Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Материалы форумов и конференций
Инновационные ресурсы мусульманского образования и культуры: Вторые Фахретдиновские чтения
01.06.2011

МУЛЛАГАЛИЕВА Л.К.
старший преподаватель кафедры философии БашГПУ им. М.Акмуллы, кандидат педагогических наук

Разрушение традиционных ценностей как аспект становления бытия языка (на материале эмпирического компаративного исследования)
 

Термин ценность широко используется в философской, социологической и культурологической литературе для указания на человеческое, социальное и культурное значение определенных феноменов действительности. По существу, все многообразие предметов человеческой деятельности, общественных отношений и включенных в их круг природных явлений может выступать в качестве «предметных ценностей» или объектов ценностного отношения, т. е. оцениваться в плане добра или зла, истины или неистины, красоты или безобразия, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого и т. д.[1]

Ценности — это смыслообразующие основания человеческого бытия, задающие направленность и мотивированность человеческой жизни, деятельности и конкретным деяниям и поступкам.

Исследователи рассматривают ценности как фактор социальной детерминации смыслообразования в языке. Согласно Е.Н. Демидовой, «Ценности, будучи социально значимой категорией, представляют собой начала, на которые опирается процесс осмысления человеком окружающего мира и, прежде всего, его социальной составляющей. Ценности наполняют объективным социальным содержанием языковые единицы, в которых человек осмысливает свое бытие. При выборе социально-значимых ориентиров ценности служат теми необходимыми основами, которые определяют направленность усилий общества и его отдельных граждан. Эти ценности воплощаются в различных общественных конструкциях и, прежде всего, в языке»[2]. Каждый язык заключает в себе глубинные ценностные установки, присущие обществу и детерминированные им. Реальное, повседневное бытие ценностей — это их воплощение в языке. Человек, осмысливая окружающую действительность и ориентируясь на выработанную иерархию ценностей, в словах своего языка выражает свое понимание бытия.

Аксиологическое бытие российского общества переживает серьезные изменения, которые могут определены как ценностный кризис. Н.В. Мотрошилова применяет к современному состоянию духовного бытия России термин «антигражданское общество», полагая, что формой и результатом его существования «является наглое (возможно, и исторически беспрецедентное) попрание всех норм права, позитивных традиций и нравов народа, моральных устоев[3].

К числу нравственных категорий, которые в последние десятилетия подвергаются переоценке, а порой и дискредитации, относится концепт совесть.

Концепт совесть является важнейшим в духовном бытии народа. Совесть — мерило духовности человека, «нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осужденье каждого поступка; способность распознать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру» (В. Даль). Свойственное не только русским, но и башкирам, татарам и представителям других национальностей вечное искание правды, добротолюбие, милосердие — это категории совести, обязующей человека подчинять свою жизнь законам нравственности, отвечать за свои поступки и за то, что происходит рядом. Эта мысль звучит в высказываниях выдающихся просветителей России, писателей и поэтов, которых можно назвать совестью России.

Башкирский просветитель и философ М. Акмулла посвятил концепту совесть такие строки: «В жизни, первое, совесть нужна, совестливость,/Совестливость как божья дается нам милость./ Мало молвить с усердством: «Прости меня, Боже!» / Молча совесть блюсти в себе — всего дороже» (Назидания). Эти же идеи звучат в статье М. Карима «Совесть впрок»: «Наши предки — скотоводы и землепашцы, создатели песен и преданий — многое оставили нам в наследие. И самое дорогое — народную совестливость. Совестливость впрок, потомкам. Они завещали: мысли и поступай, загадывай и делай так, чтобы тебе не было стыдно ни завтра, ни через год, ни через всю жизнь. Не о посмертной славе и почестях заботились они, а страшились посмертного позора. Потому боялись адского возмездия пуще самой смерти».

Концепт совесть нашел яркое отражение в творчестве поэтов России. Г. Тукай в стихотворении «Бремя совести» пишет: «В море жизни можешь плавать без труда, / Есть ли ветер, нет ли ветра, не беда!/ Только совесть, чьи укоры — тяжкий груз, / Вмиг на дно тебя отправит, в мир медуз./ С ней в разладе попадешь всегда в беду, / Но спасешься, если будешь с ней в ладу». В произведении М. Джалиля «Без ноги» совести посвящены такие строки: «Вернулся я!.. Встречай, любовь моя! / Не огорчайся, что безногий я, / Зато чисты душа моя и честь, / А человек — не в этом ли он весь?» Каракалпакский поэт Т. Кобулов так пишет о совести: «Тому, в ком жив / Страх совести суда. / Я повторял / И повторяю впредь: / Чем сотни раз, / Сгорая со стыда, / Уж лучше раз, / Сражаясь, умереть».

Таким образом, выдающиеся деятели России признают совесть высочайшей нравственной категорией человека и общества, видят неразрывную связь между совестью и традиционной национальной культурой.

Пословицы разных народов России и мира подтверждают важность концепта в духовном бытии: Глаза — мера, душа — вера, совесть — порука. Есть совесть — есть стыд, а стыда нет — нет и совести. Как ни мудри, а совести не перемудришь (рус.). Будь слугой совести и хозяином воли. Из страха перед людьми нельзя говорить правду, из страха перед совестью — ложь. Совесть — половина веры, а может быть, и вся вера (азерб.). Бывает палач с совестью, бывает судья без совести (арм.). Угрызение совести сильнее кнута (груз.). Если дорого — у продавца пропадает совесть, если дешево — у покупателя (каракалпак.). Дьявол совести терзает тело (яп.)[4].

Итак, отражение концепта совесть в произведениях выдающихся просветителей России и образцах народной мудрости свидетельствует об укорененности концепта в менталитете разных народов, о признании его наиболее важным регулятором поведения человека.

При этом современные трансформации бытия российского общества свидетельствуют о переоценке важнейших нравственных категорий, снижении их ценности, моральном релятивизме. По выражению В.В. Аленко, радикальные изменения в ценностной структуре постсоветского общества, формирование новых общественных образов и идеалов нарушили механизмы социокультурной трансляции, что повлекло за собой дегуманизацию социальных отношений, духовный и ценностный конфликт поколений, ценностный кризис. «Повсеместный процесс инверсии социальных систем, когда экономика, находясь в критическом состоянии, в виде императива становится доминантой социального развития... разрушает духовно-нравственные традиции, интегрирующие вековые социальные структуры»[5].

Моральный релятивизм, по мысли Е.О. Труфановой, является важной особенностью современного общества. Современная социальная жизнь размывает ряд моральных ценностей, «так что индивид лишается образцов нравственного поведения, на которые он мог бы ориентироваться»[6].

Аксиологическое бытие российского общества уникально тем, что прежние ценности скомпрометированы, «отвергнуты, а новые еще не созрели. А если и созрели, то они отнюдь не представляют собой общезначимых явлений. Миллионные и миллиардные капиталы олигархов для определенной части современного российского общества, возможно, уже стали значимыми, но будут ли они идеалом для каждого, как скажем, когда-то являлись предметом всеобщего восхищения герой-патриот на поле брани, герой труда у станка, у мартена, герой космоса?»[7]

Для изучения трансформаций важнейших концептов культуры нами было предпринято эмпирическое компаративное исследование в рамках методологии концептуальной философии, для которого в бытии русского языка выделены более 250 социально и культурно значимых понятий-концептов. Важным критерием определения значимости концепта являлось его место в научном бытии российского общества, разработанность в докторских и кандидатских диссертациях по философии, культурологии, социологии, лингвистике и др.

В качестве материала исследования нами избраны академические словари-четырехтомники: «Словарь церковно-славянского и русского языка» под ред. А.Х. Востокова (СПб., 1847), около 110 тысяч слов, и «Словарь русского языка» под ред. А. П. Евгеньевой (2-е изд., М.: Русский язык, 1982), более 90 тысяч слов, а также новейший многотомный «Большой академический словарь русского языка» под редакцией К.С. Горбачевича, издание которого началось в 2004 г. (планируется включить в него около 150 тыс. слов). Названные словари охватывают более 150 лет — такое сравнение данных по источникам разных эпох позволит сделать объективные выводы о процессах, происходящих в бытии языка.

Значительное сокращение гнезда слова, именующего концепт русской языковой картины мира, является наиболее знаковым выводом настоящего эмпирического исследования. По выражению М.Н. Эпштейна, «наряду с депопуляцией страны происходит делексикация ее языка, обеднение словарного запаса... Самое тревожное — что исконно русские корни в ХХ веке замедлили и даже прекратили рост, и многие ветви оказались вырубленными»[8]. Наиболее серьезные потери понесли слова, называющие духовные концепты русской культуры (бог, вера, воля, гостеприимство, дар, добро, дружба, закон, земля, зло, любовь, красота, мир, мысль, небо, родина, свет, сердце, слава, слово, тьма, язык и др.).

Проиллюстрируем сказанное результатами эмпирического исследования. Так, концепт «бог» в «Словаре 1847 года» вербализуется словами, образующими гнездо из 361 слова, в «Словаре Евгеньевой» 1982 г. — 41 слова, в БАС 2004–2010 гг. — 58 слов. Концепт «добро» — соответственно 180–70–88 слов. Концепт родина в «Словаре 1847 года» насчитывал 238 слов, в «Словаре Евгеньевой» — 159. Наоборот, гнездо слова война, называющего негативный, разрушительный концепт культуры, значительно приросло: 19 слов в «Словаре 1847 года» и 34 слова БАС 2004–2010 гг. (военщина, военизировать, военно-воздушный, воен-инженер, военачальник, военка, военкоматовский, военно-стратегический, военно-экономический, военно-патриотический, военнопленный и т. д.). Единственно живое слово, обнаруженное нами среди новых слов, образующих поле духовного концепта, — добротворчество (концепт «добро»).

Другим выводом эмпирического исследования является то, что бытие языка чутко реагирует на изменения в других сферах бытия российского общества. Так, социально-экономический кризис, увеличение бедности и нищеты в конце XX — начале XXI в. отразились в расширении словарного поля отрицательных понятий «бездомность» (9 новых слов: бездомник, бездомница, бездомничать, бездомничество, бездомовник, бездомовница, бездомовный, бездомовый, бездомье) и «безотцовщина» (безотцовщина, безотцовский, детдом, детдомовец, детдомовский, детприемник) и т. д.

Корень «любовь» исчез не только в словарном поле концепта «дитя», но и концепта «брат»: исчезло 6 слов со значением «любовь» из поля концепта брат (братолюбец, братолюбиво, братолюбивый, братолюбие, братолюбно, братолюбный), отмеченных в «Словаре 1847 года». Также из бытия русского языка исчезли слова, называющие негативные оценки ненависти одного брата к другому (братоненавидение, братоненавистник, братоненавистница, братоненавистный).

Исследуемый нами концепт совесть в «Словаре 1847 года» насчитывал 16 слов, в «Словаре Евгеньевой» — 10 слов, в БАС 2004–2010 гг. — только 9 слов. Очевидны не только количественные, но и качественные трансформации: сократилось не только число однокоренных слов, исчезли двухкорневые исконные образования (добросовестие, злосовестно, злосовестный, злосовестие, злосовестник и др.).

Разрушение мыслительной способности человека, искажение отечественного мышления знаменует трансформация слов, образующих поле концепта «мысль». Из бытия языка исчезли слова богомысленно, благомысленный, высокомысленный, гордомысленный, добромысленный и их производные («Словарь 1847 года»). Зато появилось безмыслие, мыслебоязнь и двоемыслие (БАС 2004–2010 гг.).

Вместо создания необходимых для гармоничного воспроизводства общества положительных понятий в языковом бытии в словарных гнездах важнейших концептов русской культуры (дом, дитя, женщина) расширилось поле канцелярских советизмов (домоуправление, домком, домостроевщина, деткор, деткоровский, детсад-ясли, женотдел, женотделка и др.).

Наиболее ярким примером разрушения духовной основы бытия русского языка является становление словарного поля понятия «матерщина». Если в «Словаре 1847 года» отмечено лишь 5 слов, называющих это явление, то в БАС 2004–2010 гг. — 22 новых слова со значением «материться». В языке получили свое оформление тончайшие оттенки явления, что отразилось в таком продуктивном словообразовании: матерщинник, матерщинница, матерщинный, матерщинничать, мат-перемат, матюг, матюгание, матюгать, матюгнуть, матюкать, матюкнуть, по-матерному и т. д.

Из этого следует, что выявленные в настоящем исследовании примеры трансформации бытия языка являются маркером изменения ценностных ориентаций общества, разрушения традиционных ценностей.

Формат статьи не позволяет подробно осветить все аспекты исследования и его результаты, однако выводы вполне очевидны. В бытии языка преобладают деструктивные трансформации под влиянием объективных и субъективных экономических, социальных, политических и культурных факторов. Увеличение поля понятий «матерщина», «война» и др. при одновременном сокращении поля концептов «совесть», «любовь», «добро», «родина» и многих других важнейших концептов является показателем глубинных изменений в духовном бытии общества.

Бытие языка показывает снижение значимости традиционных ценностей, что является результатом развития общества не по пути духовного развития и социальной гармонии, а в русле создания рыночной экономики, информатизации и технократизации при игнорировании нравственности.


 

[1]              Новейший философский словарь. URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/fil_dict/19.php (дата обращения 8.05.2010).

[2]              Демидова Е.Н. Ценности как фактор социальной детерминации смыслообразования в языке: дис. ... канд. филос. наук. — Н. Новгород, 2004. — С. 3.

[3]              Мотрошилова Н.В. О современном понятии гражданского общества // Вопросы философии. — 2009. — № 6. — С. 30.

[4]              Пословицы и поговорки народов Востока / Сост. Ю.Э. Брегель. — М., 1961. — С. 205, 622.

[5]              Аленко В.В. Духовно-нравственные традиции российского общества как доминантный фактор формирования личности: дис. ... канд. филос. наук. — Ставрополь, 2004. –С. 3.

[6]              Труфанова Е.О. Человек в лабиринте идентичностей // Вопросы философии. — 2010. — № 2. — С. 18.

[7]                             Назарова А.Ш. Роль социокультурных ценностей в формировании личности: дис. ... канд. филос. наук. — Казань, 2003. — С. 6.

[8]                                    Эпштейн М.Н. Русский язык в свете творческой филологии разыскания // Знамя. — 2006. — № 1. — С. 192.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.