Заключение

Комплексный политологический анализ проблемы «Ближневосточный конфликт в системе управления мировыми политическими процессами: генезис, эскалация, технологии кризисного реагирования» позволил автору суммировать полученные научные результаты следующим образом:

1. Многочисленные оригинальные источники и литература, отражающие всевозможные ближневосточные перипетии, свидетельствуют об определенной, причем весьма существенной, смысловой, идеологической и концептуальной заданности информационно-документального ресурса по теме, которая является важнейшей для всех структур глобального управления (Global Governance).

2. По существу, именно данная эмпирическая база выступает в качестве мощнейшего информационного окружения «сильных мира сего», позволяя последним соответствующим образом обустроить информационно-документальный ресурс в своих интересах и сформировать устойчивые стереотипы восприятия региональной и глобальной политической действительности так, чтобы скрыть действительные причины конфликтогенеза и эскалации арабо-израильского конфликта на всех его стадиях в увязке с задачи безопасности в различных измерениях, включая информационное.

3. В связи с этим необходимо новая системная классификация всех ближневосточных документов, находящихся в научной обороте и в процессе оперативного применения, с учетом особой важности всестороннего изучения архивных источников (хотя последние нередко содержат значительные купюры, снижающие ценность содержащихся в них сведений).

4. Массовое распространение по каналам WikiLeaks засекреченной дипломатической информации по Большому Ближнему Востоку следует расценивать исключительно в качестве преднамеренной акции США и их союзников по сокрытию, а отнюдь не по прояснению истины тех, преимущественно важных для основных акторов мировой политики, фактов, которые действительно способны пролить свет на многие теневые стороны стратегической деятельности Запада в целом по кризисному реагированию в ближневосточном регионе.

5. Предпринятые в настоящем научном исследовании научные методы оказались направленными на коррекцию общественно-политического восприятия процессов, происходящих на Большом Ближнем Востоке, в связи с хронической арабо-израильской конфронтацией и неразрешимостью палестинской проблемы, которые сопутствуют всевозможным кризисными коллизиям. Они действительно привели к получению нового оригинального знания по соответствующей тематике (путем перевода и внедрения в научный оборот многих материалов недоступных даже научной общественности и лицам, принимающим решения (ЛПР)) для комплексной политической оценке, создав к тому же предпосылки тех достижений отечественной и зарубежной литературы, которые обосновывают действенность тех политических мер в рамках уже сформированного глобального управления (Global Governance), предназначенных для упорядочения хаоса в ближневосточных делах, и доказав необходимость нового глубинного мировоззренческого осмысления различных теоретических подходов:

· диспозиционных, предлагающих концептуальную интерпретацию конкретных ситуаций;

· интенционных, обнажающих намерения отдельных индивидов в политике;

· рациональных, направленных на рассмотрение функций основных политических фигур и лиц, принимающих решения (ЛПР), трактовок, которые во многом способствовали диверсификации изученных явлений и процессов, а также сравнению и обобщениям, в виде реальных принципов и закономерностей, на основе соответствующего мировоззренческого инструментария и, конечно же, моделирования, воплощающего сугубо эвристические функции.

6. Исследование автором многочисленных документальных источников, еще не введенных в научный оборот, научной литературы на различных языках (арабском, английском, французском), прежде всего подтверждают тот факт, что великие державы традиционно выступают в качестве основных акторов мировой политики. Их число постоянно меняется, но суть политической деятельности в различных «жизненно важных» регионах планеты остается прежней: экспансия, диктат, прямой и косвенный контроль, весьма часто сопровождающийся военным присутствием.

Большой Ближний Восток, как колыбель трех мировых религий: христианства, иудаизма, ислама, занимает особое место в геостратегии лидеров индустриального и постиндустриального мира. Именно здесь сосредоточены основные противоречия современной жизнедеятельности стран и народов, упорно стремящихся к прогрессу, благополучию, стабильности [1]. Стараясь разрешить их, великие державы и влиятельные международные организации долгое время соперничают между собой и тщетно пытаются вывести регион из порочного круга насилия. Последнее получило наиболее яркое воплощение в хроническом арабо-израильском конфликте, с которым связана сложная проблема утверждения и сохранения мира не только в региональном, но и в глобальном масштабе [2].

7. Ближневосточный конфликтогенез имеет прежде всего мировоззренческие особенности. В его концептуальных основаниях сильно заложены базовые ценности англосаксонского протестантизма, который в процессе практической реализации привел к усугублению этноконфессиональных противоречий, вызвав протест политического ислама только в форме национально-освободительного движения арабских народов, а затем в самых различных технологических вариантах антизападного действия [3].

8. Истоки ближневосточного конфликтогенеза находятся не только в палестино-израильском конфликте, но также и в других кризисных состояниях, включая армянский геноцид, курдский вопрос, всевозможные межарабские коллизии и споры, являющиеся прямым следствием британской, французской, американской, германской дипломатии, разделившей многие народы и усугубившей многие проблемы региона, для того чтобы система коллективного кризисного реагирования действовала исключительно в интересах основных участников мировой политики.

9. Арабо-израильский конфликт явился вполне конкретным следствием специальной операции правящих кругов Великобритании, получивших действенную поддержку сионистов, оказавшихся способными привнести в ближневосточный регион свои конфликтные устремления, которые, собственно, привели к образованию Государства Израиль.

10. Его эскалация имеет такие закономерности, как:

· диалектическая трансформация теоретического мировоззренческого знания в политическую практику великих держав и влиятельных международных организаций, сопровождающуюся субъективной трактовкой дефиниций «конфликт», «этноконфессиональные коллизии», «восточный мир», «миротворчество», исключительно в прагматических целях, применительно к конкретным кризисным ситуациям в рамках всеобъемной ближневосточной конфронтации;

· социальная мимикрия религиозных (преимущественно протестантско-католических) доктрин, взаимосвязанных с иудаизмом, активно противодействующих исламу и православию, позволившая конструировать чрезвычайно жесткие силовые действия Запада в целом в рамках англосаксонского стратегического эллипса и на всей территории Большого Ближнего Востока;

· хроническое развитие при консервировании всех без исключения кризисных обстоятельств, связанных с неразрешимостью палестинской проблемы и блокирующих мирный процесс, с помощью соответствующего технологического инструментария;

· иллюзорность установления «всеобщего мира и безопасности» в ближневосточном регионе при отсутствии универсального синтетического идеологического обоснования;

· цикличность развития процесса «от войны к войне», в рамках хронической палестино-израильской конфронтации, при волнообразной динамике миротворчества, в котором важно действие, но не окончательное, хорошо сбалансированное и, главное, концептуально выверенное миростроительство.

11. Механизм урегулирования сложных арабо-израильских (военно-политических, идеологических, экономических, религиозных) дел развивается от одной кризисной фазы к другой, предполагая широкое применение различных миротворческих инструментов и осуществление всевозможных дипломатических переговоров, включив ввначале технологическое, а при развертывании сопровождения процесса принуждения к миру (Лига наций), а затем — коллективного миротворчества (ООН) и постепенного подключения к ближневосточному мирному процессу все большого числа влиятельных международных организаций (ЕС, НАТО, ЛАГ, ОИК и т. д.).

12. По существу, именно в процессе эскалации хронического арабо-израильского конфликта, давшего, подобно раковой опухоли, кризисные метастазы на Большом Ближнем Востоке повсеместно (Ирак, Иран, Афганистан, страны Магриба и т. д.), сформировалась кооперативная система коллективного кризисного реагирования, представляющего глобальное управление (Global Governance) в ее мозаичной региональной конкретике

13. Фактически речь идет об «управляемом хаосе», первичными доминантами которого выступают всевозможные автономные и коллективные специальные операции великих держав и влиятельных международных организаций. При этом глобальные конфликтные трансформации, т. е. перемены во взаимоотношениях между государством и различными другими акторами мировой политики, радикально влияют на ритм, содержание и качество жизни всего человечества.

14. Конкретные (ближневосточные) случаи рассмотрения особенностей практического применения великими державами и влиятельными международными организациями специальных операций (СО) в качестве универсального инструмента решения наиболее злободневных проблем мировой политики и безопасности в самых различных измерениях последней (локальном, региональном, транснациональном) доказывают наличие безусловной идеализации, а главное, абсолютизации теми, кто доминирует в структурах глобального управления (Global Governance), «жесткой силы». При этом старое и новое знание, положенное в основу соответствующих политических технологий, лишь незначительно корректирует научно-концептуальное восприятие важнейших (политических, экономических, финансовых) обстоятельств развития современных международных отношений на региональном и глобальном уровнях.

15. Что касается расширения масштабов применения СО в условиях глобализации при узком фокусе на контртерроризме, то это свидетельствует об усугублении противоречий и без того сложных общественно-политических процессов на планете.

Таким образом, постоянно увеличивающееся применение силы США, Великобритании и их союзников на Большом Ближнем Востоке правящими кругами явно и в крипторежиме консервирует многие «старые болезни» индустриального и постиндустриального мира и отнюдь не способствует достижению человечества состояния стратегической стабильности [4].

16. Главной особенностью глобального управления (Global Governance) и ближневосточных подсистем кризисного реагирования становится произвол его основных участников, скрывающих благодаря манипулированию массовым сознанием средствами, полученными в результате глобальной информационной революции, свои истинные замыслы.

Введение в заблуждение прогрессивной общественности во всем, что касается СО государственного и международного назначения, впрочем, чревато серьезными последствиями и для США, и для их союзников. Первыми свидетельствами именно такой тенденции, ведущей к четкому оформлению закономерности установления новых правил человеческого общежития в обозримом будущем, является протест антиглобалистов и развернутая критика действий США, НАТО, ЕС на планы в целом даже теми представителями властвующей элиты Запада, которые выступили непосредственными участниками и организаторами всевозможных специальных операций, включая «гуманитарную интервенцию».

Данное обстоятельство самым пагубным образом влияет на состояние «управляемого хаоса», лишая последний всякой надежды на некую упорядоченность в обозримом будущем.

17. Ближневосточный конфликт свидетельствует, что основные его участники ведут ожесточенную борьбу за территорию. Обладание библейскими землями становится навязчивой идеей, которая трансформируется в дорогостоящие внешнеполитические проекты и кровавые авантюры. Политики нередко оправдывают свою настойчивость необходимостью защиты христианских, мусульманских или иудейских святынь. Однако привнесение религиозного контекста в политику не только не оправдывает, но, напротив, еще более осложняет перспективы выхода из кризиса.

Противоречия обретают смысл религиозного спора, который на деле оказывается антагонистичным спором неуступчивых сторон, а политический язык диалога и переговоров на Большом Ближнем Востоке создаст дополнительный повод для разрешения религиозных распрей непременным участием неуступчивых фанатиков. Таким образом, конфессионализация арабо-израильского конфликта поднимает очень глубокие пласты тлеющих противоречий между народами и религиозными общинами. Великие державы в полной мере несут ответственность за постоянную напряженность в зоне ближневосточного конфликта и в то же время за успешные попытки ограничения амбиций региональных противоборствующих сил. Перефразируя евангельский текст, миротворцы (великие державы и влиятельные международные организации) не испытывают блаженства в связи со своей деятельностью. Усилия миротворцев нередко оборачиваются новым витком гонений и мучений для палестинского и израильского народов.

18. Современная ситуация на Большом Ближнем Востоке в связи с неразрешенностью проблемы Палестины остается предельно взрывоопасной. Данное обстоятельство не дает никаких оснований для оптимизма в оценках мирного процесса в целом и палестинской проблемы как его интегральной части в особенности на любой срок упреждения (краткосрочный — до 2025 г., среднесрочный — 2025–2050 гг., долгосрочный — после 2050 г.) [5].

Тем не менее мощный организационный ресурс для упорядочения главных палестино-израильских дел в ближайшем будущем присутствует. Если его правильно применять в дипломатии на различных уровнях, то вероятность формального, причем достаточно быстрого, образования палестинского государства все же остается достаточно высокой. Но полноправное государство Палестины также быстро рискует превратиться в один из центров глобально организованной террористической сети, уже опутавшей многие страны и континенты, причем радикальный ислам в новой горизонтальной структуре будет играть если не всеобъемлющую, то очень большую роль, что незамедлительно приведет к общерегиональной и даже глобальной интифаде.

19. Практически одновременно с созданием государства Палестины обострится положение в Сирии, Турции, Ливане, Иордании, Египте, странах Магриба. Некоторые новые очертания приобретут границы Ирака. Впрочем, вряд ли следует ожидать быстрого решения проблемы арабского единства. Напротив, суннито-шиитские распри усилятся, хотя аятолла, способный дать универсальную фетву и призвать одновременно и суннитов, и шиитов на общемусульманский джихад, появится нескоро.

20. В перспективе, впрочем, следует ожидать более значительное (иудаистское, христианское, исламское) религиозное восприятие Палестины многими лицами, принимающими решения (ЛПР), и представителями общественности многих стран как Святой Земли, нуждающейся в усиленной международной защите всего глобального мира.

Данное обстоятельство потребует дополнительных международных гарантий для всех святых мест на Большом Ближнем Востоке, без исключения, что, к сожалению, сопряжено с большими трудностями, которые к тому же неизбежно возрастут в обозримом будущем.

Положение Израиля в этой связи может оказаться весьма плачевным, так как алии (волны иммиграции) постепенно сходят на убыль, а демографическое давление палестинцев все возрастает.

21. Балансирование на грани войны в рамках хронического ближневосточного конфликта продолжится. Вполне возможно, что именно оно и даст повод новым структурам «глобального управления» (Global Governance) для скорейшего запуска более оригинального (по меркам справедливости, разумеется) миротворческого регионального проекта, который наконец-то завершится успехом в сложнейших палестино-израильских делах.

В целом будущее конфликтующих сторон на Большом Ближнем Востоке зависит от собственных миротворческих усилий стран и народов региона. Вмешательство извне лишь усугубляет противоречия. Последние можно устранить позитивными действиями прежде всего людей доброй воли, которым дорог мир во всем мире.