Д.В. Мухетдинов,
Директор Нижегородского исламского медресе «Махинур»

Исламское образование в России

Вслед за наступившей свободой совести в начале 1990-х годов все религиозные общины переживают бум своего возрождения, и одно из самых заметных мест в этом плане принадлежит мусульманской умме России. По всей стране открываются десятки исламских медресе и сотни или даже тысячи курсов по изучению основ религии; многие из медресе учреждаются на месте старых, дореволюционных, тем самым автоматически закрепляя за собой имидж «возрожденных» некогда общепризнанных центров по исламскому богословию. При ближайшем рассмотрении независимому наблюдателю, конечно, становилось очевидным, что ни о какой преемственности традиций между дореволюционными медресе и современными учебными заведениями – пусть даже с тем же названием и в том же здании – не могло быть и речи, поскольку слишком огромным, непреодолимым был разрыв между прошлым и настоящим. Непреодолимость двух систем исламского образования – дореволюционного и современного – состояла даже не в том, что прошло слишком много времени между этими двумя всплесками мусульманской активности, но на совершенно ином уровне: неузнаваемо изменилось общество, начиная со среды обитания и образа жизни и заканчивая общим менталитетом и социальным положением человека. Тем не менее, мы продолжали апеллировать к прошлому, игнорируя нашу действительность, и более того, молодежь из числа мусульман в 1990-х гг. активно откликалась  на призыв обучаться религии предков в самом престижном – «со времен Габдуллы Тукая» – исламском медресе в N-ном городе.

По прошествии нескольких лет стало ясно, что многочисленность мусульманских учебных заведений, их стремление продолжить историческую традицию дореволюционных времен, их пафосные названия не стали панацеей от всеобщей бездуховности, и более того – не удалось справиться с самой главной задачей, лежащей перед нами, – создания широкой и значимой прослойки грамотных специалистов в области исламского просвещения и проповеди. Могло ли быть иначе, учитывая то ужасное состояние, в котором находилась религия после семидесяти лет ее тотального подавления? Наверное, и нынешним, пусть и малозаметным, результатам  в исламском преподавании нужно радоваться, постоянно сравнивая их с периодом забвения религии. Однако нам все же хотелось бы активизировать деятельность на этом поприще, создать более эффективные условия работы – тем более что мы живем в очень сложное время, время глобального антиисламского заговора, выдерживая при этом многоуровневую конкуренцию со стороны других религиозных и светских групп.

Конечно, нельзя напрочь отвергать все результаты сложившейся в эти годы системы исламского образования, в конце концов, многие из нас получили базовые знания, и не самого плохого качества, в этих медресе. Мы вообще выступаем против принципа «разрушить все до основания, а затем…». Вовсе не разрушать, а созидать на основе того, что наработано за эти годы – вот наша задача. Здесь можно провести аналогию – может быть, не самую корректную, но из нашей действительности – вспомним, сколько футбольных клубов было создано в первые постперестроечные годы, и каждый из них самостоятельно стремился к успеху (как правило, мало чего добившись), однако когда пришло время профессионализма в этой сфере, их  число стало стремительно сокращаться.

Один из первых шагов на пути к созданию эффективного исламского образования в России для некоторых, видимо, нелегкий, но крайне необходимый – унификация учебных заведений в соответствии с той системой, которая существует  в нашей стране в области светского образования. Эта система выверена жизнью, является логичной и полностью соответствует исламской традиции и представляет собой градацию всех учебных заведений на высшие, средние или средне-специальные и низшие. Высшее учебное заведение, институт или университет, дает студенту высшее образование и присваивает соответствующую специальность, причем документы выпускника должны быть признаны государством. Вуз – сложнейшая и уникальная система преподавания, которая может быть создана только на основе соответствующей базы; преподавательский состав вуза состоит из специалистов, имеющих ученые степени в области светских наук или богословия. Вуз обязан иметь государственную аккредитацию. Проблема как раз в том и заключается, что в условиях отсутствия лицензирования религиозных учебных заведений статус института или даже университета может выписать себе любой желающий; естественно, студенты, обучающиеся в таком липовом вузе, даже не подозревают, насколько далека их учебная программа от настоящей, преподающейся в светском институте. Знаете ли вы, сколько так называемых «исламских институтов»  расплодилось на Северном Кавказе? А кто в состоянии сказать, чем выпускник такого института отличается от слушателя обычных вечерних курсов при мечетях?

В нашей сегодняшней действительности никто не возьмется сказать, каков должен быть изучаемый минимум в том или ином исламском учебном заведении, поскольку отсутствует нормативная база, регламентирующая исламское богословское образование в целом. Однако, руководствуясь здравым смыслом и преподавательской практикой, я лично нахожу ненормальным то положение, при котором выпускник казанского «высшего исламского медресе» за 6 лет своего обучения проходит всего 39 предметов (так записано в дипломе), в то время как студенты нашего, «не-высшего» Нижегородского медресе «Махинур» всего за 3 года  изучают 43 предмета. Очевидно, что число предметов, уровень их преподавания может разниться в разных учебных заведениях, но все-таки методические основы преподавания должны быть разработаны и стандартизированы. Именно в соответствии с этими стандартами мы сможем определить, какое учебное заведение соответствует или, наоборот, не соответствует заявленному им статусу, сможем узнать в целом об уровне преподавания в том или ином медресе или Исламском институте.

Продолжая развивать ту систему, которая видится нам в качестве должной и единственно возможной сегодня в России, замечу, что Исламских институтов не может быть много в нашей стране, ибо даже в мусульманских странах с их развитой богословской школой и многовековыми традициями, с поддержкой на правительственном уровне и в соответствующем верующем обществе число религиозных вузов можно пересчитать по пальцам одной руки. Нам представляется очевидным, что во всей Российской Федерации, за исключением Северо-Кавказского региона, должен быть только один Исламский вуз, уже получивший государственную лицензию и имеющий некоторую финансовую поддержку правительства Татарстана – Российский Исламский университет в Казани. Он возник не на пустом месте, но продолжает традицию сложившейся в Казани системы исламских медресе, соответствует требованиям татарско-башкирской богословской идеологии, имеет возможность привлечь к преподаванию высококвалифицированные кадры, в первую очередь, из числа профессуры казанских светских вузов. Мы молим Всевышнего Аллаха о том, чтобы РИУ развивался и дальше в сторону все большего профессионализма. Неразвитость всей системы исламского образования в целом приводит к тому, что разница между уровнем РИУ и медресе не слишком значительна. То есть Исламский университет в Казани дает студенту – по крайней мере, на начальных курсах – примерно  такую же учебную программу, как и медресе, в то время как разрыв между ними, разница в их статусе должна быть. Вероятно, РИУ должен все же ориентироваться на привлечение в ряды студентов, в первую очередь, людей, уже имеющих необходимую первоначальную базу исламских дисциплин – ту самую базу, которую можно приобрести в медресе. Тогда можно будет не тратить драгоценное время, значительные силы и финансовые средства на то, чтобы обучать первокурсников Исламского университета арабской азбуке и коротким сурам Корана. Таким образом, РИУ станет высшей точкой в сфере исламского образования в России. Некоторые могут возразить – станет высшей и недосягаемой для многих желающих, может быть, даже для большинства. Попробую заранее подискутировать: да, мы стоим на той позиции, что богословов с высшим образованием не может и не должно быть много. Возможно, вам уже доводилось слышать позицию нашего Духовного управления: муфтиев в нашей стране, простите за выражение, развелось так много, что либо у нас каждый второй должен быть теологом, либо называющие себя этим «титулом» даже не подозревают, какое значение оно имеет. Сподвижники Пророка (САВ), признанные знатоки шариата, взявшие его из рук самого Посланника Аллаха, боялись выдать фетву, чтобы не угодить в Адский Огонь, обещанный Пророком (САВ) каждому, кто принял неправильное решение. А в нашей стране,  где знатоков шариата просто не может быть много (от силы 4–5 человек), каждый председатель Духовного управления мнит себя муфтием, причем подавляющее большинство из них не в состоянии не только принять, на даже и правильно огласить уже принятую фетву. Мы настаиваем на том, чтобы количество в этой сфере стало переходить в качество. Также и с Исламским вузом – лучше меньше, да лучше (имея в виду качественно и профессионально подготовленных выпускников). Ведь за 4–5 лет невозможно постичь все тонкости исламского знания – а современный имам должен быть еще и грамотным в области светских дисциплин и также в совершенстве владеть несколькими языками. Только такой наставник, проповедник и преподаватель сможет увлечь за собой людей, только высокообразованный религиозный деятель востребован сегодня обществом. А это значит, что надо поступиться количественными показателями абитуриентов Исламского вуза в пользу иных критериев. Российский Исламский университет, если только его руководство имеет намерение достичь значимых показателей в сфере исламского образования, должен будет прийти к выводу о необходимости набора студентов только из числа тех, кто уже имеет  необходимый дисциплинарный минимум.

Этот минимум студент имеет возможность получить в медресе, которое будет соответствовать среднему или средне-специальному учебному заведению. Какие предметы должны изучаться на уровне этого звена? Как уже было сказано, сегодняшняя действительность показала недостаточность исключительно религиозной подготовки без должного уровня светских знаний. Приведу яркий пример: когда я учился в Священной Мекке вместе с десятками других молодых людей из России, с нами был один юноша из Татарстана, который брал дополнительные уроки по Корану и хадисам у местных учителей в Запретной мечети. Один из учителей, руководствуясь доступным ему толкованием Корана, внушил нашему молодому «герою», что именно солнце вращается вокруг земли, но никак не наоборот. Парень был из числа очень набожных, но достаточно ограниченных в своих познаниях мира – он приехал в Мекку, не окончив средней школы. Уверовав во вращение солнца вокруг земли, он стал обучать этой и подобным другим «правильным» мыслям своих товарищей – 15–16-летних юношей из России. Представьте  себе ситуацию, когда этим молодым имамам, получившим образование не где-нибудь, а в самой Мекке, придет время проповедовать в России. Даже в сельской местности, не говоря уже о городе, они не смогут увлечь образованных людей, и снова религия останется уделом стариков и малограмотных женщин. А ведь мы стремимся к построению грамотного исламского общества, привлекательного для всех слоев населения и приемлемого для разных этнических групп.

Медресе должно стать таким учебным заведением, где выходцы из разных социальных классов получали бы не только религиозные знания в том минимуме, чтобы работать имамом-хатыбом или проповедником, но и набор светских дисциплин. Учебная программа медресе должна быть методически выверена и соотнесена с программами профессионально-технических училищ или техникумов. Аккредитацию такие учебные заведения могут пройти не в государственных органах, как в случае с высшим учебным заведением, а в специально созданной комиссии, образованной представителями различных Духовных управлений и РИУ.

Какое количество медресе должно быть в России? Очевидно, что из всех выпускников всех существовавших в последнее десятилетие медресе в нашей стране по своему профилю – в области религиозной деятельности – работает не более нескольких процентов. Это значит, что подавляющее большинство медресе работают, что называется, «впустую», и эффект от их деятельности близок к нулевому. Следовательно, число медресе должно быть резко сокращено. Во всей европейской части России – без Северного Кавказа – должно остаться не более трех профессионально-организованных медресе: по одному в Татарстане, Башкортостане и в Центрально-Европейском регионе. Такое резкое сокращение пойдет только на пользу исламскому образованию в целом. Финансирование медресе – задача, которую должно взять на себя региональное Духовное управление мусульман или же несколько Управлений вместе – оно должно идти по целевому, а не остаточному принципу, однако материально обеспечить 5–10 медресе не под силу никакому, даже самому богатому ДУМ. То же самое касается кадрового состава преподавателей: специалисты не должны быть распылены по одному–два человека на десяток малоэффективных медресе. Пусть лучше будет наоборот: в двух-трех учебных заведениях станут работать по несколько грамотных преподавателей, и именно они вытеснят всех прочих, вошедших в эту систему на волне повышенного интереса к религии, но не имеющих специальных навыков преподавания и соответствующих знаний. Учебные программы и пособия, необходимые нашему обществу, смогут быть разработаны при взаимодействии руководства трех медресе, а выработать единые стандарты обучения сегодня просто не представляется реальным,  учитывая полное отсутствие не просто координации между разными медресе, но и сам стиль обучения, само устремление того или иного  исламского учебного заведения. Приведу пример: наше Нижегородское медресе «Махинур» не ставит своей целью в течение трех лет обучить студента арабскому разговорному языку – мы понимаем, что это нереальная задача;  но читать и понимать текст аятов Корана и хадисов наш выпускник должен. Однако он также должен уметь правильно донести свои знания до слушателя, а для этого ему необходимо грамотно владеть русским языком, что является проблемой не только лишь для выходца из татарского села. Таким образом, мы несколько смещаем акценты, стремясь в первую очередь подтянуть своего студента до уровня современного среднестатистического, достаточно грамотного гражданина. Естественно, задача собственно медресе – выпуск имама и проповедника, и с этим у нас, аль-хамду Лиллях, все прекрасно, однако нас не устраивает уровень сельского муллы, поэтому мы, помимо прочего, даем студенту знания компьютеров и базового английского языка,  представления об этике и культуре не только исламского, но и современного светского общества. Все это делается с целью воспитания специалиста в области ислама на уровне современных требований.

Позвольте мне довести до логического конца мысль о том, как нам видится вся цепь исламского образования в России на ближайшую перспективу.  Большая часть действующих сегодня медресе, видимо, работают на уровне воскресных школ по преподаванию азов религии. Словом «медресе» следует называть только средне-специальные учебные заведения по подготовке имамов-хатыбов и проповедников с дневной формой обучения и оговоренной учебной программой как в области собственно религиозной подготовки, так и в светской части. Следующее звено – высшее исламское образование, исламский вуз в Казани. И, наконец, последняя ступень – аспирантура и докторантура, не разработанная на сегодняшний день в нашей стране совершенно. Позволю только заметить, что такая форма обучения должна быть, очевидно, в Москве, а соответствующие ученые степени в области богословия должны присваиваться некоей специально созданной комиссией. 

Эта цепь исламского образования может и должна стать наиболее эффективной и заметной во всей истории развития ислама в нашей стране. Мы готовы на конкретных примерах, с цифрами в руках, доказать необходимость развития именно такой системы, с одной стороны, и показать неэффективность существующей – с другой. Но как же быть тем регионам, тем Духовным управлениям, которые уже имеют свои собственные учебные заведения, не попадающие в озвученный мною проект?  Очевидно, что любое достижение перестает быть таковым, если не имеет развития, если не выдерживает конкурентоспособности и не предлагает какие-либо новации. На наш взгляд, ситуация такова: если в некоем медресе не преподаются светские дисциплины и русский язык в необходимом объеме, это значит, что его выпускники не смогут работать имамами и проповедниками в современном обществе. Закрывать такое медресе вовсе не следует, его нужно перепрофилировать. Например, пусть медресе в городе N станет знаменитым на всю страну центром по изучению арабского языка или же не имеющим конкуренции по всей России центром Тахфиз аль-Куран. Естественно, учебная программа такого профильного центра-медресе должна быть составлена на высоком уровне. Арабское языковое училище должно получить государственную лицензию на преподавание арабского языка, а в его учебную программу должны быть включены такие специализированные предметы, как каллиграфия, фонетика, морфология, риторика, культура речи и прочие лингвистические дисциплины. То же самое с центром Тахфиз-уль-Куран: здесь обязательны для преподавания тилява, махрадж, 7 видов чтений, таджвид и т.д. Тогда мы у себя, в Нижнем Новгороде, будем говорить абитуриентам и студентам: вы желаете стать грамотными арабистами или знатоками Корана? Тогда обращайтесь в город N, а мы готовим имамов и проповедников среднего уровня. Таким образом, мы сможем создать ситуацию, когда все ступени исламского образования и все учебные заведения будут объединены единой программой развития, и предотвратим резкое  падение престижа исламского образования. Не 20 преподавателей будут приходиться на 5–6 студентов, как это имеет место кое-где в казанских медресе, а наоборот.

Необходимо заметить, что старшее поколение учителей в медресе не владеет методологией преподавательской деятельности, они не могут составить грамотных программ обучения, не имеют представления о расчасовке. Мы ведь даже не знаем, сколько страниц должно быть в дипломной работе выпускника, а на многие вопросы имеем очень приблизительные, субъективные представления. Эта ситуация ненормальна, и в ходе реформирования исламского образования в стране в целом должна возникнуть новая ситуация, при которой к этому самому актуальному вопросу нашей уммы будут привлечены специалисты.

***

В связи с вышеизложенным предлагаю создать рабочую группу Совета по взаимодействию государства и религиозных конфессий при полпреде Президента РФ в ПФО, в задачи которой войдут:

1) разработка учебно-методических стандартов для начальных и средне-профессиональных исламских учебных заведений;

2) выработка форм контроля и внутриконфессионального негосударственного лицензирования данных учебных заведений;

3) создание и представление вышеназванному Совету учебных пособий для преподавания дисциплины «Исламская культура» в государственных школах.

Заранее предвидя вопрос о финансировании организационной структуры, которая займется реформированием исламского образования, хочу высказать мысль о необходимости долевого участия Духовных управлений мусульман в организации ее работы. То, что должна сделать эта структура, чрезвычайно важно: это и утверждение нормативов учебных программ, и проверка соответствия учебных планов, и вопросы квалификации преподавательского состава, и унификация учебных пособий. Кроме того, такая структура должна решать насущные вопросы по обмену студентами и обмену преподавательскими кадрами между разными учебными заведениями, а также вопросы трудоустройства выпускников. Например, у нас в области есть регионы, куда мы хотели бы взять выпускников из Казани, однако в силу отсутствия даже подобия координации между Духовными управлениями и медресе, мы не можем реализовать эту идею на профессиональном уровне. Учебные заведения обязаны координировать свою работу с Духовными управлениями, потому что переизбыток или недостаток выпускников способен сыграть немалую роль в развитии ситуации в регионе в целом.

Именно для этого мы и предлагаем создание особой структуры, некоего органа координации при Совете муфтиев России, с тем, чтобы в его состав вошли грамотные специалисты, которые будут работать над вопросами реформирования исламского образования, будут иметь представление о числе учебных заведений в каждой местности, о количестве преподавателей и их квалификации, о числе студентов, об учебных программах и специализации того или иного медресе или учебных курсов.

Мусульмане оказались малоготовыми к тому, что уже сегодня в государственных школах и вузах страны вводится теологическое образование, а именно предмет «Православная культура». Одна из причин этого видна – православная церковь сама явилась лоббистом такого решения, подготовив все материалы заранее, однако это не является оправданием тому, что мы до сих пор не выработали необходимого решения. Уже сегодня нужны готовые программы по предмету «Исламская культура» для средней школы.  Кроме того, реальностью в ближайшее будущее может стать создание высшего теологического исламского образования на кафедрах государственных вузов. Если мы сможем представить учебные программы, разработанные не исламоведами, а мусульманами, это станет величайшим достижением за всю историю исламского образования в России, поскольку престижность светского образования на обозримую перспективу все равно останется гораздо выше, нежели узкорелигиозного, даже и в самом современном Исламском вузе. В связи с этим предлагаю в рамках Совета муфтиев России и Совета по взаимодействию государства и религиозных конфессий при полпреде Президента РФ в ПФО выработать линию по развитию высшего теологического исламского образования на кафедрах государственных вузов.

Религиозное образование в школах

Как известно, в последнее время принято несколько важных документов на правительственном уровне, в которых регламентируется преподавание в школе основ религии, прежде всего это относится к предмету «Основы православной культуры». Учебные пособия по этому предмету уже согласованы с Министерством образования, финансирование оговорено, следовательно – в школы и детские сады, в техникумы и ПТУ отправятся преподаватели-миссионеры. Безусловно, опасность тотальной христианизации ощущается прежде всего в городе, где мусульмане не проживают компактно, в татарских же селах дело обстоит несколько иначе. Однако угроза, нависшая над сельской школой, также связана с религиозным компонентом.

Я имею в виду, конечно, проблему общей бездуховности и безнравственности, порожденную нашим временем. Если в советские времена существовали какие-то нормативы, строгие законы, не позволявшие восторжествовать хаосу, то на сегодня единственным сдерживающим фактором в обществе может быть только мораль. Рост преступности, в том числе подростковой, падение нравственности в школах и учебных заведениях –
это факт, на который нельзя закрывать глаза. Алкоголизация населения, растущая на его фоне психологическая депрессивность и всеобщая деградация могут быть предотвращены исключительно созданием качественно иной моральной атмосферы в обществе.

Конечно, я не выступаю за превращение светской государственной школы в религиозную. Наоборот, принцип нашей работы на селе заложен в наших уставных документах: медресе –
младшая сестра государственной школы, и исходя из этого тезиса, должны работать наши проповедники и имамы. В современных условиях ребенок должен получить, прежде всего, качественное среднее образование, ибо даже выучившийся в арабской стране имам не сможет работать со своими прихожанами, не имея должного уровня светской грамотности. Внешкольное обучение вообще не должно конкурировать или мешать изучению школьной программы, это относится и к воскресным курсам при мечетях. Однако преподаватели не должны забывать, что если ребенок с раннего детства воспитан в имане (вере) и таква (богобоязненности), это предотвратит его дальнейшее развращение нынешней аморальной средой. Задумайтесь над тем, что наш Пророк Мухаммад (САВ), говорил: «Поиск знания есть долг каждого мусульманина». Всякий человек, воспитанный в вере, просто обязан  выполнять предписания нашего Пророка, а значит, согласно этому хадису, должен учиться хорошо и отлично и стремиться к постижению высот Знания.

Некоторые преподаватели сельских школ ставят в вину воскресным религиозным школам то, что обучение в них отрывает детей от выполнения домашних заданий, от изучения основной школьной программы. Конечно, каждый случай такого рода должен быть отдельно изучен: факультативные занятия ни в коем случае не должны мешать овладеванию школьной программой. Однако нам показалось, что эти упреки надуманы и явно преувеличены: неужели на селе в свободное от учебы время дети занимаются исключительно выполнением домашних заданий? Вовсе нет, и хорошо, если они заняты работой по хозяйству. А если для них – это лучше, чем посещение воскресных исламских школ? Очевидно, надо просто объективно отнестись к нашей действительности, взвесить все «за» и «против» и только потом вынести свое суждение по вопросу факультативных исламских курсов.

Хочу заметить, что в целом мы, нижегородские татары-мусульмане, не являемся носителями мусульманской культуры как таковой. В настоящее время мы представляем собой воспитанников усредненной светской атеистической русской культуры, а поколение нынешних школьников растет в условиях европеизирующейся, тяготеющей к Западу, либеральной и тоже атеистической культуры. Попробую доказать свои тезисы: в наших учебных заведениях всегда есть место портретам Пушкина, Ломоносова, Менделеева – мы вырастаем на их трудах, нас учат по их заповедям. Никто не говорит, что это плохо. Но скажите, пожалуйста, где, в каком законе, в каком уставе школы написано, что запрещено вывесить портрет Хусаина Фаизханова – крупнейшего   знатока татарской словесности, виднейшего богослова и философа, или портреты Саади, Марджани – величайших ученых и беллетристов своего времени? Честно говоря, мы даже далеко не всегда знаем имена своих ученых, которыми некогда по праву гордились наши предки. Наша молодежь с радостью готовится к празднованию 8 марта или Нового года – но разве какой-нибудь закон запрещает готовиться к празднованию Курбан-байрама или Уразы-байрама или Мавлида? Подготовить открытки, нарисовать плакаты, выучить стихотворения на эту тему или суру из Корана... Разве это запрещено законодательством?

Наоборот, скоро мы все окажемся перед фактом, что Русская православная церковь введет свои миссионерские предметы под видом «Основ православной культуры» в школьные часы, а мусульмане тем временем не имеют даже наработок в плане преподавания факультативных исламских предметов в школе.

Проявлением  растущей вестернизации нашей культуры являются западные фильмы, молодежный сленг, новые культурные мероприятия, внедряемые в молодежную среду (типа Дня Святого Валентина – о котором, кстати говоря, мы вообще ничего не знаем). А вот тот факт, что девушки – учащиеся воскресной исламской школы в одном из сел Нижегородчины – пришли на занятия в сельскую школу в платках, вызвало раздражение и ненависть некоторых преподавателей. То есть американо-европейскую культуру мы всячески поддерживаем, или, по крайней мере, ничем ее  не сдерживаем, а вот исламскую культуру – под запрет. Это не только не солидно, но просто недопустимо в условиях полной потери национальной самобытности в татарских районах нашей области. Ведь многие сельские школы находятся под угрозой закрытия – более того, уже некоторые села оказались на грани вымирания. Татарская культура все более выветривается не только из нашего школьного образования, но даже из сельского быта.

Итак, мы оказываемся бессильными перед огульным пьянством, перед развратом и потерей своей татарско-мусульманской идентичности; более того, уже завтра нам грозит фактическая христианизация, навязываемая государством. Но даже в этих условиях мы все еще боимся возрождения исламской культуры, которую нам никто не запрещает развивать!

Руководство медресе «Махинур» прекрасно осознает, что система исламских медресе не может и не должна составлять конкуренцию сельской государственной школе; более того, далеко не все даже из числа желающих учиться по религиозной стезе пойдут на самом деле в медресе. У нас есть возможности и средства помочь нашей татарской школе снова встать на ноги, повысить уровень – в том числе материальный, а также развернуться в сторону наших мусульманских корней. Это единственный путь, чтобы выжить в этих условиях тотального давления со всех сторон, и это единственная возможность сохранить будущее нижегородских татар. Нашей задачей является создание предпосылок к преподаванию «Основ исламской культуры» в школе – по аналогии с православными.

Известно, что в Нижнем Новгороде в рамках конференции, посвященной 10-летию регионального Духовного управления мусульман, были приняты итоговые заявления. Во-первых, принято решение создать Совет по взаимодействию государства и религиозных конфессий при полномочном представителе Президента РФ в Приволжском федеральном округе. Во-вторых, создается рабочая группа при этом Совете, которая займется разработкой учебных пособий, в т.ч. и по преподаванию исламской культуры в светской государственной школе. Кроме того, принята резолюция об учреждении ежегодной премии имени Хусаина Фаизханова наиболее выдающимся ученикам и учителям.

Нижегородское медресе «Махинур», инша-Аллах, должно принять активное участие в работе этой группы. Именно сегодня мы готовим кадры, которые завтра будут преподавать по этим пособиям.

Чтобы не быть голословным, приведу ряд цифр по поводу нашей деятельности на селе. В настоящее время филиалы Нижегородского исламского медресе «Махинур» работают в 13 селах нашей области. Кроме того, в трех селах наши сотрудники читают лекции в государственных школах. Во многих селах, где работают филиалы медресе, учащимся доступны для посещения компьютерные классы, вводится английский язык, работают библиотеки – в  отличие от умирающих сельских библиотек. Итак, наша задача не конкурировать, а помогать сельской школе.

Те школы, с которыми мы сотрудничаем, ежегодно получают от нас наборы книг, подарки для самых выдающихся учеников и учителей; мы даже идем на оказание финансовой помощи в некоторых случаях. Собственно, нынешняя наша встреча – как раз из этого ряда. Она еще раз подтверждает, что нами движут исключительно гуманные мысли по спасению, поддержке и дальнейшему развитию татарской национальной культуры, составной и неотъемлемой частью которой является исламская религиозная культура.

Подводя итог вышесказанному, хотелось бы конкретизировать суть наших предложений на будущее. Отныне мы предлагаем сельским школам совместно работать на строго договорной основе, чтобы исключить досужие разговоры и поставить эту деятельность под официальный контроль. В договоре будут прописаны параметры совместной деятельности Нижегородского медресе «Махинур» и конкретной школы, касающиеся: курирования библиотек, пополнения музейного и архивного фонда школы, преподавания факультативных исламских предметов типа «Основ исламской культуры» и т.д.; вручение ежегодной премии имени Х.Фаизханова и др.

Таким образом, речь идет о целенаправленной продуманной грамотной работе, которую мы предлагаем вести совместно с нашим медресе всем заинтересованным сторонам, то есть сельским школам. Мы должны попытаться вывести нашу татарскую школу на новый, качественно более высокий уровень, и полагаемся в этом деле на помощь и поддержку Всевышнего Аллаха.

Мир вам, милость Аллаха и Его благословение!