УГАСАНИЕ РАДИКАЛЬНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ИСЛАМА

М. Н. Гусев,
кандидат экономических наук, востоковед

Окончание прошлого и годы текущего столетий демонстрируют проявление так называемого «исламского ренессанса», повлекшего за собой политизацию различных происламских сил. До определенного времени признание этого факта не увязывалось с осознанием неизбежности грядущих серьезнейших изменений в международной обстановке. Напротив, распад СССР и исчезновение вместе с ним системы биполярности в международных отношениях вселяли надежду на то, что идеологическая угроза безопасности в мире утрачивает свое значение. Последующие события показали преждевременность подобных выводов. Стало ясно, что безопасность в ХХI веке уже не может быть определена в традиционных категориях прошлых лет. Естественно, было бы совершенно неправомерно напрямую увязывать активизацию различных процессов, происходящих во всемирной умме и вокруг нее, в первую очередь с угрозой безопасности мировому сообществу. В учении ислама заложен неисчерпаемый запас справедливости, добра и созидания. Именно эти добродетели способствовали в свое время былому величию мусульманской культуры, вне всякого сомнения, являющейся достоянием всего человечества.

Но на первой волне активизации того, что в мировом сообществе принято называть исламским фактором, наиболее рельефно отметили себя стойкие формы политического насилия, творимого исламистами в мировом масштабе. Новый тоталитаризм, исламистский терроризм угрожает миру и стабильности как в региональном, так и в глобальном масштабе. В новейшей истории комплекс этих явлений вкупе с политическим исламом или же исламизмом принято рассматривать в качестве исламского фактора. Последний не отождествляется с собственно исламом или же с каким либо из его направлений. Исламский фактор, скорее, следует рассматривать как самостоятельный феномен, у которого нет ни малейших оснований на то, чтобы претендовать на исчерпывающую роль в религии или же образе жизни мусульман. Тем не менее он является действенной силой мировых общественно-политических процессов, затрагивая политические аспекты развития государств и регионов, формирование мировой политики.

Вновь, уже который раз в истории, поднимается вопрос о создании всемирного халифата. Ближайшая же задача сторонников исламского государства состоит в том, чтобы повысить влияние ислама до уровня, существовавшего в период его расцвета. В качестве идеологической основы своей деятельности они избрали ваххабизм. Но нет оснований для отождествления ваххабизма и терроризма, о чем, в частности, предупреждал верховный муфтий Азиатской части России Нафигулла Аширов. По его мнению, между двумя этими понятиями существует глубокая пропасть, если террористы избрали в качестве идеологических обоснований своей деятельности одно из ответвлений религии, это вовсе не вина религии, а постигшее ее несчастье.

Адептов исламизма не занимают проблемы, связанные с выбором средств для достижения намеченной цели, о чем свидетельствует разгул терроризма, вершимый практически во всем мире под знаменами ислама. Как показывают результаты следствия, исламистские террористы видят себя бойцами, участниками великого героического сражения против зла и порока. Одурманенные исламистской пропагандой и вступившие на этот путь по своему глубокому убеждению и по велению души, многие из них заявляют, что, ведя священную войну, они счастливы умереть как мученики за дело, которому себя посвятили. Один из участников взрыва на о. Бали, приговоренный к смерти Имам Самудра заявил журналистам: «Я не совершил ничего варварского или запрещенного Богом. Я выбрал путь, предначертанный мне Богом. Но победа требует жертв. Я умру как мученик. Я жду, когда вражеская пуля пронзит мое сердце». Весьма показательно, что в этом пылком высказывании не было места ссылкам на материальные факторы, нищету широких масс единоверцев. Его поступки продиктованы осознанием своей великой миссии — защиты ислама от наступления неверных, стремящихся разложить и подорвать истинную веру, лишить ислам его духовных ценностей.

Здесь, очевидно, кроется одно из принципиальнейших отличий современной ситуации от того, что наблюдалось в недавнем прошлом. Говоря о новых моментах в этой сфере, нельзя не уделить внимание отмечаемому рядом исследователей ислама мнению о том, что происходит «угасание радикального политического ислама», что в первую очередь относится к его оформлению в виде экстремизма и терроризма. Происходящие периодически всплески террористической деятельности исламистов расцениваются ими как агонизирующий уход с политической арены, как тщетное желание громогласно заявить о себе вопреки текущей ситуации. И действительно, мировое сообщество, а вместе с ним и исламский мир устали от постоянной угрозы, пребывания в состоянии полувойны полумира, ищут выход из трагической ситуации. Да и сами террористы за годы своих кровавых деяний не снискали особых политических дивидендов. Голодные и обездоленные массы, интересы которых они не более чем декларировали в своей изуверской деятельности, предпочли иной путь реализации своих интересов. Об этом наглядно свидетельствуют события, происходящие в Северной Африке. Массовые выступления в Тунисе и Египте, приведшие к низвержению одиозных фигур, стоящих у власти в этих государствах, мотивировались не религиозным фанатизмом, за что долгие годы повсеместно ратовал международный терроризм, а требованиями социальной справедливости и гражданских свобод.

Как отмечает Айдар Хабутдинов, «народ требует отставки президентов и суда над ними, их домочадцами и ближайшими сподвижниками. …Очень важно, что речь идет о законном судебном преследовании, а не о суде Линча в руках возбужденной толпы, чем часто грешат революции». И это еще один положительный момент в современном мусульманском сообществе.

Сказанное выше отражает принципиально новые моменты, происходящие в общественно-политической жизни исламского мира. Как представляется, они непосредственно связаны с поисками выхода из того тупика, в который всемирную умму завел консервативный ислам и как его продолжение ислам радикальный. Тот факт, что находящаяся на краю периферии этого мира Индонезия рассматривается в качестве варианта примера для следования ему, говорит о многом. Это свидетельствует о начале процесса смены приоритетов в толковании веры, отхода от его консервативных форм в сторону плюрализма.

Вместе с тем справедливо отметить возрастающую значимость ислама не только как мировой религии, но и как мировой идеологии. В мире извечно стремление обездоленных к социальной справедливости и равенству гражданских прав и свобод. Так же извечно стремление различных политических сил и группировок воспользоваться таким положением дел для решения собственных проблем, не редко весьма далеких от интересов бедствующих масс. Но для реализации подобных замыслов нужно соответствующее идеологическое обоснование — религия или же идеология. Выбор оказывается не столь велик. Длительное время в авангарде борьбы за социальную справедливость, хотя бы на словах, был марксизм. Марксизм полностью обанкротился. После Афганистана от него отвернулся и исламский мир. Теория свободного развития капиталистического общества, а вместе с ней и католицизм себя изрядно скомпрометировали порочностью и распущенностью. Сравнительный анализ понимания роли религии в жизни человека также говорит в пользу ислама. Мусульмане продолжают следовать учениям своей веры, в то время как на Западе существует тенденция дистанцироваться от религиозных идей и традиций. Ислам — религия, которая становится все более привлекательной, число ее адептов, истинных поборников веры, постоянно растет. По ряду оценок, число мусульман превышает число католиков. Этот процесс не смогли остановить даже исламисты. Исламский мир в целом отторг от себя их стратегию и тактику. Миллиардам ни в чем не повинных людей приписывались преступления одиночек. Но, несмотря на все злоключения, ислам как религия и как идеология вне соперничества и конкуренции. Безусловно, столь высокий авторитет ислама и дальше будет привлекать наряду с исламистами и других различного рода его толкователей для решения собственных своекорыстных проблем, пытаясь при этом путем чисто потребительского отношения к религии исказить ее смысл и содержание.

Этим политикам от религии не следует забывать, что любая религия, тем более такая мощная как ислам, обладая собственной «иммунной системой», обязывает «игроков на ее поле» следовать определенному «кодексу поведения», что серьезно ограничивает их возможности при прагматическом отношении к религии и может привести к результатам, весьма далеким от декларируемых задач. Доказательством тому служат примеры из истории ислама.

Если же обратиться к российским мусульманам, то, отбросив некоторые шероховатости, неизбежно свойственные любому сообществу, можно утверждать, что оно является наиболее консолидированной частью всего конгломерата россиян. В российской умме, подобно всемирной, заложен внушительный потенциал здоровых созидательных сил, чуждый радикализму. Это получило еще раз подтверждение на Всероссийском мусульманском совещании «Россия — наш общий дом», состоявшемся 24 марта в Москве и объединившем представителей элиты российской уммы от Петербурга до Комсомольска-на-Амуре. Яркие выступления генерала Асламбека Аслаханова и муфтия Чеченской Республика Султана-хаджи Мирзаева за чистоту и прозрачность сообщества российских мусульман и необходимость за это бороться солидаризируются со схожими и весьма распространенными настроениями по всей России, сторонниками всех вероисповеданий. Наиболее рельефно эти призывы прозвучали в устах мусульман.