Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Светско-религиозный тандем в геополитике, или глобализационное миссионерство /Теймур Атаев/ — Политические цели глобализации
25.02.2009

Политические цели глобализации: переход от многополярного мира к однополярному и Церковь

 

В целом период второй половины XX в. проходил под знаком геополитической борьбы двух систем, в которой ведущая роль принадлежала СССР и США. К последнему десятилетию ХХ в. данное противостояние шло на фоне вышедшего на новый уровень процесса глобализации мировой экономики, которая, по определению Дж. Сороса, «означает глобализацию финансовых рынков и растущее доминирующее влияние на национальные экономики глобальных финансовых рынков и транснациональных корпораций (в дальнейшем ТНК. – Прим. авт.)»1. То есть на смену глобализации, развивавшейся в начале XX в. на базе интернационализации рынка, а в 1960–1980-е гг. – на основе производства, подступила глобализация предпринимательского капитала и внешней торговли. Во многих слоях мировой общественности самым расхожим мнением об авторстве идеи глобализации является ее принадлежность США как государству. Например, тот же Дж. Сорос пишет: «Чтобы понять, почему рыночный фундаментализм и американская гегемония тесно связаны друг с другом, важно осознать, что глобальные финансовые рынки приносят выгоду странам, находящимся в центре международной рыночной системы, в особенности США»2. Но при этом Дж. Сорос уточняет: «Центр является... одновременно “базой” для большинства ТНК. Поэтому он получает львиную долю всех доходов»3. То есть государство становится обладателем огромных материальных запасов путем сращивания с ТНК. Естественно, с учетом того, что ТНК – это «продукт» недавнего прошлого в отличие от «Государства», транснациональные корпорации – «вторичны». Следовательно, в основе глобализации стояла и стоит задача достижения политического господства в мире, от чего целесообразно отталкиваться и при определении причин рушения СССР.

В аспекте обладания политическим господством четко проявляется преемственность современной ситуации с геополитической обстановкой в общемировом пространстве в средние века и период «Новой истории». Разница в том, что если, скажем, несколько веков назад колонизация обосновывалась лозунгами христианизации, основой сегодняшних политико-стратегических интересов называется необходимость «внесения в мир» «рыночной экономики» и «демократических ценностей» как элементов прогресса. Важнейшим же фактором политики по достижению мирового господства как раз и стали ТНК, заинтересованные в осуществлении этого «экономического внесения». По данным ООН, «совокупные активы 200 крупнейших корпораций в 60-х гг. составляли 16% общемирового валового внутреннего продукта. Эта доля возросла к началу 80-х гг. до 24%, а в 1995 г. достигла 34%. В рамках этого процесса... правительства попадают в зависимость»4. Согласно документов ООН, с «возникновением глобальной экономики многие коммерческие предприятия обогнали правительства по размеру финансовых средств, мощи и влиянию на жизнь людей... Коммерческие предприятия... которые действуют во многих странах всего мира, не несут каких-либо серьезных юридических обязательств в плане отчетности перед широкой общественностью, за исключением своих акционеров»5.

Как усматривается, крушение Советского Союза шло параллельно укреплению позиций мировых ТНК. К последнему десятилетию ХХ в. ТНК, контролируя уже немалый процент мирового промышленного производства и сферы внешней торговли, нередко диктовали программу действий национальным правительствам, практически становясь «альтернативой» государственным образованиям. Поэтому никоим образом не удается назвать случайностью появление в 1989 г. понятия «Вашингтонский консенсус» (авторство приписывается экономисту Института международной экономики в Вашингтоне Джону Вильямсону, предложившему десять рекомендаций по проведению экономических реформ). «Вашингтонский консенсус» был назван типом макроэкономической политики, рекомендуемым к применению в странах с наличествованием финансового и экономического кризиса. Как отмечает специальный докладчик Комиссии по правам человека ООН писатель Жан Зиглер, «консенсус в действительности является комплексом джентльменских соглашений, выработанных на протяжении семидесятых и восьмидесятых годов между мировыми финансовыми организациями и Федеральной резервной системой США, с тем чтобы постепенно отменить меры, принятые государствами по регулированию деятельности финансовых рынков, и со временем добиться полной либерализации этих рынков»6. Названный профессором Школы государственного управления при Техасском университете Джеймсом Гэлбрейтом «неким символом веры глобализации»7, «консенсус» фактически предусматривал максимальное ограничение роли государства (функций его контроля) за динамикой показателей денежной массы.

А сразу вслед за распадом СССР, в 1990-х гг., концепция «Вашингтонского консенсуса» была принята Россией в форме стратегии «шоковой терапии» (либерализация, приватизация и стабилизация посредством жесткого формального планирования денежной базы). При этом лидирующая роль в формировании экономической политики государства отводилась МВФ. Как отмечает профессор русских исследований Нью-Йоркского университета, член нью-йоркского Совета по международным отношениям Стивен Коэн, «после декабря 1991 г. американский истеблишмент стал заявлять: «Мы выиграли “холодную войну”, а Россия – проиграла»... В глазах американской элиты Россия уподобилась послевоенной Германии или Японии и перестала быть полностью суверенным и равноправным государством. Это, в свою очередь, означало для Вашингтона, что теперь американцы могут вмешиваться во внутренние дела России, а ее внешняя политика должна служить американским интересам»8.

Однако пострезультат данной «операции» оставил совершенно иной отпечаток, чем декларировалось вначале. По утверждению главного редактора вашингтонского журнала Foreign Policy Моизеса Наима, «Вашингтонский консенсус» оказался неспособным дать... комплекс мер, позволяющих странам с открывающейся экономикой противостоять последствиям глобализации в различных областях, и прежде всего в сфере финансов»9. Дж. Гэлбрейт раскрывает предыдущую цитату: «Приватизация и дерегулирование в России не способствовали формированию эффективно действующих конкурентных рынков, а вместо этого создали крупных частных монополистов, олигархов и мафиози, контролирующих конкурирующие между собой промышленные “империи” и СМИ. Эти “империи” спонсировали собственные банки, которые, скорее, являлись не банками, а спекулятивными пулами, не выполнявшими ни одной из основных функций коммерческих банков»10. Другими словами, в России появились финансово-промышленные группы, аналогичные ТНК.

По всей вероятности, именно данная задача и была основной целью внедрения в российскую экономику операции под названием «Вашингтонский консенсус». Тем самым Россия уже не могла играть той роли мирового значения, которая была характерна для СССР. Данный факт подвел жирную черту под существованием двуполярного мира. Для инициаторов глобализационного проекта открылся «зеленый коридор» по внедрению по всему миру т. н. «нового мирового порядка», хотя, конечно же, особое внимание было уделено России. Таким образом, в общемировом масштабе начался период геополитического лидерства западного мира (фактически до Миллениума), осуществляемого посредством деятельности «собственных» ТНК. Так, согласно публикуемым в Интернете экспертным оценкам, уже к концу 1990-х гг. в России далеко не последние места занимали 75 из 100 крупнейших мировых ТНК, включая 22 американские, 16 японских, 4 швейцарские, 9 германских, по 8 французских и британских и т. д.). Вместе с тем постепенно под контроль ТНК перешло свыше 50% мирового промышленного производства, 67% международной торговли, около 90% прямых зарубежных инвестиций. Практически вся торговля сырьем на мировых рынках также находится в руках ТНК.

Факт мировой однополярности не привел, однако, к единомоментному восторгу по этому поводу во всей Европе, т. к., по словам директора Института стратегических исследований при Гарвардском университете Сэмюэля Хантингтона, «в отношениях между американской и европейской субцивилизациями преобладает экономическая конкуренция»11. Именно поэтому усиление после распада СССР мировых позиций США привело к неоднозначной позиции европейских стран в вопросе глобализации, что обосновывалось опасениями постепенной утери ими геополитического влияния в мире. Не случайно именно на этом этапе активную деятельность стал проявлять один из идеологов глобализма член Бильдербергского клуба Жак Аттали (глава ЕБРР в 1991–1993 гг.), который в 1992 г. писал: «Можно только с уверенностью утверждать, что новый центр... утвердится где-то в двух доминирующих сферах – Европе или бассейне Тихого океана... В XXI столетии начнется жестокая борьба за господство среди городов, народов и даже континентов»12. То есть немалая часть политических лидеров Запада видела Европу не в фарватере американских глобализационных планов.

Вышеизложенное привело к очередному этапу задействования европейскими лидерами «канала» церкви в собственных интересах. И папский аппарат с «религиозным» оттенком озвучил «светские» мысли. Свидетельством данной «тандемной политики» явилась энциклика «Сотый год» (Centesimus annus, 1991 г.) Иоанна Павла II, в которой отмечалось, что «в наши дни происходит так называемая “глобализация” экономики и ею не стоит пренебрегать, ибо она может создать поразительные возможности для большего благосостояния. Однако мы все сильнее ощущаем, как необходимо, чтобы особые международные органы сопутствовали этому процессу и направляли его к общему благу; ведь отдельному государству, даже самому могущественному на Земле, это уже не по силам... Нельзя считать, что с провалом так называемого “реального социализма” капитализм остается единственной моделью экономической организации... Пусть сильные страны предоставят более слабым возможность занять свое место в жизни мира... Необходимо... обеспечить условия, которые дали бы им возможность в развитии участвовать»13. Энциклика настолько симптоматична, что не требует отдельного комментария. Можно лишь повторить, что, как обычно, позиция церкви явилась отражением внешнеполитической направленности ведущих европейских стран. В данном случае Франции и уже объединенной к тому времени Германии.

 

«Культурный отсек» глобализации и стандартизация мышления

«Маркой» повсеместно «внедряемого» после крушения социалистической системы «нового мирового порядка» явился призыв к достижению «демократии, рыночной экономики и ценностей западной цивилизации». Тем самым глобализация стала фактором экономического, политического и культурного развития в общемировом масштабе. Это подтверждает Дж. Сорос, отмечая, что центр международной рыночной системы «является поставщиком финансовых и всех прочих услуг, начиная от информации и высшего образования и заканчивая развлечениями»14. Следовательно, глобализация должна охватить не только все процессы в обществе, но и жизнь каждого индивидуума в отдельности. И это важнейшая задача для авторов глобал-проекта, одним из первых шагов к реализации которой должно быть внесение в общество идеологического обоснования элементов «нового мира». Вроде звучит парадоксально: рыночная экономика, демократические ценности и рядом воздействие на сознание? Кажущийся парадокс в том, что представляющееся на первый взгляд беспроблемным осуществление двух первых пунктов должно вызывать безоговорочно положительное восприятие среди различных категорий населения. Однако в реальности получается, что лозунги глобализации лишь звучат и преподносятся красиво. На деле их реализация нередко приводит к еще большему расслоению в обществе. Именно по данной причине претворение задач глобализации подразумевает параллельную политическую, экономическую и социально-культурно-религиозную манипуляцию сознанием.

В данном аспекте в «культурном отсеке» важнейшая роль отводится СМИ, т. к. во многих случаях «прикрасы» «нового порядка» расходятся с ментальностью и культурными традициями обществ. Вот тут и необходим «идеологический слом» исторических корней. Но это далеко не новый подход, а уже апробированный в другие эпохи. Как отмечает, говоря о средневековье, М. Л. Рудник, «вместо того, чтобы попробовать трансформировать местную культуру изнутри, миссионеры обычно делали все возможное, чтобы вытеснить или даже разрушить ее»15. Таким образом, уже не в средневековом, а в современном обществе, возникает ситуация, при которой «рисуется» стандартная (однотипная) модель поведения (восприятия действительности), должная исполняться каждым индивидуумом. Причем данный «рисунок» как бы внезапно перевоплощается из «виртуала» в самую что ни на есть ощутимую реальность. И человек поэтапно начинает переходить под прессинг «вносимых» в сознание визуальной и слуховой информации. Налицо единый по сути информационный поток, когда все новостные ленты судачат об одном и том же чуть ли не единым текстом и тембром голоса (что неудивительно вследствие наличия практически единого центра формирования информации). Но по влиянию на формирование «нового» индивидуума ничто не может сравниться с воздействием киноиндустрии и шоу-бизнеса.

Тем самым постепенно стандартизации подвергаются мировоззрение, жизненная позиция, ценностные ориентиры личности, т. е. в основе своей нравственные принципы, базовым началом которых во многих случаях являются культурно-религиозные традиции. Под воздействием идеологического пресса человек практически лишается права на возможность самостоятельных выводов. Причем новый «тип» мироощущения настолько внедряется в общество, что выступать вслух против, скажем, откровенных сцен на экране или не признавать однополую любовь становится чуть ли не «символом» отсталости личности.

Так индивидуум подводится к устройству своей жизни не в зависимости от собственных убеждений морально-нравственного характера или интеллекта, а путем «становления» таким «как все». Жак Аттали откровенно писал: «Суть любой демократии, как и рынка, – это свобода выбора. И то и другое предоставляет право гражданину-потребителю либо принимать предложения, либо отвергать их... Великий парадокс глобальной потребительской демократии заключается в том, что право на радость, удовольствие и счастье, право выбора в настоящем на деле может оказаться тем ядовитым снадобьем, которым мы насильно потчуем своих детей»16. Поэтому экс-генсек ООН Бутрос Гали констатирует: «Процесс глобализации ведет к тому, что мир становится меньше. Он как бы съеживается. Простой человек все более ощущает отчуждение и своеобразную психологическую тесноту. В его жизнь властно вторгаются новые факторы, сведения, вещи и представления, которые кажутся ему чуждыми и непонятными»17.

Таким образом, хотя критерием общественного прогресса и его конечной ценностью является перспектива всестороннего развития человеческой личности, при всех своих внешне демократических лозунгах глобализация явно ограничивает права человека, порционно «заправляя» индивидуума единой на слух и восприятие информацией. А это однозначно подводит человека к современному этапу «манкуртизации». Как говорил еще в 1991 г. Иоанн Павел II, «если вообще нет окончательной истины, которая руководила бы политической деятельностью, очень легко манипулировать идеями и убеждениями в интересах власти»18. В этой связи целесообразно отметить, что идеологическое воздействие посредством СМИ, и прежде всего ТВ, в данном направлении нередко объясняется необходимостью доведения культурного уровня «всех» до некой современной «планки». Хотя, как отмечает уже цитируемый кардинал Й. Хёффнер, «прогресс и традиции – это не противоположности, а две основные позиции... для современного мира...

Должно обрести значимость закона взаимное оплодотворение различных типов культур для того, чтобы не было всемирных катастроф»19. Аналогично высказывается и британский политический философ, профессор Лондонской школы экономики Джон Грей: «Западные либеральные формы жизни... не обязательно... наилучшим образом соответствуют требованиям универсального минимума нравственных принципов, и их принятие иногда влечет за собой утрату драгоценных и незаменимых форм культуры»20. Директор Института глобальных стратегий (Украина) Вадим Карасев идет еще дальше: «Пока западные общества не ощущают опасности консюмеризма, потому что их история (колониальная) позволяла им создавать большой запас богатства и прочности, но со временем этот запас ресурсов иссякнет. Эта декадентская культура будет парализовать волю европейских (западных) наций... Ведь общество устанет от этого, оно не может жить все время во фрейдистском комплексе... Современный мир... вступает в длительную полосу кризиса культуры... Культура – это не только система знаков, обрядов и символов, но это один из ключевых факторов, который легитимирует власть и социально-экономические отношения и создает нормы»21.

 

Универсализация сознания, транснациональное государство и идеи протестантизма

Вышеизложенные факты однозначно свидетельствуют, что глобализация подразумевает некую универсализацию сознания «всех и вся». Только этим можно объяснить призывы к повсеместному принятию однотипных политико-экономических шагов и «продвижение» создания единого культурно-социального пространства. Тем самым в общемировом масштабе происходит как бы трансформация индивидуального сознания в «стадное» (идентичное), что является первым и основным шагом для перехода к некоему транснациональному государству с эфемерными границами и однотипным мышлением его граждан. Данный «тип» государства подразумевает «наднациональность, надкультурность, надрелигиозность». Хотя, скорее, использовать эти термины нужно с приставкой «без» вместо «над».

В целом тенденция к созданию общемирового государства не нова. Так, В. Ленин еще в 1915 г., осуждая лозунг о создании Соединенных Штатов Европы как «соглашение европейских капиталистов... о том, как бы сообща давить социализм в Европе, сообща охранять награбленные колонии»22, в то же время шел значительно дальше: «Соединенные Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом»23. То есть в начале прошлого столетия, как и в начале нынешнего, в основе планов по «переустройству» мира лежала исключительно политическая подоплека. С тем же обоснованием «свободы наций», фактически приводящей к поглощению культурно-религиозных традиций, национальных особенностей стран и даже маломальского «суверенитета» мыслей. Как отмечает профессор Института социологии Мюнхенского университета Ульрих Бек, глобализация «означает прежде всего денационализацию – эрозию, но и возможную трансформацию национального государства в государство транснациональное... погружение в часто нежелательные и непонятные транснациональные формы жизни»24.

Именно в этой связи на повестке дня стоит вопрос об универсализации масс-сознания человечества как средства «осознания» (восприятия) крушения национальных границ и особенностей для перехода к транснациональному государству – некоему конгломерату интересов «всех и по чуть-чуть» под управлением трансвласти. Как раз в данном аспекте культурно-социологический «отсек» глобализации приобретает важнейшее значение. Потому что «поглощение» независимости стран, независимости мышления может быть обеспечено если не силой, то идеологически.

И здесь на арене очень кстати оказываются протестантские лозунги об «избранных» и «греховных», дозволяющие «сильным бить слабых» (политически, экономически, культурно...). Как отмечает политолог Вера Генисаретская (Вирджиния, США), «самым мощным религиозным движением в США стал за последние лет 50 евангелизм (evangelical protestantism), проповедуемый как в молельных домах, так и – в общенародном масштабе – теле- и радиопроповедниками... Например, известный пастор Бенни Хинн (Benny Hinn) учит, что по замыслу Творца, люди должны быть богаты. Если человек беден, это означает, что его вера «недостаточно крепка» и у него «негативное мышление»25. При этом В. Генисаретская обращает внимание на стиль современного проповедничества: «Телеевангелизм – уникальное явление, существующее только в США: во всех западных странах он запрещен. В Америке он превратился в нечто вроде «религии над религиями»... стал мощным орудием улавливания человеческих душ, средством обретения политического влияния и бизнесом, приносящим многомиллиардные прибыли своим лидерам»26.

Посредством данного «телеевангелизма» вседозволенность по «поглощению» территорий, менталитета, человеческих ресурсов объясняется «поддержкой Всевышнего». Причем доводится эта мысль до «потребителя» изощреннейшими способами, и уже не только в США. Так, к примеру, почти на всех языках существует популярная телепередача (игра) «Слабое звено», в которой участники открыто и поэтапно «ликвидируют» из состава «отдельные единицы». Ну, таковы правила, что тут поделать: «Ты – слабое звено» (хотя нередко «ликвидируемый» интеллектуально и культурно значительно выше принимающих решение). Или, скажем, расплодившиеся на всех каналах «реалити-шоу», в которых при движении к «суперпризу» происходит аналогичное «исчезновение» участников. Они тоже «слабые звенья». То есть посредством различных телевизионных низкосортных шоу массы аккуратно подводятся к мысли о «легальности» исчезновений, людей, групп на основе их «слабости». И этот «виртуальный отбор» вполне свободно проецируется на мир реальный, в котором могут исчезать «слабые звенья» в лице государств и народов, их традиций и особенностей.

Так расчищается путь к осознанию в различных категориях населения возможности создания некоего сильного образования. Аналог объединения такого рода есть, к слову, в мире спорта. NBA и NHL – «живые примеры», когда на одной территории создается фактически транслига, но уже с собственными правилами, отличными от общепринятых. В политике же «самые сильные звенья» объединяются в лице «семерок» и т. д. Поэтому нет ничего удивительного в том, что стали появляться лозунги об универсальности целой нации, могущей стать «своей» чуть ли не для всех. В частности, о «мини-конгломерате» такого типа свидетельствует Р. Дж. Нейхауз: «Америка есть первая универсальная нация, потому что все, кто разделяет символ ее веры, могут присоединиться к ней – и действительно, этот символ исповедуют в самых отдаленных частях планеты»27. Правда, европейскими идеологами глобализма транснациональное государство видится международным, без преимущества отдельной страны. Так, Ж. Аттали утверждает, что «институты, созданные ООН... должны встать на более высокий уровень международной организации и обрести истинную сверхнациональную власть, обычную планетарную политическую власть»28. Но, что весьма симптоматично, в данном ракурсе Ж. Аттали, как и Р. Дж. Нейхауз с тезисом о «символе веры», аккуратно подходит к религиозному аспекту глобализации: «Понятия о храме, служении и святом должны стать теми лозунгами, которые поддерживают глобальную программу выживания. Проблемы, связанные с феноменом демографического взрыва, нищеты, наркомании и распространения оружия в мире, требуют... чтобы мы восстановили идею зла и идею святого, поставив их в центр политической жизни»29. То есть речь идет о религиозном обрамлении глобализационного проекта. И этот фактор подводит к оценке роли религии на современном этапе в новом аспекте.

 

Глобализация и религиозный фактор

Вполне очевидно, что если суть глобализации состоит в общемировой унификации экономики, потребления, культуры (ценностей), то глобализационная константа не могла не получить свое развитие в области религии. И также очевидно, что формирование религиозно-мировоззренческой сферы в обязательном порядке должно было быть подготовлено в качестве единой целостной системы. Поэтому в цепи глобализаторского политико-экономическо-культурного процесса религиозный фактор занимает особое место. Данный подход авторов глобал-проекта к религии является четко продуманным шагом. Профессор Гарвардского университета (США), специалист по философии и истории науки Дж. Холтон еще на закате прошлого века отмечал: «В Америке конца XX в. отнюдь не наука, а религия... остается, судя по всему, наиболее влиятельной силой как в частной, так и в общенациональной жизни... Результаты проведенных в США исследований по проекту “Личностные ценности” подтвердили, что важнейшими компонентами индивидуально преломленной общей картины мира являются: патриотизм + религия + национальная безопасность + стабильность + нравственность»30. В свою очередь, Р. Дж. Нейхауз пишет: «Возрождение и утверждение идеи свободного общества, включающего в себя свободную экономику, зависит... от нашей способности припадать к источнику народной веры в добро... В Америке эти качества по сути своей религиозны»31. Таким образом, религиозная парадигма является одной из основополагающих по доведению целей глобализации до «потребителя».

Говоря другими словами, человечество должно поверить в спасительность для цивилизации «рыночной экономики» и строго очерченной «демократической свободы». Тем более что «формирующееся» новое общемировое общество включает в себя «унисонную» с политико-экономическими ценностями однотипную национально-культурную плоскость. По убеждению «глобализационных» аналитиков, «вносимые» в сознание человека единые для всех новые религиозные ценности позволят быстрыми темпами создать реальнейшие условия для «полной и окончательной» ликвидации «чужой самобытности». Тем самым чуть ли не последний островок самоидентичности наций и народов перестанет быть препятствием для глобализаторов.

В аспекте вышеизложенного возникает, однако, вопрос: если в глобализации задействованы основные политические силы США и Западной Европы (пусть действующие и не единым фронтом), как «распределяется» в этом процессе роль христианских ветвей с учетом единства церкви? Так вот, наиболее часто господствующей конфессией в геополитических устремлениях Запада эксперты называют протестантизм, «оставляя» католической церкви «ареал» мощного «культурного пласта» в «светской Европе». Хотя Р. Дж. Нейхауз высказывается в следующем духе: «В мировом масштабе католическая церковь... насчитывает по крайней мере втрое больше членов, чем конфессии евангельского фундаментализма... Разве нельзя предположить, что... эти две силы действуют в одном направлении, распространяя не только веру в Бога Авраама, но и те демократические идеалы, которые рождены верой и непрерывно верой поддерживаются?»32. Однако положительно разрешить сомнения пастора не представляется возможным. Уроки истории безоговорочно свидетельствуют о постоянных геопротиворечиях между крупнейшими мировыми «сборными», несмотря на неимоверно искреннейшие улыбки друг другу их «игроков» на различного рода встречах, именуемых моднейшим глобализационным словом «саммит».

 

Протестантизм и «геополитическое миссионерство»

Выше приводился пример соответствия одного из аспектов протестантизма тенденциям глобалистского движения: лозунг об «избранных» и «греховных». Вместе с тем с периода начала протестантистского миссионерства в лоне этой ветви зародилось экуменическое движение (движение за всемирное христианское единение). Русский философ Николай Бердяев трактовал это стремление следующим образом: «Католики понимают под соединением церквей присоединение к католической церкви. Но также и православные понимают под соединением церквей присоединение к православной церкви... Большая часть протестантов, особенно мира англо-саксонского, настроена иначе... Протестантские организации нередко выставляют принцип интерконфессионализма и в нем думают объединить все конфессии и церкви»33. Хотя данные слова увидели свет в 1933 г., они остались актуальными вплоть до сегодняшнего дня, т. к. создание транснационального государства обязательно предполагает наличие трансконфессионализма. Но с учетом ограничения прав и свобод большей части граждан в процессе глобализации невозможно даже предположить образование трансрелигии, могущей учесть интересы всех. Тем более что трансгосударство полностью контролирует направленность мировоззрения своих граждан, лишая их свободы выбора. Этот факт подтверждается и Н. Бердяевым: «Интерконфессионализм менее всего может быть признан вселенским... Интерконфессиональное христианство есть христианство отвлеченное, в нем нет конкретной полноты жизни»34.

В то же время протестантские тезисы весьма привлекательны для современного «потребителя». С одной стороны, приветствуется достижение максимального успеха в коммерческой и социально-культурной областях. С другой, как отмечает сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин, нынешний протестантизм «не требует от личности строгой дисциплины в исполнении общественных и религиозных правил... христианских норм – допускается женское священство и благословляются гомосексуальные браки, что по сути приводит к секуляризации самой веры... Протестантам удалось создать новые институты, хорошо приспособленные для деятельности в условиях глобального пространства, где “для Христа нет границ”... Это многочисленные миссии и ассоциации с разветвленной структурой, напоминающей систему транснациональных корпораций»35. То есть протестантские идеи органично вливаются в ту трансструктуру, которую лидеры глобализма видят в перспективе. Автор данного исследования, однако, не разделяет той точки зрения, что непосредственно протестанты составляют «религиозную оболочку» глобализации. Как не представляется возможным соглашаться с тезисом об исключительном «обвинении» США (государства в целом) в глобализационной миссии, так не получается приписывать все сопутствующие в религиозной области шаги в этом направлении только протестантизму. Дело не только в том, что важнейшую роль в мировой политике играет Европа (католицизм). Сама природа глобализма подразумевает создание единого мира на основе «по чуть-чуть отовсюду». То есть глобалисты «привлекают» в свой проект все факторы (внешние и внутренние), которые способствуют достижению конечной цели. Отсюда и приставка «транс». Следовательно, и религиозный аспект должен быть аналогично «собирательным». В этом ракурсе нельзя не согласиться с архимандритом Алипием Кастальским-Бороздиным, согласно которому «глобализация предполагает... создание единой универсальной религии на базе традиционных вероисповеданий»36.Другое дело, что гибкость протестантизма позволяет авторам глобал-проекта опираться на протестантские идеи, в особенности при декларировании лозунгов «рыночной экономики» (тем более что протестанты не чураются «конвергировать» отдельные положения «чужих» религиозных воззрений). Так, протестантские миссии достигли положительного результата в Южной Корее, где, по некоторым данным, свыше 50% населения приняли протестантизм. Дж. Гэлбрейт дает такую трактовку этому факту, что в развитии процесса глобализации «был прагматический период, который заключался в интеграции ряда экономик стран Азиатско-Тихоокеанского региона и вовлечении их в американскую сферу торговли»37. В таком же духе стали вести пропаганду южнокорейские миссионеры в Центральной Азии, утверждая, что именно протестантская вера привела их страну к экономическому могуществу.

 

Геополитика, протестантизм и постсоветское пространство

С обретением независимости с протестантским бумом столкнулась и Россия. Уже к середине 1990-х гг. в стране активизировался процесс регистрации протестантских объединений. Религиозная «атака» приняла такой размах, что на сегодня различные протестантские церкви и деноминации насчитывают в России свыше 4,5 тыс. зарегистрированных общин (почти четвертая часть общего числа местных религиозных организаций). Разными источниками число прихожан называется от 600 тысяч до миллиона. Функционирует Консультативный совет глав протестантских церквей России.

В то же время не только Россия являлась объектом геополитической заинтересованности Запада. В зону интересов входили и другие регионы бывшего СССР, занимавшие важное стратегическое положение и богатые природными ресурсами. Так, аналогичный геомиссионерским шагам в России с начала 1990-х гг. шел процесс в Казахстане, Украине и Азербайджане. В Казахстане возникли миссия «Агапе», церковь «Новая жизнь» и т. д.. Значительной политической силой протестанты стали на Украине, где церковь «Посольство Божие» заняла активную позицию в период выборной кампании (в Одессе протестанты и католики вообще призвали отложить восстановление православного кафедрального собора). В Азербайджане в тот же период начала действовать протестантская церковь «Собор Хвалы». С начального периода организация Word of Life International (головной офис церкви) «при помощи Американской организации Feed the hungry оказала гуманитарную помощь Азербайджану на сумму более 2 млн долларов США»38. Наряду с этим в Азербайджане в лице миссии «Звезда на Востоке» оказалась представленной Объединенная церковь христиан веры евангельской. Вполне естественно, что вплоть до сего дня многие убеждены в американском почерке развития протестантизма в СНГ. В немалой степени такому восприятию способствуют высказывания, одним из авторов которого является профессор кафедры русской истории Гарвардского университета и один из ведущих специалистов-советологов Ричард Пайпс: «Вся мысль, вся американская культура проникнута протестантизмом»39. Но целью «внедрения» протестантизма в «зоны заинтересованности» не являлось достижение религиозных идей на постсоветском пространстве. Теологический оттенок представлял собой всего лишь составляющую геополитических интересов Запада в этом регионе.

Со слов известного советолога Збигнева Бжезинского Евразия, в которой Россия занимает ключевое звено, является ««шахматной доской», на которой продолжается борьба за мировое господство, и такая борьба затрагивает геостратегию... В совокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское... Главный геополитический приз для Америки – Евразия... Жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросающий вызов Америке»40. Тот же З. Бжезинский ввел в оборот политико-географический термин «евразийские Балканы», включив в них восемь республик бывшего СССР (пять из Центральной Азии, включая Казахстан и три – южнокавказские) плюс Афганистан (при кандидатстве Турции и Ирана). По словам советолога, «“евразийские Балканы”, расположенные по обе стороны неизбежно возникающей транспортной сети, которая должна соединить по более правильной прямой самые богатые районы Евразии и самые промышленно развитые районы Запада с крайними точками на Востоке... имеют важное значение с геополитической точки зрения... Первостепенный интерес Америки состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространство... Именно эти соображения сделали таким важным для будущего бассейна Каспийского моря и Средней Азии вопрос о прокладке трубопровода. Если основные трубопроводы в регион будут по-прежнему проходить по территории России к российским терминалам в Новороссийске на Черном море, то... Москва при этом будет занимать сильные позиции...»

Если еще один трубопровод проляжет через Каспийское море к Азербайджану и далее к Средиземному морю через Турцию, а другой протянется через Афганистан к Аравийскому морю, то не будет никакого единовластия в вопросе доступа к региону41. И именно в первые годы последнего десятилетия прошлого века началась стратегическая борьба за маршрут прокладки «нефтетрубы».

Таким образом, назвать случайностью события с протестантским оттенком в России, осуществлявшимися параллельно с принятием Москвой концепции «Вашингтонского консенсуса», не представляется возможным. Также нет ничего неожиданного и в том, что параллельно протестантское «звучание» оказалось наиболее слышимым именно в нефтеносных регионах бывшего СССР. Тем самым реализация геополитических интересов вновь достигалась путем совместных шагов государства и церкви. Глобализационный же почерк данных акций вырисовывается из одновременного задействования факторов «рыночной экономики» и «ценностей западной цивилизации».

Из вышеизложенного явно усматривается, что идеи протестантизма заняли важную нишу в глобализационной сфере, но не в качестве религиозной доктрины, а как важнейшие составляющие «нового мирового порядка».

 

Геополитические устремления католической Европы в Евразию в начале 1990-х гг.

Нередко утверждается, что-де в системе геополитической глобализации католической церкви «предоставлена» отдельная «площадь деятельности», где она не встречается с протестантизмом. Однако события периода новой и новейшей истории свидетельствует об обратном: практически на всех «территориях» земного шара происходят столкновения политических интересов Европы и США («светская» направленность), всегда сопровождающиеся религиозным оттенком. Правда, Бенедикт XVI попытался как-то смягчить картину: «В эпоху глобализации... католическая идентичность остается наиболее адекватным ответом при условии, что ею движут серьезное духовное образование и принципы социальной доктрины Церкви»42. Но весь ход «религиозного движения» на постсоветском пространстве в начале 1990-х гг. доказывает, что шаги Ватикана в этом направлении были обусловлены далеко не «доктринальными» положениями католицизма. Церковь вновь выступила политическим союзником государств Европы, стремившихся противостоять стратегическому нажиму Вашингтона в регионе. Поэтому рассматривать осуществлявшиеся Европой в тот период шаги на «церковном поле» постсоветского пространства как случайное совпадение с «протестантским» внедрением Вашингтона не представляется возможным.

К 1991 г. Иоанн Павел II назначил епископов для России, Украины, Белоруссии и Казахстана, где были восстановлены самостоятельные епархиальные структуры. При этом на Украине были уничтожены три православные епархии. Как отмечал предстоятель УПЦ блаженнейший митрополит Владимир, «стали появляться попытки навязывания нетрадиционных для большинства жителей нашей страны христианских направлений, которые происходят (что удивительно) не только со стороны западных сект, но и в весьма наглом продвижении католицизма и особенно униатства на исконно православные земли»43. Естественно, что основные усилия Европа в лице Ватикана бросила на Россию, где США вели себя наиболее активно. В РФ, установившей дипломатические отношения с Ватиканом, епархии первоначально были учреждены в ранге апостольских администратур. Причем в стране одновременно появились сразу два апостольских администратора (для католиков европейской и азиатской частей России). В 1992 г. официально начало свою деятельность российское отделение ордена иезуитов. Открылись духовные колледж и семинария, возникли католические издательства. Геополитическое миссионерство шло такими темпами, что к 1995 г. на территории России имелось свыше 200 католических приходов (почти 90% священников были из числа иностранцев). Таким образом, последовавшие с начала 1990-х гг. шаги США и Европы за обладание политическим контролем над территорией бывшего СССР были идентичными. Светская Европа посредством Ватикана осуществляла геополитическое миссионерство в странах СНГ аккурат в соответствим с региональными устремлениями США (в протестантской «одежде»).

Что касается внешне «теологических» контуров в этом геополитическом противостоянии (католичество и протестантизм в пику православию), то они являлись зеркальным отражением традиционных международных противоречий между Западной Римской империей и Византией, где доктринальная нестыковка между формами христианства всего лишь сопутствовала политическим ходам. Другое дело, что наличие религиозного фактора подтверждает, настолько важное значение он приобрел в аспекте глобализации. Подтверждением этого является принятый в 1998 г. Конгрессом США «Акт о международной свободе вероисповедования», требующий ежегодного определения стран, совершивших нарушения свободы вероисповедования. Согласно документам госдепа США, Вашингтон «преследует цель работать с определенной страной над реализацией изменений. Государственный секретарь выбирает одно или более действий в соответствии с Актом. Эти действия варьируются от санкций до соглашений и отказа»44. Тем самым Вашингтон наделил себя правом определять «проштрафившиеся» государства (с последующим их «осуждением»), в число которых могут подпасть те, что отказываются воспринимать новые правила геополитической игры (в религиозном разрезе). Естественно, реальные цели по внедрению нового религиозного сознания в массы обыгрываются грамотно и красиво: «США стремятся способствовать продвижению свободы вероисповедания и совести по всему миру как фундаментального права человека и как источника стабильности для всех стран»45. Но в предыдущих главах рассмотрено, что подразумевается под понятием «права человека» в глобализационном масштабе.

 

Глобализация, «евразийский блок» и православие

После распада СССР лишь на рубеже Миллениума Москва активизировала внешнеполитическую деятельность. В 2000 г. президентами России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана был подписан договор об образовании Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), а 2001 г. явился годом создания Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), объединившей Россию, Китай, Казахстан, Киргизию, Таджикистан и Узбекистан (статус наблюдателей у Индии, Ирана, Монголии и Пакистана).

Тем самым в пику «атлантистской модели» (ну, или евроатлантизму) миру был представлен т. н. «евразийский проект», ставший современным вариантом «ответа Чемберлену». В целом идея евразийского блока не нова. Еще в 1940-х гг. глава германской геополитической школы Карл Хаусхофер отмечал, что «самым важным поворотом в современной мировой политике... является формирование мощного континентального блока, охватывающего Европу, Северную и Восточную Азию»46.

Неудивительно, что в условиях религиозного обрамления мирового геополитического противостояния предпринятые Россией акции сопровождались идеологическим «обеспечением» со стороны церкви. В 2000 г. увидели свет Основы социальной концепции Русской православной церкви (РПЦ), где отмечалось, что «нации и государства практически неизбежно имеют расходящиеся интересы, связанные, в частности, со стремлением к обладанию землей, политическому и военному доминированию»47. В 2001 г. последовали более жесткие бого-словские заявления. Так, на пленуме Синодальной богословской комиссии РПЦ архимандрит Алипий Кастальский-Бороздин отметил, что «глобализация – это антихристианская идеология создания “нового мирового порядка” с единым управляющим сверхнациональным центром... Это планетарное государство, созданное на развалинах существующих государств, должно иметь единую религию, единую культуру, единое экономическое и политическое пространство»48. На VI Всемирном русском народном соборе с аналогичных позиций выступил председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата, ныне местоблюститель патриаршего престола митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл: «Нерелигиозный, деидеологизированный либеральный стандарт предлагается мировому сообществу в качестве универсального образца устроения жизни государства и человека... Каждый народ имеет право на то, чтобы религиозные или иные традиционные факторы его жизнеустроения были учтены при формировании общей цивилизационной картины мира. Ибо мир, основанный лишь на одной, общей для всех народов цивилизационной модели, не может быть устойчивым»49.

Весьма симптоматично, что «богословской линией» также предлагались конкретные пути решения вышеуказанных проблем. Так, в тех же Основах социальной концепции РПЦ отмечалось, что Церковь приветствует «создание государств многонациональных, если в них не нарушаются права какого-либо из народов... Необходимо признать полезность создания межгосударственных союзов, имеющих целью объединение усилий в политической и экономической областях, а также совместную защиту от внешней угрозы и помощь жертвам агрессии»50. Тем самым РПЦ, констатируя наличие геополитических интересов различных стран, признала возможность создания международных блоков. А затем последовал итоговый документ проводимой Санкт-Петербургской духовной академией конференции «Духовные и социальные проблемы глобализации» (май 2001 г.): «Идеология глобализации противостоит христианскому мировоззрению... Глобализация становится воплощением утопической идеи мондиализма о создании на Земле унитарного наднационального жестко контролируемого сообщества... Историческое призвание России как страны – хранительницы православной веры, культуры и традиций не признается и отвергается мондиалистами... РПЦ и государство стали главным препятствием на пути устремлений к мировому господству»51. Таким образом, предпринявшая активные шаги в плане представления себя мировому сообществу правопреемницей СССР Россия успешно использовала государственно-церковный тандем.

Естественно, эти попытки России не могли пройти для Москвы безболезненно. В 2002 г. Рим учредил на территории России четыре епархии, что РПЦ расценила как «недружественный шаг» со стороны Ватикана. Павел II осуществил визиты на Украину, в Казахстан и Азербайджан, после которых на Украине были созданы две епархии в «православных зонах» с центрами в Одессе и Харькове, а в 2003 г. возникла Епископская конференция Казахстана. В свою очередь, на внешнеполитическую активность России отреагировала и «светская» Европа. Так, в резолюции 1278 от 2002 гг. ПАСЕ потребовала «прекратить необоснованную дискриминацию в отношении некоторых религиозных объединений в регионах и на местах и практику привилегированного отношения к РПЦ со стороны местных должностных лиц»52. Таким образом, как и на всех предыдущих исторических этапах, геополитические противоречия получили религиозное обрамление.

 

Религиозный оттенок в геополитической борьбе на современном этапе

Начало 2007 г., ознаменовалось резким ужесточением внешнеполитических заявлений российского лидера. На международной конференции по вопросам безопасности в Мюнхене (февраль 2007 г.) Владимир Путин, заявив о невозможности функционирования однополярной модели в современном мира, отметил, что «отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, США, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере... Надо отталкиваться от поиска разумного баланса между интересами всех субъектов международного общения... Экономический потенциал новых центров мирового роста будет неизбежно конвертироваться в политическое влияние и будет укреплять многополярность»53. То есть российский президент фактически подтвердил наличие международных союзнических блоков в мире. А раскрыл эту мысль В. Путин в Послании к ФС РФ (апрель 2007 г.): «Россия и дальше намерена играть инициативную роль в процессах экономической интеграции на пространстве СНГ. А в более широком плане – и на всем евразийском пространстве. Надо укреплять интеграционные процессы и в ЕврАзЭС и в ШОС... Это как раз тот случай, когда экономика является синонимом безопасности, в том числе безопасности наших границ»54.

Особо не противореча В. Путину, высказывается и канцлер Германии Ангела Меркель: «В эпоху глобализации Европа должна совместно отстаивать свой образ жизни... Для меня вопросом первостепенной важности является вопрос нового основания Европы... Перед Европой возникают и новые задачи, которые мы должны решать, руководствуясь нашими общими ценностями, такими как свобода, справедливость и демократия»55. Правда, в цитате нет ничего о блоках стран, но противопоставление Европы США налицо. В аналогичном духе говорил и президент Франции Николя Саркози, «абсолютным приоритетом» французской внешней политики назвавший строительство единого европейского дома (и это при наблюдающемся сегодня сближении позиций Парижа и Вашингтона). Естественно, что в унисон с европейскими лидерами в сентябре 2007 г. выступил и Бенедикт XVI: «Глобализацию... невозможно остановить. Однако политикам надлежит... ограничить ее с целью, чтобы она... не была в ущерб будущим поколениям... Из уникальности призвания Европы проистекает ее столь же уникальная ответственность в мире... “Европейский дом”... будет для всех приятным для жизни местом, лишь если он будет построен на прочном культурном и нравственном фундаменте общих ценностей, извлекаемых из нашей истории и наших традиций... Поэтому ЕС должен взять на себя руководящую роль в борьбе против бедности в мире и в обязательстве в пользу мира»56. Весьма симптоматично, что текст в последних цитатах практически идентичен. Причем настолько, что их авторство вполне может быть заменено с главы Римской католической церкви, скажем, на А. Меркель. Данный факт еще раз подтверждает единство действий государства и Церкви. Поэтому никак нельзя назвать случайностью, что направление взаимоотношений между Москвой и Европой озвучил именно религиозный деятель – архиепископ Дублинский Диармуид Мартин: «Европа нуждается в России. Европа без России не была бы настоящей Европой»57.

Что касается США, то Вашингтон, конечно же, не может оставаться безучастным ко всему происходящему. И естественно, что наибольшее опасение за океаном вызывает позиция России. Именно этим объясняется, что в отчете госдепа США за 2007 г. (сентябрь 2008 г.) «О свободе вероисповедания в странах мира» критике подвергается политика Москвы в области соблюдения прав человека: «Некоторые священники РПЦ публично выступали против любого расширения присутствия Римской католической церкви, протестантских и других неправославных конфессий»58. Однако российский МИД оперативно отреагировал на опубликованный отчет, заявив, что «документ составлен в традиционном – политически ангажированном и тенденциозном – ключе. Содержащаяся в нем фактура подобрана таким образом, чтобы гипертрофировать проблемы верующих в одних странах и подретушировать ситуацию в других. Все это свидетельствует о его необъективном характере»59.

Таким образом, можно заключить, что в условиях мировой глобализации геополитическая борьба между США и Европой вышла на новый уровень. И в этом противостоянии начинает активнее вырисовываться роль России.

Примечания:

1      Джордж Сорос. Тезисы о глобализации. – http://www.knogg.net/2001_024.htm.

2      Там же.

3      Там же.

4      «Азбука преподавания прав человека» (подготовлена ООН в качестве средства образования в области прав человека. – http://www.un.org/russian/hr/abc/ch3_12.html.

5      «Декларации и программы действий» Форума тысячелетия «Мы, народы: укрепление ООН в XXI веке» (2000 г.). – http://www.un.org/russian/conferen/millennium/dec_c.htm.

6      Жан Зиглер. Шизофрения ООН. – http://ru.mondediplo.com/article676.html.

7      Джеймс Гэлбрейт. Кризис глобализации. – http://rusref.nm.ru/indexpub124.htm.

8      Из лекции Стивена Коэна. – http://www.gosclub.ru/science/lectures/145990271.

9      Моизес Наим. Метаморфозы «Вашингтонского консенсуса». – http://ru.mondediplo.com/article631.html.

10     Джеймс Гэлбрейт. Кризис глобализации. – http://rusref.nm.ru/indexpub124.htm.

11     Сэмюэль Хантингтон. Столкновение цивилизаций? – http://www.nbuv.gov.ua/polit/93hssc.htm.

12     Жак Аттали. На пороге нового тысячелетия (Линии горизонта). – http://www.netda.ru/belka/texty/attaly/att2.htm.

13     Иоанн Павел II. Энциклика Centesimus annus («Сотый год») от 1 мая 1991 г. – http://www.megimg.info/ruski/krotov/acts/20/voityla/centes.html.

14     Джордж Сорос. Тезисы о глобализации. – http://www.knogg.net/2001_024.htm.

15     Милтон Л. Рудник. История евангельского христианства. – http://svitlo.by.ru/istoria/ewang/ewang4.html.

16     Жак Аттали. На пороге нового тысячелетия (Линии горизонта). –http://www.netda.ru/belka/texty/attaly/att1.htm.

17     Бутрос Гали. Интервью «Российской газете» (29 января 2007 г.) – http://www.rg.ru/2007/01/29/butros-gali.html.

18     Иоанн Павел II. Энциклика Centesimus annus («Сотый год») от 1 мая 1991 г. – http://www.megimg.info/ruski/krotov/acts/20/voityla/centes.html.

19     Йозеф Хёффнер. Христианское социальное учение. – http://www.krotov.info/libr_min/h/hoffner/hoff06.html.

20     Джон Грей. Поминки по просвещению: политика и культура на закате современности. – http://www.rjews.net/gazeta/gray.shtml.

21     Вадим Карасев. Интервью агентству «УРА-Информ» (2 февраля 2006 г.). – http://www.igls.com.ua/interview/1103/.

22     Владимир (Ульянов) Ленин. О лозунге Соединенные Штаты Европы. – http://www.marxists.org/russkij/lenin/1915/08/10a.htm.

23     Там же.

24     Ульрих Бек. Что такое глобализация? – http://www.old.kspu.ru/ffec/philos/chrest/g18/bek.html.

25     Вера Генисаретская. Христианский сионизм и фундаментализм. – http://www.pravaya.ru/look/2021.

26     Там же.

27     Ричард Джон Нейхауз. Бизнес и Евангелие. – http://www.krotov.info/libr_min/n/neretina/neuh_02.html.

28     Жак Аттали. На пороге нового тысячелетия (Линии горизонта). – http://www.netda.ru/belka/texty/attaly/att5.htm.

29     Там же.

30     Дж. Холтон. Что такое «антинаука»? – http://psylib.org.ua/books/holto01/txt02.htm; http://psylib.org.ua/books/holto01/txt04.htm.

31     Ричард Джон Нейхауз. Бизнес и Евангелие. – http://www.krotov.info/libr_min/n/neretina/neuh_02.html.

32     Там же.

33     Николай Бердяев. Вселенскость и конфессионализм. – http://www.philosophy.ru/library/berd/vselensk.html.

34     Там же.

35     Роман Лункин. Протестантизм и глобализация на просторах Евразии. – http://www.archipelag.ru/geoculture/religions/Eurasia/protestantism/.

36     Архимандрит Алипий Кастальский-Бороздин. Глобализация как инструмент апостасии. Доклад на VII пленуме Синодальной богословской комиссии Русской православной церкви (2001 г.). – http://www.zavet.ru/inn-alip.htm.

37     Джеймс Гэлбрейт. Интервью. – http://rusref.narod.ru/gelbreit.htm.

38     «История церкви “Собор хвалы” в Баку». Статья на сайте церкви. – http://www.lob.az/about_us2.html.

39     Ричард Пайпс. Особый путь для России: что конкретно это значит? – http://magazines.russ.ru/vestnik/2001/1/paip.html.

40     Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – http://www.bookap.by.ru/psywar/chess/gl1.shtm; http://www.bookap.by.ru/psywar/chess/gl5.shtm.

41     Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – http://www.bookap.by.ru/psywar/chess/gl5.shtm; http://www.bookap.by.ru/psywar/chess/gl14.shtm; http://www.bookap.by.ru/psywar/chess/gl16.shtm.

42     Бенедикт XVI. Выступление перед группой паломников из Италии и др. стран мира (общая аудиенция на площади св. Петра в Ватикане 23 мая 2007 г.). – http://www.benediktxvi.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=131&Itemid=53.

43     Предстоятель Украинской православной церкви блаженнейший митрополит Владимир. Обращение учредительному съезду Союза православных граждан Украины (2005 г.). – http://www.zaistinu.ru/articles/?aid=807.

44     Годовой отчет госдепартамента США о свободе вероисповедания в странах мира за 2006 г. (издан Бюро по вопросам демократии, правам человека и труду). – http://www.usembassy.uz/home/printable.aspx?mid=703&lid=1&printable=1835.

45     Там же.

46     Карл Хаусхофер. Континентальный блок: Центральная Европа – Евразия – Япония. – http://grachev62.narod.ru/haushofer/chapt38.htm#p1.

47     Основы социальной концепции Русской православной церкви. – http://www.mospat.ru/index.php?mid=196.

48     Архимандрит Алипий Кастальский-Бороздин. Глобализация как инструмент апостасии. Доклад на VII пленуме Синодальной богословской комиссии Русской православной церкви (2001 г.) – http://www.zavet.ru/inn-alip.htm.

49     Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Выступление на VI Всемирном русском народном соборе 2001 г.– http://www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=642.

50     Основы социальной концепции Русской православной церкви. – http://www.mospat.ru/index.php?mid=196.

51     Итоговый документ научно-практической конференции «Духовные и социальные проблемы глобализации» (Санкт-Петербургская духовная академия, 2001 г.). Цит. по: Александр Верховский. Радикальный православный антиглобализм. – http://religion.sova-center.ru/publications/194D18A/194D3A2.

52     «Российский закон о религии». Резолюция ПАСЕ 1278 (2002 г.). – http://www.rlinfo.ru/doc/new/pace2002-1278.html.

53     Владимир Путин. Выступление на международной конференции по вопросам безопасности в Мюнхене (февраль 2007 г.). – http://lenta.ru/articles/2007/02/10/asymmetry/.

54     Владимир Путин. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации (26 апреля 2007 г.) – http://www.duma.gov.ru/index.jsp?t=1/posl_04.html.

55     Ангела Меркель. Интервью германской газете «Райнишер пост». – http://n-europe.eu/content/?p=1940.

56     Бенедикт XVI. Выступление в Вене перед властями, представлявшими австрийское правительство и дипломатическим корпусом (7 сентября 2007 г.). – http://www.benediktxvi.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=267&Itemid=53.

57     Архиепископ Дублинский Диармуид Мартин. Интервью российскому порталу «Интерфакс-Религия». – http://www.interfax-religion.ru/catholicism/?act=interview&div=94&domain=2.

58     Годовой отчет госдепартамента США о свободе вероисповедания в странах мира за 2007 г. (издан Бюро по вопросам демократии, прав человека и труду). – http://usinfo.state.gov/xarchives/display.html?p=washfile-russian&y=2007&m=September&x=20070918193650eaifas0.0471155.

59     Комментарий департамента информации и печати МИД России в связи с публикацией ежегодного доклада госдепартамента США о свободе вероисповедания в странах мира в 2007 г. – http://www.chile.mid.ru/rus/mre/r07_596.html.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.