И. Тауфик,

д.филос.н. проф. Московского педагогического государственного университета

Модернизм и плюрализм как императивы современной религиозной педагогики

Нижеследующие замечания относительно содержания, формы и перспектив современного мусульманского образования построены преимущественно на основе личного опыта работы как в сфере мусульманского образования, так и на педагогическом поприще в рамках светских университетов.

Говоря о содержании религиозного образования, нам хотелось бы, прежде всего подчеркнуть, что на всех его этапах и во всех его звеньях оно должно быть по-современному интеллектуальным и прогрессивным. Религиозные педагоги, как и религиозные деятели вообще, должны осознавать свою великую ответственность перед современной молодежью: консервативное цепляние за традиционные мировоззренческие образы и социальные нормы, вырабатывавшиеся в условиях средневекового общества и учитывавшие ментальность людей той эпохи, способны отторгать основную массу молодежи от самой религии, толкая ее в объятия секуляризма, атеизма и – что ужаснее всего – всевозможных сатанических сект. В этом отношении опыт христианского Запада весьма поучителен.

Поэтому современное мусульманское образование должно ориентироваться на аллегорический подход (тавил) ко многим традиционным положениям священных текстов. Нынешнюю ментальность больше не удовлетворяет, например, средневековое, буквалистское толкование арш и курси (как «престола» и «подножия» Бога) или «семи небес» (как «семи сводов» или «семи концентрических сфер»). Все более и более неприемлемым становится и буквалистское понимание повествований Корана и Сунны о «шести днях» творения мира, о возникновении человека (Адама и Евы) и о домусульманских пророках. Аллегорическая интерпретация особую актуальность приобретает в отношении эсхатологических тем: близкий «конец» света; Гог и Магог (Йаджудж и Маджудж), живущие за «плотиной» и готовые обрушиться на мир; Антихрист-Даджжаль, закованный на некоем острове, и т.п.

Модернизм требует и динамического подхода к социально-политическим предписаниям религии. В этой сфере абсолютными, вечными могут быть только общие принципы (“равенство”, “справедливость”, “свобода” и т.п.); все остальное –
относительно, преходяще. Введенная исламом великая социальная реформа (в том числе, касающаяся положения женщины, рабов) была, по-видимому, максимально возможной, реалистической в ту эпоху. Современность требует развивать дальше заложенный в Коране и Сунне реформаторский потенциал, шире и глубже проводить свойственную им эмансипирующую тенденцию.

Крайне важно также учитывать, что для современного человека религиозность выражается, прежде всего, в духовных, моральных ценностях. Приходится, к великому сожалению, констатировать, что средневековые “канонические” своды хадисов не уделяли должного внимания этической проблематике. В частности, ни один из шести сводов не сохранил для нас текста какой-либо из пятничных проповедей, которые Пророк, согласно преданию, еженедельно, в течение более десяти лет мединского периода, читал своим последователям (зато сколько хадисов об интимной, супружеской жизни Пророка!). Не нашлось места для этики и среди традиционных религиозных дисциплин, преподававшихся в мусульманских образовательных учреждениях.

Современное мусульманское образование/просвещение призвано также содействовать духовному единству мусульманской уммы. Давно установившийся плюрализм в отношении мазхабов (четырех суннитских и шиитского/джафаритского мазхабов) должен быть расширен до охвата других толков, в частности, зайдитского и ибадитского. Но сегодня актуальна задача сближения мусульман не только в практической сфере (фикхе), но и в теоретической: сближение суннизма и шиизма; суфизма, калама (с тремя его школами - матуридитской, ашаритской и мутазилитской) и фальсафы.

В этих целях необходимо более последовательно (вслед за имамом Абу-Ханифой) воспитывать новые поколения мусульман в духе известного хадиса о разнообразии во мнениях мусульманской общины как о знамении Божией милости. Надо оставить в прошлом сектантско-изоляционистские (эксклюзивистские) притязания, спекулирующие на хадисе (достоверность которого весьма спорна) о разделении ислама на 73 толка, из которых спасения удостоится только один. Пора брать на вооружение ту формулировку этого хадиса, к которой склонялся великий аль-Газали: «72 толка будут спасены, а обречен – лишь один».

С таких толерантно-плюралистических позиций мусульманские учебники должны освещать иудейское и христианское (особенно православное) вероучения. Необходимость освещения этих вероучений продиктована не только «прагматическими» соображениями, связанными с фактом проживания мусульман в иудейско-христианском окружении, но также и факторами «теоретического» характера – требованиями более глубокого постижения самой исламской веры, которую с иудаизмом и христианством объединяет и идея единобожия, и близкое видение истории, и общие этические принципы. Изучение иудаистско-христианских откровений важно и для выяснения исторической эволюции способов Божиего обращения к человечеству. При изложении иудейской и христианской религий мусульманские учебники, отстаивая правоту своей веры, вместе с тем должны быть предельно доброжелательными, следуя коранической заповеди спорить с «людьми Писания» не иначе как «наиблагообразнейшим образом».

Этот конструктивный диалог прежде всего призван выявить общие для трех авраамических религий духовные ценности. Восприятие иудаизма не должно быть отягощено воспоминаниями о тех или иных исторических инцидентах, преимущественно политического характера (от столкновения Пророка с мединскими иудеями до современного противостояния с сионизмом). Современным педагогам не подобает воспроизводить средневековое понимание идеологической полемики Корана с некоторыми иудейскими группами (в частности, касательно догмы об Ездре/Узайре как «сыне Божием», антропоморфического понимания Бога), распространяющее ее на иудаизм в целом. Им также не приличествует продолжать средневековую практику приписывать всему христианству вульгарное, примитивное толкование Троицы и богосыновничества, имевшее место среди определенных христианских сект Аравии, против которых собственно и выступал Коран.

Относительно же формы мусульманского образования в условиях современной России, его организационно-институционалистской стороны, нам хотелось бы высказать следующие замечания. По-видимому, нам пора остановить или максимально ограничить заимствованную из других культур (но мало соответствующую мусульманской традиции) практику формирования профессионального священничества – людей, целиком посвящающих себя обслуживанию культа и живущих за счет такого обслуживания. Жизнь имама Абу-Ханифы и многих других выдающихся богословов ислама, помноженная на современные реалии ряда мусульманских стран, показывают нам иную альтернативу, при которой собственно религиозная деятельность (включая обслуживание культа) может выступать в роли дополнительного занятия, «второй», но не основной специальности.

Традиционная система типа мектебе выполняла задачу, которую в современном обществе выполняют дошкольные и начальные светские учебные заведения, а именно овладение грамотой. Наличие этих светских учреждений позволяет мусульманскому начальному образованию сосредоточиваться на собственно религиозном воспитании, которое можно организовать на факультативной основе, в рамках тех же светских учреждений. Более того, образовательный процесс (как на начальной стадии, так и на последующих) необходимо переориентировать с традиционной модели «учитель–ученик» на современные модели обучения, использующие преимущественно технические средства передачи информации (аудио- и видеокассеты, CD – диски, DVD – диски, Интернет и т.п.).

Радикально следует пересмотреть взгляд на среднее и высшее религиозное образование. Как педагогический опыт зарубежных мусульманских стран, так и реальная ситуация в современной России (характеризующаяся скудостью материальных и, особенно, интеллектуальных ресурсов) подталкивают к тому, чтобы систему среднего и высшего религиозного образования построить на светских стандартах, придавая медресе и «мусульманским университетам» статус среднего и высшего учебного заведения (с подчинением общим правилам государственной аккредитации и выдачей дипломов государственного образца). С тем же успехом среднее и высшее религиозное образование можно осуществить в рамках светских школ и университетов. По аналогии со школами с углубленным изучением математики или иностранных языков, целесообразно организовать школы с углубленным изучением религиозной культуры. В отличие от религиозной веры религиозное знание, религиозная культура – подобно философской, художественной и другим видам культуры – пригодна для преподавания на светских началах и в светских учреждениях. И было бы неоправданно расточительным не воспользоваться предоставляемой светскими учреждениями Российской Федерации возможностью получить в них высшее религиозное образование (в частности, в рамках специальности «богословие»).

Подобная перспектива имеет еще то преимущество, что дает ученику, студенту большую свободу при выборе жизненного пути и возможность корректировки своего первоначального выбора. По окончании средней религиозно-светской школы можно продолжать учебу в светских высших учебных заведениях. Выпускники школ и университетов могут работать как в религиозной области, так и в светской.

И последнее. Образовательно-учебные программы должны быть «патриотичными», обращенными к духовному наследию видных мыслителей российской уммы, прежде всего, реформаторского толка. Возрождение этого наследия является не только долгом памяти или предметом национальной гордости. Неоджадидизм призван показать российскому обществу (и миру в целом) пример современного, толерантного и либерального ислама.