Д.В. Мухетдинов,
Директор Нижегородского исламского медресе «Махинур»

Внутриконфессиональный диалог

Толерантность ислама по отношению к другим конфессиям – чрезвычайно важный вопрос, на котором серьезно заостряют внимание уважаемые имамы и муфтии России. Наряду с этим не менее важным остается вопрос толерантности внутри самого исламского общества. Более того, в некоторых регионах нашей страны ситуация накалялась именно из-за отсутствия такого рода толерантности среди самих мусульман. Приведу следующий пример: в связи с постоянным раздуванием вопроса о так называемом «ваххабизме» некоторые группы нашей молодежи встали на крайние, радикальные позиции в вопросе вероисповедания. Не секрет, что многие общины российских мусульман и стран СНГ долгое время подвергались определенной идеологической обработке на предмет «правильного» – «неправильного» ислама. Было и такое: анти-ваххабитски настроенные группы отказывались от саудовских фиников, т.к. финики, произведенные в Саудовской Аравии, нечисты для употребления. Хабашиты нашли прибежище на Украине, но у них были крепкие позиции и в некоторых регионах России. Не так давно я получил письмо от молодых мусульман, подвергшихся влиянию подобных идеологических догм, в котором утверждается, что подписавшие его фактически отвергают атрибуты Аллаха. Таким образом, раскол в российской умме становится реальностью. На этот раз мы имеем дело с подрывом самой системы единого идеологического пространства Ахль ас-Сунна ва аль-Джамаат на территории Российской Федерации.

Далее целесообразно выделить основные идеологические школы, сложившиеся в нашей стране среди мусульман в течение определенного времени, однако для начала задумаемся: каков может быть выход из ситуации, когда разные слои населения придерживаются прямо противоположных идейных позиций? Все благие пожелания так и останутся на бумаге, если мы не предпримем экстренных мер по обеспечению идеологического единства, и в первую очередь – в плане просвещения. На первых порах для этого достаточно создать организационную структуру, в задачи которой входило бы отслеживание чуждых идеологических влияний и  разработка определенных установок и предписаний, обязательных для публикации в подконтрольной прессе.

Известно, что чуть ли не с первых веков хиджры в умме имели хождение недостоверные или даже просто выдуманные хадисы, на основе которых зиждились те или иные идеологические схемы. В задачи великих мухаддисов как раз и входило критическое отношение к хадисам, в результате чего были созданы своды достоверной Сунны. Все без исключения имамы, включая Абу Ханифу и других, ставили в качестве необходимой задачи помогать  мусульманам, исходя именно из достоверных хадисов. Одним из крупнейших мухаддисов современности является имам Мухаммад Насруддин аль-Альбани, проведший колоссальный труд по уточнению достоверности тех или иных хадисов, распространенных в наши дни. Именно его труд должен стать настольной книгой мусульман для того, чтобы грамотно противостоять заблуждениям и ересям.

Возьмем ряд хадисов, к которым апеллируют  разные идеологические школы. Например, известно, что в татарско-башкирском обществе, особенно среди пожилых людей, достаточно широко распространено следующее убеждение: Аллах создал мир только ради нашего Пророка (САВ). Это убеждение базируется на хадисе: «И только ради тебя, ради тебя, Мы создали этот мир». Этот хадис является вымышленным, как показал аль-Альбани. Даже логическое размышление о соответствии этого хадиса аятам Корана показывает его полное противоречие замыслу Великого и Всемогущего  Творца. Так, Аллах приводит неверующим в качестве доказательства своего могущества притчу о сотворении комара. Продолжая развивать мысль, что весь мир был создан только ради Пророка (САВ) придется принять, что и комар был создан ради Пророка. Это абсурдно и совершенно не соответствует кораническому положению о том, что Аллах сотворил мир и все, что в нем есть, ради того, чтобы показать свое всемогущество.

Многие недостоверные хадисы фигурируют в проповедях и публикациях в мусульманских газетах. Например, хадис «любовь к Родине – часть твоего имана» признан аль-Альбани недостоверным. Таков же и хадис «за знаниями отправляйся даже в Китай». Широкую распространенность таких недостоверных сообщений, приписываемых Пророку ислама (САВ) раньше можно было оправдывать слабыми знаниями об исламе в целом, а также недоступностью просветительства. Однако в наше время, когда у нас имеются собственные учебные заведения, своя пресса, Интернет-сайты  и возможность выступления по телевидению и на радио, такие идеологические заблуждения неприемлемы. 

Первым идеологическим течением, широко распространенным среди всех мусульман внутренней России с дореволюционных времен, следует признать суфизм, а точнее – ишанизм. Ишанизм уже в советское время представлял собой остатки суфийских знаний, помноженных на национальные обычаи, причем хранителями этих скупых знаний и обычаев становились уже не сами ишаны, уничтоженные после революции, а их потомки либо, как правило, малообразованные сельские обыватели-самоучки, становившиеся муллами. Авторитет сельского муллы позволял ему беспрепятственно вводить новые обычаи, каковые впоследствии становились обязательными для исполнения всеми сельчанами и горожанами, связанными с этим селом. Например, в послевоенное время в некоторых селах Нижегородской области, наряду с дореволюционным обычаем устраивать поминки на 7-ой, 40-ой день и на годовщину смерти, возникли новые, дополнительные дни поминок: 3-ий и 51-ый. Утверждается, что на 40-ой день душа покидает тело, на 51-ый день мясо отходит от костей, и это очень тяжелый день для покойного и т.д. Доказать это путем достоверной Сунны невозможно, поэтому имеют место недостоверные хадисы или просто ссылки на того или иного муллу. На вопрос: как следует отмечать годовщину смерти – по григорианскому календарю или по хиджре – каждый мулла отвечает по-своему. В каждой общине имеются свои представления о том, как следует выносить покойного из дома, в какую сторону повернуть полумесяц, установленный на надгробии, как следует организовать меджлис с чтением Корана и т.д. Борясь за установление в обществе достоверной Сунны, следует все же помнить, что эти обряды сохранили в народе некоторый уровень религиозности, поэтому отметать их сразу, уничтожать в течение короткого времени неправильно. В нашем Духовном управлении мусульман мы стараемся отличать старинные обряды от установленных в наше время и начинать с искоренения самых новых по времени нововведений. Следует также разделять принципиальные, влияющие на таухид, и непринципиальные, второстепенные обычаи. В условиях восстановления достоверной Сунны мы стремимся  понимать глубокую укорененность многих обрядов, особенно связанных с жизненным циклом человека, изучить каждый обычай, чтобы найти в нем истинное зерно, чтобы не разрушать обрядовую сторону жизни нашего общества, как это пытались сделать радикалы в Чечне, Дагестане, да и кое-где у нас в Приволжском округе, а преобразовать ее в сторону большей исламизации.

Еще одной своеобразной идеологической школой, имеющей широкое хождение в народе, является наследие старых советских муфтиев. Помните ли вы эти фетвы: «Если три раза помыть тушку курицы со словами «бисми-лляхи-ррахмани-ррахим», мясо ее становится халяльным» или: «работающим на производстве людям чтение намаза не является обязанностью» и т.д.?  Сегодня нам хочется смеяться над ними, но когда-то они виделись в качестве спасения от гнета атеистического государства. Они учили народ приспосабливаться к самым антирелигиозным условиям, и, самое интересное – даже сегодня эти фетвы живы, живы вместе с обществом, в котором они были созданы. Очевидно, что эта идеология «приспособленчества к атеизму» будет долго еще существовать в таком обществе, как наше, и все же нужны реальные усилия для преодоления этой неправильной школы. Сегодня наши религиозные лидеры, и особенно исламская молодежь, имеют возможность влиять на улучшение ситуации, в частности, через даават и путем преподавания основ истинного исламского учения в медресе.

Итак, мы рассмотрели идейные течения, сложившиеся в среде российских мусульман сразу после революции и в послевоенное время. Оказало ли какое-либо воздействие на общую ситуацию в умме то обстоятельство, что в конце 1970-х – в 1980-е годы значительное число молодых тогда мусульман училось в исламских медресе Узбекистана? Безусловно, да! Любое новое поколение лидеров-богословов закладывает фундамент для новых, или, скажем, обновленных идей в обществе в целом. Не явилось исключением и это поколение, которое мы условно назовем «ташкентско-бухарской» школой. Именно они возглавили все значительные религиозные приходы в конечный период существования СССР, и именно они оказались лидерами исламских общин в судьбоносное время. Безусловно, опыта работы в такое сложнейшее время ни у кого просто не могло быть, да и предвидеть будущее никто из них не мог. Наши имамы, и мы имеем полное право гордиться ими, возглавили исламские джамааты в период, когда религия была уже почти похоронена, когда в народе не осталось иной опоры, кроме них, энергичных и инициативных, грамотных и богобоязненных лидеров. Сегодня мы можем уверенно заявить, что каждый из них достиг колоссальных успехов в своем регионе в деле восстановления религиозных знаний, престижности исламской религии среди властей и в простом народе.

Однако озабоченные судьбой своего региона имамы этой волны не уделили, к сожалению, должного внимания вопросам координации, большей сплоченности, единства. В то же время сегодня четко вырисовываются новые направления работы – от преподавания ислама в светской школе, от давно назревшей реформы исламского религиозного образования до совместного Совета улемов и необходимого стране Совета по фетвам.  

Наша молодежь росла в условиях падения коммунизма и роста влияния ислама. Она не боялась репрессий государственной машины, в отличие от старших поколений. Она на волне молодежного нигилизма и радикализма отрицала любые авторитеты. Прибавьте к этому интенсивный выезд тысяч молодых россиян за границу для обучения исламу именно там, в странах совершенно иной культуры и другого менталитета. Все это вместе дало тот результат, что любые радикальные исламские идеологии, будь то ваххабизм или хабашизм, нашли благодатную почву в молодежной среде. Об особенностях этих вероучений говорилось много, в первую очередь, из-за ваххабизма, мы же обратим внимание всего на две важнейшие, с нашей точки зрения, детали. Во-первых, совершенно неприемлемым является такфир, который широко распространен в этих группах. Для борьбы с такфиром все средства хороши, и поэтому, если воплотится в жизнь наша мечта о создании структуры для восстановления единого идеологического пространства в российской умме, первейшей ее задачей, инша-Аллах, должно стать объяснение на всех доступных уровнях опасности такфира. Второе – это повышенное внимание таких групп к обрядовой деятельности, причем я имею в виду и обостренно-враждебное восприятие ими народных и суфийских обрядов, с одной стороны, и установление чуть ли не в качестве обязательных обрядов из Сунны – с другой. Набор догм, отсутствие рациональности в мышлении в совокупности с враждебным отношением ко всему окружающему миру делают такие группы сродни сектам. Очевидно, что необходима грамотная, развитая и доступная программа по противодействию радикальным идеологиям.

Определенная часть населения, в силу разнообразных причин, берет себе в качестве примера в жизни турецкие модели. Назовем две самые распространенные в России школы, возникшие в Турции и экспортированные оттуда: школа Саида Нурси и школа Хайдар Баша. Изучая на курсах, финансируемых и проводимых турками, ислам по книгам этих наставников российские мусульмане берут себе на вооружение и некоторые доктрины, противоречащие учению Ахль ас-Сунна ва аль-Джамаат, в частности, теорию тавассуль. Кроме того, так же, как среди ваххабитов и прочих радикалов, широко распространено нежелание дискутировать со своими оппонентами; хайдар-башевцы, саид-нурсиевцы и близкие им по духу дагестанские тарикатисты презрительно относятся к самой идее общения, богословских прений с не разделяющими их точку зрения мусульманами. Мусульмане разных регионов России должны серьезно подходить к вопросам получения финансовой или материальной помощи из Турции, если возникают подозрения о не бескорыстности спонсоров, как правило, связанных с той или иной турецкой политической партией или религиозной школой.  

Проблема распространения шиизма среди суннитов РФ достаточно известна, она всегда находится на острие внимания некоторых неравнодушных к ней имамов. Основной в этом вопросе являлась деятельность иранского посольства. Так,  в Иране были отпечатаны переведенные с персидского на русский язык книги, объясняющие шиитскую идеологию, причем некоторые из этих произведений весьма корректны как по отношению к суннизму, так и в целом по своему стилю; другие  же, как книга «Имам Али», склонны к беспардонности и скандальности. Видимо, беспрецедентным следует признать и строительство шиитских мечетей  непосредственно рядом с суннитскими, что может натолкнуть на мысль о целенаправленном закреплении раскола в умме.

Одно из направлений шиизма – исмаилизм – никто в исламском мире не рассматривает в качестве Ахль ас-Сунна ва-ль-Джамаат. Проживающие в Москве исмаилиты, выходцы из Афганистана, имеют контакты с центром Ага Хана, они сильно укрепились во время визита самого Ага Хана в Москву в середине 1990-х
гг. Насколько нам известно, предпринимались определенные попытки отправить на учебу в Канаду в Институт Ага Хана российских студентов-мусульман. Кроме того, исмаилиты пытаются привлечь к сотрудничеству представителей интеллигенции – как светской, так и мусульманской.

Наконец, нельзя не сказать и еще об одной идеологической школе, имеющей распространение среди мусульман России. Эта школа имеет мало приверженцев среди простого народа, но ее вес и значение измеряются не количественным показателем, а тем  обстоятельством, что она чрезвычайно влиятельна в среде светско-мусульманской интеллигенции, а также и немусульманских кругах. Ее название было придумано в тех же научных  институтах, где была искусственно сконструирована и сама  идея. «Евроислам», как это называется по представлениям его приверженцев и создателей, – это  ислам особого рода, присущий современным европейским мусульманам, грамотным, просвещенным и цивилизованным, в отличие от дикарей-азиатов. В общем-то особых возражений против просвещенности и цивилизованности мусульман, особенно европейских, никто из нас не может иметь в принципе, однако проблема существования этой школы гораздо глубже. «Дьявол – в деталях», как говорят христиане. Евроислам предполагает наличие в  качестве особой разновидности мусульманской ментальности предельную толерантность к немусульманам, а именно настолько близкие взаимоотношения между ними, что следующим шагом развития такого общества станет полное стирание граней между религиями. Как мы знаем, такие идеи вынашивают многие течения, особенно в рамках герметизма (от иллюминатов до масонов), претендующие  на мировое господство. Кроме того, евроислам – это «светский» ислам, то есть такая форма исламской религии, которая по аналогии с христианством отделяет собственно религиозную составляющую от мирской жизни. Безусловно, мусульмане не имеют права соглашаться с подобными идеями, возникающими внутри самой уммы, или аккуратно навязываемыми извне. Евроислам имеет и ряд других черт, сближающих его, в первую очередь, с мутазилизмом. Особенно опасно то, что к евроисламу апеллируют некоторые политические и научные лидеры Татарстана, задавшиеся целью построения в республике «светского мусульманского общества», а также принимающие ислам русские интеллектуалы. Именно в силу особой опасности этого течения, имеющего влиятельнейшую поддержку в определенных антиисламских кругах, мусульманские организации должны громко заявить о своей позиции в отношении каждой отдельной идеи этой школы. Даже соглашаясь с привлекательной оболочкой, не следует бездумно заглатывать и все содержимое, которое, на наш взгляд, является отравленным.

 Итак, мусульманским организациям есть над чем работать. Помимо очерченной проблемы отсутствия согласия в умме, можно назвать и множество других не решенных на сегодня вопросов. Вкратце перечислим некоторые из них. В стране фактически отсутствует институт фетв, так необходимых в нашей повседневной жизни. Как нам известно, до XVIII века татары и башкиры читали 5 намазов 4 раза в день, объединяя два последних намаза воедино. Очевидно, сегодня уже настало время выработать такие фетвы, которые позволяли бы и школьнику, и студенту, и рабочему объединять те или иные намазы по времени, не будучи ни в путешествии, ни больным; или же фетвы, позволяющие читать утренний намаз – особенно в летнее время – в разумных часовых рамках, поскольку более 90% мусульман внутренней России реально не в состоянии прочитать намаз фаджр летом в установленных границах. Далее, фетвы в отношении омовения: как быть молящемуся, особенно девушкам и женщинам, одетым в колготки и чулки, если в холодное время года нужно совершить омовение ног, а в большинстве наших (сельских) мечетей, как мы знаем, отсутствует горячее водоснабжение?  Человек должен подвергать риску свое здоровье или же делать намаз без омовения? Или вовсе не молиться, как это получается в большинстве случаев? Один из вариантов решения проблемы – принять фетву, а затем донести ее до населения – разрешающую в определенных условиях масх на тонкие носки и даже чулки…

Само понятие «муфтий» настолько искажено в нашей стране, что требует вмешательства общественности. Дело доходит до абсурда: открывается некое новое Духовное управление мусульман, председатель которого автоматически становится муфтием. Мы перестали понимать, что значит слово «муфтий». Председатель рядовой структуры, обычный чиновник, пусть даже и многоуважаемый в своей общине, пусть трижды лидер и самый верующий в регионе не может стать муфтием просто так, потому что возглавил мусульманское управление. Это ведь совсем разные вещи –
быть знатоком шариата, да еще в такой степени, чтобы правильно обосновать и издать решение по вопросам шариата или же быть прекрасным организатором, политиком, лидером, чиновником, бизнесменом, спортсменом, даже имамом. Вовсе не любой имам, а тем более не любой верующий мусульманин, может претендовать на то, чтобы принять фетву, т.е. быть муфтием. Мы стерли грань между этими понятиями, и это накладывает отпечаток на разногласия в умме, особенно между старшим и молодым, более подкованным в религиозных знаниях, поколениями.

И еще один важный аспект в исламском богословии: наше положение в  немусульманской стране подобно положению сподвижников Пророка (САВ) в Мекке, или Эфиопии, или Ираке и Египте после их вхождения в состав Халифата. Кстати говоря, именно поэтому мы выбираем в качестве своего имама Абу Ханифу, жившего не в 100-процентном исламском обществе, который, в свою очередь, опирался в своих положениях на хадисы в передаче от Ибн Масуда – сахаба Пророка (САВ) кадыя в только что завоеванном, т.е. немусульманском Ираке. Нам просто необходимо основываться в своей жизни на примере именно таких общин. Много ли мы знаем о  фикхе, сложившемся в таких общинах? Очень мало, и эта наша основная проблема. Если бы мы брали в пример сахабов Пророка во время их жизни в Мекке, Эфиопии, Ираке, Персии и т.д., многие проблемы решились бы сами собой. Это и нашумевший в последнее время вопрос о хиджабе и торгово-коммерческие взаимоотношения разных общин, и этикет жизни с соседями, и многие другие. Перевод на русский язык достоверных сообщений  о жизни сахабов Пророка (САВ) в немусульманских странах поможет российским мусульманам понять многие запутанные и спорные вопросы и облегчит их жизнь в целом.