А. Ю. Хабутдинов
доктор исторических наук, профессор Казанского филиала Российской академии правосудия (Казань)

Социальное служение российских мусульман
второй половины XVIII — 1-й четверти XX вв.

Российские мусульмане Волго-Уральского региона самостоятельно финансировали свои общественные и религиозные потребности. Ситуация с вакфами в округе ОМДС коренным образом отличалась от общемусульманской и даже российской туркестанской или крымской моделей. Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована еще сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730 е гг.). Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов по всему округу Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) начинается во второй половине XIX века, но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. Российским имперским законодательством вакфы для внутренних губерний не признавались. Поэтому имевшиеся попечительства (мутаваллиаты) зачастую действовали бесконтрольно, большая часть их была даже не зарегистрирована, они не обладали льготами.

Уже с середины XVIII века на Южном Урале складываются благоприятные социально-экономические предпосылки для восстановления института вакфов де-факто. Первый документально подтвержденный случай учреждения здесь вакфа относится еще к 1753 г., когда на общем собрании жителей Сеитовой слободы при разделе лесных угодий наиболее крупный участок был предоставлен для содержания мусульманского духовенства. К концу XVIII столетия в Каргале на крупные индивидуальные пожертвования были возведены уже восемь мечетей, при каждой из которых действовало медресе. С середины XVIII в. практика строительства мусульманских культовых и учебных зданий на пожертвования отдельных лиц получает распространение не только в Каргале, но и в татарских, башкирских селах Оренбургской губернии ¹.

До революции в Казани почти все 17 мечетей города, являясь по сути бездоходными вакфами, в тоже время обладали доходным вакуфным имуществом. Это были дома, торговые лавки, магазины, земельные участки, денежные средства, вложенные в ряд банков, проценты и доход с которых осуществляли бесперебойное финансирование нужд приходов. Первый официально зарегистрированный доходный вакф в Казани был оговорен в 1830 г. в завещании первой гильдии купца Губайдуллы б. Мухаммад-Рахима Юнусова, который передал в пользу Первой соборной мечети («аль-Марджани») две каменные лавки на Сенной площади. Однако затем в условиях законодательной бесконтрольности над действиями попечителей сыновья Г. -М. Юнусова стали присваивать себе доходы от вакфа. ²

В 1860–1870 е гг. у татар к лидерству в махаллях приходил новый средний класс, не столь богатый, но более многочисленный и ориентированный на местные рынки. Ш. Марджани первым использовал эти новые исторические реалии. Ш. Марджани удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. Эта идея вызвала сопротивление И. Юнусова, лидера наиболее влиятельного рода в 1 м приходе. Конфликт сопровождался взаимными обвинениями и даже поджогом медресе ³. В 1876 г. с помощью инспектора татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа В. Радлова удалось добиться одобрения со стороны МВД «Проекта правил для управления имуществом медресе прихода 1 й соборной мечети г. Казани». На базе медресе был создан мутаваллиат (попечительский совет) в составе двух прихожан, мударриса и учителя русского языка. Членов мутаваллиата избирали на общем собрание прихожан сроком на три года. В обязанности попечительского совета входило: управление имуществом, сбор, принятие и распределение пожертвований, взаимодействие с органами власти, ежегодный отчет перед мусульманами общины, которые имели право создавать ревизионные комиссии ⁴. Модель Марджани представляла собой модель научную и образовательную. Он вывел медресе из-под подчинения конкретному баю. Это был первый и уникальный случай такого рода в округе ОМДС ⁵ до создания мутаваллиата оренбургского медресе «Хусаиния» в 1914 г. ⁶

Реформа мусульманской благотворительности у татар в начале прошлого века преследовала своей целью стабильное финансирование джадидских преобразований в конфессиональной школе. Выборный мутаваллиат Пятой махалли Казани, где размещалось медресе «Мухаммадия» благодаря вакуфным пожертвованиям купцов М. И. Галеева, Х. Шарафутдинова, А. Г. Хусаинова, Г. И. Утямышева, имама Г. М. Галеева (Г. Баруди) сделал общину собственником недвижимого имущества общей стоимостью в 150 000 рублей ⁷. Весной 1917 г. на нужды «Мухаммадии» удалось мобилизовать 105 000 рублей ⁸.

В сообщении начальника Казанского временного комитета по делам печати М. Н. Пинегина управляющему Казанской губернии о приходских попечительствах при мечетях Казанской губернии от 28 июля 1912 г. указывается: «насколько мне известно, в Казанской губернии, и особенно г. Казани, почти при каждой мечети, при которой имеется медресе, существует и попечительство из наиболее состоятельных и уважаемых прихожан. Целью таких попечительств служит главным образом заведывание хозяйственными делами мечети и медресе, так как при некоторых мечетях, в обеспечение конфессиональных училищ при них, существуют значительные вакуфы, т. е. завещанные богатыми лицами доходные имущества. Так напр [имер], крупные вакуфы имеются у Галеевской мечети (по Тихвинской ул. Г. Казани), пожертвованные для обеспечения Галеевского медресе оренбургским купцом Ахметом Хусаиновым, находящиеся на Нижегородской ярмарочной территории и приносящие доходу свыше 10 тыс. руб. в год. Подобные вакуфы, только с меньшим доходом, имеются и у других мечетей в гг. Казани, Чистополе».

М. Н. Пинегин очень четко показывает эволюцию создания мутаваллиатов: «Так как заведующие мечетями и медресе при них муллы злоупотребляли вакуфными доходами, то прихожане по взаимному между собой соглашению избирали из своей среды членов попечительского совета, на которых и возлагалась приходом обязанность заботиться о собирании доходов и ведении расходов как на содержание, так и расширение мечетей и медресе». Затем «попечительства стали постепенно вмешиваться и в учебное дело медресе, приглашая в них учителей на определенное жалование и присутствуя на экзаменах, как бы тем контролируя занятия» ⁹. Попечительские советы на местах превратились в реальную силу, но официально они не существовали. И даже фактически они занимались вопросами медресе, а не всего прихода.

4 мая 1912 году казанский полицмейстер А. И. Васильев представил в Казанское губернское правление «Список попечителей и попечительств при мечетях 2 й и 5 й частей г. Казани». Для каждой мечети указываются конкретные имена по одному попечителю, но не говорится о попечительском совете. Утверждается, что «особых выборных попечительств при мечетях 2 й части г. Казани не имеется, а означенные в списке прихожане Азимов ¹⁰, Сабитов ¹¹ и Хасанов ¹² выбраны по приговорам прихожан, и на обязанности их лежит ведение хозяйства, получение доходов, пожертвований, производство необходимых расходов, ремонт мечетей и мостовых около них». Для 2 й («Апанаевской мечети») указывалось, что попечителем является потомственный почетный гражданин Шакир Закирович Апанаев: «Приговор о выборе попечителя составлен в ноябре 1911 г. » ¹³ Таким образом, через институт попечительства Апанаевы продолжал контролировать приход.

В завещании Ахмеда Хусаинова (ум. 10.12.1906), на нужды национального образования ассигновано почти полмиллиона рублей, заключенных в вакуфном имуществе. Согласно воле завещателя после его смерти доходы от использования вакуфного имущества должны были направляться:

1) на содержание 6 й соборной мечети города Оренбурга и медресе «Хусаиния»;

2) на выплату пособий учителям (мугаллимам) 60 мектебе, где обучение велось по новому звуковому методу. Их список был лично определен Хусаиновым;

3) на выплату 26 стипендий для обучения мусульманских юношей: 2 — в гимназии и 2 — в реальном училище, по 6 в одной из ремесленных школ Казани и Оренбурга, 4 — в коммерческом училище, 2 — в Казанской учительской школе, 4 — в высших учебных заведениях, в том числе одного на юридическом факультете, одного на факультете восточных языков или филологическом, одного на медицинском или естественном и одного в технологическом институте;

4) на отправку в хадж двух наиболее способных учеников Хусаиновского медресе;

5) на издание учебников для медресе и книг религиозно-нравственного характера, в частности против расточительности, пьянства и разврата ¹⁴.

Тем самым, в его завещании фактически сформулирована долгосрочная программа по финансированию и развитию татарского просвещения, включая получение образования в светских вузах и религиозных вузах за рубежом ¹⁵. Основные средства были выделены в распоряжение попечительского совета (из 12 человек) вакфа медресе «Хусаиния» в соответствии с законодательством. Однако ДДДИИ МВД в своем предложении от 1 октября 1908 г. (№ 5752), подписанном министром внутренних дел. П. А. Столыпиным разрешил ОМДС «принять в свое ведение недвижимое имущество и капиталы, завещанные умершим казанским купцом Ахмедом Галеевичем Хусаиновым на различного рода дела просвещения и благотворительности среди мусульман». Однако здесь отвергается, предложенное в завещании, создании попечительского совета ¹⁶. Управление имуществом со стороны мутавалли было передано родственникам А. Хусаинова. Только после долгой переписки МВД утвердило Устав попечительского совета 27 апреля 1914 г., поставив его под контроль ДДДИИ МВД и оренбургского губернатора ¹⁷. В досоветский период медресе в него входили представители педколлектива (ректор Габдулгалим Давлетшин и др.), общественные деятели, включая депутатов Госдумы (Мухаммад-Закира Рамиева (Дэрдменда), Гайсу Еникеева, ахуна Хайруллу Усманова), баев Хусаиновых ¹⁸.

Модель классической городской махали на практике воплотил в жизнь создал виднейший шейх суфийского ордена «Накшабандийа» Зайнулла Расули (1833–1917 гг.) В пятом приходе города Троицк Оренбургской губернии он создал целую мусульманскую инфраструктуру, включавшую медресе «Расулия», суфийскую ханаку, типографию и библиотеку. В пользу медресе он создал вакф, куда передал 19 000 руб. из своих средств. «Расулия» имело два здания, одно стоимостью 70 000 руб., другое — 16 000 руб. По инициативе сына З. Расули, будущего муфтия ЦДУМ (1936–1950) Габдуррахмана Расули здесь были созданы типография, татарская библиотека, аптека, книжный магазин, открыт фонд помощи сиротам. Не случайно современники назвали этот район «Мигмария» (обустроенный). Здесь была создана классическая городская махалля, которая должна была стать моделью для общин Уральского региона и Казахстана ¹⁹.

Не случайно, что современники назвали этот район «Мигмария» (обустроенный). Для управления вакфом З. Расули создал мутаваллиат из 4 человек ²⁰. Но как этот мутаваллиат не был признан властями ²¹. Таким образом, все продолжало зависеть от доброй воли одного человека в лице мутавалли, а не законодательно закрепленного института.

В 1917 г. мутаваллиаты возникают явочным порядком. Одним из центров реформ был Чистополь. Так, на Чистопольском уездном мусульманском съезде в июле 1917 г. принимается решение: «школьные дела передаются в руки местных мутаваллиев, мутаваллии избираются населением» ²².

Советский режим конфисковал вакфы, но лидеры мусульман все равно помогали членам уммы в дни гражданской войны и голода 1921 г. Тогда. Центральное духовное управление мусульман добилось значительного авторитета в ходе борьбы с голодом, развернувшимся в Волго-Уральском регионе. Сам муфтий Баруди последние месяцы жизни провел в борьбе с голодом и скончался в Москве от болезни. Роль и авторитет духовных лидеров народа определяется не только их религиозной квалификацией, но и способностью помочь своей пастве в самые страшные дни. Живым примером здесь является деятельность руководства ЦДУМ в 1921 г. Тогда светские лидеры Татарской и Башкирской республик занялись дележом власти, а платить за это пришлось жизням сотен тысяч невинных людей, прежде всего женщин и стариков. Так, по данным 5 го тома «Истории башкирского народа» в Уфимской губернии было реквизировано 13 млн. т пудов хлеба и зернофуража, а в «малой Башкирии» — 2,2 млн. пуда хлеба, 39 тыс. голов крупного рогатого скота. По утверждению М. Султан-Галиева погибло около 30% башкир. «Малая Башкирия» и Уфимская губерния потеряли 29% татаро-башкирского и 16% населения. Причем в Бурзян-Тангауровском кантоне сокращение числа башкир доходило до двух третей, при 2% среди русского населения ²³. Своим первым «Декретом» Татарский совнарком требует 100% выполнения продразверстки. 19 ноября 1920 г. он издает декрет, обязывающий всех земледельцев республики ссыпать имеющиеся у них семена в так называемые «общественные амбары», с условием, что использовать эти семена на посев крестьянин сможет лишь после того, как в кантонах будет на 100% выполнен план продовольственной разверстки. Реально зерно было вывезено в пользу армии.

В условиях гражданской войны и недавно закончившегося вилочного мятежа любое сопротивление власти было смерти подобно. Единственным защитником населения стало ЦДУМ. 25 августа 1921 г. муфтий ЦДУМ Г. Баруди пишет «частное письмо» народному комиссару по делам национальностей гражданину Сталину, предсовнаркому Ленину, Наркомпроду Цурюпа, председателю ВЦИК Калинину ²⁴. Почему частное письмо? Потому что как царский, так и советский режимы разрешали мусульманским лидерам заниматься только религиозными вопросами. Почему на первом месте Сталин, а не Ленин. Г. Баруди прекрасно понимал, кто являлся хозяином для нерусских районов. Г. Баруди указывает, что «нижеследующие путевые заметки написаны... под впечатлением, полученным во время путешествия с 4 го июня по 6 июля 1921 года среди населения (по преимуществу мусульманского) Белебеевского, Уфимского и отчасти Стерлитамакского уездов Уфимской губернии. Муфтий не боится называть прямых виновников трагедии: «зимою и весной 1921 года агенты местной продовольственной власти... при выполнении разверстки забрали весь оказавшийся на руках у мусульманского населения хлеб, не принимая в расчет ни его продовольствие, ни семенную нужду».

Для выхода из ситуации в ноябре 1921 г. создается «Положение о порядке деятельности ЦДУМ по оказанию помощи голодающим». По нему «для привлечения средств и целесообразного распределения их между голодающими Духовному управлению предоставляется:

а) обращаться внутри страны и вне ее с воззваниями о помощи голодающим, особенно к народу мусульманского Востока, с ведома органов власти;

 б) организовать сборы за границей, особенно в странах мусульманского Востока, причем посылки особых представителей производятся с ведома ЦК помгола, ВЦИК и с разрешения надлежащих органов власти».

В Положении указывается, что ЦДУМ образует в Москве для ведения дела помощи голодающим особую комиссию уполномоченных в составе трех членов. Председателем ее становится казый К. Тарджемани, долгие годы бывший ключевым соратником Г. Баруди в рядах имамов Казани.

В Положении о порядке деятельности Центрального духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири по оказанию помощи голодающим указывалось:

§ 1. Для привлечения средств и целесообразного распределения их между голодающими Духовному управлению предоставляется:

а) обращаться внутри страны и вне ее с воззваниями о помощи голодающим, особенно к народу мусульманского Востока, с ведома органов власти;

 б) организовать сборы за границей, особенно в странах мусульманского Востока, причем посылки особых представителей производятся с ведома ЦК помгола, ВЦИК и с разрешения надлежащих органов власти;

в) открывать сборы пожертвований в натуре и деньгами внутри страны;

г) устраивать спектакли, концерты, благотворительные вечера, базары, лекции и прочее в целях сбора средств для помощи голодающим по соглашению и под контролем местных комиссии помгола.

д) разрабатывать совместно с ЦК помгол планы распределения собранного сообразно с волей жертвователей;

е) участвовать в лице своих местных органов (мухтасибов и мулл) в работе местных помголов по распределению собранного между голодающими мусульманами,

По Положению «районными органами Духовного управления по оказанию помощи голодающим являются мухтасибы с мушавирами... Мухтасибы собирают пожертвования и участвуют в работе местных комиссий Помгола по распределению собранного среди голодающих мусульман своего района (п. 9).

§ 10. Местными органами, непосредственно привлекаемыми компомголом к работе по распределению, служат муллы, мухтасибы и мутаваллии (приходские попечители) (п. 10).

В конце гражданской войны 16–25 сентября 1920 г. в Уфе под председательством муфтия Г. Баруди прошел I Всероссийский съезд улемов и мутаваллиев, где произошло оформление вертикали ЦДУМ. Структура ЦДУМ была трехступенчатой: высшая (Диния Назараты — в составе председателя — муфтия и шести членов — казыев); средняя (мухтасибат) — из трех человек во главе с мухтасибом; нижняя (мутаваллиат) — из муллы, муэдзина и секретаря-казначея при каждой мечети. В дни голода эти органы спасали людей.

14 декабря 1921 г. ЦДУМ направило наркому по делам национальностей И. В. Сталину специальное послание с просьбой разрешить организовать комитет помощи голодающим, наладить сбор денежных средств, в том числе и за границей. В письме особо подчеркивалось, что 8 тысяч мулл, прихожане 6,5 тысячи мечетей, имевшихся тогда в европейской части Центральной России, Поволжье и в Сибири, смогут существенно помочь в борьбе с голодом. К тому же отмечалось, что помощь будет оказываться не только голодающим мусульманам, но и всем гражданам страны, оказавшимся в беде, насколько это будет возможно. Нарком наложил резолюцию: «Комиссия ВЦИК по голоду, т. Смидовичу. Возражений не имею. И. Сталин. 25.XII».

Сам муфтий Баруди последние месяцы жизни провел в борьбе с голодом и скончался в Москве 6 декабря 1921 г. от болезни. К. Тарджемани в письме заместителю председателя ЦДУМ казыю Ризе Фахретдину от 6 июля 1921 г. указывает: «Как вам известно, главной целью при организации нашей комиссии было добиться командирования наших представителей в другие мусульманские страны. Этого мы достигли — они уже успели получить командировки в Турцию, Сибирь, Туркестан, Бухару, Хиву, на днях, наверное, сумею отправить их в другие страны: в Финляндию, Польшу, Латвию, Литву и т. д.

Дальше... одной из главных наших задач было поднятие нашего авторитета как перед советскими органами, перед массами, так и перед другими мусульманскими странами. О нашем существовании знают теперь не только органы советской власти, но и другие страны, имеющие в Москве своих представителей. О нашем существовании пишут даже в заграничных газетах». К. Тарджемани пишет, что в Москве ему удалось собрать 5 млн. руб. в пользу ЦДУМ и он надеется собрать еще 250 млн. руб. от петроградских мусульман.

Следует отметить, что имамы сохранили принципиальные позиции по целому ряду вопросов. Так, мударрис Губайдулла Буби и казанский имам Тагир Ильяси занимались сбором средств в Турции. Несмотря на критическое положение турецкого государства, им была оказана значительная помощь. По инициативе Юсуфа Акчуры им был устроен продолжительный прием у Мустафы Кемаля Ататюрка, где они ознакомили его с положением Ислама и татарской нации в советской России. Религиозные деятели в интервью ведущей стамбульской газете откровенно высказали оценку происходящему, в частности, заявив: «Большевики ... окончательно разрушили наши школы. Мы вынуждены были отдавать детей в советские школы, но они там до того развратились, что совершенно перестали слушаться родителей. В советских школах мальчики и девочки обучаются вместе. Это положение еще сильнее способствует их развращению. Против таких действий советской власти мы ведем борьбу, и в этой борьбе мы нуждаемся в посторонней помощи». Передавались и жуткие подробности голода: съедены черви и насекомые, дикие растения, кошки, собаки. Образец «хлеба», показанный репортёру газеты «Вакыт», был назван чёрной грязью, похожей на навоз. Люди жили почти голые, при необходимости выйти на улицу одевали лохмотья по очереди ²⁵.

Постоянная комиссия уполномоченныхот ЦДУМ работала в Москве с ноября 1921 до конца сентября 1923 года. Она регулировала движение гуманитарной помощи из восточных государств, организовала в Москве большой детский приемник для потерявшихся голодных детей, которых затем отправляли к родственникам ²⁶. Она регулировала движение гуманитарной помощи из восточных государств, организовала в Москве большой детский приемник для потерявшихся голодных детей, которых затем отправляли к родственникам. Ее председателем был казый К. Тарджемани, в комиссию также входили казый Г. Сулеймани, московские имамы А. Шамсутдинов и А. Фаттахетдинов. ²⁷ 10–25 июня 1923 г. в Уфе проходил II Всероссийский съезд улемов и мутаваллиев. 14 июня Кашшаф Тарджемани отчитался о деятельности муфтията во время голода 1921 г.

Политика нэпа дала возможность россиянам временно передохнуть от социальных экспериментов, Но не за горами была революция сверху конца 1920 х — начала 1930 х гг., затем большой террор конца 1930 х гг. Тогда в 1921–1922 гг. имамы хоть как-то могли помочь народу, к концу 1930 гг. большинство из них ждали расстрелы, тюрьмы и лагеря. К. Тарджемени также не было суждено выйти оттуда живым. Но пример социального служения лидеров российских мусульман, память о спасенных ими жизнях всегда должна жить в сердцах людей и указывать имамам и улемам на их долг в тяжелые времена ²⁸...