§ 8. ЦЕННОСТИ В СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ РОССИИ

Даже самый поверхностный анализ российской прессы приводит к выводу, что уже несколько лет подряд, по сути, все годы реформ продолжаются сетования по поводу падения морального и культурного уровня россиян. Основания для этих сетований, конечно же, есть. В российских преобразованиях были положительные стороны, например, россияне никогда не были так свободны, как сейчас. Но еще П.А.Столыпин, известный российский политик начала прошлого века, понимал, что «бедность — худшее из рабств», поэтому российская свобода сейчас, как и раньше, имеет четкие поставленные экономикой рамки. Совсем недавно в своем послании Государственной думе — российскому парламенту — Президент В.В.Путин отметил, что экономические потери последних лет составили половину внутреннего национального продукта. Для сравнения можно вспомнить, что потери России в Великой Отечественной войне (1941–1945) составили по этому же показателю 17%.

Это означает, что резко ослабла экономическая база в социальной сфере — культуре, науке, образовании, здравоохранении. Все эти области имеют нерыночную природу, и хотя некоторые попытки придать им положительный импульс в условиях рынка сделаны, проблемы радикально не решаются. Более того, «нерыночный» характер этих областей социальной жизни признают и самые успешные «рыночники». Так, Дж.Сорос в своей книге «Кризис современного капитализма» (Москва, 1999) говорит именно об этом.

В современной России как на уровне здравого смысла, так и теоретически осознается падение нравственности населения. В обоснование обычно приводятся цифры преступности, особенно молодежной, а также готовность многих людей действовать в достижении материального благополучия на грани закона и беззакония. Да и то, что вполне законно (уточню: что не противоречит букве уголовного кодекса, потому что понятие нравственного поведения гораздо шире), далеко не всегда вдохновляет. Скажем, стремление так многих играть на рынке ценных бумаг, не занимаясь чем-либо еще, всеобщая тяга к торговле при постоянно сокращающемся производстве не могут в конечном счете возродить нравственно здоровую Россию. Но то, что характеризуется как падение нравственности, означает, по существу, смену ценностных ориентаций людей под влиянием различных обстоятельств, в том числе и экономической неустроенности.

Система образования, а в ней прежде всего школа — основной инструмент воспитания, воспитания нравственности. Однако в прошлом и в настоящем школа вынуждена действовать в условиях противоречия декларируемых ценностей (цель воспитания) и ценностей, которые в процессе социализации «прививает» жизнь. В этих условиях социализация (влияние жизни во всей ее полноте), как правило, оказывается сильнее организованного воспитания. Например, ни в одной школе не учат воровать; но если жизнь показывает, что воровство быстро ведет к материальному благополучию и часто остается безнаказаннным, последствия понятны. Здесь не всегда устоит взрослый; что касается детей, то для них проблема часто даже не возникает: раз так делают «все» (хотя, конечно, далеко не все, но, действительно, многие), — значит, это естественно.

Поскольку определений культуры есть великое множество, для дальнейшего изложению уточню, что я понимаю под культурой, не будучи специалистом-культурологом. Вслед за Д.С.Лихачевым я считаю, что культура — это «сотворенная человеком материальная и духовная среда обитания, а также процессы создания, сохранения, распространения и воспроизводства норм и ценностей…» (Декларация прав культуры. — СПб., 2000. С.11). При этом определении выявляется тесная связь трех понятий: культура, ценности и образование: культура рассматривается как система материальных и духовных ценностей, образование — как средство передачи этих ценностей.

Сейчас все чаще используется понятие общечеловеческих ценностей. Однако нет общепринятого определения и, самое главное, нет более или менее согласованного набора этих ценностей. Кроме того, общечеловеческие ценности не исключают, а предполагают национальные и «местные» ценности; только в такой системе ценностей может развиваться человек.

Считаю, что выявление общечеловеческих ценностей возможно путем обращения к великим (историческим) религиям человечества. Такая возможность существует отнюдь не только для религиозного воспитания. Анализ основных религий выявляет два важных обстоятельства: 1) наборы положительных ценностей и запретов в них весьма близки; 2) даже в религиозных текстах лишь меньшая часть посвящена собственно религиозным ценностям, значительно большая — тому, что в обыденном смысле и есть общечеловеческие ценности.

Ценностные ориентации, определяющие облик человека, меняются в своей совокупности очень медленно. Причем именно в своей совокупности, как некая система, потому что в части, даже в существенных деталях возможны достаточно быстрые изменения. Еще раз вспомним, как за пару лет для половины России стала приемлемой психология «купи — продай»; не важно при этом, идет ли речь о продаже миллионов тонн сырья за границу или о перепродаже пачки сигарет у станции метро.

Несколько раньше в нашей истории были и попытки заменить все. Точнее, не заменить, а переосмыслить. Так, А.Б.Залкинд критически разбирает десять заповедей Закона Божьего, размышляет, как к ним должна отнестись современная молодежь (т.е. молодежь 1920-х годов). Например, автор подвергает сомнению такие заповеди как «не убий» и «чти отца своего». Надо, полагает он, по-деловому подойти к решению соответствующих вопросов с точки зрения классовой пользы. И, соответственно, убийство неисправимого врага революции этически оправдано. А чтить надо только такого отца, который стоит на революционно-пролетарской точке зрения. Касаясь некоторых аспектов половой морали, автор, конечно, отрицает то, что по этому поводу сказано в Священном Писании. Выбор полового партнера должен определяться классовой направленностью. А ревность, например, не должна иметь места, если победитель в борьбе за внимание женщины (соответственно, мужчины) более полезен в классовом смысле (Залкинд А.Б. Революция и молодежь. — М., 1924).

Все это в России было... Однако зададимся вопросом: удалось ли полностью сменить мировоззрение, систему ценностей народа? Нет, общечеловеческое, освященное веками осталось, нарушалось по слабости людской или из страха, но хранилось народом и ждало время для возвращения и вернулось.

Разумеется, идет время, и формы исполнения древних заповедей меняются. Так, по букве древнего закона непочтение к родителям, на которое сейчас никто не обратил бы внимания (конечно, по форме, а не по существу), могло жестоко караться. Конечно, и половая мораль стала сейчас весьма свободна, и никому сейчас в России не придет в голову всем миром побивать камнями девушку, если у нее не оказалось «признаков девства» при вступлении в брак. Но отнесем это все же к деталям, не меняющим основного — того, что заповеди несут выверенное тысячелетиями, многими племенами и народами общечеловеческое нравственное содержание.

Любое информирование (личная беседа, радио, телевидение, театр, школа и т.д.) есть воздействие на память и рассудок, возможно, опосредствованно и на поведение. На систему ценностей, внутренних убеждений человека оно может оказать или не оказать влияния, а может и оказать влияние, обратное задуманному. Все зависит от авторитета того, кто говорит, от уже имеющихся установок того, кто слушает, от привычных в данной обстановке способов принуждения, если таковое применяется. Так, например, в разнузданной преступности все винят власти, и в определенном смысле начальство всегда виновато, если что-то плохо в стране /вузе/школе/бригаде/мастерской и т.д. Но не менее верно и то, что относительно низкая преступность в прошлые времена держалась во многом на страхе, на жестких мерах принуждения, плохо совместимых с демократией и свободой.

Думаю, что у нас есть сейчас достаточные основания, чтобы определить, какие ценности должны составлять этический багаж общества; скажем мягче — хотелось, чтобы составляли. Но, в отличие от прошлых лет, надежно «привить» эту систему ценностей мы быстро вряд ли сможем. Традиционные и продолжающие сохранять свое значение средства (информирование, убеждение, включение в жизненные ситуации, приучение и пр.), конечно, работают. Но если они, как нередко бывает, входят в столкновение с системой поощрений и наказаний широкой социальной среды, высокой эффективности ждать не приходится. Можно ежедневно на всех занятиях убеждать, что высшей ценностью является человек. Но если при этом вокруг разгул преступности и насилия, нарушенная природная среда, неэффективная медицина, сокращающееся производство, низкая зарплата и т.д., призыв не достигнет цели. Лишь по мере изменения всего уклада нашей жизни, когда она на деле будет вознаграждать добро и отторгать зло, станет возможным и успех нравственного воспитания, воспитания ценностей. Путь этот достаточно долог. Пока же посмотрим, каково положение с ценностями в России сейчас, в начале XXI века. Довольно подробно об этом сказано в моих книгах, где рассмотрены определенные группы ценностей: жизнь и природа; любовь и семья, эротика, секс; культура и образование, досуг; труд, карьера, собственность, богатство; идеология, политика, свобода, власть (Никандров Н.Д. Воспитание ценностей: российский вариант. — Москва, 1996; Россия; ценности общества на рубеже XXI века. — М.; Екатеринбург; Махачкала; Чебоксары и др., 2000–2001).

Рассмотрение этих групп ценностей с точки зрения того, как отдельные россияне и общество в целом относятся к ним на уровне а) опросов и б) реального поведения, приводит к выводу о кризисном состоянии общества в этом аспекте. Кризисном не в примитивно-бытовом смысле («все плохо»), а в исконном значении этого слова, т.е. общество осознает необходимость серьезных изменений.

Так, ценность жизни, казалось бы, не может подвергаться сомнению. Это отражается и в опросах общественного мнения. Однако, если посмотреть на статистику преступлений, которой полны российские газеты, и центральные, и местные, на ухудшающуюся экологию, на проблему питания (и его неоптимальной структуры, и — реже — просто недоедания), на рост цен, совершенно не соответствующих зарплатам большинства российских граждан, на ухудшение здоровья нации, на резко понизившуюся за последние годы ожидаемую продолжительность жизни и рост смертности, напрашивается вывод о том, что ценность жизни реально понизилась. Все это отражается в народных поговорках «цены космические, зарплаты комические», «в рублевой зоне жизнь — копейка», в протестах работников бюджетных отраслей хозяйства, в недавних голодовках шахтеров, о которых (с 1990-х годов) мы, казалось бы, забыли.

Определенный оптимизм внушает отношение к группе ценностей, связанных с семьей и сексуальностью. Семья по-прежнему остается важнейшей ценностью человека, по-прежнему любовь считается естественной основой создания семьи. К сожалению, и здесь тяжелое материальное положение россиян вносит поправки. Растет число разводов (в больших городах один брак на один развод, в некоторых городах положение еще хуже), основной становится однодетная семья, или же молодые пары предпочитают довольно долго вообще не заводить детей. Как и во всем мире, половая мораль стала в России достаточно свободной. К сожалению, все более распространяется и проституция — внутри страны и на экспорт.

Меняется отношение к образованию. Его значимость не отрицается. Однако в опросах общественного мнения оно оказывается по значимости на 11-13 местах. И это понятно: до него в приоритетах идут личная безопасность, питания, одежда, жилье, окружающая среда, работа и зарплата и т.д. Образование пока мало вознаграждается реальной жизнью. Вместе с тем за последние 4-5 лет в этой области происходит положительный сдвиг: тяга к образованию растет, и количество студентов высших учебных заведений на 10000 человек населения сейчас велико, как никогда ранее.

Коммерциализация культуры резко и прежде всего отрицательно повлияла на доступность культурных образцов для большинства россиян. То же, что все-таки остается доступным, нередко является дешевыми поделками, кичем. И в значительной мере это — американская видео- и аудиопродукция, эстрада заполнена низкопробными подражаниями, высоким образцам российской и мировой культуры все труднее пробиться к россиянам.

Изменяется отношение к труду и собственности. При выборе трудовой карьеры человек сейчас во все большей мере вынужден учитывать ее доходность, во все меньшей — субъективные склонности. Это вполне однозначно отражают опросы общественного мнения среди молодежи. Еще один момент, характерный для сегодняшней России, — культ богатства, фактически пропагандируемый средствами массовой информации. В самом по себе богатстве, разумеется, ничего плохого нет. Однако в условиях массового обеднения населения, низких заработков, падения производства обогащение, особенно быстрое, возможно в большинстве случаев на криминальных или полукриминальных путях, и готовность пойти на криминальные пути для достижения богатства как цели признает в анонимных опросах более половины молодежи.

Идеология — последняя из групп ценностей, о которой хотелось бы высказаться. Необходимость идеологии как системы руководящих мировоззренческих принципов, объединяющих большинство народа, сейчас вновь признается. Трудность, конечно, в том, что любая идеология должна иметь в основе какие-то вдохновляющие идеи, а их, как правило, не разрабатывают на конкурсной основе в заранее определенный срок.

Отказавшись от коммунистической идеологии и не предложив ничего взамен, руководители страны и весь народ оказались в известном духовном вакууме. Это усиливает тот разлад в обществе, который является результатом прежде всего небывало резкой имущественной дифференциации. Это усиливает и питает неуважение к власти, убежденность очень многих во всеобщей коррумпированности власть имущих.

Важной ценностью в любой национальной идеологии является патриотизм. Совсем недавно он был у нас чуть ли не ругательным словом. Безудержное восхваление всего иностранного, импорт зарубежных образцов культуры при дискриминации своей, разрушение российского хозяйства при опоре на импорт — все это не способствует воспитанию патриота своей страны, который, конечно же, должен ценить и зарубежную культуру, науку, промышленность. Но сейчас патриотизм, как и вообще идеология, постепенно восстанавливается в правах, думается, навсегда. В этом плане весьма велика личная роль Президента страны В.В.Путина, о чем я имел возможность лично ему сказать, отметив одновременно, что в области экономической успехи гораздо более скромны.

В целом, касаясь развития культуры и образования как средства ее трансляции, считаю возможным сдержанный оптимизм. Сдержанный — поскольку коммерциализация культуры и образования не позволяет в ближайшем будущем сделать высокую культуру общедоступной. Оптимизм — поскольку общество и прежде всего интеллигенция осознают необходимость движения к ней, как важнейшей части духовного облика новой России. И коль скоро это так, закончу оптимистическими словами великого российского ученого М.В.Ломоносова, который в своей «Древней Российской истории» писал: «Народ российский от времен глубокою древностию сокровенных до нынешнего веку толь многия видел в счастии своем перемены, что ежели кто междуусобныя и отвне нанесенныя войны рассудит, в великое удивление придет, что на толь многих разделениях, утеснениях и нестроениях не токмо не расточился, но и на высочайший степеньвеличества,могущества и силы достигнул. …Каждому несчастию последовало благополучие большее прежняго, каждому упадку вышшее восстановление... (Однако) противу мнения и чаяния многих, толь довольно предки наши оставили на память, что применясь к летописателям других народов, на своих жаловаться не найдем причины» (Ломоносов М.В.. Древняя Российская история. — Санкт-Петербург: При Императорской академии наук, 1766, С.1–2).