордынских ханств знатные мусульманские семейства, попадавшие в опалу или плен, размещались на территории Вологодчины.

Такие образования, как Касимовское ханство, татарские княжества в Мещере, а также ногайский Романовский улус (ныне часть Ярославской области), приобретают в XV – XVI вв. особое значение для мусульман России. При этом дискуссии об их реальном статусе, занимаемой территории и даже хронологии существования до сих пор далеки от завершения.

Служилые татары выполняли взятые на себя функции по охране границ Московского государства, оказывали огромное влияние на большинство военных и политических акций Московии. Особая роль их в общественно-политической жизни государства проявлялась во время кризисных ситуаций, в частности, в Смутное время. Мусульмане Касимова, Романова, Темникова, Кадома и др. регионов сыграли весомую роль в таких событиях, как, попытка приглашения на престол польского королевича Владислава, убийство Лжедмитрия II, затем в 1-м и 2-м ополчениях, наконец, в избрании на московский престол Михаила Романова. Однако после прихода к власти Романовых они достаточно быстро стали подвергаться религиозному и экономическому давлению, вплоть до насильственного крещения и культурной ассимиляции. Поступательные шаги новой династии привели к тому, что последователи ислама были вынуждены переселиться из Ярославля и Романова под Кострому, из Темникова и Кадома – в более восточные регионы страны. В XVII в. крестились и ассимилировались бордаковские, боровские, мугреевские, юртовские и др. группы татар. Переселилось в др. места тюркское население Червленого Яра, при этом правительством целенаправленно создавались незаселенные зоны шириной до 200 км, чтобы феодально-зависимое население не смогло бежать в вольные общества казаков и татар. Так образовались длительные лакуны в непрерывной истории ислама Воронежа, Курска, Белгорода и Тамбова.

С другой стороны, дальнейшая территориальная экспансия России привела к включению в ее состав таких мусульманских земель, как Крым, Северный Кавказ, Закавказье, Казахстан, Средняя Азия, выходцы из которых в XVIII – XIX вв. в качестве почетных пленников, военных ссыльных появлялись и в центральной России. В новое время татары, в первую очередь из нижегородских земель, возродили исчезнувшие мусульманские общины в Ярославле, Твери, Костроме (в этом случае речь идет о местных татарах – потомках романовских ногайцев), построив здесь мечети и попытавшись сделать то же самое в Иваново, Вологде, Курске, Калуге.

Таким образом, к Новому времени территория Центральной России, которая традиционно в российской историографии рассматривается исключительно с москвоцентричных, мононациональных позиций, в действительности вобрала в себя многочисленные мусульманские элементы из различных этнических групп, из разных регионов огромной Российской империи. Во многом данная тенденция была продолжена в советский период, когда к старожилам-мусульманам добавились трудовые мигранты, а также представители репрессированных народов. Разумеется, в тот период религиозная жизнь среди них не могла вестись легально, но в таких регионах, как Пензенская область и Мордовия, она не прерывалась и в годы репрессий. Интересным и неожиданным является тот факт, что в Курске мусульмане заключили официальный договор с советской властью о пользовании мечетью, а в таком регионе, как Тамбовщина, одна из мечетей не закрывалась на протяжении всего советского периода. Активно действовали, особенно в послевоенный период, неофициальные муллы Ярославля, Костромы, Тулы, Курска, Иванова, Владимира, не говоря уже о Пензенской области и Мордовии.

Возрождение религиозной жизни, происходящее здесь с 1990-х гг., сопровождается резким изменением этнодемографической ситуации. Среди причин этого – и экономическая, и обусловленная конфликтами миграция из регионов Северного Кавказа и Средней Азии. Проблемы, возникающие при этом, могут быть разрешены с учетом богатой истории ислама в регионе. Так, в большинстве областей ЦФО мигранты позднего времени вливались в существующие мусульманские общины и посредством этого – во вмещающий российский социум.

Коренным отличием IV-го тома от предыдущих является крайне слабая степень разработанности данной тематики академической наукой. Почти вся существующая на сегодня историография по теме ислама и мусульман в центральной России касается Касимовского ханства и касимовских татар; при этом даже соседние, в границах современной Рязанской области, этнографические группы татарской нации почти не затронуты научными исследованиями. Кроме того, известны ряд монографий по истории мусульман Пензенской и Ярославской областей, небольшие краеведческие труды по мусульманам Тверской и Ивановской областей, а также статьи по исламу в Мордовии, Костроме, и отдельным явлениям и персоналиям средневекового прошлого и этнографическим сюжетам. В связи с этим данный выпуск словаря является поистине не имеющим аналогов в российской историографии сводом материалов, через призму которых можно понять и изучить богатейшую историю и современность ислама и мусульман в регионах центральной России.

В настоящем издании древнейшие этапы истории ислама и мусульман, их взаимоотношений с другими народами – славянами, угро-финнами и др. исследованы благодаря статьям археологов (более 10 авторов). Историки-архивисты (10 авторов) внесли весомый вклад в изучение позднефеодального и имперского времени (а также, относительно только Пензенской области – и советской эпохи). Этнологи представили свое видение процессов этногенеза тех или иных национальных групп, исповедующих ислам, описали их жизнь в недавнем прошлом и современности. Уникальны статьи о роли ислама в истории и культуре мордовского народа. Журналисты и публицисты, философы, преподаватели вузов, активисты мусульманских организаций дополнили издание статьями о советском и нынешнем периодах бытования мусульманских общин. Огромную работу проделал эксперт Федерации мигрантов России Д.В. Макаров, лично объездивший обширный регион, который изучается в этом издании, и координировавший научную работу при составлении словаря. Всего в словаре представлено более 500 статей, написанных почти 50 авторами.

Целый ряд ученых, которые по тем или иным причинам не смогли лично участвовать в написании статей в словарь, оказали бесценную помощь в виде консультаций, подборок рабочих материалов, указаний архивных адресов важных документов по теме, добрыми советами и напутствиями. От имени Редколлегии и от себя лично хотел бы выразить искреннюю благодарность всем, кто помог при составлении этого издания: И.П. Антонову (Иваново), Ф.А. Ахметгалину (Казань), М.И. Ахметзянову (Казань), А.М. Воронцову (Тула), А.Ф. Еникееву (Москва), Н.Г. Зиновину (Елатьма), А.А. Комлеву (Воронеж), Ю.В. Озерову (Курск), М.Б. Оленеву (Рязань), А.Г. Ситдикову (Казань), А.Г. Сохрякову (Наровчат), В.В. Черновской (Ярославль), Г.А. Шебанину (Тула).

Одной из ключевых проблем при составлении словаря являлась концептуальная несовместимость взглядов представителей различных научных школ. Так, с точки зрения москвоцентричной школы, по сути никакого ханства в Касимове не было, и само пожалование этого города Чингизидам следует воспринимать как некий каприз московских властей, случайный результат не связанных друг с другом исторических событий. С другой стороны, сторонники национально ориентированной школы, сложившейся в Казани, дают понять об ошибочности и шовинизме всего русского востоковедения в целом, начиная с обвинений в неверном написании имен ордынских ханов. В этой связи хотелось бы пояснить: редакторы словаря пытались следовать, по возможности, линии выдающегося татарского просветителя XIX в. Хусаина Фаизханова, который занимал срединные позиции между подобными крайностями, абстрагировался от черно-белых оценок исторических событий и мечтал придать как можно большую объективность существовавшей тогда имперской востоковедческой школе на основе эпиграфических тюрко-мусульманских памятников и письменных источников.

В частности, вслед за Фаизхановым мы признаем существование Касимовского ханства как одного из постордынских государственных образований, не имевшим, однако, полного политического и монархического суверенитета. По аналогии, мы указываем на наличие в средневековой Московии целого ряда тюрко-мусульманских автономных и историко-географических образований, ликвидированных после воцарения Романовых.

С другой стороны, имена средневековых деятелей передаются нами в традиционном написании, сложившемся в рамках русского востоковедения; аутентичные имена приводятся в скобках. Лишь в виде исключения, при обнаружении крупного противоречия русской школы и татарского источника, имена приводятся в «восточном» прочтении (Гайбулла вместо «Абдула», Ильхам вместо «Али-хан» и т.д.).

В целом, мы просили бы читателей быть снисходительными к возможным неточностям, поскольку данный словарь сам по себе является научной новизной: официальная историческая наука в принципе не акцентирует внимания на мусульманской составляющей в центральной России. Важно отметить также, что помимо малоизученных и совсем не знакомых тем, в словаре представлены новые взгляды на такие события, которые хорошо известны каждому российскому школьнику, что заставляет совсем иначе оценить историю нашей многонациональной страны.

Урал

Пятый том энциклопедического словаря «Ислам в Российской Федерации» продолжает серийное издание, в рамках которого вышли вышеперечисленные выпуски. Словарь «Ислам на Урале» содержит в себе более 700 статей почти 50 авторов.

Энциклопедический словарь «Ислам на Урале» – первое в историографии комплексное исследование прошлого и настоящего мусульман Уральского региона за пределами национально-территориальных административных образований. Издание описывает наиболее значимые явления, объекты, персоналии и историографию прошлого и современности ислама и мусульман в семи субъектах РФ: Республиках Коми и Удмуртия, Пермском крае, Курганской, Оренбургской, Свердловской и Челябинской областях.

Особенностями ислама на Урале являются древность его исторических корней и наличие сохранившихся до наших дней районов компактного проживания мусульман, в первую очередь татар, башкир и казахов, что обусловило наличие у них специфических особенностей бытования религии. В исторической ретроспективе просматриваются несколько центров распространения ислама на Урале в вышеозначенных границах. С запада Волжская Булгария и позднее Казанское ханство способствовали установлению тесных культурных, этнических и торговых связей с регионом, что нашло отражение в исторических источниках и археологических памятниках – Рождественском городище IX–XIV вв., мусульманских могильниках XI–XII вв., нумизматических кладах, отдельных эпитафиях и других артефактах. Почти всю изучаемую территорию включала в себя Золотая Орда. Ногайская Орда, государства Средней Азии и Казахской степи также оказали значительное влияние на культуру Южного Урала; в качестве примера их наследия можно привести сохранившуюся цепь средневековых мавзолеев XIV–XV вв. от Оренбургской до Челябинской областей. Наконец, государства сибирских татар на востоке включали в орбиту своего влияния Южное Зауралье и Средний Урал – их наследие может быть изучено на процессах исламизации угорского населения края, строившего вплоть до начала XVIII в. в своих поселениях «кличи» (минареты).

Процесс вхождения Урала в Российское государство, ставший возможным в результате завоевания Казанского и Сибирского ханств и последующей ликвидации Ногайской Орды, происходил болезненно. Властные структуры постепенно сокращали автономные права мусульманского населения Урала, особенно в конце XVII – первой половине XVIII вв. Неоднократные нарушения договоров с башкирами, захват их земель и насильственное крещение мусульманских народов спровоцировали целый ряд антироссийских восстаний, проходивших и под лозунгами отстаивания религиозной свободы. Однако в итоге победила линия на взаимовыгодное сотрудничество мусульманской элиты и государства. Вначале речь шла о внешнеполитических и экономических запросах Российской империи, направленных на стабилизацию границы по Уралу и дальнейшее территориальное расширение за счет постепенного подчинения Казахских жузов. В 1744–1745 гг. по указам Сената и императрицы Елизаветы Петровны произошло создание такой уникальной полуавтономной единицы, как Сеитова слобода (Каргала) под Оренбургом. Она стала точкой воссоздания религиозной инфраструктуры мусульман империи и восстановления мусульманской учености в масштабах всей России.

В Приуралье религиозная политика властей практически не включала в себя разрушение мечетей, здесь и миссионерская деятельность среди мусульман была менее активна, чем в Поволжье. Но только провозглашение указа Синода о веротерпимости стало основой для прочного мира в регионе. Ахуны и мударрисы, мурзы и тарханы, купцы и промышленники из числа мусульман получили возможность интегрироваться в сословную структуру Российского государства. Ключевым моментом, определившим стратегию сосуществования государства и мусульман России, явилось учреждение Оренбургского Магометанского Духовного Собрания (ОМДС) по указу Екатерины II в 1788 г. Именно благодаря деятельности этого религиозного института с конца XVIII по начало ХХ в. из разрозненных сословных и этнических групп сложилась единая мусульманская умма Внутренней России и Сибири. В этот же период в Уральском регионе были построены сотни мечетей и медресе, здания многих из них сохранились до наших дней и являются жемчужинами исламской культовой архитектуры.

После стабилизации государственно-ислам-ских отношений мусульмане Урала играли заметную роль в общественно-политической жизни не только региона, но и всей страны, начиная с Уложенной комиссии 1767–1768 гг. Во второй половине XIX – начале XX вв. мусульмане края активно участвовали в деятельности городских дум и земств, Государственной думы Российской империи. Значительное число мусульман насчитывалось в составе Оренбургского и Уральского казачьих войск. Башкиро-Мещерякское войско участвовало в охране государственных границ, принимало участие в войнах, которые вело Российское государство. Еще более заметным была роль татарского купечества, сыгравшего важнейшую роль во взаимном «притяжении» России и Казахстана, а также государств Средней Азии, открытии торговых путей в Китай, Индию и Афганистан. Оно занимало видное положение в региональном торговом сообществе, активно участвовало в культурно-образовательных и политических процессах становления российской мусульманской уммы. Купцы и улемы заняли ключевую роль в развитии таких общероссийских центров просвещения и исламской культуры, как Оренбург и Троицк. Наряду с этими городами с конца XIX в., в период массового распространения идей джадидизма, важными центрами в деле создания мусульманских издательств и прессы, библиотек и благотворительных обществ, учебных заведений и военных подразделений стали также Пермь и Екатеринбург. Поэтому медресе и мечетям края, жившим и работавшим там мусульманским купцам-меценатам, религиозным и общественным деятелям, которые повлияли на судьбы ислама в России, в словаре уделено большое внимание. В промышленном Урале особое место занимает религиозная деятельность среди рабочих, о чем тоже говорится в томе.

В целом персоналиям – духовным лицам, меценатам, общественным деятелям, востоковедам, краеведам – посвящен значительный блок словарных статей. По крупицам восстановлены биографии многих, к сожалению, забытых имамов дореволюционного времени. По каждому региону приводятся максимально полные списки имамов, репрессированных в годы атеистического наступления на религию. Публикуются сведения о главах нынешних религиозных управлений мусульман, ряде имамов современности, чье служение способствует развитию ислама на Урале. Статьи, посвященные истории мусульманских общин отдельных городов, позволяют проследить их жизнь в исторической динамике с момента зарождения и до сегодняшнего дня. Словарь включает обширные сведения об исторических и современных мечетях региона, причем наряду с историческим описанием приводятся и сведения об особенностях их архитектуры.

Авторский коллектив особое внимание уделяет проблемам миссионерской деятельности православной церкви среди мусульманского населения, участию мусульман в Гражданской войне с указанием причин трагичного по своей сути выбора позиций той или иной конфликтующей стороны. Подробно исследуются условия существования мусульманских общин Урала в условиях антирелигиозной политики советской власти и процесс их возрождения после распада СССР, влияние на развитие местной уммы миграции из Средней Азии и Кавказа, начавшейся еще в годы Великой Отечественной войны.

Тема истории и бытования ислама на Урале настолько многогранна и мало изучена, что ее более или менее полное описание займет с десяток книг объемом с этот словарь. И том «Ислам на Урале» является первым важным шагом в исследовании данной проблемы. Авторы уверены в том, что с его выходом в свет исламская тематика займет свое достойное место в истории Уральского региона.

Значимость Уральского региона в истории российских мусульман огромна, а в некоторых сферах – исключительна. Именно Южный Урал впервые после падения постордынских государств получил функции центра фактической религиозно-культурной автономии мусульманской уммы Российской империи, и произошло это за несколько десятилетий до образования Оренбургского Магометанского Духовного Собрания. При этом следует признать, что из множества точек зрения на то, каким образом Сеитовский посад под Оренбургом (ныне – Татарская Каргала) стал своеобразной мусульманской столицей империи, наибольшее распространение среди ученых получила только одна: «по воле монарха». Ни геополитические расчеты и дальнейшие цели Петербурга по расширению империи, ни относительная автономия башкирских племен, ни масштабное переселение мишарей-мещеряков на Урал, ни уникальный этносоциальный строй Башкиро-Мещерякского войска, ни способности татар в качестве дипломатов и проводников российской государственности в Казахской степи и Средней Азии не принимаются в расчет проимперски настроенными учеными. Такая точка зрения кажется нам достаточно ущербной, в связи с чем мы попытались в данном издании несколько иначе расставить акценты, показать всю неоднозначность сложившихся в регионе геополитических реалий.

Одной из причин такого «черно-белого» взгляда на историю является то, что в качестве целостного явления тема ислама в Уральском регионе до сих пор не являлась объектом изучения. При этом, безусловно, отдельные стороны этого явления вызывали и вызывают серьезный интерес со стороны научно-академических кругов. В частности, наибольшей разработке подвергнуты темы исламского образования конца XIX – начала ХХ веков в Оренбурге и Троицке (прежде всего в знаменитых на всю страну медресе «Хусаиния» и «Расулия»), становление в этом регионе джадидизма, история отдельных мечетей и биографии наиболее крупных деятелей, таких как шейх Зайнулла Расулев; кроме того, в разных трудах тщательно изучены этнографические особенности местных мусульманских народов. Однако большинство работ на эти и другие темы появились только в последние годы и в целом в историографии ислама и мусульман на Урале до сих пор заметны крупные «белые пятна».

В качестве самого наглядного из них можно упомянуть слабую археологическую разработанность мусульманского прошлого этого огромного региона, что, в свою очередь, приводит к серьезным противоречиям концептуального характера в вопросе истории заселения Урала. Так, при наличии неоспоримых археологических памятников на территории региона, датируемых булгарской и постордынской эпохами, официальная историческая наука до сих пор утверждает о начале заселения Урала татарами только после его вхождения в состав Российской империи. Далее, по данным археологов, в эпоху раннего средневековья Урал был контактной зоной разных мировых религий, что должно вызывать интерес к вопросу со стороны политологов, историков, гуманитариев самых разных направлений. Но и эта тематика практически не получила никакого отражения в российской историографии. Не менее интересен вопрос о контактах населения Урала с арабо-мусульманским миром, которые носят давний характер. К сожалению, столь любопытная и потенциально богатая сенсациями тематика вообще не отражена в трудах ученых.

Противоречивы и до сих пор не сложились в систему и взгляды ученых на происхождение целого ряда этнических и субэтнических групп коренных народов Урала, например, взаимосвязанных между собой бесермян и чепецких татар, пермских татар и гайнских башкир и др. В данном случае причиной этого являются противоположные подходы научных школ, сложившихся в Казани, Уфе, Ижевске и других столицах национальных республик Урало-Поволжья.

Архивные документы являются основным видом источников, по которым ведется работа в поволжских и уральских регионах при исследовании поставленной темы. Их значимость огромна: в архивах нашло отражение подавляющее большинство событий, происходивших на Урале в имперский период. Однако и архивиста ждут свои подводные камни. Во-первых, значительная часть источников разбросана по разным архивам и сведение информации воедино является сложнейшей проблемой для исследователя-одиночки. Во-вторых, немало документов, особенно составленных в ОМДС, написано на старотатарском языке арабским шрифтом. Наконец, в-третьих, объективность многих материалов, представляющих точку зрения имперских властей, следует тщательно анализировать.

В этом плане большую роль в деле изучения уральско-исламской тематики играют краеведческие исследования и источники нарративного характера – мемуары, интервью со старожилами и потомками видных деятелей ислама и т. п. Однако при их анализе остро стоит вопрос о достоверности приводимой информации: так, в трудах отдельных краеведов произошло досадное отождествление таких видных имамов Уральского региона, как Ахметхази Рахманкулов и Ахмед аль-Менгери.

В этих непростых условиях задачей нашей редакции стало изыскание наиболее достоверной и объективной информации о тех или иных явлениях, этнических и социальных группах, объектах и персоналиях, которые с разных сторон характеризуют историю и настоящее ислама и мусульман на Урале. Надеемся, что, так или иначе, нам это удалось. Мы уверены, что исследования, посвященные активно развивающемуся в наши дни исламскому сообществу и показывающие особенности сосуществования мусульман и православных на Урале, которые, несмотря на имевшиеся в прошлом проблемы, сумели выработать традиции добрососедства, присущие этому региону и сегодня, приобретают особую актуальность в наше неспокойное время.

Составители и издатели словаря обращаются к историкам, краеведам, этнологам и мусульманским деятелям всех регионов России с призывом принять посильное участие в подготовке следующих томов серии «Ислам в Российской Федерации», которая задумана как масштабное исследование российского исламского пространства.

Книга является практически незаменимым пособием для тех, кто занимается изучением развития ислама в различных регионах и в стране в целом.

Авторским коллективом продолжается издание серии словарей. Поэтому составители и издатели словаря обращаются ко всем заинтересованным в сохранении истории и культуры исламского сообщества, к историкам, краеведам, этнологам и мусульманским деятелям всех регионов России с призывом принять посильное участие в подготовке следующих томов серии «Ислам в Российской Федерации», которая задумана как масштабное исследование российского исламского пространства.

Мы будем признательны, если читатели, исследователи будут присылать в адрес редакции свои замечания, исправления, предложения по текстовой и иллюстративной части словарей. Они будут учтены и использованы в переиздании, компонующемся из всех выпусков в виде единого тома, который мы хотели бы подготовить к 2012-му году к 700-летию принятия ислама в качестве государственной религии Золотой Орды.

Считаю нужным высказать особую благодарность спонсорам проекта словарей «Ислам в РФ», благодаря которым стала возможной научная деятельность в этом направлении: Фонду им. имама Абу-Ханифы; Фонду поддержки исламской культуры, науки и образовании и лично А. А. Гришину; Фонду поддержки и развития научных и культурных программ им. Ш.Марджани и лично его руководителю Р.Р. Сулейманову.