А. А. Кузнецов,

Исследования истории Касимова XVII в. в наследии Н.И. Приваловой

В Центральном архиве Нижегородской области, в обширном личном фонде подвижницы исторической науки Надежды Ивановны Приваловой (ДАНО. Ф. 885. Оп. 1) хранятся дела №№ 25-47, где собраны источниковедческие и исследовательские материалы по истории Касимовского царства в XVII веке. Но прежде чем говорить о них, надо дать основные сведения биографии и научной деятельности Надежды Приваловой, чье имя оказалось незаслуженно забытым в местной и общероссийской историографии XX века.

Надежда Ивановна Привалова родилась в 1900 году в Пензе. Гимназию закончила в 1919 году в Нижнем Новгороде. Училась 2 года на историческом факультете Нижегородского университета. После закрытия факультета поехала учиться в Московский государственный университет и поступила на факультет общественных наук, где благодаря М.М. Богословскому, С.В. Бахрушину, И.А. Яковлеву еще сохранились традиции дореволюционного исторического факультета. У них Привалова вместе с однокашником Л.В. Черепниным посещала семинарии (тогдашняя форма учебной и научной работы преподавателей со студентами), где выступала с обстоятельными многостраничными докладами. В это время оформился ее профессиональный интерес к событиям отечественной истории^[1]. После окончания МГУ Н.И. Привалова продолжала научную деятельность, которая была прервана следствием по так называемому «Академическому делу». В результате последнего Н.И. Привалова до 1934 года отбывала ссылку на Урале. Потом вернулась в Нижний Новгород (Горький), где и провела основную часть своей жизни. За это время Н.И. Привалова работала в Государственном музее Горьковской области, историко-литературном музее «Домик Каширина», Областной библиотеке им. Ленина, Государственном архиве Горьковской области, преподавала на исторических факультетах педагогического института и государственного университета.

Круг ее научных интересов был обширен. Выпускной работой в МГУ стало исследование свода древнерусского права – «Русской Правды». В те же годы сложился устойчивый интерес к проблемам Смутного времени и роли, которую сыграл Нижний Новгород в данный период. Этот интерес она пронесла через всю жизнь: среди обилия студенческих работ выделяется массив, посвященный тематике Смуты, последним опубликованным при жизни сочинением Н.И. Приваловой стала работа о Нефеде Минине ^[2]. Другой темой была: литературно-общественная и историко-краеведческая среда в Нижнем Новгороде XIX века.

Н.И. Привалова была крупнейшим знатоком рукописных и старопечатных книг, хранившихся в библиотеках, музеях и архивах г. Горького и других городов. Многочисленные направления ученого поиска Н.И. Приваловой объединялись работой с первоисточниками, за которой стояло умение вести архивный поиск и облекать его результаты в профессиональную научную форму. Навыки научного исследования прошлого были заложены у Приваловой учениками В.О. Ключевского, которые в свое время учили ее в МГУ. Исследования Н.И. Приваловой по ряду областей опередили время и заложили фундамент для дальнейших исследований (например, составление документального комплекса Нижнего Новгорода XVII века).

Тема запланированной диссертации – социально-экономическая история Касимова в XVII веке. Откуда взялась эта проблематика в исследованиях Н.И. Приваловой? Вероятнее всего, эту тему ей поставил ее главный наставник М.М. Богословский. У другой ученицы этого последователя и преемника В.О. Ключевского, Н.А. Баклановой, были похожие, судя по названиям, темы исследований, но применительно к нижегородскому материалу^[3]. Так или иначе, Н.И. Привалова рьяно взялась за дело. Ею в течение 3-х лет был обработан большой комплекс источников, на основании которых она в 1940–50-е гг. могла вести исследования, лишь иногда обращаясь к архивохранилищам для сверки индексации дел. Н.И. Привалова профессионально делала рукописные копии с многочисленных дел в будущем РГАДА, других архивах Москвы, позднее к ним добавились архивы г. Горького. Массив этих копий, материалы работ над ними хранились Н.И. Приваловой и были сданы ею в архив^[4]. Впечатляет только их один перечень^[5]. До административной ссылки по этому вопросу были сделаны доклады и составлен основной текст квалификационной работы. В 1940–50-е гг. Н.И. Привалова вернулась к этой теме, напечатала часть материала в 1947 году в «Исторических записках» (Привалова Н.И. Торги г. Касимова в середине XVII века// Исторические записки. 1947. Т. 21); еще одна составляющая всех результатов диссертационных исследований была аккуратно обобщена в машинописной работе, которая не увидела свет. Есть косвенные свидетельства, что в 1950-е гг. Н.И. Приваловой готовился текст кандидатской диссертации, которую не удалось защитить в 1930-е гг. Затем исследовательница отказалась от этого замысла по причине необходимости получения партийных рекомендаций. Это она считала унизительным для себя и также не хотела ворошить свое прошлое. Увы, судьба этого текста неизвестна. В архивном фонде его нет.

Также среди дел по истории Касимова в XVII веке в фонде Н.И Приваловой нет текста ее статьи «Торговые взаимоотношения касимовских татар с мордвой». Об этой статье сообщается в письме от 1947 года Мордовского научно-исследовательского института социалистической культуры. Редколлегия «Ученых записок» этого института изъявляла желание опубликовать эту статью Приваловой Н.И. и выражала надежду на дальнейшее сотрудничество^[6]. Состоялась ли данная публикация, также пока остается неизвестным. Между тем, данная работа интересна именно рассмотрением межэтнических связей в России XVII веке, поскольку все крупные публикации Н.И. Приваловой по истории Касимова не затрагивали данных проблем, уделяя (в духе советской историографии) внимание социально-экономическим аспектам.

Работы Н.И. Приваловой 1940-х гг. по истории г. Касимова в XVII веке «вышли» из ее аспирантских штудий. В монографии Т.И. Калистратовой указывается, что в секции русской истории Института истории ФОН МГУ-РАНИОН 14 мая 1928 года прозвучал доклад Приваловой «Касимовские цари и царевичи и население г. Касимова в XVII веке»^[7]. Вероятно, этот доклад можно идентифицировать с заботливо сданным Н.И. Приваловой в горьковский архив текстом «Город Касимов в XVII веке под властью касимовских царей и царевичей». На этом деле стоит пометка, сделанная со слов Н.И. Приваловой, что данный текст был зачитан на заседании секции русской истории в Исследовательском институте социалистической культуры 7 мая 1928 года^[8]. Материалы этого дела представляют собой тезисы доклада, сам доклад и более пространную работу, сделанную позже на основе уже полученных результатов. Кроме того, на многих листах этого дела хранятся следы более поздних авторских добавлений и уточнений. Также в конце 1920-х гг. на заседании Исторического разряда Государственного исторического музея Н.И. Приваловой был зачитан доклад «Торги города Касимова в XVII веке». Позднее этот доклад был переработан в статью (Н.И. Привалова сделала пометку о времени и месте доклада^[9]). Уже эту статью пришлось перерабатывать, готовя материал для публикации в «Исторических записках» 1947 года. Переработка носит, на наш взгляд, косметический характер, а потому можно судить о высоком уровне аспирантских работ рубежа 1920–1930-х гг.

В исследованиях Н.И. Приваловой в конце 20-х гг. содержится много ценного материала, который ей никак ни удавалось включить в исследования по Касимову в 1940-е гг. Этот материал родился из наблюдений за процессами уменьшения власти (в конечном итоге сведения ее до нуля) татарских владетелей Касимова в XVII веке. После присоединения Казани, значение касимовской татарской силы стало ничтожным для русских царей. А потому им были не нужны татарские царьки и князья под боком. Московская власть, как могла, снижала значение этих феодалов. На наш взгляд, Н. И. Приваловой удалось показать эти процессы. Это видно и из представленных ниже тезисов Н.И. Приваловой, и из других ее работ. В 1621 году касимовскому царю Араслану было запрещено осуществлять свою судебную власть над посадским населением, уездным крестьянством и даже над касимовскими татарами. Суд теперь могли вершить воеводы из Москвы, что подчеркивалось в тайных инструкциях к ним. Упоминание касимовских царевичей наряду с грузинскими и сибирскими царевичами было обыденным для середины XVII века и ничем сверхобычным не обставлялось^[10]. Более того, сын царя Араслана, Сеит-Бурхан, в Москве не имел собственной резиденции. Это подтверждает показание документа, найденного Н.И. Приваловой, о том, что голландские купцы требовали не вселять в их пустующие дома касимовского царя. Поэтому московским властям пришлось подыскивать другое пристанище для касимовского царевича^[11]. Именно Сеит-Бурхану часто приходилось отбывать в Москву для подтверждения его ускользающей власти. Но «правительство вообще мало церемонилось с царевичем, и если почему-либо его пребывание при дворе было не совсем удобным или нужным, то ... из Москвы следовало лаконичное «подождать» государеву указу». С другой стороны, «проводя в Москве большую часть своей жизни, скорее как придворный, нежели владетельный царевич, вдали от своего ханства, Василий Арасланович ... постепенно утрачивал значение и права, присущие его высокому положению»^[12].

Желательное для Москвы низведение касимовских царей до положения титульного правительства объясняет и подозрительное отношение к любым контактам касимовских татар с ногайцами, их астраханскими соплеменниками. Привалова указала на события марта 1633 года, когда в Москве задержали Байбека Танчурина из свиты касимовского царя лишь за то, что он был в ногайском платье. Последовали следствие и пытки с целью выяснить связь этого касимовского татарина с ногайскими и астраханскими мурзами^[13].

Настороженное отношение царского правительства к касимовским татарам привело к тому, что во второй половине XVI века, как удалось выяснить Н.И. Приваловой, их только дважды использовали в военных акциях 1678, 1686 гг.^[14]. Следствием стало сокращение числа татар в Касимове. По мнению Н. Приваловой, они составляли вместе с многочисленной и превосходящей их мордвой только 10 процентов от всего населения^[15]. В редкие моменты XVII века число татар-воинов достигало 600 человек. В остальных случаях количество татарских семей достигало чуть больше сотни.

В таких условиях несколько иначе начинали выстраиваться отношения русского населения со служилыми татарами, о чем есть упоминание в тезисах Н.И. Приваловой. Посадское население часто жаловалось на татарских правителей. Правительство внешне решало эти вопросы в пользу касимовского царя, но все-таки проявляло снисходительность. А в тайных инструкциях воеводам Москва требовала, чтобы они в осуществлении своей власти не зависели от татар и пресекали бы их властные устремления. Царская и церковная власти при Алексее Михайловиче настоятельно требовали от воевод, чтобы местное православное население не вступало в длительные контакты с татарами, чтобы ни русские, ни татары не посещали дома соседей, чтобы не было влияние ислама на христиан.

Жалобы посадского населения на касимовских правителей объясняются тем, что правительство, отнимая у них политическую власть, взамен обеспечивало их лояльность путем дарования им многочисленных экономических льгот (вотчинные права, доходы с таможен, перевозов, мельниц, кабаков, рыбных ловель, сенных покосов). Касимовские татары пользовались этим, экономически ущемляя местное русское население. Поэтому-то среди касимовских татар было мало купцов, промышленников. В силу этого соображения Н.И. Привалова внимательно рассматривала экономическую жизнь Касимова в XVII веке.

Особо надо сказать о ее работе «Делопроизводство касимовских кабацких и кружечных дворов в XVII веке»^[16]. Ее Привалова готовила в 1950-е гг., но публиковать работу не удалось ни в «Вестнике ГГУ»^[17], ни в «Истории СССР»^[18]. Сохранились положительные рецензии на эту статью В.Т. Илларионова, В.Я. Доброхотова^[19] (тем самым, история с этой работой наводит на проблемы развития исторического факультета ГГУ–ННГУ). Но в то время даже с такими положительными откликами эта работа не могла увидеть свет. В данном случае характерно замечание В.Т. Илларионова, что «прикладывать» ленинские цитаты о времени зарождения капитализма в России к материалу о кабаках нецелесообразно. Н.И. Привалова обратила внимание на кабаки и кружечные дворы потому, что они давали львиную долю доходов касимовским владетелям. Они цепко держались за эту привилегию и резко возражали, если Москва пыталась эти доходы переподчинить себе. Поэтому винокурение и функционирование питейных заведений в Касимове процветали, несмотря на ограничения со стороны хотя бы церкви. С другой стороны, татары также не гнушались посещением кабаков.

Через призму кабацкого делопроизводства Н.И. Привалова сумела показать сложную картину экономики Касимова в XVII веке, раскрыть бытовую историю повседневности российского города, увязать эти и другие вопросы с социально-экономическими и политическими процессами многонациональной России накануне Нового времени.

Работы Н.И. Приваловой по истории Касимова XVII в. не потеряли своей актуальности, а сейчас они приобретают второе дыхание при выстраивании новой системы отношений среди этносов России.

Все те источники, которые собирались, впервые вводились в научный оборот Н.И. Приваловой по истории Касимова в 1920–1950-е гг., долго пролежали невостребованными. Сейчас многие эти документы заново введены в оборот, обработаны, по ним написаны диссертации. Поэтому источниковедческий вклад Н.И. Приваловой в отношении истории Касимова обесценился. Но необходимо обратить внимание на историографический аспект ее трудов. Главным сейчас является не то, что Н.И. Привалова занималась эвристикой, а то, что она сделала конкретные исторические исследования на основе тщательно собранных и обработанных материалов. Эти исследования и по сей день не потеряли своей актуальности.