Фолькер Тегелер: Мигрантам, «заблудившимся»
в Европе, помогают найти дорогу домой

Миграционные проблемы в странах — членах Европейского Союза в последние годы стали одной из самых значимых тем для политических дискуссий, особенно в странах — основателях ЕС. Многие политики открыто ставят вопрос о том, что если вопрос об интеграции мигрантов в принимающее общество не будет разрешен в ближайшее время, культурная идентичность и дальнейшая судьба Европейского сообщества может оказаться под угрозой. Государственные институты, понимая, что сами не в состоянии справиться с этой масштабной задачей, активно привлекают к работе общественные и благотворительные организации. Особенно активно в этом направлении работает Федеративная Республика Германия. Там общественным и благотворительным организациям государством и муниципалитетами даны полномочия по оказанию социальной помощи и открытию интеграционных курсов для мигрантов ^[1] . Также они помогают людям, «заблудившимся» в Европе, т. е. не сумевшим интегрироваться, найти дорогу домой и встать там на ноги. Так, например, немецкая общественно-полезная организация AWO совместно с партнерами из России и ряда постсоветских государств в 2010–2011 гг. реализовала проект «Мосты добрососедства», в рамках которого десятки людей смогли вернуться из Европы в страны исхода и сотни мигрантов, приехавших в Россию, прошли обучение на специальных курсах, которые призваны помочь им интегрироваться в российское общество. Об опыте работы AWO нам рассказал ее директор Фолькер Тегелер.

Справка : Немецкая общественно-полезная организация AWO была основана после Первой мировой войны для улучшения положения германских рабочих и их семей. AWO со временем стала широко известной, мощной и влиятельной структурой с различными направлениями деятельности. Сегодня в ее ведении находятся и детские сады, и дома для престарелых, и социальные кафе, реализуются программы по борьбе с бедностью, алкоголизмом, наркоманией и другими социальными недугами. Среди множества проектов AWO миграция последние 20 лет занимает одно из важнейших направлений деятельности.

— Господин Тегелер, возглавляемая Вами организация AWO имеет значительную историю. Основная ее деятельность была направлена на помощь социально-незащищенным слоям немецкого общества. С каких пор Вы начали оказывать помощь мигрантам и в чем она заключалась?

— Организация АWО была создана в 1919 г. участниками рабочего движения. Главная ее цель заключалась в помощи женщинам и детям рабочих, которые нуждались в социальной поддержке. АWО проделала большой путь и сейчас работает по множеству различных направлений, но она никогда не изменяла своей основной цели — оказанию помощи нуждающимся. Уже более чем 30 лет Германия является страной, принимающей мигрантов. Есть множество социальных организаций в Германии, которые занимаются поддержкой мигрантов и их интеграцией. И между этими организациями было заключено своеобразное соглашение о распределении обязанностей и задач. Поскольку АWО не связана с какой-либо религиозной организацией, то мы занялись мигрантами из мусульманских стран и мигрантами, не имеющими какой-то конкретной религиозной принадлежности. Нашей целью при работе с мигрантами является оказание им социальной помощи и их интеграция в немецкое общество.

В 1990‑х гг. после серии конфликтов на территории бывшей Югославии в Германию прибыло очень много вынужденных мигрантов с Балканского полуострова, в том числе около 330 тысяч мигрантов из Боснии и Герцеговины. В связи с этим задача была изменена: мы начали содействовать добровольному возвращению этих людей на родину и их реинтеграции в местные сообщества. Таким образом, Босния и Герцеговина стала первой страной, на которой отрабатывалась практика содействия добровольному возвращению. Эта работа оказалась успешной и была продолжена в других странах Балканского полуострова. В течение пяти лет мы занимались только странами, образовавшимися на территории бывшей Югославии. Потом началась реализация программ, связанных с возвращением мигрантов в страны Африки. Хочу еще раз подчеркнуть, что это программы добровольного, а не принудительного возвращения мигрантов. Эта работа связана не только с фактическим возвращением мигранта в страну исхода, но и с его реинтеграцией. Мы отслеживаем судьбу нашего переселенца в сроки от 6 месяцев до двух лет. Реинтеграция для нас имеет большое значение. Многие организации в Европе ограничиваются только покупкой билета и небольшими подъемными средствами на первое время, а дальше не интересуются судьбой мигранта. Но это абсолютно бесперспективно, потому что мигрант, возвращаясь в страну исхода, видит там плачевную ситуацию, отсутствие для себя каких-либо жизненных перспектив и вновь хочет вернуться в Германию, хотя и там у него нет ясного будущего. Наша работа идет в русле политики Европейского Союза, который заинтересован в том, чтобы люди, не сумевшие найти себе места в Европе, добровольно вернулись домой и смогли найти свое место там. С недавних пор мы начали работать на постсоветском пространстве. Первый подобный проект мы реализовали на территории Украины, а второй — на территории России и в странах СНГ.

— Сколько всего мигрантов за годы Вашей работы на этом направлении вернулось из Европы в страны своего исход а?

— Общее количество мигрантов, которым была оказана помощь за эти годы, составляет более 7 тысяч человек. У нас есть опыт как успешного, так и неуспешного возвращения. Всегда есть процент людей, которые не смогли реинтегрироваться в общество своей родной страны и вновь ходят вернуться в Германию. Аналогичным образом ситуация обстоит и с поздними переселенцами, которые прибыли в нашу страну из стран бывшего СССР относительно недавно — в 1990–2000‑е гг. Это 3,5 млн человек. Кто-то вполне успешно адаптировался, кто-то нет. И те, кто не сумели интегрироваться в немецкое общество, живут в пригородах, получают социальное пособие и злоупотребляют алкоголем. Они не хотят вести такую жизнь, хотят вернуться на родину, поэтому входят в группу лиц, которым потенциально мы можем помочь.

— Каким образом люди, прежде чем прийти к Вам, узнают о возможности содействия добровольному переселению — через объявления в немецких СМИ?

— Опыт показал, что мигранты не очень-то интересуются немецкой прессой, поэтому распространение информации в Германии и других странах ЕС малоэффективно. Конечно, мы даем информацию в прессу, ориентированную на мигрантов, например, в русскоязычные СМИ, издающиеся в Германии. Важнее проводить информационные кампании в странах исхода мигрантов. Так мы делали на Украине, информируя там через различные каналы людей о возможностях возвращения, которые у них есть в Германии. Кроме того, информация о нашей деятельности есть во всех государственных органах Германии или благотворительных организациях, которые работают с мигрантами. Например, если в подобную организацию приходит мигрант из Таджикистана и добровольно заявляет о своем желании вернуться в свою страну, то сотрудники этого учреждения дают ему наши координаты, объясняют ему, кто мы и чем мы занимаемся, после чего он обращается за помощью в AWO. Мы узнаем у этого мигранта о его жизненных обстоятельствах и стараемся ему помочь. Помощь эта самая разная. Бывает, что мигрант потерял паспорт, поэтому мы содействуем восстановлению его документов. Очень часто бывает, что у него просрочена виза. Поэтому мы проясняем ситуацию, как он будет проходить паспортный контроль. Очень велика роль наших представителей в странах исхода мигранта или организаций, являющихся нашими партнерами. Например, мигрант хочет вернуться на Украину. Сотрудники AWO в этой стране выясняют, каково экономическое положение в конкретном городе, есть ли у человека шансы найти работу, жилье, насколько перспективно его возвращение. Мы даем мигранту объективную информацию, чтобы не вводить его в заблуждение и дать ему возможность самому принять решение. Если мы имеем дело с мигрантом из Африки, то там у нас нет своих сотрудников, поэтому информацию о ситуации в конкретном регионе нам предоставляют организации-партнеры.

— Ваша организация известна тем, что предоставляет таким мигрантам гранты на создание собственного бизнеса?

— Около 20 % заявителей получают помощь на организацию собственного бизнеса, но для этого они должны написать бизнес-план. Этот бизнес-план должен быть реальным, для этого они должны иметь опыт работы в определенной сфере или соответствующее образование. При рассмотрении бизнес-плана наша комиссия учитывает множество факторов. Если принято положительное решение, то деньги он получает не сразу. Например, по возвращении на Украину к мигранту приходит наш сотрудник, смотрит насколько ситуация, описанная им в заявлении относительно жилья, здоровья, других жизненных обстоятельств соответствует действительности, насколько реально он сможет осуществить бизнес-план. Если все, что он написал в заявлении, соответствует действительности, то он получает от сотрудника 30 или 50 % от заявленных средств. Потом, по прошествии нескольких месяцев, он получает оставшуюся сумму. Таким образом, мы контролируем, насколько эффективно он тратит деньги.

— Как вы оцениваете эффективность проекта «Мосты добрососедства», который был реализован в 2010–2011 гг. на территории России, Украины, Грузии, Кыргызстана, Таджикистана и Армении? Сколько людей благодаря этому проекту вернулись из Европы домой? Какова их судьба?

— Мы удовлетворены результатом. В рамках этого проекта 200 человек переселились из Ев­ро­пы в страны исхода. Большинство переселилось в Россию. Особенно большую группу возвращенцев составили лица чеченской национальности, переехавшие из Польши в Чечню. Эта группа была особенно сложной, поскольку у людей была психологическая травма из-за войны в Чечне, при работе с ними нашим специалистам нужно было проявлять особое внимание и такт. Также у нас были и другие мигранты, которые вернулись на Украину, в Киргизию, Таджикистан, Армению и Грузию. Еще около 800 мигрантов, приехавших из различных стран СНГ в Россию, прослушали курсы русского языка, компьютерной грамотности, курсы по профориентации, интеграции и получили другие знания, которые помогут в их дальнейшей жизни в России. Таким образом, помощь была оказана 1000 человек. Мы провели несколько эффективных конференций, на которых организации-партнеры из Европы и стран СНГ смогли обменяться опытом по переселению и реинтеграции мигрантов, обсуждали допущенные ошибки, чтобы в дальнейшем избегать подобных и сделать возвращение людей более комфортабельным и эффективным. Я участвовал во многих сотнях конференций по миграции, на многих только говорили, и не было никаких практических результатов. Те встречи, которые проходили в России на протяжении этих двух лет, имели непосредственные результаты, выраженные в конкретных людях, жизнь которых стала чуточку лучше.

— Вы упомянули о том, что AWO взяло на себя работу с мигрантами из мусульманских стран. Речь, очевидно, идет о турках, которые составляют большинство мусульман в Германии. Какие проблемы возникают при их интеграции в немецкое общество, и права ли госпожа Меркель, говоря о провале политики мультикультурализма в Европе?

— Основная проблема, связанная с интеграцией мигрантов из Турции, заключается в том, что до недавнего времени Правительству Германии было глубоко безразлично, интегрируются турки или нет. Главное преимущество мигрантов из Турции заключалось в том, что они представляли собой дешевую рабочую силу, они приносили пользу немецкой экономике, немцы жили хорошо, а на проблему мигрантов наше Правительство закрывало глаза. Сейчас количество иностранных граждан в Германии составляет 12 % от общего числа лиц, проживающих в Германии. На проблему интеграции иммигрантов обратила внимание только Ангела Меркель. Только при ней было официально заявлено, что Германия — это страна приема мигрантов, до этого таких заявлений не было. Основная проблема с турками заключается в том, что были допущены сейчас уже трудно компенсируемые ошибки в сфере образования: когда дети турок пришли в школы, никто не обратил внимания на то, что им нужны особые брошюры, особые учебные и информационные материалы, чтобы освоить немецкий язык. Учителя с ними дополнительно не занимались. Много времени было упущено, поэтому выросло поколение людей, плохо знающих немецкий язык.

Еще одна колоссальная ошибка нашего Правительства заключалась в том, что оно не признавало иностранных дипломов, например, полученных в СССР. Поэтому инженеры вынуждены были работать сиделками, ухаживая за престарелыми и лежачими больными. Был потерян огромный человеческий потенциал.

Что же касается мультикультурализма, то его основная идея заключалась в том, чтобы представители разных культур жили вместе и находились в постоянном диалоге. Основная предпосылка мультикультурализма состоит в том, что все культуры — немецкая, турецкая, польская и русская — равноценны, имеют равное значение, заслуживают равного уважения. Но эта идея потерпела поражение. Конечно, в любой стране основную роль играют государствообразующие культуры. В нашем случае это немецкая культура. Т. е. человек, приезжающий в Германию, должен становиться членом немецкого общества. Хотя мы не говорим о жесткой ассимиляции. Принимающая страна должна давать возможность мигрантам осознавать свою принадлежность к культуре той страны, из которой он прибыл. Но это не означает, что это осознание должно доминировать над желанием интегрироваться в принимающее общество. Сегодня наши политики рассуждают примерно так. Политика национальных гетто, анклавизации, которая имела место в ряде стран ЕС, приводит к множеству проблем. Должны быть смешанные классы в школах, смешанные районы проживания, для мигрантов должны быть открыты дороги во все учреждения, чтобы они не чувствовали себя аутсайдерами, а скорее начали ощущать себя членами принимающего общества.

— Да, но рост националистических настроений в Европе на фоне кризиса еврозоны, теракты в Норвегии в прошлом году, другие проявления нетерпимости заставляют думать о том, что европейцы не очень-то настроены на интеграцию мигрантов. Их бы устроила скорее их депортация…

— Немецкое общество с огромным удовольствием переняло культуру турецкой еды, для нас это стало уже частью немецкой культуры. Если бы мы с таким же воодушевлением приняли другие аспекты турецкой культуры, многих проблем бы удалось избежать, но этого, к сожалению, не происходит, как и не все турки хотят принимать немецкую культуру. Они слишком разные. Что касается терактов в Норвегии 2011 г., то мы не должны судить о настроениях целого общества по поступку одного психически больного человека, хотя, конечно, это очень тревожный знак. Многие проблемы в Европе сегодня возникают из-за того, что молодежь не видит перспектив для своей дальнейшей жизни. Лифты социальной мобильности работают плохо, молодежь, даже получая образование, не может себя реализовать, чувствует себя аутсайдерами. Причем речь идет и о мигрантской молодежи, и о местной молодежи. И чем меньше в стране возможности для молодых людей получить образование, получить достойное место работы, чем меньше веры у молодых людей в справедливость социального устройства, тем больше вероятность социальных волнений. Бунты в предместьях, такие как в Париже, Лондоне и Бирмингеме, будут происходить и в других странах Европы. Европе необходимы социальные программы, направленные не только на мигрантов, но и на молодежь в целом.

— Можно ли сравнивать миграционные проблемы России и Европы?

— Они имеют очень большое сходство, проблемы наших стран очень похожи. Прежде всего, речь идет о проблемах интеграции людей с одним культурным кодом в общество с совершенно противоположным культурным кодом, традициями и привычками. Это очень сложная работа, поэтому сотрудничество и обмен опытом между Европой и Россией в деле работы с мигрантами, на мой взгляд, полезно обеим сторонам.

Беседовал Алексей Старостин