И. Н. Шарафутдинов,
аспирант Института истории Академии наук Республики Татарстан

Некоторые сюжеты семантики древнетюркской монументальной скульптуры
 

Одним из ярчайших явлений эпохи раннего Средневековья в Центральной Азии являются каменные антропоморфные изваяния, создание которых непосредственно связано с распространением кочевых тюркских народов. Они устанавливались около или на курганных сооружениях, которые носили поминальный или ритуальный характер. Памятники тюркского искусства скульптуры – каменные статуи (балбалы) – являются важнейшим элементом погребального обряда тюрок. Обычай ставить на могилах балбалов – изображение самого воина или его слуг – существовал у многих тюркских народов начиная с VIII в.[1] Ареал распространения этих уникальных памятников древнего искусства достаточно обширен: Монголия, Саяно-Алтай, Южная Сибирь, Восточный Туркестан и Семиречье.

Каменные статуи, в огромном числе разбросанные по широким степным евразийским просторам, воздвигнутые на высоких курганах и майданах, на перекрестках степных дорог и рек, давно привлекали к себе внимание путешественников и ученых.

Первые упоминания о них мы находим у Низами, создавшего в конце XII в. прекрасную поэтическую картину поклонения кипчаков идолам, которых мастера ваяли по своему образу и подобию[2].

Обычай поклонения статуям и приношения им в жертву скота, а также оставление в знак почтения стрел находит многочисленные этнографические параллели в культе предков у тюрок.

Семантики статуй в той или иной мере касались все исследователи, изучавшие каменные изваяния Сибири, Средней Азии и восточноевропейских степей.

В енисейских надписях рядом со словом «тангри» встречается слово «балбал», по-видимому, в смысле духа, почитаемого шаманистами. Вообще со словом «балбал» в археологической литературе связана значительная путаница. В одних работах оно означает только могильные камни, иногда грубо обработанные в виде антропоморфных стел[3]. В других балбалами называются каменные изваяния, в третьих – под балбалами понимается и то и другое[4]. Поэтому полезно обратиться к данным тюркологии. Первые переводчики рунических текстов весьма осмотрительно толковали смысл слова «балбал», допуская возможность переводить его как «камень или каменная фигура»[5]. Впоследствии С. Е. Малов, несомненно, под влиянием археологов, написал в своем словаре: «balbal – статуя, каменная баба»[6], хотя ни в одном из древнетюркских текстов нет ни одного прямого или косвенного указания на то, что балбал можно отождествить с каменным изваянием. Из китайских источников известно, что тюрками около могил воинов ставились статуи убитых ими врагов. Орхонские надписи вполне подтвердили это известие. Надписи не говорят, была ли установка балбалов связана с исполнением каких-нибудь обрядов, но из византийских источников мы знаем, что у могил тюркских каганов иногда убивались взятые в плен вожди врагов. В основе этого обычая лежит, несомненно, верование, которое мы встречаем и у шаманистов: что убитые будут на том свете служить тем, которыми или ради которых они были убиты[7].

Исследователи сибирских и среднеазиатских статуй столкнулись с необходимостью решить сразу две проблемы: этническую принадлежность и культовое назначение изваяний. Одна группа считает, что статуи возводились в честь наиболее богатых и знатных воинов – тюрков, другая – что это статуи убитых врагов. Обе гипотезы подробно разработаны Л. Р. Кызласовым, который, будучи сторонником первой группы ученых, обстоятельно и последовательно доказал несостоятельность теории о принадлежности «врагам»[8].

Сторонники второй точки зрения, видевшие в изваянии изображение главного убитого врага, обратили внимание на детали одежды и на особенности антропологического типа статуй, отличного от антропологического типа населения тех районов, где эти статуи были поставлены.

Каменные изваяния долгое время считались надгробными памятниками. Однако специальные исследования установили, что нет связи между погребениями в курганах и статуями, стоящими на курганах. Кроме того, было показано, что везде в тюркском мире каменные изваяния не связаны с погребениями человека. Вопрос о назначении каменных изваяний не может решаться в отрыве от изучения сибирских и монгольских каменных статуй. Там статуи и сопутствующие оградки являлись местом поминального культа, непосредственно не связанного с погребением умершего. Л. Р. Кызласов отметил, что установка статуй при оградках свидетельствует, видимо, об определенной знатности и богатстве умершего или его рода[9].

Естественно, что заказывать изображения умерших родичей могли только наиболее богатые кочевники, поэтому статуи изображали всегда представителей аристократической верхушки тюркского общества (знатных князей и их жен). Ремесленники-камнерезы, изготовлявшие статуи, воплощали в них идеалы воинов и женщин.

В Сибири и Средней Азии в подавляющем большинстве случаев статуи ставились не на могилах, а в специально сооруженных оградках из камней, игравших, по-видимому, роль жертвенников[10]. Внутри этого замкнутого пространства совершались жертвоприношения. Этот обычай прослежен у кимаков[11]. Чтобы статуя была издалека заметна и привлекала внимание, ее ставили на большие курганы предыдущих эпох (отсюда возникла версия, что каменные бабы сделаны были скифами или в бронзовую эпоху).

Таким образом, нам представляется очевидным, что каменные изваяния стояли в отдалении от могил в специальных святилищах. Им приносились жертвы, им поклонялись и просили их о помощи. Характерно, что вера в их могущество сохранилась в отдельных районах нашей страны вплоть до наших дней. Обыкновенно, обращаясь к изваянию, молились о хорошем урожае и верили, что уничтожение статуи ведет к различным бедам – засухе, сильным дождям и т. д.

Рядом со статуями обычно стоят вереницы простых камней-балбалов. Существует две основные точки зрения относительно изваяний и камней-балбалов. Одни исследователи считают, что изваяния изображали умершего, а простые камни – убитых врагов, которые должны стать после смерти слугами погребенного[12]. Другие, будучи согласны в вопросе о назначении простых камней, приписывают изваяниям роль изображения главного врага и соответственно – главного вассала погребенного в загробном мире[13].

Обряды, связанные с каменными статуями в Восточной Европе, отличаются существенно от восточносибирских и монгольских. Во-первых, в степях Южной России нет верениц простых камней-балбалов, во-вторых, нет каменных оградок около изваяний, в-третьих, кроме мужских статуй в Сибири и Монголии, в южнорусских степях представлено большое количество женских статуй.

В целом тюркские изваяния на всей территории своего распространения распадаются на две большие группы, которые очень четко различаются по способу оформления, по форме и размерам камней, по наличию определенных атрибутов. Первая группа – это камни с изображением лица или головы, вторая группа – изваяния, передающие фигуру человека.

Изваяния первой группы с изображением лица или головы человека наиболее многочисленны, распространены по всему ареалу тюрок. На Иртыше они преобладают. Эти изваяния являются традиционными для поминальных памятников тюркоязычных народов, необходимым атрибутом культового места. Они могли создаваться на всем протяжении древнетюркского времени, более дробная их датировка невозможна. Такие стелы обычно устанавливались около прямоугольных поминальных оградок из плоских плит с восточной стороны, лицом на восток, и от них также на восток отходит ряд камней-балбалов. Лицевые изваяния представляют собой плоские плиты песчаника высотой до 1 м, почти необработанные (пришлифовывается только лицевая часть стелы, углы сглаживаются).

Изваяния первой группы достаточно разнообразны, но их можно разделить на два основных типа: 1) плоские или необработанные каменные блоки с изображением лица, 2) слегка обработанные камни с головой, вытесанной в виде объемной скульптуры.

Изваяния второй группы, воспроизводящие скульптурную фигуру человека, безусловно, могут считаться неповторимыми и первоклассными произведениями искусства. Необходимым атрибутом их является сосуд (кроме нескольких фигур с птицей в руке вместо сосуда).

С особой тщательностью на тюркских скульптурах воспроизводится пояс с подвесными украшениями, который был очень важной деталью костюма кочевника.

Оружие (сабли, палаши, мечи, кинжалы, ножи) помещено с левой стороны статуи, наискосок по отношению к поясу. На семиреченских изваяниях, которые находят аналогии на афрасиабских фресках, изображено по две сабли друг под другом, одна из которых немного короче. Сабли, мечи или палаши имеют крестообразное перекрестие, и подобные им найдены в погребениях с VI по IX в. и позднее у кыргызов[14].

По-видимому, стилистические различия в оформлении тюркской скульптуры были продиктованы не столько временными изменениями, сколько семантической нагрузкой памятников.

В Туве до сих пор сохранился цикл культовых представлений, связанных с каменными изваяниями, которые могли изображать не только конкретных умерших воинов, но и вообще божественных первопредков, а может быть, и самих верховных божеств типа Тенгри или Умай.

Однако индивидуальность каждой скульптуры, передача портретных черт свидетельствуют, что в большинстве своем они ставились во имя конкретно умершего человека (это подтверждается и китайскими хрониками). Каменные изваяния отражали представление тюрков о сакральности и божественной сущности человека и его изображения. У коренных тюркоязычных народов Южной Сибири эти представления воплотились в понятии «сюр», а в Киргизии «тул» – «душа-двойник», «изображение», «лицо».

Для продолжения жизни на земле, рождения нового человека необходимо было какое-то время сохранять облик покойного, его вторую душу. Эти представления возникли, по-видимому, очень давно – в скифское время и связаны с традицией создания заместителя умершего (погребальные маски, куклы, каменные изваяния, деревянные столбы)[15].

В каменных изваяниях древних тюрков нашли отражения верования, связанные с культом предков, различными обрядами переходного цикла, которые неотъемлемой частью вошли в духовную культуру многих тюркских народов.