Религиозное и светское образование
как инструмент сохранения исторической памяти татар-мишарей

О. Н. Сенюткина
профессор кафедры культурологии и истории
НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, д. и. н.

Сразу обозначим важный тезис: без образовательного процесса общество не может жить, оно погибает. Только при передаче знаний и опыта от поколения к поколению оно живет. Причем знание должно быть достоверным, иначе подрывается вера в него. Человек, далекий от истории, узнав о каких-либо фальсификациях, сразу может перенести недоверие на все исследования историков, в том числе весьма и весьма добросовестных, и даже прийти к мысли об отрицании истории как науки.

Татары-мишари нашего региона, традиционно мусульмане, имеют полное право гордиться накопленным в сфере образования опытом. В каждом селении работали мектебе или медресе, дети обучались азам мусульманского вероучения. Как бы сегодня люди ни относились к религии, она закладывала нравственность, духовность. Другого рычага приобщения к Добру просто не существовало.

Но что произошло в историческом процессе на рубеже XIX–XX вв.? Новые веяния стали приходить на Нижегородчину извне. Они происходили от тех общественно-политических деятелей из татарской среды, которые получали светское образование либо в Европе, либо в России. Под их влиянием часть молодых имамов Нижегородчины стали обновлять процесс образования в местных учебных заведениях: обучать татарскому языку, русскому языку, арифметике, геометрии, биологии и т. д. Хорошо это или плохо? Конечно, хорошо, в том смысле, что стал расти качественный уровень образования. Но вместе с тем нарушилась традиционность. А это всегда непросто для общества. У нас на Нижегородчине не было противостояния кадимистов, то есть сторонников старой методики образования, и джадидистов. Власти, наблюдая за процессами в мусульманских селениях, не отмечали конфликтных ситуаций, которые имели место в других регионах страны. Более того, подчеркивали, что качество обучения, осуществляемого молодыми новометодниками, выше.

Но процесс развития новометодных школ был прерван революциями 1917 года. В результате особенностей жизни в XX столетии, в советские времена, все, что было связано с традиционным религиозным образованием, следовало забыть. Общество становилось все более атеистическим с точки зрения идеологии. Это означало, что знания о прошлом религиозного образования и в целом жизни приходов (махалля) не поддерживались, терялись. Что-то оставалось в памяти на уровне устной традиции, но и эти знания с уходом людей из жизни терялись. А образовательная сила нижегородских татар-мусульман как раз и заключалась в религиозном знании. Мало кто из нижегородских селений приобщался к знанию светскому. Такие имена – исключение. Например, Хусаин Фаизханов, знаменитый уроженец Сафаджая, соединявший в своем мировоззрении богословские и светские элементы. Но и он в середине XIX столетия неоднозначно воспринимался односельчанами: были люди, его осуждавшие за уход от традиционного знания и выход в знание светское.

В конце XX века наступил момент резких перемен в России. Встал вопрос об изученности татаро-мусульманской составляющей в истории нашего края. Стало очевидным, что материал надо собирать по отдельным деталям, фрагментам, чтобы сложилась некая общая картина. Некоторые сюжеты поднять можно было только по архивам. И вот тогда Духовным управлением мусульман Нижнего Новгорода и Нижегородской области с целью углубления имеющихся знаний о крае и месте в его истории тюркских народов, мусульман по вероисповеданию, и было инициировано исследование истории нижегородских татарских мусульманских селений.

Рабочий коллектив в составе историков С. Б. Сенюткина (руководитель), О. Н. Сенюткиной и Ю. Н. Гусевой строил свою работу на основе изучения имеющихся архивных источников и историографии. Итогом стало написание ряда монографий, научных статей, защита двух диссертаций: одна – на соискание ученой степени доктора исторических наук и вторая – кандидата исторических наук. По сути, возникло новое направление в нижегородском краеведении – тюркологическое: оформилась его историческая составляющая.

Были охарактеризованы основные тенденции становления и развития татаро-мусульманских селений края, и существующих ныне, и исчезнувших к настоящему времени. Дело в том, что имеющиеся в распоряжении ученых письменные источники не дают информации по истокам ныне существующих татаро-мусульманских селений юго-востока края ранее середины XV – начала XVI вв. О тех татарских деревнях, которые не сохранились до нашего времени, имеются обрывочные сведения.

Устная народная традиция восходит иногда к временам незапамятным и является достаточно противоречивой в силу особенностей передачи знаний и несовершенства памяти человеческой.

В результате проведенной историками работы стала очевидной необходимость осуществления археологических исследований на территории региона. Эта же идея высказывалась неоднократно учеными-краеведами на научных конференциях – Фаизхановских чтениях, регулярно проводимых ДУМНО и РНКАТНО.

Только междисциплинарный подход, в частности соединение усилий историков и археологов, может придать новый импульс тюркологическим исследованиям на территории Нижегородчины. Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, Научно-исследовательский институт им. Х. Фаизханова начали реализацию целевой научно-исследовательской межрегиональной программы «Материальная культура народов Волго-Окского региона в эпоху средневековья: формирование и развитие», которая рассчитана на 2007–2010 гг.

Следует отметить, что работа, проведенная археологами на территории Нижегородской области в целом, довольно значительна: известно около трех тысяч археологических памятников. Они представлены стоянками, селищами, городищами, святилищами, курганными и грунтовыми могильниками и охватывают широкий хронологический диапазон – от эпохи мезолита до позднего средневековья. Вместе с тем на исторической территории компактного проживания нижегородских татар (Сергачский, Краснооктябрьский, Пильнинский, Спасский районы) археологических исследований практически не проводилось.

Все наиболее известные археологические памятники Нижегородчины (стоянка Новошино, Сейминский могильник, Безводнинский могильник и др.) обнаружены вне этого региона. Некоторое исключение составляют раскопки средневековых мордовских могильников в городе Сергаче, которые относятся к началу археологического изучения края (конец XIX века).

Некоторые, имеющие «тюркские следы» (по письменным источникам), арзамасские места исследуются на предмет мордовских могильников.

Золотоордынский фактор на территории Нижегородского края прослеживается по ряду серьезных находок кладов, монет и пр. в разных районах области.

Однако написание истории нижегородских татар выявило, что до наделения землей служилых татар, которое происходило по решению государства с конца XVI – начала XVII вв. и до 1674 года (последнее наделение на территории, где ныне расположена деревня Татарская Медяна), на землях, куда приходили служилые, жили люди, не являвшиеся «государевыми». Следовательно, движение в глубь веков по реконструкции более ранней истории татарских селений и установлению истоков проникновения Ислама на территорию Нижегородского региона может идти дальше. Кроме того, сопоставительный анализ исторических сведений из источников разного характера (выписи из отказных, отдельных, межевых, приправочных книг), имеющиеся генеалогические древа, мечетские записи селения Сафаджай позволяют утверждать, что деревни могут иметь более раннюю, нежели середина XV века, историю.

В ходе полевых исследований в татарских деревнях Нижегородчины, проводимых группой под руководством С. Б. Сенюткина, выявлены некоторые «отправные точки» для археологических изысканий.

Наиболее перспективными, на наш взгляд, могут быть раскопки в деревнях, письменная история которых имеет давние корни, а именно: Большое Рыбушкино, Петряксы, Овечий Овраг, Сафаджай (ныне Красная Горка), Старомочалей, Чембилей. У деревень Сафаджай, Мочалей и Большое Рыбушкино были отмечены курганы еще в начале XX в. Симбирской НГУАК.

Небезынтересны были бы археологические исследования на территории Арзамасского района, где располагались тюркские центры ордынского времени.

Исследования археологов могли бы помочь в решении целого ряда научных проблем, требующих комплексных исследований:

– подтверждение или опровержение существующих версий по этногенезу татар-мишарей;

– прояснение характера сурско-свияжской (балановской) культуры, выделяемой сегодня археологами как самостоятельной, имеющей распространение на территории Нижегородской, Пензенской областей, в Чувашии, Мордовии и частично в Татарстане, может ли она быть одним из компонентов формирования татар-мишарей;

– выявление уровня влияния Волжской Булгарии на нижегородские земли;

– прояснение вопроса о проникновении тюрок на земли юго-востока области;

– уяснение истоков пребывания тюрок на крайнем юго-западе области в ордынский период и др.

Но то, что делалось и делается нижегородскими учеными-историками и археологами, воспринимается среди жителей татарских деревень по-разному. Мне приходилось слышать много искренних слов благодарности – за это спасибо. Но есть и утверждения такого рода: какая нам польза от академических изданий, монографий, защит научных работ на соискание той или иной степени. Как это нам может помочь? Можно сказать, и в таких репликах есть рациональное зерно.

Но, прежде чем знание становится упрощенно-популярным (это не значит искаженным), оно должно быть выверено учеными, описано на уровне научных монографий. Только научное знание можно подать в виде научно-публицистического, или учебного, или учебно-методического. Иного пути нет. Иначе – погружение в миф и недостоверность.

Могу напомнить, что ситуация в нашем регионе уникальна в том смысле, что исторический материал уже накоплен или находится в стадии разработки. Далеко не каждый регион может использовать в просветительской работе такое количество изданий по мусульманской и татарской тематике. Это усилия ДУМНО и его издательской структуры.

Значит, созрел момент для изменений: перевода «академического жанра» в «учебно-методический». Говоря иными словами, наступило время написания учебника по истории нижегородских татар. Ни одна из известных мне работ местных краеведов не может рассматриваться как учебник или учебно-методическое пособие. Такая литература должна быть написана простым доходчивым языком с учетом возраста обучаемого.

И творческие силы, и накопленный материал, и материальные возможности на сегодня у татар-мусульман Нижегородчины имеются. Дальше дело за трудом, кропотливым трудом по написанию учебника. Этот учебник можно будет адресовать и светским школам, работающим по государственным стандартам (в рамках регионального компонента), и религиозным учебным заведениям. Предлагаю обсудить эту идею и в случае положительного решения внести в резолюцию конференции.

Думаю, что наличие признанных в научном мире публикаций нашего коллектива дает мне некоторые основания высказать свои соображения по поводу предложенного празднования 400-летия возникновения татарских деревень на нижегородской земле (XVII–XX вв.).

Обращение к властям с просьбой поддержать идею празднования такой нелепой, с точки зрения историка, даты является по меньшей мере непродуманным и необоснованным деянием.

1. Тюркский компонент в культуре Нижегородского региона восходит к периоду влияния на нижегородские земли, располагавшейся по соседству Волжской Булгарии. Влияние мусульманской Волжской Булгарии на соседние территории не подвергается сомнению специалистами и требует дальнейшего исследования.

2. Реалии XIV–XV вв. тесно увязывают сюжеты истории Нижегородского края, прежде всего арзамасских мест, с событиями, происходившими на всей территории Орды. В истории Орды коренятся процессы рождения Российского централизованного государства (в том числе и вошедшего в подчинение Москве Нижегородского княжества). Тесные взаимодействия всех народов, которые обитали в пространстве Золотой Орды, также никто из ученых не опровергает. Этот сюжет продолжает оставаться в поле зрения исследователей.

3. Татары Нижегородчины (деревни Пары и ее окрестностей) помогали Ивану Грозному в походе против Казани в середине XVI века согласно устной традиции, что косвенно подтверждается письменными источниками.

4. Известны письменные сведения о существовании татарских деревень Нижегородчины до XVII столетия (Пара, Рыбушкино, Сафаджай, Петряксы и др.).

Все перечисленные сюжеты из истории Нижегородского региона ставят под сомнение правильность выдвинутой активистами «Туган Яка» идеи о праздновании 400-летия рождения татарских деревень.

К тому же в сочинениях А. М. Орлова содержится много ошибочных заявлений по истории селений края. Если татарская общественность сочтет это необходимым, я могу дать критический анализ всех материалов господина Орлова, опубликованных им, в частности, на страницах «Туган Яка». До сих пор никаких предложений по проведению открытой дискуссии со стороны Алимжана Мустафиновича ни мне, ни другим историкам, с которыми я работаю, не поступало. Хотя поток бездоказательных обвинений в адрес нашей группы, особенно после смерти ее руководителя, становится все более мощным. И это происходит на фоне тех благодарностей, которые я слышу по поводу нашей работы от читателей книг по истории татар края, издаваемых ДУМНО.

Увязка предполагаемого праздника – 400-летия татарских селений Нижегородчины – с Днем единства кажется еще более нелепой. Некоторые татарские селения к периоду движения ополчения Минина и Пожарского на Москву уже перестали существовать вследствие передвижения служилых людей с арзамасских земель на алатырские. В ополчении принимали участие и татары, и чуваши, и марийцы, и мордва, и, конечно же, русские люди. Но это совсем не означает, что все служило-татарские селения Нижегородчины были «поставщиками» ополченцев. Например, деревня Татарская Медяна сформировалась только в 1674 году, много позже Смуты и т. д.

И еще одно соображение, которое ставит под сомнение необходимость такого праздника, который предлагается газетой «Туган Як». В условиях многоэтничного региона, каким является Нижегородчина, из предложенного следует, что нужно определиться с аналогичными праздниками для всех этносов, населяющих край. Мордва, марийцы, например, как коренное население региона вправе поставить вопрос о каких-то своих приоритетах со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Думаю, что для российского сообщества сегодня актуальнее отмечать День единства так, как он предложен властями, – в первую очередь как День добрых дел.

Что касается истории, то каждый народ имеет право знать свою историю. Ее исследование учеными – это постоянное обогащение исторической памяти всех этносов, живущих на территории Нижегородского края. Искажение истории, закрепленное к тому же в памятных датах и праздниках, на наш взгляд, совершенно недопустимо. Думаю, что идея ДУМНО по проведению Дня исторической памяти татар-мишарей Нижегородчины может быть поддержана и реализована в дальнейшем.