Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Материалы форумов и конференций
Религиозное образование мусульман Волжско-Сурского региона: исторический опыт, современное состояние, перспективы развития. Сборник материалов к пятилетию ежегодного научно-практического семинара«Рухи мирас» («Духовное наследие»)
24.02.2009

Роль Г. Фаизханова в развитии татарского литературного языка
на примере перевода «Калилы и Димны»

Н. Ф. Исмагилов,
аспирант Института языка и литературы им. Г. Ибрагимова (Казань)

 

В татарской литературе конца XIX века значительное место занимают произведения, проникшие из литератур Востока в форме перевода, адаптации, трансформации и контаминации, которые по истечении времени, влившись в народное творчество, становятся национальным достоянием.

Одним из произведений, пользовавшихся большой популярностью, была всемирно известная книга «Калила и Димна», которая издавна была распространена у татар в разных формах и вариантах: как в оригинале, так и в переводах (до середины XIX века в рукописях, а в конце XIX – начале XX веков – в виде печатных изданий).

В данном случае считаю необходимым обратить внимание на две печатные книги: одна из них – перевод на татарский язык просветителем Габдулгаллямом Фаизхановым, вышедшая тремя отдельными книгами в 1889–1891 годах; другая – арабский оригинал, напечатанный в Казани в 1910 году.

Сначала коротко об истории «Калилы и Димны». Как известно, в III–IV веках в Индии появилось произведение под названием «Панча-тантра» («Пятикнижие»). Слава о нем распространилась и в других странах. В 531–579 годах древние персы переводят его на свой литературный язык пехлеви. Затем выдающийся арабский прозаик, перс по происхождению, Абдаллах Ибн аль-Мукаффа (VIII век) переводит его со среднеперсидского на арабский язык и называет «Калила и Димна». Ибн аль-Мукаффа сделал этот перевод в назидательных целях и поднимает в нем вопросы общественных отношений, этики и морали. Особое внимание прозаик уделил взаимоотношениям правителя и подданных, причем идеальный правитель, по мысли трактатов, должен быть справедливым, непадким на лесть, осторожным в подборе помощников и неторопливым в государственных делах. В занимательной притчевой форме в сознание читателя внедряются этические принципы, проповедуются великодушие и отвага, чувство долга и дружбы, благочестие и воздержание. Правителям рекомендуется проявлять кротость и разумность, сдержанность и милосердие, дальновидность и осторожность в политике и назначении должностных лиц. Некоторые притчи «Калилы и Димны» напоминают басни Эзопа, другие представляют собой увлекательные рассказы, перемежающиеся диалогами, в которых можно усмотреть зачаточные формы драмы.

На арабский перевод обратили внимание многие. Уже в начале XIII века был сделан перевод с арабского на древнееврейский, послуживший основой перевода на латинский язык, а затем на западноевропейские.

Персидский перевод «Калилы и Димны» был выполнен в 1144 году Низамеддином Насраллахом и послужил основой целого ряда переводов, в том числе и на тюркские языки.

В 1762 году перевод с латинского на русский был осуществлен Борисом Волковым и назван «Политические и нравоучительные басни Пильная, философа индийского».

Таким образом, эта книга обошла весь культурный мир.

О проникновении «Калилы и Димны» в среду поволжских татар в довольно ранний период свидетельствуют рукописи татарских переводов, хранящихся в рукописном отделе библиотеки Санкт-Петербургского отделения Института востоковедения и в научной библиотеке Казанского университета. Некоторые из них относятся, по всей видимости, к концу XVIII века, другие – к началу XIX столетия. Исследователь этих рукописей Дж. Зайнуллин считает, что существует вероятность перевода «Калилы и Димны» на татарский язык уже в XIV–XV веках. Исследовав рукописный экземпляр, хранящийся в Казанском университете, сравнив его с критическими арабскими текстами (парижский 1816 года и бейрутский 1899-го) и установив довольно полную идентичность, он приходит к выводу, что татарская рукопись – более ранний перевод и, вероятно, единым источником для этих трех книг послужил другой, четвертый, более древний арабский оригинал[1].

Это великое произведение древности в каждой новой эпохе раскрывается по-новому и, несколько видоизменяясь в некоторых внешних чертах, начинает отвечать новым литературным и идеологическим запросам. Это наблюдается и в татарской литературе XIX века. В конце того столетия татарские просветители вновь обращаются к забытым произведениям и начинают использовать их в своих целях. Это было вызвано еще и потребностями книгопечатания.

В 1888 году татарский просветитель, переводчик многих восточных полуфольклорных повестей, в том числе всемирно известного «Тутыйнамэ» («Сказки попугая», 1887 год), Г. Фаизханов сделал новый перевод «Калилы и Димны» с арабского языка и издал его в трех книгах: в 1889 году – две книги и еще одну – в 1891-м. На этот раз новый перевод заинтересовал и русских востоковедов. Что же представлял собой этот перевод?

Перевод Г. Фаизханова заметно отличается от арабского оригинала и других. Он свободный, адаптированный, локализованный.

Введение книги, в котором раскрываются причины изложения басен о животных и зверей и их суть, написано Г. Фаизхановым совсем в другом ключе. Он опускает главу об отправке врача Барзуи в Индию за «Калилой и Димной», также главу Ибн Мукаффы и начинает книгу с описания индийского царя Дабшалима.

Справедливый и добрый царь Дабшалим видит пророческий сон. В нем он встречает белобородого старика, который сообщает, что Бог доволен им и за его благодеяния хочет наградить. Старец повелевает царю на следующее утро прийти на встречу в указанное место.

Утром Дабшалим обнаруживает пещеру и в нем прежнего старика, который благодарит его за приход и указывает, где прятаны сокровища. Слуги царя вскапывают это место и находят там много золота, серебра и драгоценных камней, в том числе и маленький сундук с письмом на древнесирийском языке. Там на белом атласе были написаны четырнадцать очень ценных завещаний, предназначенных царю.

Дабшалим использовал найденные сокровища для нужд своего государства и бедняков. Но в душе у него было одно страстное желание: он хочет путешествовать и увидеть далекие Серендипские острова. Ему кажется, что пришло время отправиться в путь. О своем намерении он объявляет своим визирям. Те советуют ему отложить путешествие, пугают его различными трудностями в пути и в доказательство рассказывают различные притчи из жизни птиц и зверей. Но Дабшалим все-таки отваживается на путешествие и отправляется в Серендип. После посещения города в окрестностях, у подножия горы, он обнаруживает пещеру, светящуюся изнутри каким-то таинственным светом. Он входит в пещеру и встречает там старого философа – благочестивца Бидбу. Дабшалим спрашивает философа о смысле четырнадцати завещаний, и Бидба (Байдаба) рассказывает ему четырнадцать рассказов о животных и птицах, в ярких примерах объясняющих смысл тех завещаний.

Как видно из вышесказанного, Г. Фаизханов написал явно отличающееся от арабского оригинала введение, творчески переработав сюжет и тем самым приблизив его к традициям, которые издавна существовали в татарской литературе.

В основной части Г. Фаизханов следует композиции арабского оригинала, но в содержании и стиле его изложения чувствуется явно авторское начало, локальная адаптация, следование татарским традициям. Переводчик старается писать на легко понятном каждому простому человеку разговорно-литературном языке, употребляет диалектные слова, фразеологизмы, присущие народному разговорному языку. Приведем некоторые примеры:

• Ашап йөрәген ялгарга бер кабым ит тә таба алмады (63 бит).

• Казый карт карга иде (73 бит).

Син кылыч кебек ике йөзлесең – һәркайякка йөз куясың, чабасың, вә елан кебек ике теллесең – һәркемгә тисәң – чагасың (75 бит).

• Балыгы булмаса, шурпасы да ярар (2 җилд, 3 бит).

• Тамгыңны тәртә буе сузма (4 бит).

• Ике бозауга кибәк аера алмаган ахмак түгелдер (9 бит).

• Дуадак, мәсәлән, никадәр олуг жәсәдле булса да, йомырыктай гына лачын аны ертадыр (1 җилд, 37 бит).

• Күзеңне тоздай итеп, юкка йөгермә (4 бит).

• Яхшы ат белән үлмәк яман ат белән терек булмактан яхшырактыр. Һәркайсы бер якка сыздылар (31 бит).

• Бер якка шылды. – Ул чокырның эче бернәрсэнең нурыннан балкыган, әйтерсең караңгы кичәдә ай тулган.

Таких примеров очень много. Г. Фаизханов в основу языка своего повествования берет средний диалект, язык «казанских мусульман», как он сам заявляет в предисловии книги. Но проступают элементы и западного диалекта, потому что автор родился и провел детские годы в среде мишарских татар, и это оставило в его памяти, лексике неизгладимый след.

Язык Г. Фаизханова яркий, живой, богатый удачными сравнениями татарской народной речи, в некоторых местах – плавный и скромный, иногда упругий и цветастый, полный иносказаний и метафорических выражений. Приведем для примера отрывок из первого тома:

Бер ярлы карчыкның бер мачесе бар иде. Карчыкның бик фәкыйрьлегеннән, мачы «яхшы ашлар» дигәнне ашау түгел, төшендә дә күрмәгән иде.Әгәр бер тычкан тотса, моны олуг бәхет, дәүләт саный иде, вә ничә көн куанып, аны теш даруыдай газиз тотып, аз-аз гына ашый иде. Соңра, ите беткәч, чәчрәгән каннарын ялап вә торгам урынын иснәп, нәфесен юатыр иде.

Шулай, мачы карчыкның өендә күп ачлыклар вә михнәтләр чикте. Bә бик арыкланып, урак кеби бөгелде.

Беркөн өйнең тупраксасында дәрманы бетеп, бер кабым аш та-барга кайгыртып ягпа иде. Күршедә бер мачы күрде: кем күзләрен йолдыз кеби ялтыратып, мыекларын кабартадыр, вә тиресе кондыз кеби тулкынланып торадыр. Үзе көрлектән ары-бире сикереп уйный иде...

Как видно из вышеизложенного текста, Г. Фаизханов умеренно употребляет арабские и персидские заимствования. А употребленные заимствования, занявшие прочное место и в литературном, и в разговорном языке, понятны народу. В его переводах, в «Тутыйнамэ» и особенно в очень талантливо выполненной «Калиле и Димне», явно сказывается цель автора создать новый литературный язык в противовес писателям того времени, использовавших классический язык, полный арабских, персидских и турецких слов. Об этом он говорит в предисловии: «Я, слуга народа, казанец Габдулгаллям Фаизхан-оглы, с целью исправления и усовершенствования своего татарского народа и с целью создания руководства, предназначенного детям для изучения тюркского языка, решился переводить с арабского языка на язык казанских мусульман в 1305 году хиджры и закончил этот первый том в 1306 году хиджры».

Отсюда видно, что Г. Фаизханов, как и просветитель Каюм Насыри, ставит перед собой ясную цель создать новый литературный язык на основе современного. Он, как и Насыри, называет свой народ этнонимом «татары» вместо широко распространенного в то время в народе самоназвания «мусульмане». Так, в тексте своего перевода он оговаривается перед некоторыми выражениями словами «как говорят наши татары». Например: «Вэ бере шул кадар гафил имеш, татар эйткэндэй, ике бозауга кибэк тэ аера белмэй имеш» (70–71 бит).

Г. Фаизханов удачно переделывает оригинал, приспосабливаясь к эстетическому восприятию своего народа, преобразует некоторые детали, атрибуты и явления на локальные, которые усиливают эффект восприятия и занимательность и более понятны и близки народу.

Подтверждает это и известный татарский литературовед Х. Ю. Миннегулов, исследовавший композицию «Калилы и Димны»: «...Переводчик, учитывая духовные потребности и эстетические запросы татарских читателей конца XIX века, исходя из сложившихся традиций родной литературы, внес определенные изменения и дополнения в “Калилу и Димну”; в татарском тексте в описании действий, изложении событий усилены детализация и мотивация. Частично наблюдается и адаптация текстов к татарской действительности»[2].

Как просветитель Г. Фаизханов не ограничивается целью усовершенствования литературного языка. В своем вольном переводе он тонко проводит и другие просветительские идеи, рассматривает вопросы общественных отношений, этики и морали. Он называет «Калилу и Димну» «удивительным произведением». Так он оценивает его гуманистическое, общечеловеческое значение, эстетическое совершенство, глубокое воздействие на детские души; посредством этих увлекательных рассказов, притч стремится к обретению татарским народом духовного удовлетворения и развития в нем гуманистических идей.

Г. Фаизханов, тонко чувствуя современное ему положение и условия жизни татарского народа, в иносказательной форме проводит свои идеи, призывает не терять самообладание и выдержку в трудных условиях и готовиться к будущей освободительной борьбе. Например: «Замана михнәтләрендән вә мәшәкъкатләрендән кешенең күңеле ялыкмасын. Алга алган эшләрендә һиммәтен бушатмасын. Аньң өчен: кем пәйгамбәрләр вә олуглар михнәт күрэ килгәннәрдер ва белексез җаһилләр зәвык вә сафалар серә килгәнләрдер. Бәлки михнәтләрчә сабыр итеп вә катылыклар килгәндә күңелен юатып, үз эшендә бәрк (нык. – Н. И.) булсын. Вә бер эшнең үзе мөмкин вә гакыйбәте мәхмүд (мактаулы. – Н. И.) булса, бер-ике дәфга (мизгел. – Н. И.) уңмагандан аны ташламасын, бәлки аны фигыльгә китерергә дәхи күбрәк һиммәт итсен» (т. 1, с. 6).

Рассматривая разностороннюю деятельность Г. Фаизханова, историк М. А. Усманов делает вывод: «Таким образом, перед нами не просто переводчик или рядовой популяризатор науки и не только разносторонне образованный человек, сведущий в вопросах филологии, истории, но и весьма своеобразный мыслитель, оперирующий сложными понятиями общественно-социальных явлений, отвлеченных научных категорий»[3].

На основании результатов изучения литературной деятельности Г. Фаизханова можем твердо сказать: он не только талантливый переводчик, но и писатель, внесший заметную лепту в развитие, усовершенствование нового литературного языка. Его литературное наследие имеет полное право занять достойное место в нашей современной книжной культуре. Издание хотя в одном томе его «Тутыйнамэ», «Калилы и Димны», «Хикаят ва макалат» было бы достойным памятником верному сыну татарского народа, «слуге нации» Г. Фаизханову, призывавшему каждого оставить после себя доброе имя в памяти народа и оставшемуся верным своему призыву.


[1]     Зэйнуллин, Щ. «Кэлилэ вэ Димне» татар едебиятында / Щ. Зэйнуллин // Казан утлары. – 1984. – № 6. – С. 156–156.

[2]     Миннегулов, Х. Ю. Татарская литература и восточная классика / Х. Ю. Миннегулов. – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1993. – С. 258–259.

[3]     Усманов, М. Заветная мечта Хусаина Фаизханова / М. Усманов. – Казань, 1980.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.