М. А. Логинов

Методологические взгляды С. Б. Сенюткина

(по материалам доклада С. Б. Сенюткина на методологическом семинаре 25 декабря 1997 г.)

Одним из показателей мастерства, профессионализма историка является разработка им методологических проблем. Такого уровня ученые достигают не сразу. Как правило, это – итог многолетней, кропотливой работы. И Сергею Борисовичу Сенюткину в научной деятельности удалось выйти на этот уровень.

Руководство С.Б. Сенюткина моими исследованиями началось в то время, когда он в научном поиске активно применял цивилизационный подход, не отказываясь от ключевых идей материализма. И хотя сложно делать какие-либо выводы по этой проблеме в целом, но, наверное, именно  применимость и перспективность использования цивилизационного подхода в изучении исторических проблем особенно интересовали ученого в последнее время. К сожалению, он не оставил печатных работ, где содержалось бы обоснование его методологических позиций. Судить о С.Б. Сенюткине, как о приверженце определенного методологического подхода, можно из замечаний и наблюдений, «разбросанных» по различным публикациям, начиная с середины 1990-х гг. Кроме них, сохранилась рукопись методологического доклада «К вопросу о периодизации истории Востока», прочитанного С.Б. Сенюткиным на заседании кафедры всеобщей истории Нижегородского госуниверситета 25 декабря 1997 г.

Судя по заглавию доклада, проблема не была связана напрямую с методологией, но в поисках приемлемой периодизации С.Б. Сенюткин встал перед необходимостью выбора ее критериев. Он указывал, что в истории Запада «…и верхние и нижние хронологические рамки периодов связаны со сменой способов производства». Но при этом задавался вопросом «можно ли эту закономерность экстраполировать на весь мировой исторический процесс»? И конечно, здесь его интерес обращался к Востоку. Проанализировав основные идеи зарубежных историков на предмет конца Средневековья и начала Нового времени (ключевого момента периодизации истории) как для Запада, так и для Востока, он отметил недостаточную разработанность данной проблемы, но при этом – и разность подходов к периодизации этих частей света.

Относительно отечественной исторической науки вывод оказался еще менее оптимистичным: «Европоцентричность и заидеологизированность метода здесь прет прямо в глаза, почти не прикрываясь наукообразными изысками. И на поверхности остаются лишь факты, свидетельствующие, что основополагающие системы ценностей обществ, менталитет, культура большинства народов, входящих в цивилизации Востока, – не изменились ни во времена первых буржуазных революций в Европе, ни вначале XX века». Неприемлемым, по мнению С.Б. Сенюткина, оказался принцип, лежащий в основе перехода от одной формации к другой: «…смены способов производства в странах Азии и Африки не произошло ни в XVII в., ни в XVIII в., ни в XIX веке». Таким образом, Сергей Борисович напрямую связывал проблему периодизации истории стран Востока с той методологией, которая использовалась для изучения истории этих стран.

Как следует из текста доклада, С.Б. Сенюткина волновали вопросы: «Что же брать за основу периодизации исторического развития Востока. Что было здесь эквивалентом европейского Средневековья? Есть ли смысл выделять его? Что брать в качестве критерия при вычленении восточного средневековья»? Он не разделял  позицию тех исследователей, которые, «…пытаясь уйти и от формационного, и от цивилизационного подходов», «оставались при этом формационщиками». В этой ситуации Сенюткин, признав, что «там (на Востоке. — М.Л.) нет линейного развития, и даже мышление не линейно», отдавал предпочтение цивилизационному подходу, с его признанием индивидуального и цикличного развития обществ, позволяющим объективно отразить историю стран Востока:  «Цивилизации все специфичны и оригинальны каждая по-своему, и на Востоке нет даже совпадений в развитии витков».

Судя по рукописи, именно цивилизационный подход С.Б. Сенюткин планировал положить в основу написания учебника, и не только по истории стран Востока, но и по «Всеобщей истории». В учебнике должна была рассматриваться не история стран, а – процессы активного взаимодействия цивилизаций, которые стали ярко проявляться с середины XIX в. Среди «главных действующих лиц» этих контактов он выделял Исламскую, Индо-буддийскую, Дальневосточную и Европейскую (христианскую) цивилизации. В связи с этим важно подчеркнуть, что С.Б. Сенюткин был убежден в том, что «…Восток не един и нет рабочего понятия вроде “истории азиатов”».

В докладе нет развернутого анализа истории цивилизаций Востока, а лишь сжато и конкретно очерчены этапы развития цивилизаций с XVI–XVII вв. до сегодняшнего дня и даны существенные характеристики того или иного витка в их развитии. И что особенно интересно, к середине XIX в. первые три из выделенных цивилизаций «…по разным причинам, но одинаково неумолимо <…> подходят к концу очередного витка в своем развитии», что и стало причиной колонизации.

Результатом глобализации исторического процесса (середина XIX–cередина XX вв.) стало создание взаимосвязанного единого мира. Для Запада был характерен переход от индустриального общества к постиндустриальному. На Востоке можно наблюдать движение от конца витков восточных цивилизаций, их зависимости от Запада, до обретения «своего лица» к середине XX в. И здесь С.Б. Сенюткин задавался вопросом, за счет чего Востоку, которому грозила гибель от контактов с Западом, удалось не просто не погибнуть, а «…выйти на новый виток своего развития»?

Таким образом, в этом выступлении выразилась глобальность замыслов ученого-гуманитария С.Б. Сенюткина, где поиск наиболее объективной  методологии не был самоцелью, а был лишь средством для достижения более масштабных задач. Увы, уже нельзя  увидеть это в том виде, в каком он запланирован Ученым.